Собачество

Её муж получил шанс вести новый проект в этом городе. Женщина поймала себя на мысли, что не считает Линкольн . Её совсем не пугали эти маленькие таунхаусы. Люди здесь мало чем отличались от тех, что жили в Манчестере. И много чем походили на всех тех, кого ей довелось встретить на своём жизненном пути. чужим

Пока она предавалась житейским размышлениям, Голди знакомился с порядками на Маунт-стрит. Нюхая землю, столбы, почтовые ящики, он начинал понимать, каких питомцев он ещё может встретить здесь. Запахи рассказывали ему о виде и породе питомца или бездомного животного, что проходил на этом месте всего час назад. Исходя из представленных характеристик, Голди рисовал в своём понимании мироздания условия, с которыми ему придётся столкнуться на новом месте.

Он знал, что неподалёку живёт старый мудрый кот. Имя его – Гузи. Попроси Голди описать Гузи в одном предложении, тот бы обязательно выдал следующее: «глаза кота, который видел ». Голди пришлось не по нутру, что его новый знакомый распылялся в комплиментах к этим бордер-колли. Песик сильно комплексовал рядом с представителями этой породы. всё

Они все из себя такие сообразительные! Чхать хочется!

Судя по запахам, которые успел уловить пытливый собачий нос, по близости совсем не было крупных собак. Ближайшие соседи Дарабонтов предпочитали небольшие, даже декоративные породы. Голди пока не составил мнения на этот счёт. Куда больше ему сейчас хотелось справиться со всеми своими уличными делами. Да так, чтобы не пришлось брать работу на дом. Хозяева строго-настрого запретили Голди оставлять им сюрпризы на кухне, в спальне, около ванной комнаты – везде, где только бывает нога человека. Псёнку осталось смириться с реалиями: грязные дела проделывают на улице. Только там.

Пейзажи «Англия в сентябре» навеяли Голди самую обыкновенную скуку. Он не мог потянуть поводок в сторону дома, так как всё ещё не выполнил свою норму. Но виды Линкольна по какой-то причине действовали на него самым удручающим образом. Голди остановился. Пребывающая в своих думах миссис Дарабонт тоже прекратила шаг. Она проделала это автоматически. Мысли её по-прежнему были не здесь, а где-то за границей собачьего понимания.

Голди и его хозяйка оказались на перекрёстке. Не особо думая, пёс повернул направо. Вскоре они дошли до сосредоточения маленьких английских домиков. Такие же они оставили за спиной, когда Голди, по тем или иным законам Вселенной, выбрал поворот направо. Где-то неподалёку жил представитель одной очень интересной собачьей породы. Псёнок был знаком с одной такой особью. Еще в Манчестере Мортимер ставил в неловкое положение остальных собак, которых привели на прогулку в парк хозяева. Он приносил именно то, что ему было велено. Он умел различать цвета и определял, кому какая игрушка принадлежит: ему, Мортимеру, или детёнышу человека. Сколько положительных эмоций, беспричинной радости, собачьей беззаботности «поел» этот Мортимер!

То ему дарят печеньку только за то, что шерсть у него густая и шелковистая. Потом он становится обладателем собственной миски в нескольких соседских домах. Затем ему вручают самодельный диплом, как лучшему представителю породы на одной из выставок. И после всего этого твой любимый хозяин спрашивает у своих родителей «почему Голди не приносит мне мой красный носок, когда я прошу его об этом?». А они ему отвечают:

«Голди – твоя собака. Ты его воспитывал. Ты бы еще спросил, почему ты не являешься глубоко религиозным человеком. Да потому что мы тебя так не воспитывали».

Голди очень не любил бордер-колли.

И одна из них живёт в одном из этих домов.

– Ты скоро? Закругляйся.

Голди бросил на миссис Дарабонт виноватый взгляд. Он даётся только собакам. Иногда они используют его в лучших соображениях. Но могут прибегнуть к этому приёму во имя собственного благополучия. Голди всем своим существом понимал негодования хозяйки. Ему пора прекратить даже думать об этих горделивых бордер-колли. Всё равно, несмотря ни на что, Кристофер любит своего псёнка.

Голди потянул миссис Дарабонт в сторону дома.

После поворота на Маунт-стрит парочка встретила одного из соседей – кота. Тот развалился на крыльце, будто ему было лень просто лечь, как это делают другие животные. Грани его самолюбия давно истёрлись. Он смотрел на мир глазами пресыщенного эстета. Однако появление в доме напротив новосёлов привлекло его внимание, которое ещё час назад было направлено на вселенской важности думы на тему того, что ему сегодня предстоит съесть на обед.

То был крупных размеров кот. Миссис Дарабонт не сразу поняла, что на крыльце, что через дорогу, лежит не дикий зверь, а соседский питомец. Животное начиналось умеренно заострёнными, но широкими в основании ушами. Кончики их украшали пресловутые «кисточки». Заканчивалось существо невиданной красоты цвета дымки мощным пушистым хвостом. На самих миссис Дарабонт и Голди смотрела пара глаз золотистого, будто играющего в лучах несуществующего для остальных солнца, оттенка.

Миссис Дарабонт знала, как глупо ждать от Голди какой-то выходки, вроде нападения на другое животное. И все же она натянула поводок.

Оставив мысли об угрюмом коте за порогом, женщина и пёс вошли в дом.

Как Пенелопа и обещала, она угостила Голди кексом. В качестве отзыва на выпечку, тот широко улыбнулся и завилял своим хвостом так сильно, что, казалось, что тот вот-вот оторвётся. То была высшая мера признания кулинарных деяний миссис Дарабонт. Она освежила собачью миску с водой, другую наполнила сухим кормом, и направилась на второй этаж: разгребать привезённые коробки с вещами.

По традиции, сытый и довольный Голди ушел на своё спальное место. Оно представляло собой мягкую подстилку с бортиками, которую имеет или должен иметь в своём доме любой собачник. Всё еще размышляя о своей нелюбви к бордер-колли, соседском коте и о собачьих делах, Голди буквально рухнул на подстилку, и тут же провалился в глубокий сон.

Пока учёные лишь выдвигают теории о генетической памяти, собаки помнят, как их дальний предок втёрся в доверие к одному из первых представителей Человечества. Тому, кто в дальнейшем начнёт строить дома, заводы, школы, но сейчас изобрёл разве что палку-копалку. И, что важно, он очень неумело с ней обращается. Из-за отсутствия навыков охота оканчивается полным провалом. Он и его семья голодают. Ни одиночные вылазки мужчины ни походы группой – ничто не приносит успеха. Племя теряет людей. Мужчины гибнут от когтей и зубов хищников. Женщины и дети погибают от голода.

И тут на исторической сцене появляется собака. Много собак. Они чуют запах мяса, запах дичи. Они понимают, что этот зверь без клыков и плотной шкуры, редко, но добывает мясо. И самые свирепые из собак пытаются напасть на него. И исчезают во тьме ночной и дикой навсегда. Другие ведут себя иначе – припадают к земле, поют скорбящие песни. Они признают величие и превосходство этого сильного и в то же время беззащитного животного. Зверь берёт их с собой. И приходит домой с добычей. Значительная часть идёт на пропитание потомков и самки зверя. В какой-то миг он, Человек, бросает кусок разделанной туши с остатками людского пира своему компаньону.

Собака, шакал или волк – двуногие учёные спорят о том, от кого произошёл домашний зверь – приходит во служение Человеку. Собака, шакал или волк признают превосходство странного зверя над собой.

Каждая собака, что спит в доме, в будке, в промокшей от дождя коробке, помнит этот момент истории, когда судьбы двух видов переплелись. Кровная память несёт в себе только то, что случалось с особями, связанными кровными узами с той или иной собакой. Но любая из них помнит, будто то было вчера, как дикое животное стало домашним. Об этом помнит и Голди. Многое ему рассказывала Ханни, пока Кристофер не забрал щенка домой и тот больше её никогда не видел.

Так или иначе, а сны вашей собаки это не сборник несвязанных между собой эпизодов. В них нет никаких тайных подтекстов, как это принято думать о человеческих сновидениях. Собаки умеют выходить на связь в миром тонким и призрачным.

Спящий пёс способен увидеть в своём сне то, как охотились его предки. А ещё нечто такое, что обязательно случится, но чего ни в коем случае нельзя допустить. Речь идёт о стихийных бедствиях, когда питомец пытается увести человека из зоны риска. Второй, пребывая в полном непонимании, стремится угомонить разбушевавшегося пса. А тот уже не просто лает, но тянет хозяина за штанину прочь из дома. Если тот все же слушается своего пса, оба остаются живы.

Ваша собака не в силах предотвратить буйство стихии, но она может спасти вашу жизнь. Такие вещи и снятся нашим питомцам.

Голди редко снились кошмары. Куда чаще во снах он проживал эпизод из жизни одного из своих самых дальних родственников. Так случилось и в этот раз.

Из ниоткуда возникло море. Прямо перед Голди раскинулась «большая вода» – страсть любого уважающего себя лабрадора! 5

Кто-то окликнул его не его именем. Пёс повернулся. Сверху вниз на него смотрел человек. В зубах у него была сигарета. Руки его, как, впрочем, и весь он сам, пахли рыбой. Голди будто не своими глазами всмотрелся в незнакомца. Он знал, что мужчину зовут Уилл. Дома его ждёт сварливая жена и трое голодных детей. Уилл, как догадался Голди, кормил семью теми грошами, что он получал за ловлю рыбы. Кое-что от общего улова он, конечно, приносил домой. Для того, чтобы съесть или проще – чтобы продать. И всё же жизнь этой семьи зависела от настроения моря и наличия в ней неприглядной рыбёшки.

Пират Уилл, как его звали остальные рыбаки, потерял ногу ниже колена в одной из ночных вылазок.

Это произошло после отработанных в море суток. Он вышел за рыбой в ночь. Ради сытости собственных детей он, как это принято испокон веков, «одолжил» у выпивохи-друга хлюпкую лодочку. Та досталась приятелю от деда, который чинил её от случая к случаю: то есть с поводом и без. Только поэтому она и дожила до того момента, когда отчаявшийся насытить желудки отпрысков отец семейства решается на позднюю рыбалку.

Доплыв на своей посудине до положенного места, Уилл забросил самодельную удочку. Ту, что была в ходу у большинства профессиональных рыбаков. Тех рыбаков, что уповали на эту самую удочку всем своим существом. Подведи она их – семья останется голодной.

Уилл прислушался к голосу воды. Он давно научился слушать разговоры волн. Частое пребывание меж глубиной и высотой научило его улавливать настроение моря.

Редкая волна билась о борта его, прости, Святой Трифон, лодки. Оно порождало такой умиротворяющий звук, что действовал на людей одним известным способом: он их просто усыплял. Если в обществе своих братьев-рыбаков Уилл мог положиться на чей-то дозор, то сейчас компанию ему составляла Ро. Такое имя дал собаке младший ребёнок Уилла. Сьюзи была в том возрасте, когда дети только начинают имитировать издаваемые взрослыми звуки. Она назвала «их» собаку Ро, потому что слог этот, в её детском сознании, крепко-накрепко ассоциировался с рычанием. Слух маленькой девочки воспринимал собачий рык не иначе как «ро». И пусть их Ро ни разу не укусила ни взрослых ни детей, всё же для всех она была большой чёрной собакой. Жившей на улице, а не в доме, куда её не пускали. Сильной собакой. Очень работящей. Её родня, щенки того же помёта, помогали рыбакам ловить рыбу. 6

И будь он неладен, этот мелодичный, как женская песня, звук. Ослабшие руки выронили удочку. Та выкатилась из мозолистых ладоней прямиком к потрескавшимся сапогам Уилла. Там же наблюдала за звёздами Ро.

Последнее, что помнил старый рыбак было то, как Ро схватила его за шиворот, чем чуть не придушила бедолагу. Оказавшись на дне судёнышка, рыбак понял: не видать ему сегодня улова. Прямо на них с Ро шёл корабль. Роскошное судно. На таких служат Короне. Там каждый день едят свежую рыбу. Да и живут не хуже, чем на суше. Не хуже, чем это удаётся влачащим жалкое существование в лачугах родным и знакомым Уилла.

Красота и великолепие пассажирского корабля в утренних лучах солнца впечатаются в память рыбака на всю оставшуюся. От столкновения с кораблём лодку его размозжит как щепку. Тело его отбросит далеко от места крушения. До берега он доберётся с раздробленной ногой и не без помощи Ро. Если честно, то это на ее спине он и доплыл. Без этой собаки и его бы уже не было.

Большая чёрная собака по имени Ро – одна из тех рабочих собак рыболовов, что оставят свой генетический след в семействе лабрадоров. Она и десятки таких же собак помогали людям рыбачить и работать в доках. Псы эти спасли немало человеческих жизней от голодной смерти.

Что чёрные, что золотистые, пусть и шоколадные четвероногие труженики. Любой из них может наткнуться на это воспоминание. И любой, даже самый «домашний» лабрадор, уверует в себя как в самого сильного, выносливого, умного и храброго пса.

Голди проснулся с посторонним чувством собственного достоинства.

Заснувший домашним псёнком, он проснулся Спасителем Человечества. Длилось это недолго. Эйфория уступила место хорошему собачьему настроению как только в доме послышался голос Кристофера.

Учуяв знакомый запах, Голди ринулся навстречу хозяину. Через мгновение пёс покорно сидел в прихожей, смотря на своего человека по-собачьи влюблёнными глазами.

– Ты ел?

– Не верь ему! – донеслось со второго этажа. – Я его кормила после утренней прогулки.

– Извини, – пожал плечами юноша. – Мы оба знаем, что ты предрасположен к полноте. Не стоит рисковать.

– Да я не толстый вовсе! – обиделся пёс. – Я бы мог спасти тебя в бушующих водах океана! Моя пра-пра-пра и ещё много раз «пра» бабка однажды так и поступила. Значит, и я бы смог! – крикнул он хозяину вдогонку.

Тем временем миссис Дарабонт спустилась на кухню.

– Как первый день в новой школе?

– Нормально. Только литература меня напрягает, – бросил Кристофер прежде, чем открыть холодильник и начать охоту на сэндвичи.

– Чем?

– Мистер Уилтерби хочет заставить нас думать «полной мыслью», – начал было Кристофер, но во рту каким-то образом оказался сэндвич с тунцом.

– Что это значит? Умоляю, прожуй прежде чем говорить!

– Адно, – ответил Кристофер с набитым ртом.

Кристофер проглотил остатки сэндвича.

– Он хочет, чтобы наш словарный запас расширялся и нам становилось легче изъясняться.

– То есть?

– Он хочет избавить наши языки от слов-паразитов, – пояснил наконец сын.

– Так это замечательно! – просияла она. – Я так долго пыталась достучаться до твоего отца, чтобы он хотя бы тебе не подавал дурной пример! Я счастлива! – обратилась она к потолку. – Он уже дал задание?

– Ну…, – замялся юноша. – Да, но я его не понял, – ответил он и направился на второй этаж.

– Как это не понял? Почему не подошел к преподавателю с вопросом? – миссис Дарабонт последовала за сыном.

– Мам, – упрекнул он её. – Кто занимается такой чепухой в старших классах?

– Как это кто? – не поняла Пенелопа. – Кристофер, если ты не хочешь всю жизнь подметать улицы или фасовать продукты в продуктовом отделе, ты должен хорошо учиться!

Теперь они втроём поднимались наверх: Голди чувствовал свою ответственность за воспитание хозяина.

– Ой, мам!

– Всё начинается с легкомысленного отношения к мелочам!

– Каким мелочам? – взмолил юноша.

– К домашним заданиям! – отчеканила женщина. – Ты должен выполнить это задание!

– Какое задание?

– Ещё один такой прикол, Кристофер Дарабонт, и я лишу тебя всякой надежды на Ибицу!

– Нам надо прописать характер персонажа, – быстро, без запинки, как солдат перед командующим, ответил он.

– Отлично! – возрадовалась Пенелопа. – А что это значит? – тихо, скорее саму себя, спросила она.

– Вот и я о том же.

– Стоп! – предупредила его мать. – Ты рискуешь Ибицей! Только в твоих интересах понять это задание и принести за него высокую оценку!

Пенелопа вышла из комнаты с высоко задранным носом. Как любому родителю, ей нравилась эта маленькая, для самих детей зачастую ничего не значащая, власть взрослых над детьми.

Подоспевший Голди точно уловил повисшее в комнате хозяина отчаяние.

– Голди, – серьёзно обратился Кристофер к своему питомцу. – Я должен буду описать твой характер. Без прикрас. Таким, каков он есть на самом деле, – слабо веря в успех предпринятого, пояснил Кристофер.

– У тебя ничего не получится! – ответил мыслью пёс. – Я ведь весь такой прекрасный.

Голди еще немного пообщался с Кристофером, и удалился на первый этаж. Его внутренние часы предупредили о скором приходе домой мистера Дарабонта. Конечно, пёс давно выбрал себе хозяина. Им был Кристофер. Но в то же время собака понимала, кто настоящий вожак этой стаи.

Этой силой природной мощи и почти божественного провидения был Томас Дарабонт.

Когда Голди только появился в их манчестерском доме, отец семейства тут же взял воспитание собаки на себя с одним лишь условием: сын должен наблюдать за тем, как проходят уроки хороших манер его питомца. Он аргументировал это тем, что, во-первых, сам Кристофер пока не обладает нужными знаниями, касаемо дрессировки собаки и, во-вторых, в интересах семьи иметь дисциплинированное животное. Будет неприятно, если семье придётся отказаться от поездок за город или выхода в парк только потому что их пёс не социализирован. Таким образом, Голди вырос в добропорядочного и очень воспитанного псёнка. Хотя сам Кристофер подозревал, что тому не мешало бы развить в себе критичность восприятия, а не просто любить всех окружающих. Юноша всё же понимал, что Голди никогда не заставит его краснеть перед кем-либо. Скорее мальчику придётся отвоёвывать животное у страстных его поклонников, нежели замаливать грешки питомца у клумбы пожилой миссис.

Голди любил всех членов своей семьи до беспамятства. И в то же время относился ко всем по-разному. Ближе остальных ему был, конечно, Кристофер. Ещё год назад они были не разлей вода. Сегодня мальчика больше интересует общение с двуногими сверстниками, но это не создаёт преград для их искреннего общения по вечерам. Голди шёл не первый год, но он так и остался щенком в душе. Может, потому что он был единственной собакой в семье, а может и от того, что быть счастливым – это его привычное состояние, независимо от возраста. А ведь умение быть счастливым – урок, который преподносит собака своему человеку. Урок, который так сложно усваивается в головах двуногих существ.

Дверь на первом этаже хлопнула. Мистер Дарабонт вернулся домой. А это означало…

– Время объятий, приятель! – прокричал он на весь дом.

Переполненный радостью лабрадор ринулся на зов Томаса. Казалось, лестницы для него просто не существует – он буквально пролетел над ступенями. Оказавшись на первом этаже, пёс слегка притормозил, затем остановился.

Они посмотрели друг на друга… и буквально вбежали в объятия друг друга. Томас Дарабонт любил животных много больше, чем людей. Собачья сердечность и искренность подкупала даже такого серьёзного человека. Миссис Дарабонт смотрела на эти их «приветствия» спокойно только потому что она к ним привыкла. Она не раз пыталась донести до мужа, что ему следует больше внимания уделять собственному сыну. А тот, будто по сценарию, напоминал ей, из какого он, Томас, теста. И чего он добился без поддержки своих родителей. Самый весомый его аргумент заключался в том, что их ребёнок – мальчик. А они должны заранее представлять, каков мир на самом деле. Поэтому Кристофер редко становился объектом отцовского восхищения. Пенелопа не сомневалась, что тот любит своего сына. Она лишь беспокоилась, что сам Кристофер этого может так и не понять.

На ужин подавали мясное рагу. Блюдо это было редким мостиком для общения отца и сына.

– Как успехи? – спросил Томас Кристофера.

– Где?

– В школе, разумеется. Или ты решил её бросить и укатить со своими приятелями в мировое турне?

– Том, – вбилась Пенелопа. – У него сегодня был первый день в новой школе. Кстати, им задали очень интересное задание. Я поражаюсь современной системе образования! – воодушевлённо добавила она.

– Что за задание, Крис?

– Описать характер. Без прекрас. Как есть.

– Прекрасное задание! – кивнул Томас. – Надеюсь, ты выберешь кого-то интересного, – будто намекая, ответил он. – Возьми Голди!

– Кого? – в один голос спросили Пенелопа и Кристофер.

– Говорю же: Голди! – повторил мистер Дарабонт.

Он удивлённо уставился жену и сына, будто он рассказывал им о том, что Земля круглая, а они в это упорно не верили.

– Голди, – утвердительно повторила миссис Дарабонт.

– Я разве не ясно изъясняюсь?

– Дорогой… ты предлагаешь описать характер . собаки

– А что тебя тут смущает?

– Хотя бы то, что Голди – это собака, а не человек, – аккуратно пояснил Кристофер.

– Голди такой же член нашей семьи, как и…, – Томас запнулся, не зная, на кого можно спроецировать свою любовь к этим существам. – Как Кристофер, – просиял он.

– Спасибо, – выдохнул юноша.

– Ты должен уважать Голди так, как уважаешь себя. Он считает тебя своим братом, а тебе сложно посвятить ему школьное задание? Голди очень интересная личность. Он ведь не как все эти лабрадоры. У него нет этого беспричинного счастья по любому поводу, – Томас мазнул рукой в воздухе, показывая все свое негодование на тему того, насколько несознательны могут быть собаки, если их плохо воспитать.

– Ты не прав! – вставил свою немую реплику в разговор людей Голди. – Я счастлив всегда и везде. Просто не понимаю прелести аромата ванили и зачем мужчины бреются налысо: ведь холодно! так

Пенелопа и Кристофер переглянулись. Не отрывая взгляда от сына, женщина сказала:

– Кристофер, папа прав. Просто посвяти свою работу Голди.

Мальчик выпучил глаза в знак полнейшего непонимания.

– Что ты сейчас имеешь в виду? – уточнил он у матери, что принялась разделять содержимое тарелки на мясной и картофельный лагеря. Она так делала, когда злилась.

– Каков характер заданной работы, Кристофер? Это доклад, сочинение, проект?

– Ближе к сочинению, – подумав, ответил юноша.

– Что ж, – резюмировал Томаc. – У тебя может получится нечто большее, нежели просто сочинение. Все напишут про своих дедушек со скверным характером или надоедливых сестёр. Описать собачий характер сложнее, чем уместить в какие-либо характеристики человеческий нрав.

– Ясно, – подытожил Кристофер и посмотрел на сидящего у стола Голди. Тот направил на Кристофера голодный, молящий о мясистом кусочке с хозяйской тарелки взгляд.

Продолжая смотреть на клянчащего еду пса, юноша только подумал: «Сам знаешь, мы тебя со стола не кормим».

Голди, будто в ответ, фыркнул и улёгся поудобнее.