Она тебе нужна

Две недели пролетели незаметно. Новоявленный холостяк удачно избежал дежурных разговоров с женой, объяснив ей, что улетел в чартерный рейс в Африку, где интернета нет и в помине. Так что, Вика, ещё не подозревающая о тех переменах, с которыми ей предстоит столкнуться в скором времени, звонками и вопросами его не донимала, но сегодня она возвращалась домой, в полной уверенности, что мужа до сих пор нет в Москве.

– Сейчас она приедет в дом, поднимется в спальню, прочитает моё к ней послание, специально оставленное на кровати, и начнёт мне звонить, – с сожалением вздохнул Павел, успевший забыть про истеричное выяснение отношений. – Интересно, сразу наберёт или «махнёт» сто грамм для храбрости?

Внутреннее напряжение заставляло его, не то чтобы нервничать, но «держало» в тонусе. Мало ли что может прийти в голову женщине, которую обидели таким «увесистым» аргументом – не каждый день муж исчезает из жизни и из дома, да ещё вместе с вещами.

– Боишься за неё или за себя? – задал Павел себе вопрос, пытаясь уберечься от неприятных неожиданностей.

– Не люблю ругани и ненавижу разборки, когда уже всё, тысячу раз говорено! По-моему, я выбрал самый приемлемый способ «сгладить все углы».

– С точки зрения мужчины!

– Это точно! Женщина, особенно «под градусом» – непредсказуема! Может, например, приехать на такси для выяснения отношений! Ты об этом подумал?

– Не драматизируй! Хотя, в моём случае – не удивлюсь! Буду держать оборону! – усмехнулся недобро мужчина своим мыслям.

Тишину квартиры разорвал телефонный звонок. Павел посмотрел на высветившийся номер, который был им переименован, как «уже не жена».

– Ну, хоть не в домофон и не в дверь, – улыбаясь произнёс мужчина, нажимая кнопку ответа.

– Я знала, что ты только и ждал окончания ремонта в твоей «грёбаной» квартире! Нашёл себе новую блядь? Я всегда знала, что ты – бабник! – без «здрасьте» и других предисловий, ворвался в ухо голос жены.

Вика говорила с надрывом и слезами, не слушая того, что муж ей ответит. Да и не услышала бы она ничего, а Павел не хотел вступать с ней в словесную перепалку. Дождавшись окончания истеричного женского монолога, мужчина все-таки вернул жену к реальности.

– Привет. У тебя остался дом. Попробуй начать жизнь заново. Квартира бабушки, которую ты сдаёшь – тебе в помощь, так что денег на жизнь хватит. Развод мне не нужен, но, если решишь развестись – скажи. Придётся научиться жить без машины, потому что её я забрал себе – хоть какая-то компенсация за дом и всё то, что я тебе оставил. Прости, что не оправдал твоих надежд.

Вика снова начала, уже на более высоких нотах, продолжать выяснять отношения, не забывая между фразами проклинать мужа и тот день, когда они встретились. Павел отвёл руку с телефоном в сторону, чтобы не оглохнуть, выдержал паузу, в надежде, что визг прекратится и сморщился, словно при зубной боли. Минутой позже, он попросту нажал кнопку отбоя и полностью выключил телефон, чтобы не провоцировать жену на новые звонки.

– Что ж, ей надо время свыкнуться с мыслью о своём новом статусе. Наверняка, завтра будут слезы и обещания, что она найдёт в себе силы измениться, но думаю, спустя неделю, она осознает, что «поезд ушёл» и возврата к прошлому не будет.

За две недели отсутствия жены, Павел практически ни разу не вспомнил о ней. И не потому, что хотел скрыться от неё не только воочию, а и в мыслях. По мере того, как менялась жена, менялось и его отношение к ней. Неудовольствие поведением жены рождало у мужа неприязнь, которая год от года лишь увеличивалась, пока не переросла в равнодушие, полностью убив саму суть семейных отношений. Павел давно не скучал по супруге, ни как по женщине, ни как по хранительнице домашнего очага и уюта, ни как по приятному собеседнику. Удивительным образом, он обнаружил, что даже при желании, не может выудить из памяти какие-то светлые и нежные моменты, коих у супругов должно быть в достаточном количестве. Вот и сейчас, перед глазами стояла лишь истеричная женщина, которая с невероятной скоростью удалялась от него вдаль, исчезая в ней, вместе со своей кипящей ненавистью.

– Первый раунд прошёл удачно. Несколько дней придётся выдержать прессинг её звонков, а затем и они сойдут на нет, – успокоил себя Павел и уснул праведным сном человека, проделавшего титаническую работу.

Вика набрала телефон мужа ещё раз, услышала короткие гудки и с обречённой ясностью призналась себе, что на этот раз, ни уговоры, ни проклятья в адрес мужа не способны его вернуть, по крайней мере в ближайшее время. В бессильной злобе она швырнула телефон в угол комнаты. Из груди вырвался даже не крик, а громкий рёв, смертельно раненого зверя. Стиснув зубы, что есть мочи, беснующаяся фурия упала на кровать и начала её колотить в бессильной ярости. Раздавленная ужасной реальностью, Вика отказывалась в неё верить, продолжала метаться из угла в угол, то громко подвывая, то тихо скуля. Ответный вой Барклая за окном несколько остудил её стенания. Женщина замерла на мгновение, допустив невозможное, метнулась к окну, осознала, что это всего лишь реакция собаки на посторонний звук и увидела своё отражение в зеркале. В окружении спутанных, всклокоченных волос, на неё смотрела меловая, бескровная маска, вместо лица. Стиснутые в злобной судороге зубы нехотя разжались. Вика усмехнулась отражению. Кровоточащие дёсны сделали ухмылку похожей на хищный оскал.

– Су-у-ка! Он всё-таки решился на это! Ну и пусть! Пусть валит ко всем чертям! Пусть заткнётся со своими вечными нравоучениями! Обойдусь! – выплюнула отверженная мужем «брошенка» во вне, отвернулась и полезла в мини бар.

Вместо привычной колоннады алкогольных напитков, на полке сиротливо замерла всего лишь пара бутылок. Литр водки и литр коньяка. Женщина недобро усмехнулась, потянулась к ним и… одёрнула руку.

– Неужели он узнал?

Вика открыла одну и понюхала – вода, а в другой – чай…

– Вот же, гад! И тут меня «умыл»! Зря я стеснялась! Надо было ещё пару бутылок ему подменить! Су-у-ка! – снова выругалась женщина. – А-а! Подарок! – вдруг вспомнила она, спустилась на первый этаж и достала литровую бутылку коньяка, привезённую мужу в качестве презента.

В одно движение скрутив пробку, Вика сделала глоток прямо из горлышка. Один, ещё один, ещё… Напряжение, а за ним и злоба отступили куда-то вглубь сознания, оставляя в настоящем лишь обжигающие волны сожаления к себе. Смешиваясь со слезами, вновь хлынувшими из глаз, эти волны привычно затуманили разум, подхватили тело и бросили его к холодильнику. Овощи, фрукты и бутылка кефира не вызвали живого интереса в качестве закуски. Женщина повернулась к плите, где стоял ещё тёплый казанчик плова, заботливо приготовленного мамой к возврату дочери. Вика сделала ещё глоток из опустевшей наполовину бутылки и стала руками запихивать в рот пригоршни риса с мясом. Дьявольский хохот сменил высохшие слёзы. Женщина запивала коньяком рассыпающуюся в руках закуску и постепенно успокаивалась. Победить «зелёного змия» до конца не удалось. Вика сначала осела на пол, закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на какой-то мысли, не смогла этого сделать и… завалилась на бок. Она лежала на полу в остатках рассыпавшегося плова, крепко сжимая в руках недопитую бутылку, из которой выливались остатки коньяка. Безмятежная улыбка на лице барышни говорила, что во сне, у неё с мужем, нет никаких проблем.

Павел не угадал. Несколько дней звонков не было вовсе. Спустя неделю, Вика всё же позвонила супругу. Надменный голос, с интонацией «через губу», выдохнул в ухо «блудному» мужу знакомый «перегар» ста грамм «для храбрости».

– Я хочу оформить брачный договор, – без предисловий начала жена.

– Во-первых, здравствуй, – ответил Павел, не ожидавший, что диалог с женой начнётся с такой необычной просьбы.

Впрочем, он тут же взял себя в руки.

– Зачем тебе это?

– Ты мне отказываешь?

Вика даже не удосужилась исправить бестактность и поздороваться. Громкое дыхание в трубку говорило о крайней степени раздражения.

– Документально, мы с тобой остаёмся в браке. Ты имеешь право на половину моего имущества.

– А ты, на половину моего, – перебила Вика мужа, повысив голос.

– Ты переживаешь, что я посягну на… твою половину? – Павел искренне удивился.

– Я переживаю, что такая сволочь, как ты, способна на всё! Поэтому, ты отказываешься письменно от дома и моей квартиры, а я откажусь от машины и твоей квартиры! – муж услышал, как Вика «закипает» и сдерживается из последних сил, чтобы не перейти на крик.

– В таком случае, выбирай выражения! Готовь договор у нотариуса, я всё подпишу, лишь бы не слышать твоих истерик. Это всё?

– Да! – истерично взвизгнула трубка телефона.

– Тогда, кроме брачного договора, заедем ещё в ЗАГС, и подадим официально на развод.

– Ты же, не хотел разводиться! – напряглась жена, как-то разом остыв.

– Тебе, тоже не нужен был брачный договор!

– Подавись ты, своим разводом!

– Я так понял, мы договорились. Наберу тебе, как только узнаю свои планы.

«Окно» между рейсами появилось спустя неделю. Павел подъехал к знакомому дому, который он сам построил, и в котором прожил десять лет. Не успел он вылезти из машины, как из калитки вылетел пёс, чуть не сбивший его с ног.

– Барклай! Ну, не скули ты так, не жалуйся! Я тоже по тебе скучаю! Не могу я забрать тебя с собой, старина. Кто с тобой гулять будет, пока я в рейсе? – потрепал Павел по холке старого друга.

Услышав знакомое слово, пёс оживился и закружил вокруг хозяина, готовый к прогулке.

– Что же, ты его с собой не забрал? Или твоей новой бабе не нравятся собаки? – к воротам подошла «пока ещё жена».

– Привет. Готова? Документы взяла? – мужчина не стал размениваться на пустую перебранку, провожая взглядом, всё понимающего пса.

– Поехали. Какой же ты гад! Мама в шоке от тебя, особенно за то, что ты «повесил» на неё собаку на целых две недели.

На сиденье рядом с водителем плюхнулась невысокая, миловидная, плотная брюнетка в сильно обтягивающих джинсах и коротком норковом полушубке, немного неуместном для середины апреля.

– Сто раз говорил ей, что эти джинсы выделяют все жировые складки и на ногах, и на заднице, словно «перетяжки» у младенцев, а эта, до пояса шубка, делает фигуру «квадратной», но она снова втиснула себя в этот наряд, – абсолютно беззлобно занимал свои мысли Павел во время недолгой дороги до нотариуса.

Вика была уверена, что муж будет реагировать на её «выпады», поэтому ждала от него хоть какой-то реакции. Плотно сжатые, «в ниточку», губы и «играющие» желваки на щеках, были готовы выплюнуть новую порцию проклятий в его сторону.

– Надутый индюк со своими дебильными закидонами! Что из того, что я где-то лишнего съела или выпила? Скоро пятьдесят, а ему по-прежнему неймётся! На свежую бабу его потянуло! Секса ему мало! Кобель похотливый! Променял мою преданность на какую-то блядь! Думала успокоится с возрастом, а ему хоть бы хны! Пусть валит ко всем чертям в свою долбанутую квартиру! – ненавистный взгляд смерил водителя, который делал вид, что не слышит мысленных посылов супруги. – Проживу без его нравоучений! – в который раз успокоила себя Вика и отвернулась в окно, пытаясь справиться с эмоциями.

Павел благоразумно молчал, пытаясь не дразнить уязвлённое самолюбие жены. Он прекрасно знал не только всё то, что она ему скажет, но и то, с какой интонацией она это сделает, и как при этом будет меняться выражение её лица от надменно презрительного до истерично отвратительного.

– Неужели нужна веская причина для того, чтобы терпеть и жить в постоянной неприязни друг к другу? Зачем я столько лет маскировал своё неудовольствие к ней? Зачем? Неужели брачные обязательства стоят выше простого желания жить спокойно? – спрашивал он мысленно супругу, вместо бесполезной словесной перепалки.

Напряжение первых минут очной встречи прошло. Обстановка была разряжена, так что выполнение формальностей у нотариуса прошло без эксцессов.

– Я свою часть обязательств выполнил, едем дальше? – абсолютно ровным голосом спросил «пока ещё муж» и повернул лицо в сторону «пока ещё жены».

– Едем, – сказала она также, как если бы плюнула: «Подавись!» – Только я покурю.

Вика сунула сигарету в рот, глубоко затянулась и с силой выдохнула дым струями через ноздри, избегая смотреть мужу в глаза. Землистый оттенок лица и мешки под глазами, припудренные второпях, размывались через сизую табачную пелену.

– Ведь она на 9 лет моложе меня, – констатировал Павел.

Память услужливо выдернула картинку из прошлого, где миниатюрная и стройная стюардесса покорила сердце холостого командира ямочками на щёчках.

– Кто бы мог подумать, во что может превратиться, в общем-то ещё относительно молодая и симпатичная, женщина? – посетовал ещё раз мужчина и пошёл заводить двигатель.

Вика едва сдерживала эмоции. Ей хотелось вцепиться в эту надменную ухмылку мужа, расцарапать его довольную рожу и заставить супруга горько пожалеть о своём поступке. Обида и гнев клокотали в ней, как тот дым, который она жадно глотала, высасывая сигарету за три затяжки. Предлагая мужу брачный договор, Вика рассчитывала не только на возможность встретиться с Павлом и поговорить с ним воочию, она надеялась, что время, прошедшее с момента их последней встречи, заставит супруга быть снисходительней к её выходкам и позволит ей попытаться вернуть его ещё раз. Она искренне полагала, что муж должен был пропитаться чувством вины за то, что он так жестоко посмеялся над её чувствами и отчасти думала проучить его, лишив законной доли совместно нажитого имущества. Тот факт, что муж даже не соизволил зайти в дом, показал, что надежды были напрасны, а нежелание супруга вступать с женой в словесную перепалку похоронило возможность торговаться с ним с помощью брачного контракта.

Та лёгкость, с которой Павел поставил подпись на документе, исключающем финансовые претензии в адрес супруги с ужасающей ясностью показали Вике тщетность её ожиданий. Выместив свою злобу лишь на окурке, догоревшем до фильтра, девушка молча села в машину.

Часом позже супруги закончили и с заявлением на развод. Оба понимали, что в отличии от первой попытки, на этот раз, расставание будет неминуемым! Павел посмотрел на супругу и удивился тому, что ему даже нечего сказать на прощанье этой, ставшей давно абсолютно чужой, женщине. Особой радости от содеянного не было, как, впрочем, и разочарования. 12 лет совместной жизни, отныне стали воспоминанием, а также его статус мнимой «неприкосновенности» испарился. Точнее, испарится через месяц, вместе с появлением штампа о разводе в паспорте. Не было особых эмоций ещё и по той простой причине, что процесс расставания растянулся по времени аж на три с лишним года, прошедших со времени первой попытки «разбежаться», и супруги всего лишь подвели черту под тем решением, которое они приняли ранее.

Вика подошла к машине, задумалась на минуту и вместо кресла рядом с водителем, села на заднее сиденье. Павел хмыкнул, ничего не сказал и включил Ретро FM, чтобы вытеснить наступившую тягучую тишину из салона старыми, знакомыми мелодиями. Глория Гейнор из 80-х прошлого века пела незабвенный шлягер «I will survive». Павел посмотрел в зеркало заднего вида на жену.

– Знаешь, о чём она поёт? – спросил он абсолютно без всякого подвоха.

– Нет, – ответила Вика, равнодушно глядя в окно.

– Она поёт, что ты ушёл, но я всё равно без тебя выживу, – усмехнулся мужчина.

– Прибавь! – живо отреагировала Вика, растрепала волосы, засмеялась и стала раскачиваться в такт музыке. Удручённое лицо в один миг преобразилось в вульгарные ужимки. Вика уже размахивала руками и орала на всю машину, пытаясь перекричать певицу.

– Хей-хей! I will survive! – продолжала кривляться «ещё жена», всем видом показывая мужу, что теперь ей наплевать на его нравоучения.

– За столько лет совместной жизни, последняя жена так и не смогла стать мне, по-настоящему близким, человеком. Быть может, став «богатой» невестой, она сможет найти себе такого же простого парня, как сама, и обретёт своё счастье, но это меня уже не касается! – оптимистично подвёл итоги дня Павел.

Напряжение, наконец, «отпустило» его, и он тоже улыбнулся.

Глава 4

– Ну, что, коллекционер свидетельств о разводе, добавим в копилку ещё одно? – спросил Павел своё отражение в зеркале через месяц, ухмыльнулся и пошёл заводить машину.

Центральные двери ЗАГСа открывались и закрывались, словно губы огромного рта, который «впускал» входящих, «пережёвывал» их и «выплёвывал» обратно. С учётом напряжённых праздничных дней в мае, свадебные кортежи, один за одним, плотным потоком, то и дело подвозили «свежих» женихов и невест и увозили прочь окольцованных молодожёнов.

– Кто-то из них, также, как и я разочаруется в институте брака, а кто-то будет счастлив. Сегодняшнее возбуждающее неведение, им в помощь! Знать бы ещё, кому какой «лотерейный билет» уготован судьбой, – улыбнулся Павел, наблюдая весёлую суматоху.

– Ты свои билеты уже все вытянул! Везде – мимо, так что давай, двигай к «заднему» крыльцу, штампы о разводе ставят в другом кабинете, – привычно подкололо второе я.

– Символично, однако! Вход в семейную жизнь с парадного крыльца, а выход – через «задний» проход. Это, что же? Я теперь – @вно?

– Да, да! Правильно подметил! Так и есть! Ставь «чёрную метку» и «плыви» на все четыре стороны!

Десять минут спустя, обладатель новоявленного штампа о разводе, сел в машину и выбросил из головы напрасную философию выходов и входов в госучереждения.

Очередной возврат в «одиночное плавание» не стал для Павла триумфальным достижением желанной свободы, а лишь оказался долгожданным избавлением от бесконечного выяснения отношений с женой. Эйфория от нового уклада жизни полностью растворилась спустя два месяца, и состояние молодого человека перешло в фазу умиротворения. Объективно, он чувствовал себя комфортнее, но отсутствие какой-либо динамики в предстоящей жизни и нагромождение разочарований в жизни прошлой, порождали порой в его душе пустоту и меланхолию. Пару раз заглядывали на «рюмку чая» друзья. Бытовые проблемы абсолютно не напрягали, в квартире оставался идеальный порядок, а в гардеробе висела пара наглаженных рубашек. Несколько раз, когда паузы в полётах оказывались несколько больше расчётных и приходилось скучать в Москве, «оголодавший» холостяк приглашал к себе, на пару часов, барышень… с «низкой социальной ответственностью», так сказать, «разрядить» обстановку неудовлетворенности и проинспектировать жёсткость кровати. Продажная составляющая таких визитов заставила мужчину ещё больше разочароваться в прекрасной половине человечества и смотреть на неё исключительно с потребительской точки зрения.

Набросив на плечи ветровку, Павел медленно брёл по тропинкам в лесопарке за домом. Привычка гулять с собакой, в течении 10 лет, сказывалась на его распорядке. «Лохматого друга» конечно же не хватало, но такую роскошь, как собаку, мужчина позволить себе не мог, да и лес здесь был не такой безлюдный, чтобы отпускать пса на прогулку без поводка. Блуждающая по тропинкам, публика была разношёрстная, взгляд натыкался то на влюблённые парочки, то на семьи с детьми, то на пенсионеров. Разновозрастные тандемы выглядели где-то возбуждённо радостными, а где-то озабоченными, что не мешало мужчине усомниться в искренности поведения гуляющих.

– Молодёжь живёт в эйфории незнания и не догадывается, как меняются отношения с появлением семейного статуса, поэтому так беззаботна. Прогулка для них – лишь моцион, своеобразная дань привычке «До свадебных» свиданий. Семьи более зрелые стараются показать идиллию окружающим, с той или иной степенью притворства друг перед другом, потому что вечер обязывает их выполнять родительские обязанности, несмотря на то, что им хочется абсолютно другого. А пенсионеры… Пенсионеры устали ругаться друг с другом дома и теперь вышли помолчать на свежем воздухе.

Выводы одиноко бредущего мужчины оказались однообразно пессимистичными.

– Почему раньше мне казалось, что все счастливы и никто не притворяется?

Несмотря на отсутствие собеседника, Павел привычно вёл диалог с собой, не испытывая малейшего дискомфорта.

– Возможно потому, что я сам был рад в это верить. Зато теперь, принимая всё, как есть, у меня нет нужды заниматься самообманом.

– Так, что же? Все несчастны?

– Все счастливы! Только у каждого своя мера, и одному достаточно и малой толики для счастья, а другому надо всё!

– Видимо, я максималист, – усмехнулся Павел своим выводам.

– Ты – обжора! Захотелось новых отношений? Неужели не наелся прежними промахами? Любовь, как выяснилось, очень опасное, обманчивое и весьма противоречивое явление!

– Не смешно! Любовь – не диета, чтобы её соблюдать и питаться по распорядку! Я уже забыл, что такое блюдо существует, так что я им не избалован, но, когда читаю книги, понимаю, что ностальгия, по-видимому, осталась.

– Надо меньше читать сентиментальных романов, реальность – абсолютно другая, холодная, чёрствая и неуютная, полная притворства и корысти, – закрыл Павел короткую дискуссию, в одиночку направляясь домой.

Кто сказал, что у холостых мужчин свободного времени больше, чем у женатых? Возможно, это и справедливое утверждение, если ты не пилот. В перерывах между рейсами непременно накапливались мелкие дела, которые необходимо было «закрыть» за короткое время отдыха на базе. Проезжая мимо банка, посещение которого было в сегодняшних планах, Павел вспомнил, что паспорт, необходимый для визита в кредитный отдел, остался дома.

– Ничего! Всё, что не делается – делается к лучшему! Зато пообедаю, как человек, а потраченный лишний час, мне погоды не сделает.

Белый Вольво XC-90 барражировал вдоль автостоянки в поисках места для парковки. Обнаружив нужный просвет во внутреннем ряду, машина решительно в него рванула, но лишней минуты хватило, чтобы свободное место уже заняла чёрная Мазда-6, и осталась лишь половина, намеченного водителем Вольво, пространства. Из Мазды выпорхнула миниатюрная барышня и «пискнув» сигнализацией, направилась к выходу со стоянки. Павел мысленно чертыхнулся, а за рулём Вольво был именно он, опустил стекло, и изобразил саму любезность.

– Девушка, можно я к Вам прижмусь? – громко поинтересовался Павел и добавил вполголоса. – И откуда ты только взялась?

Незнакомка ошарашенно оглянулась вокруг, не уверенная, что вопрос адресован именно ей.

– В каком смысле? – возмущение, граничащее с гневом, и растерянность, смешались в одном возгласе.

Павел вдруг осознал двусмысленность своего вопроса и с улыбкой, извиняясь, поправился.

– Можно я прижмусь к вашей Мазде? На полчасика «запру» вашу водительскую дверь! Заскочу домой и снова уеду.

– Паркуйтесь, я до завтрашнего утра никуда не собираюсь, – справившись с эмоциями, с серьезным видом, ответила девушка, развернулась и поспешила на выход со стоянки.

Мужчина втиснул свой внедорожник на свободный «пятачок» парковки и посмотрел вслед удаляющейся незнакомке.

– Жаль, не успел рассмотреть её подробнее, а фигурка у нее, что надо! – посетовал он на себя, провожая девушку взглядом.

Было несколько необычным, в будний день, созерцать девушку в платье и в туфельках на каблучках. По какой-то неведомой причине, барышни, как правило, приберегали платья и туфли либо для поездки в отпуск, либо на выходной день, либо на праздник или юбилей, но никак не для рабочих будней. К счастью, не все следовали такому правилу…

Данный эпизод почти стёрся из памяти мужчины, как спустя неделю, Павел вновь столкнулся нос к носу с незнакомкой. Она снова запарковала машину на стоянке перед домом и направлялась прямёхонько на него, не особо посматривая по сторонам. Павел сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Теперь мужчина смог разглядеть девушку получше! Она снова была в платье, уже другом, но также, идеально подчёркивающем её стройную фигуру, и снова на каблучках. Огненно-рыжая, густая копна волос, колыхалась в такт её походке, при этом, ухоженные, волнистые локоны наполовину скрывали лицо. Спина была идеально прямая, не сгорбившаяся и не сутулая.

– Так ходят лишь уверенные и знающие себе цену, женщины, – отметил для себя Павел.

Взгляд сканировал незнакомку ниже, и уже «облизывал» тонкую талию и ровные ножки, заставляя мужчину подавить вдох вожделения.

– Неплохо было бы познакомиться с такой соблазнительной фифой! Фигуристая, сексапильная, живёт поблизости – исключительно «мой» вариант! – моментально оформилась мысль нормального, половозрелого «самца», оценившего «достойный экземпляр», попавший в поле его зрения.