Книга 2. Дикий. Воздушные ворота

Глава 5: У подножия титана

Совет Совы звучал в ушах: «Ищи ритм». Но, прежде чем танцевать с невидимым смерчем на мосту, нужно было изучить партнёра. И лучшее место для этого – его подножие, куда он сбрасывал тех, кто не угадал.

Спуск в ущелье дался Дикому мучительно. Каждый шаг, каждое движение отзывалось болью в сведённой рёбрами груди. Он карабкался по осыпающимся склонам, цепляясь за корни и выступы скал здоровой рукой, прижимая к боку «Калаш». «Ласточкин хвост» на его запястье то затихал, то срывался на истошный визг, предупреждая о пятнах радиации и остаточных полях аномалий, оседающих на дне этого естественного колодца.

Воздух внизу был густым и спёртым, пахнущим озоном, разложением и чем-то металлическим. Под ногами хрустели кости – человеческие, звериные, перемешанные с обломками снаряжения и клочьями одежды. Это было кладбище неудачников.

Именно там, под самым первым пролётом моста, он нашёл его. Тело было относительно свежим. Сталкер в потрёпанной, но добротной экипировке, с рюкзаком за спиной. Его шея была сломана, поза – неестественной. Видимо, «Пружина» швырнула его с такой силой, что он не долетел до дна, а ударился о опору. Рядом валялась винтовка с разломанным прикладом.

Дикий, превозмогая отвращение и боль, обыскал рюкзак. Консервы, патроны, аптечка… и потрёпанный, заляпанный грязью блокнот в водонепроницаемой обложке.

Он прислонился к холодному бетону опоры и открыл его. Почерк был нервным, торопливым.

*«…Мост не просто прыгает. Он дышит. Интервалы между "выдохами" – 7-8 минут. Но есть сбой – каждые три цикла пауза удлиняется на 10-15 секунд. Это ключ…»*

«…Радиация – адская. Без антирада и прикрытия далеко не уйти. "Электроны" сидят на перилах, как птицы. Смотри под ноги – там "ползуны", похожи на масляные лужи, бьют током…»

«…Прошёл только половину. Справа, у четвёртой опоры, увидел его. "Зеркало". Аномалия. Не приближаться! Оно… оно показывает тебя. Но не такого, какой ты есть. А такого, каким ты мог бы стать. Или станешь. Не смотри…»

«…Он за мной наблюдает. Тот, кто живёт под мостом. В тени. Он не мутант. Он хуже. Он ждёт. Всех, кто упадёт. Всех, кто посмотрит в "Зеркало"…»Последняя запись была сделана такими кривыми буквами, что их едва можно было разобрать.

Дикий сглотнул. Информация была бесценной. Ритм. «Электроны». «Ползуны». И какая-то новая, психическая аномалия – «Зеркало». И ещё… кто-то третий.

Он перевернул страницу. На последнем листе была нарисована схема, узнаваемая карта моста и ущелья за ним. Автор отметил «окна» для прохода, опасные зоны и, в самом конце, ту самую трубу, о которой говорил Сова. И подпись: «Кто найдёт – воспользуйся. Не дай моей смерти быть напрасной. Снайпер».

Снайпер. Не Сова. Другой. Тот, кто не дошёл.

Дикий забрал блокнот и немного патронов калибра 5.45. Остальное оставил. Он посмотрел наверх, на громаду моста. Теперь у него был план. Хрупкий, смертельно опасный, но план.

Следующие несколько часов он потратил на подготовку. Нашёл среди обломков длинный, относительно прочный шест – чтобы проверять путь перед собой на «ползунов». Разметил в уме точки, где можно будет переждать «выдох» моста, ориентируясь на опоры.

И тогда он пошёл. Не обратно, к относительной безопасности, а вперёд. К мосту.

Глава 6: Каменная симфония для одного зрителя

Совет из дневника мёртвого сталкера горел в сознании Дикого, как единственная свеча в кромешной тьме. Ритм. Семь-восемь минут. Пауза. Снова удар. Он прижался спиной к холодной, шершавой бетонной опоре у самого начала моста, стараясь дышать неглубоко, чтобы не буравило в груди. «Ласточкин хвост» на его запястье заходился в истерическом визге, предупреждая не об одной, а о десятках смертей, сконцентрированных в этом месте.

Первый «выдох» моста он пережидал, затаившись. Это было не похоже на звук. Скорее, на внезапное изменение давления. Воздух сгустился, затрепетал, и невидимая кузнечная молот обрушилась на пространство в сотне метров от него. Асфальт вздыбился волной, ржавые остовы машин подпрыгнули и с грохотом рухнули на место. Даже на его безопасном расстоянии волна сжатого воздуха ударила по лицу. Он зажмурился. Если бы он был там сейчас, от него осталось бы мокрое место.

И потом – тишина. Звенящая, неестественная. Тихое посвистывание ветра в расщелинах и навязчивый треск дозиметра.

Сейчас. Он должен был двигаться. Но куда? Глазами он видел ровный асфальт. Но дневник предупреждал: «ползуны» и «электроны».

Дикий, кряхтя, наклонился, подобрал с земли несколько камней разного размера. Его первое оружие против невидимого врага. Он прицелился и бросил первый камень чуть вперёд и левее.

Третий камень, побольше, он швырнул на середину проезжей части.Камень шлёпнулся на асфальт, подпрыгнул и покатился. Ничего. Второй камень – правее. Та же картина.

И тут же пространство над камнем вспыхнуло сине-белым светом. Сеть молний, похожих на разряды статического электричества, но куда более мощных, на мгновение озарила мост, оставив после себя запах озона и тлеющую, оплавленную точку на асфальте. «Электрон».

Дикий чувствовал, как время утекает сквозь пальцы. Пауза не вечна. Он швырнул ещё несколько камней, намечая себе путь. Обнаружил ещё два «электрона», висящих в воздухе на уровне груди, и одно маслянистое, чуть поблёскивающее пятно на земле – «ползуна», который остался бы незамеченным без проверки.

Дорога была очищена. На семьдесят метров вперёд.

Он рванул с места, стараясь не думать о боли, о страхе, о звенящей в ушах радиации. Его ноги, подкошенные слабостью, едва слушались. Он пробежал первый отрезок, нырнул за остов грузовика, едва успев прижаться к холодному металлу, как мост снова взорвался грохотом «пружины». На этот раз ближе. Грузовик содрогнулся, и Дикий почувствовал ударную волну всем телом. Он зажмурился, молясь, чтобы укрытие выдержало.

Так он и двигался. Метр за метром. Перебежка. Проверка камнями. Ожидание. Снова перебежка. Он был похож на израненного, загнанного зверя, танцующего под звуки каменной симфонии, где дирижировала сама смерть. Радиация тошнила его, несмотря на антирад. Голова раскалывалась. Рука, держащая «Калаш», онемела.

На полпути он увидел Его. «Зеркало». Оно висело в воздухе, окружённое неестественной тишиной даже для этого места. Не отражало оно ничего вокруг – лишь мерцало, как поверхность нефтяной лужи. Дикий, помня предупреждение, старался не смотреть. Но периферией зрения он уловил движение. Не своё. Другое. Там, в глубине мерцающей плёнки, стояла фигура в идеальной чёрной броне. Неподвижная. Смотрящая прямо на него. И в её руке был не «Калаш», а нечто иное, длинное и угрожающее. Лицо скрывал шлем, но Дикий знал – это смотрели на него. И это был не он.

Он отвернулся, чувствуя ледяной холод в животе. И побежал. Забыв про боль, про усталость, подгоняемый чистейшим, животным страхом перед тем, что увидел.

Последний отрезок он преодолел на одном дыхании, падая на колени уже на твёрдой земле по ту сторону моста. Его рвало. Тело тряслось от перенапряжения и радиационного отравления. Но он был жив.

Перед ним расстилалось ущелье. Не такое глубокое, но более дикое. И тут его ждал новый кошмар. Невидимые «пружины» здесь не швыряли вверх, а прижимали к земле. Он сделал шаг – и его буквально вдавило в грунт, как муху. Стоило невероятных усилий оторвать ногу, чтобы сделать следующий шаг. Это был путь через смолу. Каждый шаг давался ценой нечеловеческих усилий. «Кислотные туманы» вынуждали его обходить целые участки, карабкаясь по скользким скалам. А «поющие камни» сводили с ума своим низкочастотным гулом, заставляя кровь стыть в жилах.

Он шёл часами. Казалось, прошла вечность. Он уже почти ничего не соображал, движимый лишь инстинктом выживания. И вот, наконец, в просвете между скалами он увидел её – ржавую, проржавевшую насквозь трубу коллектора. Лаз в иной мир.

Он прополз в неё, как червь, чувствуя, как холодная ржавчина осыпается за воротник. Полз, пока впереди не забрезжил свет. И тогда он выполз наружу, рухнув на траву и судорожно глотая воздух, чистый, почти без примеси радиации.

Перед ним, в лучах заходящего солнца, лежала деревушка. Не укреплённый форпост, не военная база. А просто… место. Шесть покосившихся домиков с залатанными крышами. Деревянный частокол кое-где заменён листами волнистого железа. В центре, на утоптанной площадке, горел костёр, над которым висел потемневший от копоти котёл. Возле него сидели три человека.

Один, бородатый детина в растянутом свитере, чистил длинноствольное ружьё. Другой, худой и жилистый, с умными глазами инженера, что-то паял, склонившись над маленьким столиком. Третья была женщина, не молодая уже, с лицом, испещрённым морщинами и шрамом от виска до подбородка. Она помешивала что-то в котле, её движения были спокойными и точными.

По периметру ещё пара сталкеров растаскивали по домам свои скромные покупки, купленные, видимо, у местных. Это был не дом. Это была стоянка. Место, где можно было передохнуть, обменяться слухами, починить снаряжение перед следующим броском в ад или обратно.

Дикий поднялся на ноги, пошатываясь. Его появление не осталось незамеченным. Разговоры смолкли. Все взгляды – и постоянных обитателей, и мимолётных гостей – уставились на него. На его порванную, окровавленную одежду. На единственный ствол. На лицо, искажённое болью и усталостью.

– Ну и видок, – произнесла она хрипловатым, прокуренным голосом. – С моста, что ли, выполз, сынок?Первой нарушила тишину женщина у костра. Она не встала. Просто перестала мешать варево и внимательно, без осуждения и страха, посмотрела на него.

Дикий, пытаясь перевести дух, лишь кивнул.

– В одиночку? Да ты, я смотрю, либо сумасшедший, либо дохёр как удачливый. – Его тон был не злым, скорее, с оттенком профессионального интереса.Бородач с ружьём присвистнул.

– И то, и другое, – с трудом выдохнул Дикий, делая шаг вперёд. Его ноги подкосились, и он едва не рухнул, но удержался, уперевшись «Калашем» в землю, как костылем.

– Садись, пока не свалился. Похлёбка как раз готова. Смотри только, кровью на мою еду не капай.Женщина жестом показала на пустое место на колоде у костра.

Это не было гостеприимством. Это была констатация факта. Ты жив. Ты здесь. Значит, можешь есть. Потом разберёмся.

Дикий, превозмогая боль, дошёл до колоды и тяжело опустился на неё. Тепло от костра обожгло его закоченевшие конечности. Запах еды вызвал животный голод.

– Радиационный фон с тебя так и прет, друг. Выпей вот это. – Он протянул Дикому гранёный стакан с мутной жидкостью. – Собственного изготовления. Антирад и кое-что для нервов.Худой сталкер отложил паяльник и внимательно посмотрел на него.

Дикий взял стакан, не глядя, и залпом выпил. Жидкость обожгла горло, но почти сразу по телу разлилось долгожданное тепло, и острая боль в груди притупилась.

– Спасибо, – прохрипел он.

– Не за что, – шарахнул технарь. – Здесь все кто-то кому-то должен. Потом отработаешь. Расскажешь, что на мосту нового. Имя-то у тебя есть? Или просто «Смертник»?

– Дикий, – представился он, чувствуя, как сознание начинает затуманиваться от усталости, голода и выпитого.

– Ну, здравствуй, Дикий, – сказала женщина, наливая ему в жестяную миску густой похлёбки. – Я – Мария. Это – Левша, – кивнула она на технаря. – А это – Медведь, – указала на бородача с ружьём. – Добро пожаловать на «Перекур». Здесь не спрашивают, откуда ты. Спрашивают – куда идёшь. И есть ли чем платить.

Глава 7: Железная дань

Утро на «Перекуре» встретило Дикого не птичьим пением, а стойким запахом дыма, металла и щемящей болью во всём теле. Солнце, пробивавшееся сквозь щели в стене сарая, где он ночевал на тюке сена, казалось неестественно ярким. Каждый мускул ныл, рёбра напоминали о себе при каждом вдохе, а голова гудела тяжёлым похмельем от вчерашнего коктейля из радиации, боли и антирада.

Его выход из сарая привлёк внимание. Мария, уже стоявшая у костра, молча кивнула на чан с мутной водой. Левша что-то паял, не отрываясь от работы. А Медведь, тот самый бородач с ружьём, сидел на заборе и с насмешливой ухмылкой смотрел на Дикого.

– Ну что, Смертник, отоспался? – прокричал он. – Красота-то какая вокруг! Птички поют, цветочки цветут. Небось, на курорт решил?

Дикий промолчал, плеснув себе ледяной воды на лицо. Холод немного прояснил сознание.

– На «Перекуре» зря хлеб не жуют, – уже серьёзнее сказал Медведь, спрыгнув с забора. – За ночёвку, за харчи и за микстуру Левши – платить. Или отрабатывать. Выбирай.

– Отрабатывать, – без раздумий ответил Дикий. У него не было ни «жучков», ни чего-то ценного для обмена.

– Я так и думал. Ладно, задание для зелёного есть. Со мной пойдёшь. На поле.

– На поле? – удивился Дикий. В Зоне были поля?

– «Железное поле», – пояснил Медведь, уже заряжая своё ружьё. – Там, до ЧП, пшеницу сеяли. Теперь там… другое растёт. Нужны мне «железные» грибы. Штук двадцать. Для антирада. Без них тут долго не проживёшь.

Путь на поле занял не больше получаса. Медведь шёл быстро и уверенно, знающей походкой человека, который сотни раз ходил этой тропой. Дикий с трудом поспевал, его грудь раскалывалась от боли.

Поле открылось перед ними неожиданно. Это было огромное пространство, уходящее к горизонту. Но вместо золотистой пшеницы его покрывал странный, металлический налет. Серебристо-серые, жёсткие стебли с колосьями, похожими на скопление ржавых шестерёнок, колыхались на ветру, издавая лёгкий, звенящий звук. Воздух здесь был густым и сладковато-металлическим. «Ласточкин хвост» на руке Дикого заскулил, показывая высокий радиационный фон.

– Вот оно, красота, – проворчал Медведь, доставая из рюкзака холщовый мешок и нож. – Грибы ищи у самых корней. Стебель серый, шляпка – как полированный металл, с синим отливом. Срезай аккуратно, не повреди грибницу. И смотри под ноги – тут местами «ржавые» лужицы, ногу прожгут до кости.

Они разошлись по полю. Дикий, согнувшись в три погибели, начал свой поиск. Это была монотонная, изнурительная работа. Глаза слезились от напряжения, спина затекала. Он то и дело распугивал странных насекомых с панцирями цвета окисленной меди, которые прятались среди стеблей.

Медведь, работал быстро и методично, словно комбайнёр на жатве. Его мешок наполнялся гораздо быстрее.

– Эй, Смертник! – крикнул он через некоторое время. – Не забудь проверить те места, где «степень» выше! Там грибы жирнее растут, хоть и светятся в три раза сильнее!

Дикий кивнул и, превозмогая тошноту от радиации, направился в сторону, где его детектор заходился в особенно истошном визге. Он продирался сквозь жесткие, царапающиеся стебли, и его нога вдруг провалилась по щиколотку в невидимую под растительностью яму.

Он рухнул вперёд, больно ударившись коленом о что-то твёрдое. Ругаясь сквозь зубы, он попытался выбраться и увидел, что его нога попала в старую, полуистлевшую каску. А под ней, в небольшом углублении, лежало… Оно.

Не гриб. Нечто круглое, размером с кулак, напоминавшее спёкшийся песок или пористый шлак. Оно было тёплым на ощупь и вибрировало ровным, тусклым свечением. А самое главное – «Ласточкин хвост» рядом с ним почти замолкал, переходя на спокойное, убаюкивающее щёлканье.

Артефакт. Поглотитель радиации.

Дикий оглянулся. Медведь был далеко и не видел его. Сердце заколотилось чаще. Эта штука могла спасти ему жизнь на мосту, в ущельях, где антирад заканчивался так быстро. Он быстрым движением поддел его ножом и сунул в глухой карман на груди. Теперь он крал. Крал у тех, кто дал ему приют. Но инстинкт выживания оказался сильнее.

– Ну, для первого раза сойдёт, – буркнул Медведь, заглянув к нему в мешок. – Пойдём, Мария уже, наверное, обед сварила.Через час они встретились на краю поля. Мешок Дикого был наполнен наполовину, мешок Медведя – доверху.

Возвращаясь, Дикий чувствовал жгучую тяжесть украденного артефакта у себя на груди. Он молчал.

– Вопрос есть? – не отрываясь от работы, спросил технарь.Вечером, после скудной, но горячей похлёбки, Дикий подошёл к Левше. Тот как раз разбирал какой-то сложный прибор, весь в проводах и платах.

– Да, – сказал Дикий. – Моя броня… она не пережила мост. А ходить так… – он махнул рукой на свою рваную одежду, – …самоубийство.

– Ну да. Броня – вторая кожа. А то и первая. И что?Левша наконец поднял на него глаза, протёр заляпанные сажей очки.

– Я слышал, ты можешь… многое сделать. Можешь собрать что-то? Не тяжёлое. Лёгкое. Чтобы защищало хоть от чего-то.

– Могу. Но броня – не из воздуха делается. Нужны материалы. Специальная ткань, кевларовые вставки, титановые пластины… Всё это есть в Зоне. Но не тут. И стоит дорого.Левша усмехнулся.

– Я готов искать, – твёрдо сказал Дикий. – Скажи, что и где искать.

– Ладно. – Он порылся в ящике и протянул Дикому потрёпанный листок. – Вот список. Часть можешь найти здесь, на свалке на северной окраине. Там старые бронежилеты валяются, можно распотрошить. Часть… сложнее. Спецткань и хороший кевлар ищи в бронетранспортёрах. Их несколько под обрывом, на подступах к мосту с той стороны. Но туда… – он многозначительно хмыкнул, – …ты сам знаешь, кто любит наведываться.Левша внимательно посмотрел на него, оценивая.

– Не благодари меня, – огрызнулся Левша. – Найди – принеси. Тогда и поговорим.Дикий взял список. Это была не просто бумажка. Это была карта его следующего выживания. Цель. – Спасибо.

Дикий отошёл от него, сжимая в руке список. У него теперь была цель. Не абстрактный поиск ответов о прошлом, а конкретная, осязаемая задача. Найти. Выжить. Создать.

Он посмотрел на тлеющие угли костра, на тени, снующие между домами. «Перекур» перестал быть временной остановкой. Он стал мастерской. А его обитатели – не попутчиками, а работодателями. И, возможно, единственным шансом выжить в том, что ждало его дальше.

Глава 8: Баня по-зоновски

На следующий день на «Перекуре» царила почти праздничная суета. Медведь с утра куда-то пропал, а вернулся с тушкой молодого кабанчика на плече – редкая добыча в этих местах. Мария с командой принялась его разделывать, а в воздухе запахло дымком и специями – она готовила что-то сложное, в чугунном котле, что томился на углях с утра.

– Баня готова! Кто последний – тот мокрый!Но главное событие было в стороне от костра. Левша, что-то энергично монтируя из старых труб и бочки, наконец огласил:

Оказалось, «баня» была главным богатством «Перекура». Сооружение из половинки цистерны, вкопанной в землю и обложенной камнями, топилось дровами, которые здесь берегли пуще патронов. Но сегодня был особый день. Видимо, добыча Дикого и Медведя того стоила.

К вечеру всё было готово. На импровизированном столе, сколоченном из ящиков, дымилась похлёбка с мясом, стоял чёрный хлеб и несколько бутылок самогона – мутной, горькой жидкости, которую здесь ценили выше любого «жучка».

Первыми в баню пошли Медведь и неожиданно появившийся Снайпер – тот самый Сова, что сидел на горе. Он кивнул Дикому как старому знакомому и, скинув амуницию, проследовал за Медведем в клубы пара.

Дикий зашёл следом. Жара была адской, обжигающей лёгкие. Он прислонился к горячей стенке, чувствуя, как с него сходит грязь, пот и слои старого страха. Медведь, распаренный и красный как рак, уже поливал воду на камни, поднимая новые клубы пара.

– Вот, Смертник, – хрипел он, – это и есть ради настоящего сталкера живут. Не за артефактами, не за «жучками». За этим. Чтоб после смертельного риска в жару да в пар окунуться.

– Правильно. Всё остальное – суета. Главное – выжить и помнить, ради чего ты это делаешь.Сова, сидевший на полке выше, молча кивнул, с наслаждением растягивая мышцы спины.

После бани, уже за столом, под самогон и горячую похлёбку, языки развязались. Дикий узнал историю «Перекура». Мария и Медведь оказались не просто соседями. Они были мужем и женой. До ЧП они жили в соседнем городке. Она – учительница, он – механик на заводе. Зона пришла внезапно, забрав детей, дом, прошлую жизнь. Они выжили чудом и нашли друг друга снова уже здесь, в аду. И построили это место – не дом, нет. Но пристанище. Для таких же, как они.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.