Вместо предисловия
Что такое СВО? Обычно везде дают такое определение: «…Специальная военная операция (СВО) – боевые действия вооруженных сил России на территории Украины, ДНР и ЛНР, начавшиеся 24 февраля 2022 года с целью защиты жителей Донецкой и Луганской Народных Республик от непрекращающейся с 2014 года агрессии со стороны киевского режима, демилитаризации и денацификации Украины, купирование военных угроз Российской Федерации со стороны военно-политического блока НАТО…» Все так. Но СВО – это прежде всего люди. Кадровые военные и мобилизованные (неожиданно для себя ставшие воинами), добровольцы и контрактники, родные и близкие бойцов, волонтеры и обычные мирные в тылу. Люди, чья жизнь теперь накрепко связана с СВО, потому что невозможно быть гражданином страны и не быть частью ее истории, частью ее жизни.
История Ивана Зимы – это не боевой путь какого-то конкретного бойца или подразделения. Такие события могли произойти (да, на самом деле, и происходили) на любом участке фронта, в любом госпитале, в любом городе России, и потому многие могут узнать в чем-то себя, своих родных или знакомых. Это про людей. Про тех, кто создает новейшую историю 21 века. Перефразируя Шолохова, эта книга про тех, кто жив, про тех, кого уже нет, и для тех, кто будет потом.
Иван Зима
Глава 1
Очнувшись на сырой земле среди серых кусков бетона, ощетинившихся арматурой, Иван Зима тяжело приподнял голову. Мысли скакали, в голове стоял гул. Неуверенно пошевелил сначала руками, потом проверил ноги. Вроде все в порядке, нигде не болит, только голова, кажется, была готова лопнуть, и звуки слышались приглушенно, как будто издалека. Дневной свет резанул по глазам, как только Иван попытался их открыть. Зажмурился, чуть подождал, снова попробовал оглядеться. Слава Богу, вроде живой.
Минуту назад Зима, пробираясь короткими перебежками от одного разрушенного дома к другому, пытался догнать своих пацанов, чудом прорвавшихся на позиции врага. Среди постоянного шума – стрелкотни автоматов, бесконечных прилетов вражеской артиллерии – Иван поймал кураж и не успел вовремя укрыться. Когда он пробегал по большой воронке, его спасло только то, что шальной снаряд ушел правее и упал за разрушенную бетонную стену, но все же близкий разрыв оглушил, сбил с ног.
Зима чуть приподнялся, подполз к толстому бетонному блоку, торчащему из земли. Осторожно выглянул. Перед глазами открывалась ужасная картина. Прямо на него ощерились пустыми проемами обгоревшие цеха некогда большой промзоны. Правее сгорбилось, как столетняя старуха, наполовину рухнувшее двухэтажное административное здание – одна его часть смотрела на мир пустыми окнами, вторая половина лежала бесформенной кучей кирпича. Не так давно здесь кипела жизнь: люди приходили на работу, садились за столы, включали компьютеры. Кто-то курил у входа, оживленно обсуждая с коллегой предстоящий день. Во дворе тогда, наверное, стояли грузовики, автокраны, погрузчики, между ними суетились водители – готовили машины к работе. Сейчас внутренний двор предприятия был перепахан взрывами тяжелых снарядов, асфальт большими кусками выворочен из дороги, вокруг – остовы сгоревших машин на обуглившихся шинах, и кажется, что они опустились на колени, печально склонив головы, скорбя о чем-то своем. Рядом расположились полукруглые ангары под металлическими крышами: они все измяты, словно какой-то великан скомкал их в приступе бессильной ярости. Плиты бетонного забора разбиты, сломанные пополам столбы оскалились острыми краями, повсюду валялись разбросанные взрывной волной куски бетона и кирпича, почерневшие от адского огня. Промзона уходила далеко вперед. Раньше одно предприятие тесно граничило с другим, сейчас это все стало одним огромным месивом разбомбленных зданий. То тут, то там над этим месивом поднимался дым, воздух пропах порохом и сырой землей. Все вокруг было серо-черным.
Оглядевшись, Иван сел спиной к полю боя. Он постарался сесть так, чтобы укрыться за бетонным блоком, привалился к нему спиной и обхватил руками голову. Голова все еще гудела, но слух, а вместе с ним и звуки боя, начали возвращаться.
«Что делать, куда дальше идти? Может стоит посидеть, прийти немного в себя? Сколько я пролежал? Где наши?» – вопросы толклись у Зимы в голове. Иван решил двигаться вперед – смысла оставаться на месте явно не было. Перевернувшись на живот, плотно прижимаясь к земле, он пополз в сторону большой кучи щебня. Ползти было тяжело: броня цеплялась за мелкие камешки на земле, автомат в правой руке очень мешал. Наконец добрался до вершины этой кучи и осторожно выглянул.
Впереди, чуть слева, Иван увидел бойцов. Один из них, высокий, крепкий, в серой от грязи и пыли форме, в броне и каске, крепко обхватив за пояс другого, еле передвигая ноги, шел в сторону Ивана. На здоровяке странно провис второй боец, голова его раскачивалась из стороны в сторону, он даже не пытался шагать, а его автомат болтался на шее спасителя. На руках и ногах этих парней был намотан красный скотч, подернутый серым слоем грязи и пыли. Парни шли медленно, не пригибаясь. В этот момент со стороны противника, откуда-то из руин разбитого цеха, застрочил пулемет. Непрерывная длинная очередь была отчетливо слышна сквозь шум разрывов. В пыли рядом с бредущими бойцами побежали змейки врезающихся пуль. Они уходили в землю, вырывали, переворачивали ее, мелкие брызги разлетались по сторонам. Треск пулемета отозвался в сердце Ивана. Как ножом, резанул по живому. Парни, которые еще секунду назад шли в его сторону, повалились, словно мешки с картошкой, на землю. Пулемет строчил, пули теперь летели выше них и, громко хлопая, врезались в стоящий впереди, еще целый, пролет бетонного забора.
Зима обреченно опустил голову, край каски врезался в кучу щебня, издав противный шуршащий звук. Сжал кулаки и в бессильной злости начал колотить по земле. Вдруг где-то позади раздался выстрел. В воздухе что-то со свистом и шипением пролетело. Какая-то доля секунды – и там, где работал пулемет, раздался взрыв. Осколки битых камней разлетелись в стороны, над руинами поднялся дымок, пулемет замолчал. Иван приподнял голову, посмотрел вперед – парни так и лежали на земле. Он оглянулся и увидел танк. Дернувшись, танк качнулся назад и резко рванул вперед. Турбины громко засвистели. Лязгая гусеницами, огромная махина ушла вперед.
Иван, подтянувшись, перекатился через кучу, встал, пригнулся и побежал к бойцам, лежавшим на земле. Без особой надежды он начал тормошить здоровяка. К удивлению Зимы, парень приподнял голову. Его лицо было все черное от пыли и копоти. Второй боец лежал неподвижно, зацепившись рукой за бронежилет друга.
– Саня, Лысый! Живой?! – прошептал Иван.
– Вроде.
Саня привстал, начал трясти парня, распластавшегося рядом, но тот не подавал признаков жизни.
– Идти можешь? – спросил у Сани Зима.
– Да.
– Давай, берем его и вон за тот бетонный забор бежим, там укроемся.
Здоровяк встал на одно колено, забросил руку раненого себе на плечо и, ухватив его поперек тела, стал подниматься. Иван подхватил с другой стороны, и они, прогибаясь от тяжести, зашагали к бетонному забору, по которому еще минуту назад долбил вражеский пулемет. Выбравшись за забор, аккуратно уложили свою ношу. Саня устало выдохнул и, присев, откинулся на бетонную плиту. Зима снял каску с раненого и осмотрел его: бронежилет был разорван, две вмятины находились прямо по центру груди. Иван слегка похлопал товарища по щекам, тот в ответ застонал и попытался открыть глаза.
– Ну, Слава Богу, вроде, живой. Женька, ты, похоже, живой! – одними уголками губ улыбнулся Иван.
Оглядевшись, он нашел пару небольших досок, положил их под голову раненого и стал искать у него в бронежилете карман с нефопамом. Красная нефопамница нашлась быстро, Зима хлопнул ей по бедру – шприц-тюбик оказался в руке. Уверенным движением ввел обезболивающее.
– Ты только не закрывай глаза, не спи, нельзя, – обращаясь к пришедшему в сознание Жене прошептал Зима. – Лысый, а где Бес и Руся?
– Там остались, – опустил голову Саня. – Есть закурить?
– Да, сейчас.
Лысый закурил сигарету, тяжело, как-то обреченно, выпустил дым и заговорил:
– Поначалу шли хорошо. Думали, типа, укры отступили. Ну и вот, хотели закрепиться в здании, в общем. Вроде, это цех какой-то был или типа того. А их там – как грязи! Они как дали по нам, я еле успел за угол шагнуть. Бес и Руся впереди шли, их сразу скосило, Женьку вон цепануло, но я его оттащить сумел. Еле ноги унесли. Кто-то из наших начал по ним там работать, они и попрятались, короче. А так бы не вышли мы.
Над промзоной все громыхало, небо заволокло тучами. Парни молча сидели на холодной земле. Иван отстраненно, будто баюкая, легонько похлопывал раненого товарища по плечу. Женя к этому времени уже пришел в себя, открыл глаза и, стиснув зубы, негромко стонал от боли.
– Сейчас должно подействовать лекарство, станет легче, потерпи чуть-чуть, – уговаривал Женю Иван. – Надо что-то делать, как-то выбираться к нашим, – обернулся он к Лысому.
Внезапно они увидели, как среди руин мелькнули две головы.
– Похоже, это к нам.
И, действительно, спустя пару минут подбежали двое штурмов:
– Живые?!
– Да, вроде, живые.
– Ну вы даете! Мы уж думали, вы и вправду прорветесь, но потом увидели, как фашисты по вам отработали, и начали сами стрелять по ним.
– Так это вы по ним из РПГ и пулемета лупили, когда мы подошли к цеху?
– Да, наши парни работали, а потом танчики их окончательно загасили. Давайте, берем раненого и пошли, мы стоим на той стороне дороги, надо живенько выбираться.
Медлить не стали. Подоспевшие штурмовики подхватили раненого, и все вместе они направились туда, где закрепилась пехота. Пробираясь между разрушенных цехов и ангаров, сожженных машин и техники, обходя глубокие воронки, добрались до сложившегося панельного здания, превращенного войной в унылую груду земли и бетона.
Их уже встречали. Со стороны чудом уцелевшего торца дома, за тяжелой стальной дверью, был вход в подвал. Кто-то в четыре руки подхватил Женю и спускал в убежище.
Подвал был надежный: из толстых бетонных блоков, сложенных друг на друга, с достаточно высоким потолком, так же перекрытым бетонными плитами. Иван огляделся. Повсюду лежали ящики из-под снарядов, служившие одновременно и столами, и стульями. Чуть дальше, во второй комнате, за железной дверью, лежали ящики с надписями на иностранном языке – видимо, это были боеприпасы, поставленные врагу «западными друзьями». В дальнем углу, в пробоине, была оборудована огневая точка: стоял пулемет и пара деревянных ящиков. Место получилось очень хорошее: снаружи над ним нависала упавшая бетонная плита. Это было как нельзя кстати – она скрывала пламя, вырывающееся при стрельбе, и противник при всем желании не мог определить, откуда ведется огонь. Народу в бункере было немного: вместе с прибывшими – человек двенадцать. К компании подошел крепкий мужчина среднего роста – круглолицый, коротко стриженный, глаза с прищуром, а в уголках губ затерялась легкая усмешка, но при всем своем кажущемся добродушии, он производил впечатление жесткого и уверенного человека. Мужчина обратился к пришедшим:
– Здорово, ребята. Ну вы даете! Мы уж решили, что вы и правда прорветесь. Я – Инженер, командир взвода. Сейчас запросим эвакуацию, но все равно придется терпеть до «серого». Мы тут сидим третьи сутки, так что, вот, располагайтесь.
Раненого положили на расставленные у стены ящики. Он был в сознании, но вид у него становился все хуже. Парни принялись обрабатывать ему раны. Иван огляделся, нашел взглядом свободное место у стены и, не снимая бронежилета, уселся прямо на бетонный пол.
– Ты бы на ящик хоть сел, что ли, – сказал кто-то.
Но Зима, казалось, уже ничего не слышал. Поставив рядом с собой автомат, опустил голову на грудь и замер. Со стороны казалось, что он спит, но у него голове мельтешили картинки, будто кто-то щелкал пультом телевизора, непрерывно листая каналы. Ему виделись то разрушенные здания и ребята, перебегающие от одного укрытия к другому, то родной дом, большая, уютная комната, маленькая сестра, снующая туда-сюда, и мама – строго: «Юля, не бегай, упадешь!» Ивана раздражала эта мешанина из картинок, он никак не мог отделить их друг от друга, в голове была настоящая каша. А Юлька все прыгала в классики на плитах промзоны, прыгала и смеялась…
В подвале было холодно и сыро, пахло затхлостью. Зима вдруг понял, что замерз. Пришлось встать и пересесть на деревянный ящик. Он гнал прочь назойливые картинки, старался ни о чем не думать. Где-то снаружи были слышны разрывы снарядов, доносилась стрелкотня пулеметов. Иван не заметил, как уснул. Но мозг продолжал работать, выдавая разные сюжеты, в мыслях все время что-то вертелось, мелькали какие-то события прошедшего дня, Зима даже пытался их анализировать, периодически ругая себя за то, что не спит.
Вдруг он почувствовал, что его кто-то трясет за плечо. Выныривая из сна, открыл глаза, но никого не смог разглядеть – в подвале была кромешная темнота. Когда Зима очутился тут, свет в убежище проникал через пробоину в стене, сейчас на улице стемнело, и этот мрак заполнял собой каждый уголок. Кто-то сказал:
– Брат, просыпайся, подежурь немного, я подремлю, а то скоро рассвет, а я совсем не спал.
Глаза постепенно стали привыкать к темноте, появились смутные очертания помещения, стал виден пулемет, стоящий в проеме. Иван подошел к нему и тяжело опустился на ящики, приставленные рядом. Проходя по подвалу, он заметил, что на том месте, где лежал раненый Женя, никого не было. «Видимо, его уже увезли, а я даже не услышал этого, хотя вроде и не спал», – подумал Иван.
С улицы задувал легкий, холодный ветерок, неприятно обжигая лицо, овевая все тело, проникал под одежду. Снаружи было непривычно тихо, лишь изредка раздавались редкие разрывы снарядов где-то далеко, на той стороне. Это был беспокоящий огонь, который вела наша артиллерия по позициям врага. Большого урона такие выстрелы не наносят, но деморализуют противника, не давая ему спокойно спать.
Глава
2
Иван сидел на ящиках, обняв колени руками, сжавшись от холода. Он окончательно проснулся и смотрел через проем куда-то в темноту. На лице блуждала странная улыбка, скорее даже не улыбка, а какая-то непонятная ухмылка. В голове всплывали вопросы: «Что я тут делаю, и как же так получилось, что я здесь оказался? Неужели это все реально? Это все происходит со мной?» Зима никак не мог поверить в эту действительность.
А все началось два года назад. Случилась ужасная катастрофа, которая положила конец веселой и беззаботной жизни «мальчика из хорошей семьи».
Иван учился на третьем курсе иняза, его отец имел хорошую должность, семья жила в городе-миллионнике, ни в чем себе не отказывая. Казалось, жизнь удалась. У Зимы было все: неограниченное количество денег, квартира в самом современном жилом комплексе города, крутая, навороченная тачка – темно-красный Шевроле «Камаро» на низкопрофильной резине, на великолепных литых дисках, с двумя черными полосами через весь кузов. Обвесы в цвет кузова придавали машине агрессивный вид, ну и, конечно, глухая тонировка в круг завершала брутальный образ маслкара. Иван машину очень любил. Девчонки при виде «Камаро» сходили с ума, да и сам Зима был вполне симпатичный: молодой, высокий блондин, с густыми вьющимися волосами, голубыми глазами, неизменно одетый в дорогую, модную одежду. Он пользовался популярностью у противоположного пола. Не особенно утруждая себя отношениями с девушками, Иван менял их чуть ли не каждый месяц. Девочки были для него, скорее, как вещи, как модный и необходимый аксессуар. Жизнь била ключом, на учебу времени не оставалось. Постоянные веселые вечеринки сменялись гонками по городу. Пару раз его даже ловили гаишники, но все выкрутасы сходили с рук.
Зима был одержим скоростью. Какой-то зверь просыпался в нем, когда он садился за руль. На глаза опускалось забрало, и, не отдавая себе отчет в том, что творит, Иван выжимал газ в пол и летел по городу, закладывая безумные виражи, подрезая другие машины, создавая критически опасные ситуации, ловил адреналин. Ему было плевать на последствия, на людей, что окружали его: ему было весело. В такие моменты в Ивана будто вселялся дьявол, изменяя в безумной, дикой гримасе его лицо, заставляя творить невозможные, страшные вещи.
В тот вечер было все как обычно. Шумная компания собралась в квартире Зимы на двадцать пятом этаже высотки. Громко играла музыка, в огромном телевизоре, висящем на стене, крутили какой-то клип, но то, что было в клипе, никак не попадало в такт мелодии, несущейся из мощной колонки в углу. Правда, это мало кого интересовало. Парни и девушки хаотично передвигались по комнатам, что-то весело обсуждали, кто-то курил на лоджии, с которой открывался необыкновенной красоты вид на город, кто-то пытался флиртовать, кто-то зависал в телефоне.
Иван сидел на диване с бокалом коктейля в руке, а напротив него стояла красивая высокая девушка – очередная пассия, которая, как и все предыдущие, не сомневалась, что она – та самая, единственная. Такая уверенность забавляла Ивана, тешила его самолюбие. С этой красоткой было все почти как обычно, но иногда он ловил себя на мысли, что слишком часто думает о ней. Девушка была вызывающе одета, где-то даже слишком дерзко. Она что-то агрессивно объясняла Зиме, размахивала руками, гневно кричала про Эмираты. Иван сидел молча, изредка бросая взгляд на разбушевавшуюся подругу. Он то отводил глаза в сторону и делал небольшой глоток из бокала, то снова смотрел на нее. Девушка никак не успокаивалась. Неожиданно Зима резко встал, поставил бокал на стеклянный столик и быстро, не оглядываясь, вышел из дома. На улице смеркалось. Сел в машину, включил музыку, вывернул громкость на полную мощность и утопил педаль газа в пол. Машина заревела, резко тронулась, ее немного повело в сторону, но Иван выровнял руль и помчался по улицам города. Он ехал на безумной скорости, не помня себя. Злость так и бурлила в нем, уязвленное самолюбие кипятило кровь, в голове проносилось: «Что она себе позволяет?! Кто она вообще такая – диктовать мне условия?! Еще орет на меня! Не нравятся ей, видите ли, Эмираты! Да пошла она! Куда хочу туда и еду!» Иван был в гневе, его трясло от бешенства, машина неслась на безумной скорости. Зима не замечал ничего вокруг – только руль, скорость и он. Остервеневший красный «Камаро» на полном ходу влетел в пробку, собравшуюся перед неработающим светофором. Маслкар, вгрызаясь в параллельные ряды автомобилей, раскидывал их. Скрежет металла, громкие лязгающие звуки ударов полетели над пробкой. Ударившись о стоящие рядом дома, звук усилился и ушел куда-то вверх. Все замерло. На светофоре, как в насмешку, загорелся зеленый сигнал, но автомобили, превратившиеся в кучу изуродованного металлолома, остались неподвижны. Через секунду раздался чей-то душераздирающий крик, еще мгновение – и к нему присоединились другие пронзительные возгласы пострадавших.
Иван, на удивление, не потерял сознание. Вонзившись в выскочившую навстречу подушку безопасности, он отлетел на спинку сиденья, затылком впечатавшись в подголовник. Схватился за голову, открыл глаза, медленно огляделся. Во всем автомобиле сработали подушки безопасности, сейчас они были еще надуты и, как объемные белые шторы, закрывали все боковые окна. Впереди под капотом раздался негромкий хлопок, повалил дым, а следом вырвалось пламя. Зима запаниковал, задергался. Пытаясь отстегнуть ремень безопасности, потянул его, отодвигая раскрывшиеся подушки, забил руками в закрытое окно. Ремень заклинило, и он никак не хотел отцепляться, кнопки не работали, стекло двери не опускалось. Машина с обеих сторон была зажата другими автомобилями. «Все, приехал», – подумал Иван. Вдруг какой-то мужчина, забравшись на крышу машины, стоявшей слева, чем-то тяжелым разбил люк, перерезал ремень, схватил Зиму за грудки и резким движением вытянул наружу:
– Ты что творишь, парень?! Ума лишился?! Посмотри, что ты устроил! – мужчина заходился в крике.
Пламя разгоралось, теперь оно охватило соседние автомобили, их было уже не спасти. В стороне находились люди, некоторые лежали на земле, рядом с ними суетились другие. Иван отошел в сторону, сел на землю у дерева, росшего рядом с тротуаром, и только тогда заметил, что на асфальте неподвижно лежала маленькая девочка, вокруг которой шла какая-то страшная суета.
– Что теперь будет? – спросил Зима, ни к кому не обращаясь.
На место аварии прибывали машины ДПС, скорая, реанимация, через минуту где-то вдалеке послышались звуки сирен пожарных машин.
Следующие несколько месяцев для Ивана прошли как в тумане. Его со скандалом отчислили из института, полиция без конца вызывала на допросы. Отец за эти дни сильно постарел. Он всеми силами пытался спасти своего сына. Ситуация была катастрофической. Девочка шести лет сильно пострадала в аварии и долгое время находилась в реанимации, балансируя на грани жизни и смерти. Ее родители тоже оказались не самыми простыми людьми. Они подключили все возможные связи, чтобы злодей, покалечивший их дочь, не избежал наказания. Но Зима-старший, сделав все невозможное, смог уладить вопрос только тогда, когда стало понятно, что ребенок будет жить. Все эти дни были для Ивана страшным мучением. Он не находил себе места, сон пропал, постоянный тремор рук и подергивание левого века не давали покоя – было страшно, очень страшно, мучительно страшно. Весь лоск слетел, оставив на память о себе только дорогие шмотки из прошлого, которые нелепо болтались на испуганном человечке.
Как-то вечером пришел отец и сказал:
– Иван, тебе нужно будет уехать из города на какое-то время. Не все так просто. От твоих выкрутасов страдаешь не только ты, но и я, и вся наша семья. В общем, хочешь ты или нет, но ты идешь в армию. Призыв начался, отсрочки у тебя нет и не будет.
Иван опустил голову, руки задрожали сильнее, чем обычно. Пытаясь успокоить дрожь, он скрестил их на груди и крепко прижал к телу, но это никак не помогло. Казалось, что вот сейчас колени подогнутся, и он бездыханный упадет на пол прямо перед отцом. Но ничего такого не происходило, и от осознания этого становилось только хуже. Зима до невозможности хотел, чтобы жизнь уже закончилась, а вместе с ней закончились и его мучения.