Мурашки

Летние сумерки призрачной паутиной накрывали все вокруг, превращая пространство в серо-лиловую кашу. По давно некрашеному растрескавшемуся подоконнику бежал заплутавший муравей. Он бодро перебирал ножками и лихо преодолевал вставшие на дыбы шматки старой краски. Куда он торопится, дуралей? Все одно – не добежит до муравейника. Антон подсадил муравья на спичку, открыл рассохшуюся дверь, хотел стряхнуть потеряшку на землю. Муравей же имел свои планы: он резко развернулся, пробежал по спичке, забрался на огрубевшую ладонь, добежал до рукава, уютно устроился на плотной ткани защитного цвета, всем видом показывая, что он тут надолго. Антон спустился с крыльца, присел, сдул мурашку в траву – беги, дурачок, успевай, пока избушку не закрыли на клюшку. Вернулся в дом. Густая южная темень уже сидела по углам. Все спали – наработались за последние дни. Антон решил не зажигать свечу – пусть отдохнут. Снова уставился в окно. Теплый ветер заносил в комнату запах цветов, травы и гари. Не спалось. На душе неспокойно. Вроде, все не так уж и плохо: врага бьем, идем вперед, а что-то изнутри скребет, не дает покою. То ли усталость накопилась, то ли что? Просидев у окна с полчаса, Антон решил выйти и проверить, как там дежурные. Рыть капониры не успевают, фронт идет вперед, поэтому боевые машины маскируют рядом с расположением. В этот раз маскировать было особенно трудно: вокруг выжженная земля, никаких более-менее подходящих деревьев, чтобы поставить под них машину не осталось, решили встать прямо в разбитую хату и прикрыть сверху тем, что под руку попадется.

Антон старался идти помедленнее: когда еще выдастся спокойная ночь? Он пружинящими шагами мерял дорогу и мечтал. После победы надо обязательно в институт. Вот бы стать артистом! Он с детства хотел поступать в театральный, даже занимался в театральном кружке, и все говорили, что у него отлично получается. Жаль, конечно, что теперь не выйдет. Антон потер лицо. Пальцы привычно пробежались по глянцевым шрамам и тоненьким бугоркам от ожогов. Да. Теперь уж точно не артист. Антон махнул рукой. Зато машину вывел. Они тогда только отстрелялись и возвращались с огневой, как фашисты начали преследовать их. Работали по ним из всего, чего только можно. Но приказ беречь боевую машину прочно сидел в голове. Антон вцепился в руль, и сам не помнит, как пропетлял часа полтора, пока оторвался и выехал к своим. Стал выходить из кабины и понял, что полкабины-то и выгорело, а сам он стоит чуть ли не в исподнем – бушлат прогорел, да и шапка вместе с волосами превратилась в пепел. Их расчет тогда представили к наградам. Антон улыбнулся своим мыслям: конечно, не за награды воюют – за Родину, но приятно. А, может, учителем стать? Антону всегда нравилась литература, и история тоже нравилась. В педагогический поступить. В Москву обязательно. Антона после того случая с горящей машиной отправили на курсы в Миасс. Командиры рассудили, что раз ему все равно надо восстанавливаться, то пусть время проведет с пользой для Родины, выучится, станет офицером – парень ответственный, отважный, да и умом не обделен. Миасс Антону совсем не понравился. Его манила столица. Так что, в Москву! В педагогический. А потом учить детей, рассказывать им, что правильно, а что неправильно. А они будут слушать и расти настоящими людьми. Решено! В педагогический! А потом жениться! И чтобы дети обязательно в его класс попали. Мальчик и девочка. Двойняшки. Антон подошел к разбитой хате. Навстречу ему выступил дюжий парень:

– Стой, кто идет?!

– Отставить. Свои.

Антон с уважением посмотрел на богатыря. Конечно, в расчеты отбирали крепких и крупных парней: один снаряд весит сорок с лишним килограммов – хлюпикам тут делать нечего. Но Федя – это отдельная песня: под два метра ростом, косая сажень в плечах, он, словно пушинки, подхватывал снаряды и, будто играючи, мог расположить их в направляющих без помощника. За спиной Феди маячил Ашот – жгучий брюнет с пронзительными черными глазами, балагур и весельчак.

– Вай, командир, ночка-то какая! Сейчас бы да под ручку с барышней под луной! Я бы все песни ей спел, какие знаю! Где же ты моя, Сулико? – фальшиво пробасил Ашот с легким акцентом.

– Вон твоя барышня стоит – хоть всю ночь пой! – со смехом указал на боевую машину Антон. – Не Сулико, конечно, но тоже хороша! Вам с Федей все равно не спать, так что пой от души.

– Э, командир, я тебе о возвышенном, а ты все опять за свое! – изобразил обиду Ашот.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.