- -
- 100%
- +
Художник обложки Ольга Федорова
Иллюстратор Вера Павлова
© Владимир Павлов, 2020
© Вера Павлова, иллюстрации, 2020
ISBN 978-5-0051-5214-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
Магистр Хан раскрывает заговор, а Шантри знакомится с Восточным легионом
Белые айкены под предводительством Каяра спешили к восточной границе Харда. Они были полны решимости в холмах Рагора отыскать таинственный первозданный храм, в котором могла быть спрятана могущественная книга богов – Эльзевир.
Шантри считала встречу с магистром Зервом долгожданной подсказкой от Небесных Отцов. Боги сохранили жизнь последнему из магов Пандория, чтобы он рассказал белым о храме. Пусть волшебники раньше уже безуспешно обыскали это место, но с ними не было избранного, не было Мариса, поэтому Эльзевир не дался им в руки. Вероятно, в этом и заключалась задумка Небесных Отцов: привести их в храм, где белые маги однажды совершили ужасную ошибку, которую теперь можно исправить.
Убежденность девушки передалась Мерку и Сэйрону. Марис и вовсе слушал Шантри, разинув рот. Она прочила, что он спасет мир. У кого от такого не закружится голова?!
Каяр восторгов айкенов не разделял, но в споры не лез. Холмы Рагора? Хорошо, он отведет их туда. Внешне Каяр был спокоен, но в душе воцарилась растерянность. Предсмертное признание Зерва сделало свое черное дело: Клинок усомнился в чистоте помыслов любимого короля. Поверить великому магистру означало лишить себя идеала добра и справедливости, который олицетворял Пандорий. Каяру оставалось лишь успокаивать себя, что король сам мог стать жертвой заговора, настолько умело сплетенного, что ни Клинки, ни белые маги не сумели его раскрыть.
Каяр полагал, что есть способ проверить историю Зерва. Предатель-мальчишка. Клинок почти не помнил слугу Пандория, даже имя стерлось. Недоразвитый паренек, которого король из жалости взял к себе. Сейчас он вырос, заматерел. Найти его будет тяжело, если, конечно, он не сгинул в пожаре войны. Нет, наверняка не сгинул. Человек, убивший короля, не может просто так умереть. Каяр обязательно займется его поисками, но пока придется обождать. Эльзевир важнее.
Холмы Рагора лежали далеко к востоку от Гаир-Ра, в приграничных лесах королевства, где хозяйничали якиры. Эти варвары отличались воинственностью, по жестокости уступая лишь урдакам. Они жили в лесных чащах, но в голодные годы устраивали набеги на Хард. К счастью, король Барадей Беспощадный уничтожил большую часть варварских кланов, а с оставшимися заключил мирный договор. Он даровал якирам право селиться в Харде и даже заниматься ремеслом. Ни торговать, ни мастерить варвары не умели, но им нашлась работа в качестве наемников. Телохранители из них получались отменные и, что важно, молчаливые. Хонтийский язык якирам давался с трудом. Они поклонялись духам стихий и лишь при короле Клемаке Просветителе ввели в свой пантеон Октарис. Чужаков варвары не жаловали, поэтому даже во времена расцвета Харда королевские легионы в земли якиров предпочитали не соваться.
Через несколько дней, как они покинули логово Зерва, белые айкены заглянули в небольшую деревушку. Десяток домов, в которых оказались лишь старики и старухи. На чужаков хозяева косились с недовольством, на вопросы, что произошло с жителями, невнятно бормотали что-то про голод, болезни и нелюдей. Однако Каяр обратил внимание, что деревня не выглядела умирающей: изгороди крепкие, огороды полны зелени, крыши новые. Если мужчины и женщины и покинули свои дома, то недавно. Не исключено, что прячутся в лесу.
С продовольствием все оказалось в порядке. Как только Сэйрон предложил на обмен кинжал пришлых, тут же появились лепешки, вяленое мясо, сыр и овес для лошадей. Ночевать в деревне не стали. Как бы ночью мужики-охотники не нагрянули. Когда еще на постой простаки встанут, которые оружием иного мира расплачиваются.
Напоили лошадей и продолжили путь, но далеко отъехать не успели. Лошадь Мерка стала сбиваться с шага, а потом и вовсе легла. Поднять ее не смогли. Магу пришлось пересесть к Эльне. Через некоторое время занемогла лошадь Каяра. Остановились на привал, во время которого без лошадей остались Сэйрон и Эльна. Животные дохли быстро.
– Зря их кинжалом нелюдей раздразнили. Они поняли, что у нас есть чем поживиться, – сказал Каяр.
– Думаешь, они отравили? – нахмурился Сэйрон.
– Кто же еще? Когда коней поили, один старик рядом вертелся.
– Они не самоубийцы. Мы же вернемся.
– Ага, нас там уже ждут. Те, кто в лесу прятался.
– Разбойники нам не страшны. Если нападут, спалим всю деревню, – в сердцах бросила Шантри.
– И кто из нас смертью торгует? – хмыкнул Своурт.
– Есть предложения лучше? – взбеленилась магичка.
– Лучше, нежели вырезать целую деревню? С вашей магией мы их одолеем, но что дальше? Старика-отравителя повесим, дома спалим, кинжал обратно заберем? Чем это нам поможет? Лошадей у них нет. Казна, если и имеется, у главаря в лесу. Он так просто ее не отдаст. Старух пытать станем?
– Хватит спорить. Возвращаться нет смысла, – вмешался Каяр. – Сейчас нам только еще одной войны с разбойниками не хватало.
Верхом остались только Своурт и Шантри. Их кони пили из другой поилки.
– В этих местах лошадей не найти. Двое из нас отправятся на север, там есть несколько больших сел… были когда-то. Остальные встанут лагерем. До ночи надо отойти как можно дальше. Местные могут выслать погоню, иначе зачем им лошадей травить.
Своурт отдал своего коня Эльне, а Марис сел к Шантри. Мужчины пошли пешком.
Места к востоку от Гаир-Ра были безлюдные, дороги заросли травой. Нелюди, к счастью, эти края тоже не жаловали. Возможно, из-за густых лесов. Хоуроны, черные падальщики, двуглавые, миневры – все они любили открытые пространства, болота или, на худой конец, холмы, поросшие редким лесом. Пожалуй, лишь черные лучники и колдуны в чащах чувствовали себя уютно.
Начало темнеть, и Каяр увел отряд с дороги. Вскоре обнаружили заброшенную сторожку на берегу лесного ручья. Лошадей оставили под навесом. Своурт вызвался сторожить первым, и Каяр согласился. Когда Меченый вышел во двор, Клинок пояснил удивленным айкенам:
– Придется хотя бы немного ему доверять. Он идет с нами из-за Эльзевира и вряд ли польстится на двух коней. Если же разбойники нападут, он первым примет удар.
– Он торговец смертью, ему не место в отряде! – сказала Шантри.
– Нельзя видеть в людях только врагов, – возразила Эльна.
– Замечательно! Теперь ты еще и наемного убийцу защищаешь, – всплеснула руками магичка.
– Люди не рождаются злыми, жизнь делает их такими.
– Что с того? Если отчаявшийся человек захочет мне глотку перерезать, я ему должна подсобить?
Мерк поспешил потушить неприятный спор:
– Давайте решим, кто отправится за лошадьми.
– Я в этих местах был давно, но кое-что помню, – сказал Каяр.
– Я составлю тебе… – начал было Мерк.
– Нет, пойду я. Женщины торгуются лучше, чем мужчины, – решила Шантри.
– Слушай, Каяр, обменяй ее на пару скакунов. Глядишь, меч нелюдей сэкономим, – пошутил Мерк.
В полночь Клинок сменил на посту Своурта. Торговец смертью в сторожку спать не пошел, растянулся на берегу ручья. Лес вокруг рос редкий, и свет ока Ярго хорошо освещал подходы к сторожке. Каяр обошел лагерь, но ничего подозрительного не заметил.
Своурт не спал, сидел на берегу ручья.
– Зачем тебе все это? – Каяр присел возле наемника.
– Люблю свежий воздух.
– Я не об этом.
Меченый поскреб бороду:
– Не каждый день выпадает такая честь – отправиться на поиски оружия богов. Я всю жизнь только и делал, что убивал, теперь хочу спасти людей. Разве ты жаждешь не того же самого?
– Ты шантажировал Эльну рассказом про миневру. Так добрые дела не делаются.
– Тогда позволь спросить: зачем ты ищешь Эльзевир? Помогаешь нелюдям? Я много слышал о Клинках и не верю, что вы можете предать Хард.
– Все сложно. Боюсь, ты не поймешь.
– Это ваши белые айкены не поймут, если узнают, что ты и Эльна водите дружбу с миневрой. Я лишен предрассудков. Я привык убивать врагов: людей, пришлых – все равно. Но я знаю, что врагом не рождаются, им становятся. Пока человек или нелюдь не стал мне врагом, я не жажду его крови.
Каяр решил приоткрыть карты:
– Вещий сон видели трое: Марис, серый маг и миневра. Эльзевир ищут все, и, что у кого на уме, ведомо лишь Небу. Я хочу, чтобы Книга попала в руки достойного. Я думал, что смогу отдать ее в руки белого мага.
– Вроде Зерва? – усмехнулся Своурт.
– Да. Только магу, который в своем уме. К несчастью, белые магистры мертвы. Их ученики слишком горячи и переполнены жаждой мщения. Марис вовсе дитя. Он не сможет совладать с Книгой, ему потребуются советчики.
– А пришлые?
– Не глупи. Я ни за что не отдам им Книгу. Они уверяли Эльну, что хотят покинуть наш мир. В это я еще могу поверить. Однако они способны, уходя, сжечь Нум, как мы сделали с их городом.
– Серые маги?
– Жаждут власти. Я не встречал ни одного блюстителя, достойного уважения. Если Белый магистрат совершил ужасную ошибку, открыв разломы и начав войну с нелюдями, то серые ее точно не исправят.
– Похоже, ты не знаешь, кто достоин Книги.
– Я знаю одно: тот, кто завладеет Эльзевиром, будет править Нумом. Даже если это будет не злодей, а просто глупый или слабый духом человек, миру придет конец.
– Разумеется, я понимаю, – Своурт потянулся и широко зевнул. – Я много общаюсь с Октарис. Люди разучились молиться богам, а маги никогда толком не умели. Неважно: белые, серые, добрые, злые, в своем уме, спятившие – у всех одна беда. Гордыня. Все хотят стать равными богам, поэтому боги с ними больше не говорят.
– С тобой, значит, говорят.
– Со мной говорит Октарис.
– Может, она и про Эльзевир тебе рассказала?
– Может, и рассказала, только я не сразу понял. Лишь когда встретил вас, почувствовал, что должен помочь, ибо так хочет она.
– Помочь ей?
– Помочь Нуму, о котором печется богиня.
– А почему бы ей самой не заняться этим, не отвести угрозу от нашего мира?
– Боги не всесильны, Клинок. Они далеки от нас, могут направлять, давать советы, но будущее нашего мира в наших руках.
– Что же ты собираешься делать?
– Я просто следую знакам, Клинок. И тебе советую, – Своурт повернулся и улегся поудобнее.
Разговор со Своуртом озадачил Каяра. Торговец смертью признался, что знал про Эльзевир еще до их встречи. Его появление в отряде не случайно. На кого он работает? Серые? Воровские гильдии? Морской союз? Или же он и вправду верный слуга Октарис, убежденный, что исполняет волю богини? Но тогда он может быть вдвойне опасен, ибо никто не может знать, чего на самом деле хотят боги.
***На подъезде к городу зарядил дождь. Унылый пейзаж Дагенхолма с вереницами рассохшихся частоколов, вдавленными в раскисшую землю деревянными мостовыми, заросшими полями, стал еще менее привлекательным. Город чем-то походил на Падь, такой же неказистый и приземистый. Однако опытный взгляд сразу подмечал важное отличие: Дагенхолм был старше, лощенее, спокойнее. Особняки и даже целые улицы намертво вросли в землю и при всей своей внешней неказистости не думали разваливаться. Их хозяева породнились с этим местом, которое стало для них настоящим домом, а не постоялым двором, как для гостей Пади.
Дагенхолм расположился на северо-востоке страны, на холмах возле Медвежьих гор. Глухое место. Именно эта глухомань в незапамятные времена и приглянулась небольшому племени делорцев. Они стали вырубать леса и засевать плодородные земли злаками. Делорцы не были воинственны, поэтому, когда пришло время, безропотно признали власть соседей-хонтийцев. На просторах Северного Харда один за другим расправляли крылья молодые города Кадм, Кидяш, Раристад, Лооран. Они росли, хорошели, пухли от наплыва переселенцев, впитывали передовые методы постройки крепостей и архитектурные веяния Приморья. Только Дагенхолм не спешил меняться. Каменные дома здесь по-прежнему возводили редко, даже городскую стену оставили деревянной. Местный наместник только при короле Дионе Великолепном, предшественнике Пандория, обзавелся каменной крепостью. Ну и, конечно, каменные жилища возводились для магов, которых сюда присылали из Лоорана и Гаир-Ра.
Магистр Хан прибыл в Дагенхолм на рассвете. Сказалась привычка торговца смертью. Обыватели еще сладко спят, стражники в караулах изнывают в ожидании смены – самое время, чтобы убивать и ускользать незамеченным. С Ханом прибыли шестеро телохранителей, верные наемники. Он отбирал их лично, годами проверял мастерство, давая самые опасные поручения. Все они были повязаны с ним кровью.
Стражники сразу распознали в чужаках опасных бойцов и взялись за оружие. Хан подал старшему караульному охранную грамоту с печатью Серого магистрата.
К его удивлению, командир стражи, прочтя бумагу, задал вопрос:
– Какие дела у вас в Дагенхолме?
– Перед тобой высший магистр Хан. Не тебе задавать вопросы, ублюдок, – вместо Хана ответил Тахир, старший из телохранителей.
Командир караульных раздраженно повел плечами:
– Ну, на нем клейма нет, что он магистр. Проезжайте.
Стражники расступились, но на их лицах читалась явная неприязнь. Когда отряд проехал, один из воинов плюнул вслед.
Отец Хана был делорец из Дагенхома, но сам магистр сюда заглядывал редко. Тихая окраина королевства, где для торговца смертью нет подходящей работы: хилая торговля, отсутствие варваров и сильные крестьянские общины, готовые горой стоять друг за друга. Знать Дагенхома держалась особняком, чистокровных делорцев среди них почти не осталось, но и хонтийцев породистых не появилось. На службу в Гаир-Ра делорцев не приглашали. Вообще, о Дагенхолме обычно вспоминали, когда наступала пора свозить урожай зерна в королевские хранилища или пополнять королевские легионы солдатами. Хотя делорцы были крестьянами, военному делу обучались хорошо.
Хонтийские короли помнили, что Дагенхолм – гнездо чужого племени, поэтому наместников здесь всегда ставили со стороны. Так король Пандорий прислал сюда Кагир-Аша, толкового южанина из Дар-Ура. Наместников король обычно выбирал из числа военных, которые не имели связей с гильдиями. Эта политика приносила плоды: наместники зависели только от короля, которому служили верой и правдой.
После гибели Пандория наместники стали полновластными хозяевами своих городов. Каждый из них управлял без оглядки на ослабевший Гаир-Ра, где за власть грызлись вельможи, друзья Пандория и родственники предыдущих королей. Однако, когда в Харде власть взяли серые маги, наместникам пришлось уступить.
Кагир-Аш считался одним из самых покладистых правителей. Он безропотно принял власть нового магистрата. Дагенхолм продолжил исправно наполнять зерном закрома серых. Блюстители, присланные в город для надзора, долгое время сообщали, что все в полном порядке. Лишь недавно голубиной почтой в Раристад пришло тревожное донесение: в Дагенхолме зреет измена. Если бы не охота за Эльзевиром, великий магистр Амрок сам бы начал расследование.
Хан неспроста решил лично отправиться в Дагенхолм. Так он оказывался ближе к южным землям, куда, как следовало из сообщения голубиной почты его блюстителей, ведут следы ведьмы. Если ему удастся обставить Амрока и добраться до Эльзевира первым… В общем, игра стоила свеч, только карты до поры открывать не следовало. Если он потерпит неудачу, нужны пути отступления. Расследование в Дагенхолме – хороший повод, чтобы покинуть Раристад.
В крепость серых Хан не отправился, остановился на окраине. К блюстителям отправил Тахира с поручением вызвать магистра Рока, того самого, что написал донос. Блюститель Рок был учеником Амрока. Если честно, бездарным учеником. Магия будоражила его кровь, но управлять ею он толком не умел. При Белом магистрате такие маги лучшем случае становились лекарями в каком-нибудь приграничном селении, но при серых у них появился шанс добиться большего. Рок оказался пронырливым наушником, при новых хозяевах дослужился до магистра, и был отправлен надзирать за Дагенхолмом.
Рок обрадовался приезду Хана. После своего доноса он с нетерпением ждал гостей из Раристада. Оказалось, что делорцы давно были недовольны правлением серых. Отчасти дело было в том, что местные жители чтили традиции как своих предков, так и Белого магистрата. Серые же былые порядки разрушили. Чем больше блюстители совали нос в дела делорцев, тем сильнее росло возмущение. То серые не заплатят крестьянам за урожай, то местного мага обвинят в черном колдовстве, то ребенка с магическими способностями из семьи заберут, а то раристадские наемники крестьянских девок попортят. Делорцы к такому обращению не привыкли. Они шли жаловаться наместнику, но Кагир-Аш терпеливо сносил бесчинства блюстителей. Вернее, делал вид, что сносил, ловко обманывая шпионов. Вывести его на чистую воду помог случай.
К блюстителю Року с доносом на Кагир-Аша пришел куратор гильдии Слезы Тахо по имени Эльнар. Эта гильдия торговцев смертью располагалась в Кадме, но несколько человек во главе с Эльнаром присматривали за Дагенхолмом. Выяснилось, что наместник плетет заговор против серых магистров, вербуя сторонников среди военных и торговцев смертью. К Эльнару Кагир-Аш обратился с просьбой помочь устранить блюстителей в Дагенхолме и Кадме. Взамен посулил много золота и охранную грамоту от стражи.
Договоры между наместниками и гильдиями наемных убийц в Харде не были редкостью. Обе стороны побаивались и уважали друг друга. За наместником сила: шпионы, телохранители, стражники, однако и торговцы смертью могли поднять на ножи самого наместника или его семью. Время от времени им приходилось заключать тайные союзы.
Эльнар сделал вид, что предложение Кагир-Аша принял, получил задаток, а затем разузнал планы союзника. Выяснилось, что Кагир-Аш помимо торговцев смертью рассчитывает на легионеров. Имя наместника Стоика не упоминалось, но магистр Рок не сомневался, что только знаменитый полководец может поднять войска против блюстителей.
Просчет Кагир-Аша состояла в том, что он верил в силу слова торговцев смертью. Еще в Эпоху Испытаний при короле Нирьяме Красивом шесть гильдий торговцев смертью кровью подписали Кодекс проводников к Лощ. Правил там было немного, но главное из них гласило: «Контракт, заключенный торговцем однажды, не может быть перекуплен или отменен, кроме как по желанию заказчика, а в случае смерти оного – только по желанию его законного наследника». Нарушителю грозило изгнание из рядов гильдии или даже смерть. Кагир-Аш знал о кодексе, но не учел, что после нашествия нелюдей затрещало и рухнуло не только здание королевской власти, но и принципы торговцев смертью. Слезы Тахо была молодой гильдией. Ее кураторы видели слишком много смертей и предательств, чтобы чтить старый кодекс. Эльнар на одну чашу весов положил благосклонность наместника Дагенхолма, а на другую гнев магистров серой магии. Гнев перевесил.
– Мы не знаем имен заговорщиков, но они из числа капитанов стражи Дагенхолма и сотников северного легиона, в котором целая когорта дагенхолмцев. Я уверен, у них есть пособники и среди приближенных Стоика, – распинался Рок.
– Ты смело бросаешься обвинениями. Разве кто-то упоминал наместника Дар-Ура? – строго спросил Хан.
– Кагир-Аш родом из Дар-Ура, он знаком со Стоиком, тот заезжал к нему пару лет назад, они беседовали всю ночь. Они ведут переписку. Капитан Тирон, верный пес Кагир-Аша, несколько раз ездил в Южный Хард. Недавно он вновь отправился туда. Если наместник Дар-Ура участвует в заговоре, вы представляете, что это значит?! Какая сила может быть на стороне предателей!
Тут Рок почувствовал, что переборщил с причитаниями:
– Ясное дело, магистрам смешно бояться тупых солдат, но не лучше ли немедленно собрать Большой круг? Измену следует искоренить. Если обезглавить заговорщиков, можно обойтись малой кровью и не утратить боеспособные легионы.
Рок замолчал, ибо Хан не слушал. Магистр смотрел мимо блюстителя и беззвучно шевелил губами. Блюстителю захотелось бросить взгляд, чтобы понять, не плетет ли Хан заклинание. Року магическая вязь давалась с трудом, но он с упоением смотрел, как это делают другие, ибо в такие моменты ощущал и свое величие.
Хан заклинания не плел, мысли унесли его далеко. Внезапно он понял, как должен поступить. Он всегда доверял своей интуиции, которая много раз спасала ему жизнь, когда он выходил на дело как торговец смертью. Иногда он под влиянием внезапного порыва совершал отчаянные поступки, которые потом окупались сторицей. Так много лет назад Хан метнулся в горящий дом вытаскивать раненого Своурта. Дом рушился на глазах, а он даже не знал, где лежит наемник. Однако кинулся, нашел, сжег себе волосы, бороду, одежду и вытащил наружу за мгновение до того, как рухнула крыша. Набожный Своурт помнил об этом до сих пор, платя преданностью.
Сейчас в голове у Хана родился дерзкий план. По трезвому расчету такое, даже если придумаешь, испугаешься исполнить. Но у Хана из головы никак не шли странные слова Своурта. И живой взгляд Октарис.
– Мне нужен Эльнар. Приведи его, но так, чтобы никто не знал, куда вы идете.
– У вас есть план, достопочтимый Хан?
– Да, я хочу искоренить предательство.
***Око Ярго в этот вечер рано вышло на поиски Октарис. Кромка леса еще светилась красноватым отблеском ока Тура, а над горами уже проявилось ночное светило. Чем сильнее сгущалась тьма, тем ярче оно разгоралось. Бледный свет скользил по крышам домов, заглядывал в окна, соскальзывал в сады и переулки Дагенхолма. Ярго всегда основательно подходил к поискам своей возлюбленной.
Наместник Кагир-Аш любил вид спящего города, и, если вечер выдавался не ветреным и не дождливым, выходил на крышу своего особняка. Только там он мог насладиться одиночеством. Ему было о чем поразмыслить и что вспомнить. Свой пост он занял еще при Пандории. Уроженец Дар-Ура, он всегда любил Гаир-Ра, величественный, богатый и мудрый город, центр не только Харда, но и, пожалуй, всего Нума. Даже Эзибра, сосредоточение самой причудливой архитектуры и толстых кошельков, не могла соперничать с ним. Когда Пандорий выбрал Кагир-Аша на пост наместника Дагенхолма, он расстроился. Ему, обычному дар-урскому капитану, подобный взлет даже не снился, но он мечтал служить при дворе в Гаир-Ра, стать частичкой этого великого города. Вместо этого южанин поехал управлять в дальнюю северную провинцию, в которой жили даже не хонтийцы, а делорцы. Все же он освоился в Дагенхолме, добился расположения местных кланов и ухитрился принести в это захолустье чуть больше порядка. Но мечта о Гаир-Ра не отпускала. Кагир-Аш ревностно выслуживался перед королем, надеясь, что когда-нибудь тот разрешит ему покинуть Дагенхолм и поселиться в столице. Увы, грянула война с нелюдями, Пандорий ушел к Лощ, и мечта Кагир-Аша рассеялась как дым.
Кагир-Аш еще не был стар, его рука по-прежнему крепко держала меч, но волосы уже поседели, а по утрам часто болели суставы. Он утешал себя, что нашел больше, чем мечтал: получил во владение, после смерти Пандория, скорее всего, пожизненное, один из городов Харда, который смог оградить и от нелюдей, и от воровских гильдий, и от серых магов. Впрочем, с блюстителями следовало держать ухо востро. Ему удалось убедить Раристад в своей покорности, но серые магистры были подозрительны и непредсказуемы. Если белые маги чтили порядок и традиции, то блюстители меняли правила по своему желанию. Белые вызывали уважение, серые – страх.
Заговор против нового магистрата начали плести капитаны стражи Кагир-Аша. Военным надоело, что блюстители вмешиваются в их дела: увеличивают рекрутскую повинность, забирают лучших солдат в Раристад, отправляют гоняться за пришлыми по болотам. Капитаны ворчали, жаловались наместнику. Они понимали, Кагир-Аш не вечен, а смену ему будут подбирать уже в Раристаде. Наместник поначалу пресекал опасные разговоры, но мысль о том, что случится после его ухода не только с Дагенхолмом, но и с его двумя сыновьями, не давала покоя. Память о расправе в Лооране бередила душу. Серые казнили за измену местного наместника, а его семью вскоре вырезали неизвестные бандиты. Одни говорили, что разбойники искали припрятанные драгоценности, другие – что приморцы заметали следы заговора. Кагир-Аш не верил ни тому, ни другому. Серым магистрам не нужны были дети и родственники, способные мстить. Белые так подло и жестоко никогда бы не поступили.