Ч1.
Был обычный осенний будний день. Светило солнце, оно освещало всю осеннюю красоту деревьев. Желтыми, красными красками играла осень. На асфальте было столько листвы, что кажется ей можно засыпать все улицы планеты, нет, даже можно засыпать все планеты галактики.
Никита возвращался домой со школы, ногой пиная листву попадая в незаметные лужи. Закончилась первая четверть. Каникулы! – закричал Никита и не заметив под листвой открытого люка, провалился в него. – Аааа…, – были слышны крики первые 5 секунд, а потом наступила тишина.
Теперь давайте перевернем глобус и перенесемся на противоположную сторону земного шара. – Аааа…, – опять слышен голос Никиты, слышно как он вылетел из открытого колодца совершенно не там где залетал в него. – Аааа…, – выплюнул колодец мальчика на землю.
– Бррр, где я? – очень удивлялся он. Где мой дом и моя школа откуда я только что вышел? – удивлялся Никита, – верните меня обратно, – требовал мальчик. Пытался он всяко отыскать место откуда он вылетел, но все тщетно. Мальчик один в большом незнакомом городе. Какой город, какая страна? – у Никиты было миллион вопросов и ни одного ответа на них. Хотел он позвонить маме, но, видимо, где-то выронил телефон, ведь Никита летел сюда с большой скоростью.
От прохожих он слышал незнакомую речь, отголоски были похожи на английский язык.
– Зачем это все потребовалось говорить на английском?
Мальчик остановил одного прохожего мужчину и, сколько было у него знаний английского языка, спросил:
– Excuse me, man, is this Britain?
– No, this is the United States of America, New York, – ответил прохожий.
– What kind of city is this? – дальше спрашивал мальчик.
Прохожий показал рукой в какой стороне находит полиция. Мальчик думал что в отделении полиции помогут ему вернуться домой, дело-то плевое.
Дойдя до полиции Никита посмотрел зачем-то по сторонам и зашел в дверь. На пороге его встретил дежурный, он что-то говорил на своем и Никита ничего не понял. Мальчик начал сам вспоминать всё что проходил в школе, все диалоги что изучал на уроках, но ни одного диалога про полицию не было.
– I'm sorry, I need some help. My mom is in Russia, my dad is in Russia, I want to go to Russia, – сначала спокойно сказал Никита.
– Stop. What happened? – так же спокойно переспросил полицейский.
– I'm sorry, I need some help. My mom is in Russia, my dad is in Russia, I want to go to Russia! – уже истерично кричал на кривом английском Никита т.к. иностранные слова повторять не хочется по сто раз.
Дежурный быстро сообразил что произошла беда у иностранного гражданина и позвал переводчика (в Америке много туристов и в отделении полиции приходится держать переводчиков).
Переводчик с полицейским так долго что-то бурно обсуждали, махали руками и тыкали в друг друга пальцем, что Никита даже уже потерял надежду на решение его вопроса. Через минут 20 переводчик все же заговорил с мальчиком на русском языке, задавал миллион вопросов, где основным вопросом было про то, как все же Никита попал в Америку. Да уж, мальчик всяко пытался объяснить необъяснимое и все же надеялся что ему поверят, но безуспешно. По улыбке переводчика и полицейского, которому все переводилось, было понятно что самой лучшей наградой для мальчика сейчас была бы психиатрическая больница, а ничего похуже.
Закончился допрос, стало подозрительно тихо. Полицейский одной рукой расчесывая свою лысину, а второй постукивая по животу упорно думал что делать. Ну что, все же он вызвал карету скорой помощи и, как он сам думал, они-то, врачи, разберутся что с мальчиком не так.
Никита сидел на скамье, ничегошеньки не понимая о происходящем только глазами всматривался в каждого заинтересованного его персоной и пытался уловить происходящее. Не прошло и нескольких десятков минут как к дверям подъехала белая машина, из нее вышел человек высокий, худощавый в белом халате с колпаком на голове и с чемоданом в руках. Это за мной, – с досадой вслух сказал Никита. Он вообще много что говорил вслух зная, что всё равно его никто не понимает.
Врач показал удостоверение полицейскому, сказал что-то невнятное и в сопровождении переводчика направился к Никите.
– Please stand up, – произнес доктор. Малой эту фразу знал на столько, что разбудив его ночью он произнесет ее во всех интонациях, ведь это фраза была отрывком шлягера одного популярного американского певца, в России которого слушала, ну, прям, вся молодёжь. Мальчик встал. Доктор его осматривал со всех сторон, послушал внутренние органы, попросил выполнить различные команды.
– На что жалуетесь, больной? – спросил врач у переводчика, что бы тот перевел.
– Дак, он разве болен? Как раз это мы и хотели узнать у вас, док, – сказал переводчик.
– Окей, на что жалуется это дитя природы, – повторил доктор.
– Постойте, никто не жалуется, я вам еще раз говорю, там длинная история и мы бы хотели понять, болен мальчик или нет, – немного раздраженно сказал переводчик.
– Моя работа стоит денег, на минуточку. Вы просите меня тут, в необорудованном помещении, провести полное обследование и при этом обращаетесь ко мне без денег,– качая головой и поправляя круглые очки сказал док.
– На первый взгляд мальчик здоров, вот только говорит он непонятные слова, его бы в школу отправить что бы научили как следует, – с укором продолжал док, после чего удалился с поднятым обиженным носом, ведь ему так никто и не заплатил. А он, ведь, на минуточку, и правда, провел прием длиною, аж, 8 с половиной минут.
История стала набирать обороты. За все время как переводчик общался с Никитой все больше притягивался к мальчику и, не смотря на оставленную свою работу в кабинете, хотел больше уделить внимание мальчику и помочь Никите в его непростой ситуации. А для Никиты переводчик был единственным окном в понимание его речи.
Я знаю телефон родителей, давайте им позвоним?– произнес Никита, подпрыгивая от своей отличной идеи. Прыгая и хлопая в ладоши мальчик предвкушал развязку его приключениям. На листочке Никита написал телефон мамы, это единственный телефонный номер кроме своего, который он знал наизусть.
– Okay, just a minute, please, – на родном сказал переводчик, думая что это и так всем понятно. Да, да, понятно и Никите, ведь целых два года обучению английскому языку это вам не какие-то ясли, – с восторгом оценивал себя мальчик и был уверен, что вот-вот все кончится.
Пока полицейский ушел звонить Никита смотрел в окно, разглядывал прохожих, смотрел на небо. Небо ни чем не отличается от нашего, люди такие же, даже машины у нас такие же ездят: 4 колеса, руль, гудок. Может это все розыгрыш?! – мечтательно всматривался мальчик и улыбался. Вдруг, в окне он увидел девочку, точь-в-точь как Лена, девочка, живущая неподалеку от Никитиного дома.
– Да, это точно Лена, – с ярым восторгом крикнул мальчик. Он выбежал на улицу, жадно искал в толпе ту девочку прохожих, бежал, оборачивая каждого и всматриваясь, но нет. Пробежал мальчик очень далеко, обернул девочку, а это оказалась какая-то местная прохожая, да еще и грубая: наговорила всяких слов Никите, пойди, разбери, чем она обозвалась.
– Так, надо возвращаться обратно, наверняка уже дозвонились маме и теперь ищут меня. Мальчик шел той же дорогой, но полицейского участка все не было. Да и дома какие-то другие.
– Неужели я потерялся? Какая досада, ведь я был на волоске от успеха.
Мальчик сильно разревелся, весь город смотрел на слезы страданий, но никто не остановился и не спросил в чем дело, не предложил помощи. Америка – развитая страна, с неразвитыми людьми…
Ч2.
Никита ревел, но постепенно его слезы утихали.
– Не может быть, опять девочка Лена. Лена, Лена, постой, не уходи.
Никита побежал за девочкой. Лена ему казалась среди прохожих часто, но тут явно была она. Бежал Никита изо всех сил. Он понимал, что теперь любой шанс на спасение – большая ценность. Больше упускать ни одну возможность никак нельзя, особенно так нелепо как это произошло в полиции. Девочка скрылась за какой-то улицей.
– Да откуда в Америке Лена? Это фантастика. Почему она мне видится? – убежав далеко в глубь трущоб размышлял мальчик.
– Теперь далеко, далеко от дома, далеко от предполагаемой точки спасения.
Пытаясь выйти своей дорогой Никита заблудился окончательно, последний шаг и тупик. Высокие дома загородили дорогу с трех сторон, ни окон, ни дверей, стены грязные серые, солнце сюда не попадает, вечный мрак, сырость, тишина. Мальчик поднял голову и увидел на стене надпись, выложенную из кирпича, вероятно еще при постройке дома: "Хочешь попасть домой? Выполни мое задание и ты окажешься дома!"
Страх неизвестного и таинственного заставил Никиту обернуться и осмотреться – никого не было, только стало темно и совершенно безлюдно. Надо выбираться отсюда к людям, – там я буду вне опасности.
В полной растерянности шел мальчик.
– что я должен сделать, какое еще задание? Я просто хочу домой, ну разве так трудно отправить меня обратно к маме и папе? – все думал он.
Проходя мимо кафе мальчик не мог не остановиться и не вкусить запах вкусных булочек, такой запах, перед которым даже самый черствый забияка не устоял бы и улыбнулся. Никита вбежал в кафе, жадно прошелся глазами по всему прилавку, не знал что выбрать среди всех яств. Достал из кармана сто рублей, положил их у кассы.
– Вон ту булочку и чай, пожалуйста, максимально деликатно старался мальчик.
– What? – отозвался голос продавца.
Никита от голода совсем забыл где он находится.
– I want to eat, please.
Мальчик показывал пальцем на булочку т.к. знал, что он по английский знает много, но все время не то, что ему надо.
– Money? – неумолим и кроток голос кассира.
Никита тряс сто рублевой купюрой.
– Money! – уже жестче ответили Никите.
Это была женщина лет 50-ти, с рыжими волосами, давно работающая в этом кафе, в последствии выкупившая его в личное владение. И что такое "безбилетник" знала очень хорошо.
– I want to eat, please. May mom in Russia, dad in Russia. I want to eat, please. It's money, Russian money.
Кассир позвала какого-то мужчину. Вдвоем они долго рассматривали "российский фантик". Все же, предпринимательская натура кассира решила взять купюру в надежде перепродать ее более безграмотным туристам. Она вынесла чай и ароматную булочку. Чего только не пробовал Никита, но когда ты голоден… ммм… булочка была ароматнее торта на день рождение, а чай теплее материнской руки – голод не тетка, однако.
Съев все до последней крошки, набив немного живот, мальчик вернулся к кассиру.
– I want to eat, – с бывалой скромностью сказал Никита.
– What?
– Как объясниться, ну почему вы не понимаете мой язык. На нем говорят миллионы, почему вы не понимаете, я бы сейчас вам всем рассказал, что мне надо – раздосадовано и взволнованно говорил Никита на своем языке.
– What?
Никита начал громко говорить проговаривая каждое слово и обильно жестикулируя всеми частями тела. Не поймут язык – поймут пантомиму, – подумал мальчик. Он был вровень с прилавком, поэтому мальчик отошел подальше, убрал мешающиеся стулья и начал объяснять:
– Я работать кафе. Я убирать стол, мыть посуда, РА-БО-ТА! – Руки мальчика изображали разные профессии максимально знакомые всем, но всё безуспешно. Кассир смотрела пустыми непонимающими глазами на мальчика. Мальчик злился, ускорял движения.
Находчивости мальчику нет придела: он взял тряпку, протер 1 стол, на салфетке написал 0.1$.
– Окей?
Кассир смотрела на мальчика, на салфетку, на чистый стол. Потом опять на мальчика, на салфетку.
– Окей.
Дальше она говорила на своем языке, все грозила пальцем, а Никита уже довольный качал головой и делал понимающий вид. Счастью Никиты не было придела.
– У меня есть работа, будут деньги, я смог купить Лене всё, что она захочет, – все мечтательно размышлял мальчик.
Но как только он вспомнил про Лену, вспомнил про маму с папой, сел за свободный стол и загрустил. Тряпка выпала из рук, лицо стало мрачнее черной тучи.
– Как они там без меня, наверное оборвали все телефоны, может даже рыдают, а я тут, у меня все хорошо, но как им рассказать…?
– You! Go, go, – оборвалась ностальгия грубым криком начальника.