- -
- 100%
- +
Шаману показалось, что за ним кто-то идет.
Он сжал шарики и развернулся. Никого не увидев, он развернулся снова.
И тогда он увидел старика.
– А-а-а-а! – Закричал Шаман.
Страх сковал его изнутри. Вместе со страхом его сковало и другое чувство: чувство стыда.
– Что за каракули, – прошептал зловещий голос. – Что за издевательство над искусством!.. И вдруг голос изменился. – Я… Это я создам шедевр.
Шаман больше себя не контролировал. Он напортачил. Он должен быть наказан.
Он спустился на первый этаж и стал в угол.
Ведьма
Ведьма подошла к вопросу по-умному, даже, в некоторой степени, детективно. Она прекрасно понимала: чтобы изгнать злую сущность, необходимо для начала установить, что эта сущность из себя представляет: демон или дух какой. Если привидение, как утверждает хозяин дома, то нужно докопаться до обстоятельств его смерти и темных сторон жизни. Действовать методично, на основе приобретенных знаний.
Быть не просто Ведьмой, а Шерлок Ведьмой!
Она зашла в комнату с противоположной стороны от той, куда направился Маг. Прошла через узкий коридор с двумя креслами и портретом некоего Альфреда Джонсона, судя по году написания, деда нынешнего владельца особняка. Хмурого, остробрового, бледнолицего.
Вскоре она нашла то, что искала: кабинет. А в нем – ах, какая банальщина! – тайную комнату за книжным шкафом. Поскольку книги – лучшие собеседники, стоило пошептать правильные слова, как они тут же выдали, какая из них – самозванка-рычаг.
– Ах, вы, маленькие бумажные доносчицы, – улыбнулась Ведьма и, толкнув шкаф, проникла в тайную комнату, что представляла из себя еще один кабинет, только маленькую его версию, с большим количеством документов и паутины. Здесь, по всей видимости, Альфред Джонсон вел темную бухгалтерию.
В верхнем ящике письменного стола Ведьма обнаружила дневник. Она принялась за чтение и вскоре поняла, что его вели сразу два человека. Первым был собственно Альфред Джонсон. Размашистым почерком он описывал свои стыдливые попытки рисовать. Джонсон мечтал создать шедевр, но, не обладая талантом художника, выдавал лишь халтуру.
Второй человек не писал, но царапал бумагу едкими, жестокими речами. В некоторых местах перо пронзало страницы, словно плоть. Этим человеком, несомненно, был учитель рисования детей и племянников Альфреда Джонсона. Он в красках описывал невежество каждого обитателя дома, и в еще более ярких красках – свои методы наказаний.
Ведьма никак не могла взять в толк, почему Альфред Джонсон позволял учителю так себя вести? И вести дневник вместе с ним – тоже. Что за странные отношения сложились между этими двумя людьми?
Дневник обрывался на полуслове, и Ведьме пришлось продолжать расследование в других бумагах. На полу она обнаружила старую пожелтевшую газету, в которой сообщалось о безвременной кончине Альфреда. Тут же была напечатана фотография с детьми.
Улыбающимися детьми.
Информации о том, что стало с учителем, она не нашла, он будто растворился вместе со смертью Альфреда Джонсона, и если бы наша дорогая Ведьма чаще занималась чтением книг, а не отварами из щавеля, то вспомнила бы и английскую литературу, и представителя ее Роберта Льюиса Стивенсона, и повесть его о докторе Джекиле и мистере Хайде. И, возможно, она сложила бы дважды два намного раньше.
Но ей пришлось посидеть, подумать, нахмурить тонкие бровки.
Когда же она наконец поняла, в чем дело, то вскочила со стула. Руки ее дрожали.
Потому что было бы очень, очень, просто ОЧЕНЬ плохо иметь дело с духом, одержимым написанием картины, созданием шедевра, ибо никогда не покинет он сей бренный мир, покуда не достигнет своей цели.
И было бы очень, очень, НЕВЕРОЯТНО плохо иметь дело с мстительным духом, который ни за что не остановится, покуда не изведет всех, кто был причастен к его гибели, а также их детей и внуков.
Но иметь дело с призраком, состоящим сразу из двух этих личностей, – к такому Ведьму не готовила ни матушка, ни бабуля.
Ибо Альфред Джонсон, страдая раздвоением личности, и был учителем рисования. Ибо дети, убив своего учителя, убили и своего деда. И теперь в доме обитало не зло.
В нем обитало… ДВОЙНОЕ ЗЛО.
Волосы на голове Ведьмы зашевелились. И нет, это не метафора страха, что притаился в ее душе. Они зашевелились в прямом смысле, словно кто-то трепал ее по голове.
– Я напишу твой портрет…
Она развернулась.
Увидела перед собой лицо старика.
Лицо Альфреда Джонсона.
Лицо учителя рисования.
Она рванула из тайной комнаты, выбежала из кабинета. В коридорчике теперь висели картины – неудачные попытки бесталанного человека запечатлеть свои черные мысли на холсте. Он следовал за ней по пятам:
– Я напишу тебя… Напишу!..
– Что за уродливая мазня!..
– Напишу тебя!..
Она дернула за ручку ближайшей двери и оказалась в классной комнате, где за первыми партами уже смиренно сидели Маг и Шаман.
Экстрасенс
Экстрасенс пришел в спальню и лег на кровать.
Он устал.
Столько людей вокруг, столько мыслей, столько чувств! Тяжелая, все-таки, у него работа… Все тело ломило. Хотелось вернуться в уединенный дом и не вылезать оттуда недельки хотя бы полторы.
Надо отдохнуть. Может, призрак придет к нему лично? Зачем прятаться, почему бы не явить себя сию секунду? К чему это нагнетание?
Но призрак не являлся.
Экстрасенса корежило от мысли, что придется встать с кровати. Выйти из спальни. Встретиться с этим клоуном-Магом. С этим дебилом-Шаманом. С этой… Ладно, Ведьма вроде ничего. Умная. Эмоции держит при себе. Но с ней бы тоже не пересекаться больше никогда.
И вообще с людьми.
Экстрасенс еще чуть полежал. Затем услышал крик с первого этажа. Вздохнул.
– Ладно, – сказал он вслух. – Надо работать.
Он спустился по лестнице, прошел через холл. Вновь услышал крик. Пошел на него, пока не оказался в классной комнате, где увидел ужасающую сцену: Маг и Шаман сидели за партами, не в силах пошевелиться.
Ведьма тоже сидела, только не за партой, а на стуле перед мольбертом.
За самим же мольбертом восседал Альфред Джонсон, бывший хозяин дома и дед нынешнего хозяина.
– Создам шедевр… – шептал он зловещим голосом. А затем поворачивался к партам и еще более зловещим голосом говорил: – Сидеть тихо на партах, вас ждет наказание!
Ведьма смотрела на Экстрасенса взглядом, в котором не осталось надежды. Ее лицо побелело, тело выгнулось и застыло. Но губы ее едва-едва шевелились. Экстрасенс угадал в них одно-единственное слово:
– Бегите!..
– Молчать! – Взревел призрак, и комнату наполнила тьма.
Призрак Альфреда обернулся и в мгновение ока оказался перед экстрасенсом, двоечником, нарушившим течение урока. Где-то сбоку стучали окна от порывов дикого ветра. Пахло гнилью и безысходностью.
Шаман, Маг и Ведьма уже приготовились к смерти. Они с нею смирились.
Что можно было сделать? Какой провести ритуал? Как избавить призрак от одержимости, как утолить его жажду мести? Дать дорисовать портрет, а затем привести сюда хозяина дома и принести его в жертву? Но кто же позволит это сделать?
Зловещая сущность выглядела как подлинное исчадие ада. Она увеличивалась в размерах, она нависала над экстрасенсом, бездна страха и отчаяния, готовая поглощать души одна за другой…
– Я ритуалов не знаю, – сказал экстрасенс. – Зато я знаю кое-что другое.
Он вытащил руку из кармана…
– Видишь?
… и ударил призрака в челюсть.
Ошеломленный Альфред Джонсон повалился на пол и чуть было не провалился сквозь, но экстрасенс вовремя схватил его за отворот полупрозрачного пиджака.
– Учителей я уважаю, – сказал Материал призраку, и на руке его блеснула татуировка Сизого Тюльпана. – А тебя, говнюк, ни капли.
***
Материал и Кожа боксировали на ринге тренировочного центра Сизых Тюльпанов.
Заниматься этим с Кожей – себе дороже, ударов он не боится, в нокаут не падает, лезет на рожон головой перед, и хоть ты тресни. Однако Материал после успешного дела всегда на взводе, ему необходимо выплескивать накопившиеся эмоции.
– Как у тебя дела с той девушкой? – спросил он во время перерыва между раундами. – Которую ты от маньяка спас?
– С Зои? Великолепно! – ответил Кожа. – Сходили в театр, там мы… Ну, потеатрились. Потом она привела меня к себе домой. Ее собака покусала меня за руку, а потом я покусал ее за лапу. Потом мы пили кофе из трубочек.
– С собакой?
– Нет, с Зои.
– А потом?
– Это всё. Апогей. Завтра мы снова встречаемся. Зои милашка. Правда, дерганная стала, никак Палача из головы не выкинет.
– Могу разобраться с ее страхом, если хочешь (и если она хочет). – Материал принялся перебинтовывать руки. – Но мне надо, чтобы страх дошел до предела, напугать ее сильно. Тогда я смогу его вытащить.
– Нет уж, Мат, мы как-нибудь без твоих примочек. Свожу ее к психологу, по-людски.
– Дело твое.
– Ты-то сам как? Что там с той историей с экстрасенсами?
– Не история, а балаган, – вздохнул Материал. – Ты меня знаешь: для меня материально всё нематериальное, а там – целый бутон. Что ни персонаж, то заноза в заднице: один на панике, другой меркантильный, как черт…
– Это разве эмоция? – Прервал товарища Кожа.
– Нет, но это приводит к дикой жажде денег, а там и до страха их потерять недалеко. У меня до сих пор в ушах чешется. К слову, я-то четыре миллиона заработал…
Флешбек
Поначалу хозяин поместья смотрел записи видеокамер с закрытыми глазами, ибо происходящее с магом, шаманом и ведьмой вывели его из колеи. Но стоило ему увидеть, что дело с привидением можно решить ударом кулака, он распахнул глаза, как форточки.
– Как это возможно? – Выдавил он он из себя.
– Засчитывается или нет? – нетерпеливо спросил Материал. Когда люди вокруг чему-то удивлялись, он ощущал покалывание в районе поясницы, а когда кто-то пребывал в шоке, он чувствовал, словно весь день таскал ведра с песком. Отсюда и нетерпение.
– Д-д-да… – выдохнул Дирк Джонсон. – Засчитывается.
– Супер, просто зашибись, – безэмоционально проговорил Материал. – Тогда жду перевод до конца недели. Кстати, мне вы письмо не отправляли. Я сам пришел. Надеюсь, это не проблема.
– Безусловно, – сглотнул Джонсон. И повторил: – Безусловно.
Конец флешбека
– Надо не забыть сказать Кракену, – закончил рассказ Материал. – Отстегну в общую казну «Тюльпанов» и с чистой совестью уеду в отпуск.
– Подожди, подожди, – Кожа, уже давно отдохнувший, боксировал с воздухом, ожидая спарринг-партнера. – Ты мне главного не сказал: призрака-то куда дел? Он там так и лежит в бессознанке?
– Кожа, ты обнуляешься? Всё как обычно, без ноу-хау. Я его связал веревкой, которую дал мне Уникум. Привез в тюрьму тюльпановскую, посадил в энерго-камеру, которую, опять же, разработал Уникум. Всё.
– А что он делал всё то время, пока ты торговался?
– Эй, я не торговался! А он…
Флешбек
– Так это мой дед? – спросил хозяин особняка, глядя на призрака, перевязанного сизой веревкой и покорно сидящего на стуле в холле.
Конечно, Дирк Джонсон не сразу сумел выдавить из себя хотя бы слово. Когда он открыл парадную дверь и увидел Альфреда, то заверещал, как свин, и чуть не вырвал из ноздри клок волос. Материал от такого всплеска эмоций сам чуть не повалился на пол, поэтому Джонсона пришлось успокаивать пощечиной.
Потом только, спустя десять минут, когда все смирились что рядом с ними связанное привидение, диалог начал налаживаться, и экстрасенсы посвятили Дирка Джонсона во все нюансы.
– И да, и нет, – ответила ведьма. – В нем уживались две личности: учителя рисования и… да, вашего деда.
– Как вы поняли, что мой отец и мои дяди его убили?
– По их глазам на фотографии. Я ведьма. Я этот взгляд легко распознаю.
– Я нарисую тебя… – вяло прошипел призрак, но Материал отвесил ему подзатыльник, и тот умолк.
Маг потерял сознание.
Конец флешбека
– Уверен, Альфред долго у нас не просидит, – сказал Материал. – Я уже видел Дрессировщика, наверняка явится к Кракену с просьбой. Но мне до этого уже дела нет.
– Ты мне вот что скажи, – сказал Кожа. – Ты шаману втащил-нет? Какой-то он стрёмный, ей-богу!
– Я сделал ему больно иначе, – улыбнулся Материал, снова натягивая на руки перчатки и готовясь к новому раунду.
Флэшбек
Когда Материал впервые стукнул призрака, и остальные «экстрасенсы» вновь обрели возможность двигаться, они воспользовались ею каждый по-своему.
Испуганная ведьма бросилась Материалу на шею, шаман принялся ходить вокруг, разминая ноги, а маг так и остался сидеть.
– Научите меня, – прошептал он спустя некоторое время.
– Этому не научить, – вздохнул Материал, отцепляя от себя руки ведьмы и доставая из внутреннего кармана куртки тонкую сизую веревочку.
Шаман подошел к Материалу, поклонился и протянул руку. Тот ее пожал.
– Бесконечное уважение, – сказал Шаман.
– Ага, – ответил Материал, приступая к связыванию призрака.
– Я думал поступить точно так же, но он меня опередил. Я тоже умею бить призраков. Мне помогают духи.
– Поздравляю.
– Поделитесь со мной наградой.
Материал хмыкнул. Затем встал. Посмотрел на ведьму. Перевел сосредоточенный взгляд на шамана.
– Держите. На здоровье.
– Как же сильно я раздражаю сам себя, – сказал шаман и ушел.
Конец флэшбека
– Не понял. Ты что сделал-то? – недоумевал Кожа, кидая ленивые джебы в сторону Материала.
– Понимаешь, у ведьмы в тот момент раздражение шаманом достигло апогея, – откуда-то из глубины блока отвечал Материал, – и я сумел избавить ее от этого чувства. Передать другому у меня никогда не получалось, но в этот раз – вуаля! Будем считать, я открыл в себе новый скилл.
– Круто, Мат! – Кожа ударил хуком, Материал сделал ловкий нырок.
– Ага. В общем, мы с Альфредом ушли. Да чтоб тебя: в рот хотя бы не бей, пока я говорю!
– Да, прости.
– Во дворе я еще встретил мага. Он, после того как очухался, вышел подышать воздухом. Правда, окосел. Теперь у него один глаз смотрит влево, а второй куда-то внутрь. Бедолага.
– Ведьмочку-то на свиданку не позвал?
– Я ж не ты, Кожа. Если влюбится, я этот наплыв чувств не выдержу. Таков мой рок.
Вдруг дверь открылась, и возле ринга возник абсолютно лысый, без бровей и бороды, бледный человек в белом пальто.
– Варвары, – сказал он тихо. – Кулаками машете.
– Я тебе говорил, что у меня из-за людского тщеславия ломит колени? – не прерывая поединка, бросил Материал, после чего получил удар от Кожи по скуле. – Черт!
– Говорил, говорил… Не чертыхайся лучше, Материал. Плохо это может заканчиваться.
– Ой, иди на хрен.
Лысый продолжил молча наблюдать за поединком. Кожа показал знак «тайм-аут» и подошел к краю ринга.
– Слушай, мне каждый раз не по себе, когда ты вот так стоишь и смотришь. Тебе надо чего или как?
Но лысый не ответил. Он вышел из зала, сверкнув татуировкой Сизого Тюльпана на затылке.
– Я его боюсь, – признался Кожа.
– Только не сильно бойся, – ухмыльнулся Материал. – И без того тошно. У Вельзевула вроде бы новое дело, в какой-то проклятой школе. Вот он и ходит как неприкаянный… Ну, продолжим?
продолжение следует…