Женщины Древнего Рима. Увлекательные истории жизни римлянок всех сословий

Вакхический скандал

Спустя девять лет: 186 год до н. э.

П. Эбутий, отец которого служил в кавалерии и погиб во время войны, имел опекуна. После его смерти воспитанием Эбутия занялись его мать Дурония и ее второй муж Т. Семпроний Рутил, в которого она была безумно влюблена. Не желая представить отчет о том, как управлял собственностью пасынка, Рутил столкнулся с выбором – либо убить его, либо полностью подчинить своей власти. Одним из способов было развратить юношу во время вакханалии. Поэтому Дурония послала за сыном и сообщила ему, что, когда он болел, она пообещала, в случае его выздоровления, приобщить его к вакхическому культу. Ее молитвы были услышаны, и она решила выполнить свое обещание. Он должен провести десять дней в полном воздержании, потом пообедать и, после исполнения ритуала, войти в храм Вакха.

В их городе жила девушка, которая когда-то была рабыней, по имени Гиспала Фецения, по натуре своей слишком добродетельная, чтобы заниматься своей профессией. Она была знаменитой куртизанкой – ее принудили к этому, когда она была еще рабыней. Получив свободу, Гиспала не стала менять свой образ жизни. Она жила неподалеку от молодого Эбутия и была его любовницей, но не слишком дорогой, так что не наносила вреда ни его кошельку, ни репутации. Гиспала была искренне привязана к Эбутию, а поскольку родители не оставили ему никаких средств к существованию, то он жил на ее средства. Женщина любила его так сильно, что, когда ее покровитель умер и она обрела независимость, решила обратиться к властям с просьбой дать ей наставника и составила завещание, назвав своим единственным наследником Эбутия. Их любовь была так сильна, что они не имели секретов друг от друга; и юноша с улыбкой сообщил ей, что пусть не удивляется, если не увидит его несколько ночей, поскольку, по религиозным соображениям, он хочет быть инициированным в культ Вакха, во исполнение обета, данного во время его болезни.

– Боже сохрани! – в ужасе воскликнула Гиспала. – Уж лучше нам с тобой умереть. Пусть проклятия и гибель падут на голову того, кто убедил тебя сделать это!

– Прибереги свои проклятия для кого-нибудь другого, – урезонил ее Эбутий в ответ. – Мне велела сделать это моя собственная мать, а отчим ее поддержал.

Он не мог понять, почему Фецения восприняла сообщенную ей новость с таким негодованием.

Тогда она сказала:

– Я не имею права осуждать твою мать; но скажу вот что: твой отчим хочет во что бы то ни стало погубить твою душу, твою репутацию, твои надежды и саму твою жизнь.

Эбутий еще больше удивился, а когда спросил ее, в чем дело, она стала умолять богов простить ее за то, что, побуждаемая горячей любовью, она вынуждена рассказать ему то, о чем говорить нельзя. Будучи рабыней, она должна была сопровождать свою госпожу в храм Вакха, но, когда стала отпущенницей, ее нога туда больше не ступала. Она знала, что это пристанище разврата и что в течение двух лет Вакху не было посвящено ни одного человека старше двадцати лет. Вначале, словно священную жертву, человека передают жрецам, которые отводят его туда, где ужасающий шум, рев, заклинания, грохот цимбал и барабанов заглушают его крики, когда его насильно совращают. Гиспала отказывалась отпустить его домой, пока не добилась обещания, что он откажется от мысли подвергнуться этой процедуре.

Эбутий вернулся домой. Мать объяснила ему, какой ритуал он должен исполнить в этот день и все последующие; тогда в присутствии отчима он заявил: «Я отказываюсь это делать. Я не хочу проходить ритуал посвящения Вакху». Услышав это, мать воскликнула: «Я знаю, в чем причина! Ты не можешь и десяти дней прожить без своей Гиспалы! Эта грязная сучка подчинила тебя, ты потерял уважение к матери и отчиму, и даже к богам!» Утратив над собой контроль, мать и отчим с помощью четырех рабов выставили юношу из дома, и он отправился к своей тетушке Эбутии, объяснил ей, почему его выгнали, и, по ее совету, на следующий день рассказал свою историю консулу Постулию, закрывшись с ним наедине. Консул велел ему через два дня явиться к нему домой.

Консул отправился к своей теще, Сульпиции, которую все очень уважали, и спросил ее, знает ли она старую женщину по имени Эбутия, которая живет на Авентине. Сульпиция ответила, что хорошо знает эту старомодную даму, которая славится редким здравомыслием. Постулий сказал, что хочет с ней поговорить, и попросил Сульпицию послать за ней кого-нибудь из слуг. Эбутия вскоре пришла, и в разговоре консул, якобы случайно, упомянул имя ее племянника. Услышав это, Эбутия разразилась слезами и с огорчением рассказала о несчастьях, постигших молодого человека, – он был лишен всех своих владений теми, кто должен был больше других заботиться о нем, выгнан из дому своей матерью и живет теперь с ней, и все потому, что он добродетельный молодой человек. Да простит ее Господь за то, что она рассказывает об этом, но он отказался быть посвященным в культ, который, если верить молве, крайне непристоен.

Выслушав ее рассказ, консул понял, что Эбутию можно доверять. Он попрощался с пожилой женщиной и попросил свою тещу, не теряя времени, послать на Авентин и привести в его дом освобожденную рабыню Гиспалу, которую, очевидно, хорошо знают соседи, поскольку он хочет задать ей несколько вопросов. Узнав, что, по непонятной причине, ее вызывают в дом столь достойной и уважаемой дамы, Гиспала испугалась. Прибыв туда и увидев в зале консула и его слуг, она упала в обморок. Ее отнесли в отдаленную комнату, и консул стал расспрашивать ее в присутствии своей тещи. Он заверил Гиспалу, что если она расскажет ему правду, то может рассчитывать на слово Сульпиции и его собственное, что никто не причинит ей вреда. Все, что ему от нее нужно, – это узнать, что происходит во время вакханалий в пещере Семела после наступления темноты.

После этих слов Гиспала поежилась от страха и едва нашла силы заговорить: «Когда меня посвятили вместе с хозяйкой, я была еще девочкой. И в течение нескольких лет, после своего освобождения, не знала, что там происходит». Консул похвалил ее за то, что она призналась в причастности к культу Вакха, и стал убеждать рассказать ему все. Когда она заявила: «Я сообщила вам все, что знаю», пригрозил, что если им придется подвергнуть ее допросу, чтобы узнать всю правду, то к ней уже будут относиться совсем по-другому. Ей лучше во всем признаться сейчас, так как один человек уже сообщил им то, что рассказала она.

Догадавшись, что ее секрет выдал Эбутий, она упала к ногам Сульпиции и стала умолять не принимать слова, сказанные бывшей рабыней своему любовнику, всерьез и не доводить дело до смертной казни. Она и вправду ничего не знает и завела с Эбутием речь о культе только для того, чтобы напугать его.

Тут Постулий потерял терпение и заявил: «Ты, по-видимому, думаешь, что сумела одурачить своего любовника, но забыла, что находишься в доме уважаемой дамы и в присутствии консула». Но Сульпиция подняла обезумевшую от страха девушку и стала ее успокаивать; одновременно она усмирила и своего зятя. Когда Гиспала вновь обрела уверенность в себе, она принялась проклинать Эбутия за то, что он так жестоко отплатил за ее великодушие. Еще она сказала, что если раскроет тайны ритуалов, то на нее обрушится гнев богов, а еще сильнее рассердятся поклонники вакхического культа, которые, узнав о предательстве, разорвут ее на части. Она умоляла Сульпицию и консула тайно вывезти ее из Италии в такое место, где она сможет прожить остаток своих дней в безопасности. Консул заверил ее, что лично проследит, чтобы ее жизни в Риме ничто не угрожало.

После этого Гиспала рассказала о происхождении ритуалов. Сначала это был женский храм, куда мужчин не допускали. В году отмечали три праздника, во время которых при свете дня исполнялись вакхические ритуалы, а роль жриц по очереди исполняли замужние женщины. Однако жрица из Калиганьи по имени Пакулла Анния заявила, что ей якобы явился бог и потребовал все изменить. Она первая посвятила в этот культ мужчин: своих сыновей, Миния и Херенния Церриниев; она же изменила и время проведения церемонии. Теперь она начиналась после наступления темноты; Пакулла также увеличила число церемониальных дней – с трех в год до пяти в месяц. После того как мужчины стали отправлять культ бок о бок с женщинами, предаваясь разврату под покровом темноты, начали твориться безобразия и преступления. В ритуалах стали преобладать извращения. Отказ мужчин от этих греховных практик означал смерть. Поклонники культа Вакха не признают никаких моральных ограничений, и это составляет самую суть их религии. Мужчины вели себя словно одержимые: их члены им не подчинялись, они несли всякую чушь; замужние женщины одевались вакханками, распускали волосы, бегали на берег Тибра, опускали в воду горящие факелы, и они там не гасли (поскольку их обмазывали серой, смешанной с известью). Мужчин привязывали к механизму, который затаскивал их в глубокие пещеры; им объясняли, что их утащили боги; это были мужчины, которые отказывались принимать участие в заговоре, преступлении или разврате. Число участников было огромным, почти половина всего населения; среди них были мужчины и женщины самых знатных фамилий. Два года назад они установили правило – принимать только юношей и девушек не старше двадцати лет, поскольку молодых людей легче всего развратить и испортить.

Таков был ее рассказ, и, закончив его, она снова упала на колени и стала умолять отправить ее в безопасное место. Однако консул спросил свою тещу, может ли она отдать часть своего дома, чтобы там поселилась Гиспала. Теща согласилась, и в распоряжение бывшей рабыни были предоставлены комнаты наверху. Вход на внешние лестницы был перекрыт, и в ее комнаты можно было пройти только изнутри. В дом перенесли вещи Гиспалы и перевели ее слуг. Эбутию было велено поселиться в доме одного из помощников консула.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Исключение составляла семья Цецилия Метелла, чья дочь имела два имени – Цецилия Метелла. (Здесь и далее примеч. авт.)

2

Все три сестры Трибуна П. Клодия, жившего в последние годы республики, звались Клодиями.

3

Женщина, которая, по утверждению Ювенала, восемь раз выходила замуж, до самой смерти носила имя, которое присвоили ей при рождении.