- -
- 100%
- +
© Вячеслав Пешков, 2022
ISBN 978-5-0056-9985-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Человек вышел из вагона на небольшой станции, быстрым шагом пересёк железнодорожные пути и остановился. Он поставил на снег увесистый чемодан, который держал в руке, протер очки и осмотрелся вокруг. На нем была длинная шинель без погон, офицерская фуражка, да длинный шарф в несколько раз обернутый вокруг шеи. По лицу сразу было видно, что этот человек интеллигентный, воспитанный и хорошо образованный. Редко встретишь в такой глуши подобных людей, да и что им тут делать, все благородные сбежали ещё в революцию. Не прошло и нескольких минут, как послышался гудок паровоза да скрип колёс и поезд медленно тронулся. Состав стал набирать скорость все быстрей и быстрей, чёрный дым окутал все здание маленького деревянного вокзала, но сильный ветер быстро разнес его по всей станции. Метель только начиналась, появлялись снежные заносы, да сугробы. Вот состав мелькнул последним вагоном, который со стуком скрылся в снежной мгле. На улице быстро темнело, наступал вечер, рядом с вокзалом в начале и конце маленького перрона горели керосиновые фонари, которые качались и слегка поскрипывали на ветру. В окнах старых домов небольшого посёлка, который находился сразу за вокзалом, стал появляться свет. Незнакомец поднял свой чемодан и направился в сторону перрона в надежде зайти в вокзал и немного согреться.
– Эй, товарищ! Вдруг услышал он незнакомый голос. Человек обернулся и увидел перед собой старика. Старик был небольшого роста, с рыжей бородой, одной рукой он придерживал высокий воротник теплого тулупа, прикрываясь от сильного ветра.
– Позвольте поинтересоваться, ваша фамилия не Плешаков?
– Моя? – Удивился незнакомец, – именно Плешаков, Валентин Данилович. Простите, с кем имею честь…
– Игнат меня зовут, а фамилия Панкратов. Председатель меня послал, говорит, встретишь человека на станции и доставишь в село, всё честь по чести!
– Вот как? Сам председатель говоришь? – Переспросил Плешаков.
– Именно, – ответил Игнат. Давайте ваши вещи, я донесу, вон лошадка стоит. Игнат показал на недалеко стоящие сани и привязанную лошадь к палисаднику вокзала.
– Да нет, что ты Игнат, я сам донесу. – Плешаков взял свой чемодан и они направились к лошади.
– Вы усаживайтесь поудобнее, и тулупчик на себя накиньте, дорога дальняя будет, ежели повезёт, то часа через полтора-два доберемся. Игнат взял овчинный тулуп, на котором сидел сам, стряхнул его от снега и подал Плешакову.
– Вот, без этого тут нельзя, это вам не город.
– Что ж, спасибо тебе Игнат. Через несколько минут они тронулись в путь. Дороги совсем не было видно, только тусклые огоньки в домах небольшого посёлка были ориентиром. Скоро посёлок закончился и последние дома остались позади. Некоторое время они ехали вдоль посадок, за которыми тянулось железнодорожное полотно, но вскорости им пришлось свернуть в сторону, в чистое поле. До села Новгородовка от железнодорожной станции им пришлось ехать по заснеженным полям, да почти вслепую, ведь похоже с этого вечера, и на всю ночь разбушевалась настоящая снежная вьюга. Лошадь, проваливаясь в снег, тяжело тащила сани. Игнат её не торопил, только иногда приговаривал:
– А ну родимая, давай, давай. Плешаков закрыл лицо воротником тулупа, снег с сильным ветром хлестал по глазам, отчего приходилось жмуриться и отворачиваться в сторону.
– Я, конечно, извиняюсь, но дюжа интересно знать, вы учительствовать у нас будете? – С любопытством спросил Игнат.
Плешаков улыбнулся.
– Да, преподавать математику и физику. Хотя и не только это, мне предложили быть директором школы.
– Ого! – Удивился дед. – Это что же в нашей-то деревне теперь семилетка будет?
– Да, семилетка, и не только в деревне, а в колхозе! Ведь сейчас он объединяет несколько сел, не правда ли?
– Конечно! Аж целых три села, – с гордостью подтвердил дед.
– Ну вот, ещё из соседних сёл приходить будут.
– Всё удивляюсь я, советская власть решила всех образовать, ну то есть выучить, даже самых бедных, а дальше возникает вопрос, зачем? Вот ты человек умный и дюжа грамотный, скажи, зачем пастуху твоя физика, а?
– Да-а-а дед Игнат, человек я вижу ты непростой.
– Да уж, какой есть, – с улыбкой ответил дед.
– Ну, так может он сегодня пастух, а завтра захочет быть учителем или инженером, а может он выучится и вернётся в свою деревню агрономом или счетоводом?
– Это что же мил человек, ты хочешь сказать из пастухов и в счетоводы? А может и в председатели?
– А может и в председатели, почему нет? – Ответил Плешаков.
– Вот так насмешил добрый человек, давно я так не смеялся, это явно не к добру, прямо сказать предчувствую не к добру, – улыбаясь, проговорил дед. Он встал с саней во весь рост и как настоящий капитан корабля посмотрел вдаль. Но впереди была только белая пелена, и завывающий ветер закручивал снег, образуя все новые и новые заносы.
– А по времени должны показаться дома деревни, – потягивая вожжи, проговорил дед. Затем он опять уселся в сани и добавил, – заблудиться нам ещё не хватало. Они проехали ещё несколько километров, а села так и не было. Видимость была настолько мала, что дальше десяти метров ничего не видно, можно проехать соседний дом и не заметить. Теперь было совершенно ясно, что они заблудились. Правильным решением было ехать дальше, не сворачивать, ведь таким образом можно наткнуться на другую деревню, чтобы переждать вьюгу, а ещё лучше переждать до утра. Проехав ещё несколько километров вперед, дед Игнат наконец-то заметил деревню, она была чуть в стороне, немного левее той дороги, по которой они направлялись.
– Ну вот, наконец-то, помог Господь, помог, скоро остановимся и переночуем. Давай милая, давай ещё немного осталось, – приговаривал дед, слегка похлестывая лошадь вожжами. Когда они подъехали совсем близко, то их постигло глубокое разочарование, это была совсем не деревня, а обычные посадки деревьев, которые тянулись вдоль поля. Дед опять привстал посмотрел вперед, вглядываясь в кромешную тьму и с горестью уселся в сани. Только он успел это сделать, как лошадь встала как вкопанная. Она неожиданно попятилась назад, затем послышалось ржание, она дернулась в сторону так, что чуть не перевернула сани.
– Держи, держи вожжи! – Закричал Плешаков.
– А то перевернёмся! – Да стараюсь я, стараюсь! – В ответ шумел старик. Лошадь была чем-то сильно напугана, она металась то влево, то вправо. Панкратов тянул вожжи на себя со всех сил, лошадь подняла передние ноги пытаясь встать на дыбы, но старику всё же удалось её удержать. Он слез с саней, взял её под уздцы и погладил по морде. Только тогда лошадь немного успокоилась.
– Ну что ты милая, кого испугалась, здесь же никого нет. Успокойся, успокойся. – Он не переставал её гладить.
– Эй, Игнат. – В полголоса сказал Плешаков. – Посмотри, вон в стороне посадок. Дед обернулся и увидев то, что предстало перед его взором, не смог выговорить ни слова, по его телу пробежали мурашки. Всего в нескольких метрах от них стоял огромных размеров вепрь. Чуть позади него стояли ещё несколько, но чуть поменьше. Они смотрели на них не отрывая взгляда. Потом кабан повернулся и медленно пошёл в сторону, за ним последовали и остальные. Дед быстро залез в сани и потянул вожжи.
– А ну, милая, поехали. Но-о-о, но-о-о – протянул старик, слегка похлопывая вожжами лошадь. Вьюга, кажется, не утихала, а только наоборот становилась всё сильнее и сильнее. Как будто все тёмные силы поднялись против них и заманивали дальше и дальше к самой погибели. Теперь они совсем не понимали, в какую сторону едут, может вперед, а может назад, а может и вообще куда-то в неизвестность, ведь проехав ещё несколько километров, они так и не увидели ни одной деревушки, ни посёлка и даже ни маленького хуторка. Дед остановил лошадь, достал немного соломы из саней и дал животному поесть.
– Вот что Валентин Данилович, пожалуй, надо лошади дать немного отдохнуть, она и так нас провезла километров тридцать и ещё неизвестно сколько впереди.
– Конечно Игнат, я согласен с тобой, заодно и подумаем, что делать дальше.
– А что дальше, – не задумываясь, ответил старик. – Дальше придётся ночевать в поле, да надеяться на божью помощь.
– На божью помощь, – удивился Плешаков. – Ведь я Игнат в Бога не верую. На что же тогда мне надеяться? Дед посмотрел на Плешакова с улыбкой.
– А ты Валентин Данилович надейся и всё, Бог он всё равно помогает.
– Они снова залезли в сани, накрылись теплыми тулупами и молча лежали. Каждый думал о своём.
«Не верю в Бога» – думал Плешаков – «вот оно враньё, зачем же я так сказал? Надо было просто промолчать и всё, ведь я не коммунист и не сочувствующий, сейчас обыкновенный школьный учитель». На его лице появилась улыбка.
«Валентин Плешаков! Несколько лет назад даже подумать об этом никто не мог, как же такое могло случиться. Боевой офицер, капитан его императорского высочества мог стать учителем? Генерал Российской императорской армии Плешаков, полководец имеющий высшие награды правительства и самого императора за мировую войну, слава Богу, не дожил до такого позора, что его сын стал простым учителем. Да отец мечтал о моей военной карьере и считал, что я должен продолжить его дело, быть хорошим полководцем и защищать свою страну. Он испытывал гордость, когда говорил о своём деде и прадеде, о том героизме, который они проявляли, о том, что они прославили эту фамилию на всю Россию. Что он сказал бы обо мне, если был бы жив, что мог подумать!?» Тут заиграла музыка, это был вальс, он увидел свой дом, тот старый дом, где родился и вырос. Большие окна были открыты настежь, длинные до самого пола шторы колыхались на ветру, вся комната была наполнена светом, он был таким ярким, что слепил глаза. А вальс всё играл и играл, казалось эта музыка исходила из ниоткуда, она была такой красивой и завораживающей. Звуки казалось, немного притихнут, то опять громко зазвучат.
– Валентин Данилович! Дорогой, вы только не засыпайте, нельзя, замерзнете, – открыв глаза, Плешаков увидел перед собой Игната. На его лице была улыбка.
– Метель стихает, вон теперь видно куда ехать. А ну-ка посмотри, посмотри, кажется, там виднеются огни или мне кажется? Действительно было очень холодно. Дрожь была во всём теле. Плешаков поднялся из саней и посмотрел вдаль. Метель почти совсем стихла, среди тёмных туч появилась луна, своим холодным ночным светом она осветила всё вокруг. Было видно бесконечно белое поле, небольшие снежные барханы при освещении лунным светом отбрасывали тени и были похожи на волны в океане. Вдали отчётливо были видны посадки и начинался овраг. Он тянулся далеко средь заснеженных полей и уходил за горизонт. А с другой стороны, действительно, похоже стояло село. Присмотревшись лучше, Плешаков с радостью крикнул:
– Это село! Я отчётливо вижу дома и свет, там горит свет!
Глава 2
– А ну-ка, милая давай, ещё немного осталось не подведи – разговаривал Игнат с лошадью, как будто она действительно его понимала.
Они поднялись на небольшую сопку из низины и вдоль оврага проехали к деревне. До крайнего дома оставалось совсем немного, около километра. Был виден свет в окнах, а со двора доносился лай собаки. Только лошадь никак не хотела идти дальше она почти остановилась, похоже, что-то чувствовала, чего-то боялась. Дед слез с саней и взял её за узду.
– Ну, чего же ты боишься, глупая, вот сейчас тебя овсом накормлю, водой пою, осталось-то совсем ничего, Господь помог нам спас от лютой смерти.
– Может там кабан или ещё хуже волк, а дед Игнат? – Спросил Плешаков.
– Да какой, волк. Они к домам так близко не подходят, собак боятся. Измоталась совсем, бедняга, вот и капризничает. Ну, ничего, ничего почти дошли.
Не прошло и четверти часа, как заблудившиеся путники подошли к дому, стоявшему на самом краю деревни. Во дворе лаяла собака до самого хрипа, надрываясь, она вставала на задние лапы и бросалась на незваных гостей, только крепкая верёвка удерживала её за пристёгнутый ошейник. Тут же лай подхватили и соседские собаки, а затем из дальних дворов деревни.
Панкратов подошёл к окну, где тускло горел свет и негромко постучал. Но на его стук не последовало никакого ответа, как будто хозяева крепко спали или их просто не было дома. Тогда он замёрзшими пальцами снова постучал в окно, но уже сильнее, затем ещё раз и ещё.
– Вот народ пошёл, хоть замёрзни под окном! – Громко выругался старик и подошёл к двери.
– Эй, хозяева! Впустите согреться!
Он несколько раз стукнул сапогом в дверь, чтобы его услышали, но к удивлению дверь, ведущая в сени, слегка приоткрылась, так как она была не заперта.
– А ну замолкни, замолкни, я сказал! – прикрикнул дед на собаку, но только это не помогло, собака ещё больше злилась и становилась только агрессивнее.
– Валентин Данилович! – Радостно закричал старик.
– Здесь открыто, пойдёмте, пойдёмте.
Плешаков слез с саней и тут же повалился в снег. Ног под собой он почти не чувствовал. Тупая боль проявилась мгновенно, а ниже колен он их не ощущал и вовсе.
– Сейчас, сейчас помогу вам, Валентин Данилович.
Старик подбежал к лежащему учителю.
– Опирайтесь на меня, сейчас войдем в избу отогреемся у печи, выпьем горячего чая, и всё будет хорошо, – приговаривал Игнат. Повисший на плече Игната еле передвигая замерзшими ногами, Плешаков медленно переступил порог сеней. Ещё немного и они оказались в горнице деревенского дома. Сразу почувствовалось тепло, там топилась печь, на плите стоял чугунок, с кипящей в нём похлёбкой, радом стоял и пыхтел чайник, напротив, у окна стоял большой стол, он занимал в горнице не мало место и скорее всего за ним собиралась большая семья. Над столом висела керосиновая лампа и хорошо освещала довольно просторную комнату. С обеих сторон стола стояли длинные деревянные лавки.
– Эй, хозяева, – не успев как следует осмотреться, – громко крикнул Игнат. Но ответа не последовало. В доме никого не было.
– Присядьте на лавку, да снимите сапоги, посмотрим, что у вас с ногами.
– На лавку в чужом доме без разрешения, да ты что, Игнат, совсем спятил?
– Ничего я не спятил, а вы что ж Валентин Данилович без ног хотите остаться? Такими вещями не шутят, снимайте сапоги.
– Ну, хорошо, хорошо, – ответил Плешаков, – хотя всё же неприлично так поступать.
– Неприлично, – проворчал по-стариковски Игнат. – Что же, украли мы чего, аль обидели кого. Вы конечно человек интеллигентный воспитанный, всё вам по-книжному да по-учёному подавай, а мы люди простые в деревне выросли, культуре не обучены.
Плешаков посмотрел на старика с улыбкой, но ничего не сказал.
– Ну вот, ноги вроде целы, не отморожены, сейчас разгоним кровь, и всё будет в порядке. Жить будете. – Посмеялся Игнат. Он аккуратно стал массировать мышцы ступней и голени.
– Во-о-т, сейчас лучше будет, всё пройдет и следа не останется. Вы ещё молодой здоровый, организм у вас крепкий, вот бы чаю сейчас горячего, это было бы кстати. Сейчас хозяева объявятся, попросим кипяточку, ведь не откажут же. Как думаете Валентин Данилович?
– Думаю не откажут. Только что-то долго, задерживаются хозяева, вон и ужин на плите готов, а они что по деревне погулять пошли на ночь глядя? – Ответил Плешаков.
– Задерживаются, теперь у соседей сидят лясы точат, это дорогой Валентин Данилович деревня, здесь все друг друга знают, вышел из дома, поздоровался с первым встречным, да заболтался о том, о сём, вот и время прошло.
– Не знаю? Игнат, не знаю, что-то не спокойно мне, не по себе.
– Да что вы, Валентин Данилович, что же здесь не советская власть что ли, ведь главное что не замерзли, доехали, ну не выгоняет нас на улицу, на мороз. Заночуем, а там поутру и в путь тронемся, правда я так и не могу понять, куда нас нелёгкая занесла, что же это за деревня такая? Ну да ладно, вы садитесь поближе к печке, отогревайтесь, а я пойду, лошадь распрягу, да соломки подкину, видел я там во дворе лежит.
Зашмыгав старыми сапогами по отскобленному деревянному полу, старик открыл дверь и вышел в сени и только холодок прошёл с улицы по ногам Плешакова. Он поближе пододвинул лавку к печке и вытянул ноги до самой голландки, где из приоткрытой дверцы торчали небольшие чурки дров и слегка потрескивали в пылающем огне печи.
«Да, видимо люди в этом доме не бедствуют, – подумал Плешаков. – А в прочем все равно, какая разница, лишь бы согреться, да уехать побыстрее.»
Он закрыл глаза и почувствовал приятную слабость во всем теле, тепло исходящее из печи согревало замерзшие ноги, которые слегка покалывали как иголками. Его мысли уходили куда-то далеко, не хотелось ни о чем думать, ни размышлять, лёгкая дремота затягивала все сильнее и сильнее и наконец, он погрузился в крепкий сон, издавая только слабый храп.
Глава 3
По самые колени проваливаясь в снег, неуклюже переминаясь с одной ноги на другую, мимо старых домов села шла женщина. Она с трудом пробиралась по снежным сугробам. После сильной метели всё замело так, как будто дороги и не было вовсе. Одни только сугробы да намёты как песчаные барханы возвышались до самых окон деревенских домов.
Большая фуфайка, которая приходилась женщине явно не по размеру была подвязана широким поясом, а с головы и до плеч плотно укутана платком. Большие валенки утопали глубоко в снегу и ей приходилось вытаскивать из сугроба то одну ногу, то другую.
Она повернула к дому и остановилась рядом с калиткой немного отдышаться.
Игнат ее тут же заприметил, благо при лунном освещении вся деревня видна как на ладони.
Немного постояв около палисадника, она подошла к порогу дома, слегка похлопала рукавицами по фуфайке, отряхнулась от снега, потянулась к щеколде, чтобы открыть дверь, но тут же отдёрнула руку, дверь была открыта.
– Ах ты, аль воры забрались, ведь дверь я закрывала, – вслух сказала женщина. А когда она обернулась, то удивилась ещё больше, около старого деревянного сарая находились сани, рядом была распряжённая лошадь и в нескольких шагах от неё, стоял человек.
– Я, извиняюсь, мы тут малость заблудились, я из соседней деревни, – не дав опомниться удивлённой женщине, Игнат протараторил как из пулемёта.
– Игнатом, Игнатом меня зовут, Новгородовский я, тут недалеко от вашей деревни живу.
– Игнат? – ответила женщина. – Это откуда же ты приехал родимый?
– Со станции, с Ломовиса, – коротко ответил Игнат.
Женщина с недоверием окинула взглядом его с ног до головы и подошла чуть ближе.
– С Ломовиса говоришь? Так ведь дорога на Ломовис по ту сторону деревни, что же ты ехал через всю деревню, чтобы остановиться здесь на окраине?
– Что ты, что ты добрый человек, с дороги мы давно сбились, а ехали всё по полям, да посадкам и оврагам, а потом опять по полям.
Женщина ещё раз окинула взглядом незнакомца и с хитрым прищуром сказала:
– Ну ладно, ладно, пожалуй, поверю, по селу бы вы всё равно не проехали, вас бы точно заметили, а там кто знает. А где второй путешественник или сколько вас там?
– А второй там, в доме, он учитель из города, его прислали к нам в Новгородовскую школу детишек учить. Ведь мы как здесь оказались, я же его встречал прямо с поезда, на Ломовисе, а на обратном пути вон оно как получилось, совсем заплутали. Ты мне скажи родимая, это куда же мы приехали, в какое село попали?
– Куда попали говоришь, в Богословку дед, в Богословку вы попали!
– В Богословку!? Вот это да-а-а, – удивился старик. – Это мы здорово промахнулись, такого ещё не припомню, чтобы так заплутать.
Беседа продлилась недолго, через несколько минут они вошли в дом. Сразу повеяло теплом и запахом варёной картошки.
Плешаков встал с постели и с чувством определённой вины посмотрел на вошедшую женщину. Он хотел что-то сказать в оправдание того, что без всякого спроса улёгся в чужую постель или просто извиниться, ведь учитель был человеком интеллигентным, воспитанным и не мог просто так войти в дом к незнакомым людям, да ещё развалиться в постели, но не успел он вымолвить слова, как послышался голос Игната.
– Вот тётка, это и есть наш замечательный учитель, – как из рупора протрубил Игнат.
От таких слов Плешаков был готов провалиться под землю, исчезнуть на месте, чтобы не умереть от стыда.
– Игнат, ну что же ты… – коротко ответил Плешаков не находя подходящих слов.
Женщина на это ничего не ответила, она прошла к печке, сняла с себя платок и присела на табурет, следом на табурет присел и Плешаков.
– Вы знаете, мы немного согреемся и поедем дальше, ведь метель закончилась, а при яркой луне мы быстро найдём свою дорогу, вы только нас простите и не обижайтесь, пожалуйста, – пытался хоть как-то оправдаться за свой неожиданный визит Плешаков.
– Да Бог с вами, – ответила женщина. – Меня можете звать Матрёной, а вас как величать? – Спросила она Плешакова.
– Моя фамилия Плешаков, – он встал с табурета и вытянулся как солдат на плацу. – Плешаков Валентин Данилович! – Сказал громко и чётко. Матрёна даже улыбнулась, посмотрев на него удивлённым взглядом, а Игнат по привычке вытянулся по стойке смирно, но потом опомнился и тоже улыбнулся вспомнив старые времена.
– Так вы старый солдат как я посмотрю а, Валентин Данилович? – Спросила Матрёна. Она встала с табурета, скинула фуфайку и подошла к печке, где стоял чугунок с варёной картошкой.
– Да, вы угадали, я старый солдат, – ответил Плешаков.
– Что же и воевать пришлось?
– Воевал, никуда от этого не денешься, коль время пришло.
– Очень интересно, вы боевой офицер, а теперь учитель, разве такое бывает?
– Бывает, ещё как бывает. А откуда ты узнала, что я офицер.
– Откуда узнала? Так ведь сразу видно человека из благородной семьи, а разве он может быть простым солдатом?
Плешаков немного смутился. Он встал с табурета накинул на плечи шинель и опять присел на то же место.
– Что-то прохладно стало, может принести дровишек, а то я мигом.
– Да что вы Валентин Данилович, я схожу сам, заодно соломки подкину лошади, – неожиданно встрял в разговор Игнат.
– Вот вам кушайте, пожалуйста, – Матрёна положила на стол несколько картофелин из чугунка, а остальное аккуратно завернула в платок.
– А вот выходить на улицу, я вам не советую, этого делать не следует.
– Не следует? – Удивился Плешаков.
– Это как можно понять Матрёнушка, что значит, не следует? – Следом спросил Игнат.
– А это надо понимать так, что банда у нас тут в селе, понимаете банда.
– Банда!? – В один голос переспросили ничего не понимающие путники.
– Именно, в селе хозяйничают бандиты, кажется Антоновцы, я слышала они так себя называли.
– Антоновцы!? Да такого быть не может, это просто невероятно, – удивился Плешаков.
– Матрёнушка, дорогая, так ведь Антонова давно убили, ведь несколько лет прошло, как его нет, – добавил старик.
– Ага, Антонова нет, а вот его люди, которые разбежались по сёлам да деревням ещё есть, и вот сюда их принесла нелёгкая неделю назад, вон картошки горячей им понесу.
– Картошки? Это что же, они здесь недалеко? – Спросил Плешаков.
– Да, недалеко, через пару домов отсюда.
– И много их?
– Ну, если по всей деревне, то человек сто, может чуть больше. Вообще я сильно удивляюсь, что вас никто не заметил.
– Да уж, вот нечистая нас занесла, попали так попали, ничего не скажешь, – возмутился старик.
– Ты дед так уж не переживай, под утро все будут спать, глядишь и повезёт вам, незаметно покинете село.
– Не переживай, как же мне Матрёнушка не переживать, ведь человека-то какого везу, мне было доверена такая честь, а я что, завёз его неизвестно куда, теперь вот что делать сам не знаю.
– Да что ты дед Игнат, ну не такого я высокого ранга человек, самый обыкновенный учитель. – Да кстати, скажи мне, пожалуйста, Матрёна, а почему ты считаешь лучше уехать под утро, думаешь они все уснут вместе с выставленной охраной?
– А что, может и уснут, гуляют они сегодня, меня вот заставили картошки наварить, а другие самогонку им принесут, думаю, напьются они сегодня и у вас появится возможность.
– Да хорошо коли было бы так, а то выставят ещё больше охраны, кто их разберет, чужие головы потемки.
– Это точно, – подтвердил Игнат и чуть подумав продолжил:
– Ну а ежели подумать, вот останемся мы здесь что дальше, днём нас точно вычислят, вон и лошадь во дворе стоит и сани, куда же мы всё это денем? А я хочу сказать, бандиты с нами пестаться не будут, сразу отправят к праотцам.