Литераторы на Камчатке. 2022. Дневники путешествий. Издание второе, исправленное и дополненное

Шереметьево – Елизово – Петропавловск-Камчатский

Недорогие билеты на лето часто бывают зимой. Мы взяли в начале февраля, когда цены уже поползли вверх. И вот лето наступило.

22 июля 2022, пятница

Пока я в целях экономии час тащилась в аэропорт на рейсовом автобусе с Речного вокзала, наш багаж увеличился на пару килограммов копченого палтуса, выпавшего из чьего-то багажа. Лена долго ждала, не придет ли кто за благоухающим свертком, и в конце концов мы его усыновили, не бросать же, может, он с Камчатки прилетел и хочет обратно…

Итак, мы покинули Москву в пять часов вечера из аэропорта Шереметьево, а через восемь часов, в десять утра приземлились на другом краю света, в аэропорту Елизово.

Хотели выпить кофе, но ничего похожего на кафе не нашли. Продавец одного из сувенирных павильонов сказал, что все снесли, распоряжение властей, будут что-то грандиозное строить. Рассказал, как своим ходом до города добраться.

Заскочили в маршрутку 104, за сто рублей с человека добрались до Петропавловска-Камчатского, до остановки «Краевая больница», а дальше пошли пешком, потому что укачало и сколько ж можно сидеть.

Покатили чемоданы под горочку, ведомые яндекс-навигатором, мимо КП – так местные называют остановку «Комсомольская площадь». КП – место, где встречаются почти все магистральные автобусные маршруты города ПК, вроде теперешнего московского «Китай-города». Мимо стадиона «Спартак», по берегу Култучного озера перекатились мы в Старый город. На набережной озера сделали фотоснимки со скульптурой ларги, пятнистого тюленчика.

Поселились мы за три тысячи рублей на двоих за сутки во втором этаже небольшого дома с голубой крышей на Партизанской улице, четвертой параллельной улице вверх по Петровской сопке, в километре от бухты, где Ильич «черный плащ» в океан улетел бы, да не пускает постамент, где Петр и Павел несут вечный крест, и стоит камятник (это слово Лена случайно придумала) с надписью о том, что капитан Беринг открыл сей дикий берег, что за чудо-капитан…1

Уровнем ниже, на улице Советской, нашли вкусную и бюджетную халяльную столовку с шурпой и лагманом, самсой и шашлыком. В шурпе парил огромный кусок жирной баранины.

Часом позже остатками лепешки кормили на берегу Авачинской бухты зегзиц2 и рукава в окияне мочили, а на дискотеку в прибрежных ресторанах «Камбала» и «Яранга» не пошли, устали. Бегло осмотрели этно-деревню недостроенную на берегу озера. Домой пошли.

Разобрав первые фоточки, создали фотоальбомы и написали заметочки: я во вКонтакте, Лена в своем блоге. Картинки общие, то есть объединенные, таким образом, есть и там, и там. А тексты разные, но мы договорились объединить их в этой книжке. И некоторые фотографии тоже.

Памятник ларге – пятнистому тюленю на берегу Култучного озера.

Култучное озеро

Пишут, когда-то оно было гораздо больше, как минимум вдвое, и называлось даже Долгим, Верхним и Дальним. Но это было еще в позапрошлом веке.

Питали озеро чистые ключи, бьющие из склонов Меженной3 и Петровской сопок. У ключей собиралась на пикники местная аристократия, в частности, здесь любила отдыхать с друзьями жена губернатора Завойко Юлия, урожденная Врангель. Ее мемуары можно найти в интернете, они прекрасны.

В озере ловили рыбу нескольких видов, два небольших катера – водных трамвайчика – перевозили с берега на берег пассажиров, работала лодочная станция…

В ХХ веке его частично засыпали, зато насыпали площадь, где теперь стоят памятники и автомобили. И выше, там, где теперь стадион «Спартак», тоже когда-то была вода.

К семидесятому году озеро настолько загадили сточными водами растущего города, что все живое в нем погибло, стало разлагаться и жутко вонять. Пришлось срочно озеро чистить и канализацию отводить в сторону, прямиком в Авачинскую бухту. Ну, а куда…

Само слово «култук» означает по одной версии залив, по другой версии – угол, тупик.

На сегодняшний день с трех сторон озера набережная благоустроена плиткой и именными скамейками – подарками от банков, промышленных предприятий и щедрых горожан, с четвертой стороны все еще ведутся какие-то работы.

Улицы, сопки, храмы и тропы

23 июля, пятница

Почти в каждом населенном пункте нашей страны есть улица Обручева, названная в честь известного путешественника, геолога и географа, писателя и моего прадеда. Википедия не знает, но такая улица есть и на окраине поселка Хужир, что на острове Ольхон, жемчужине Байкала, где Владимир Афанасьевич был всего три дня. У меня есть тому фотодокументальное подтверждение.

Нашлась такая улица и здесь, в Петропавловске-Камчатском, где он никогда не был, шестая параллельная вверх по Петровской сопке, через одну от Партизанской, где мы поселились. Правда, домов на ней нет, и это просто тропа в бурьяне. Заканчивается деревом.4

Судя по некоторым следам, жители Гагаринской улицы, чьи участки выходят сюда калитками, набирают здесь воду из родника, стекающего с горы, и здесь же бросают мусор.

Первое, что нам встречается по пути – небольшой католический храм, не указанный на карте. Приход Святой Терезы. Литургия Слова по воскресеньям в семь вечера. Грот со статуей Девы Марии, прудик, водопадик, альпийская горка, стенд с информацией, скамеечка – все с большой любовью устроено. Сколько лет приходу, мне не удалось выяснить, но в их сообществе вКонтакте целых 78 подписчиков.

Но подвиг паломника требует завершения. Мы садимся в автобус и едем осматривать православные храмы. Они на карту нанесены и видны издалека, они просторны и богато украшены.

Между первым и вторым посещаем смотровую на вершине Мишенной сопки. Я иду по дороге, Лена лезет по козьей тропе, несмотря на добрый совет местной детворы не ходить туда. Спускаемся вместе по другой козьей тропе на противоположную сторону, к Морскому собору и вечерней службе.

Лучше без специальной обуви по тропам не ходить, это утомительно, опасно и… опасно. Но Иисус_Христус_наш_пан бережет таких безумных паломников, как мы.

23 июля. Троицкий – Мишенная – Морской

Утром ходили на улицу Обручева, оказавшуюся густыми зарослями вообще без всего, даже без автомобильной колеи. Просто стена травы – все. Шли к ней по Гагарина, там частные дома, как в деревне, и все держат собак. Улица на горе, так что часть домов ниже, чем идущие мы, а часть – выше. Собаки выскакивают из будок, бегут, громыхая цепями, к заборам, свешиваются через них и лают на головы идущих. Так себе впечатление.

Ходили в порт поискать, кто же нас покатает по океану. Там никого нет катающего, они все в сувенирных магазинах в центре. Там галечный пляж и ручные чайки, прилетает баклан и подолгу ест на воде, приплывают котики и время от времени выныривают на поверхность. Кофе в кофейных киосках со стеклянными видовыми стенами на море – вкусный. В ресторанах на берегу жутковато: громко, клеенчато, пьяные люди, женщины в фиолетовых платьях, дискотека. Но, вероятно, вкусно кормят лосятиной, крабами, рыбами, олениной. Мы не остались.

На автобусе доехали до Троицкого собора, он новый и с огромными балюстрадами, разноуровневой лестницей крыльями, весь во мраморе и новизне. В придачу к новым зданиям храма и звонницы отдано старое здание кинотеатра «Родина», крыша его чуть разобрана в центре и увенчана узким фальшивым световым барабанчиком и куполом. Выглядит престранно. Внутри церковь Николая Чудотворца и воскресная школа.

Катались рядом на качелях, зашли вовнутрь на минутку, на входе встретили рыжего священника.

Обедали в столовой с видовыми окнами.

А потом я решила, что надо пройти до Морского собора и Пантелеймоновского монастыря пешком. Ну, как пешком – через Мишенную сопку. Заодно и покорить ее. Часть пути я сокращала и лезла по горе напрямик, и в целом это был хороший план и удачные сокращения. Но местами думала, умру от страха. Особенно, когда решила, что лучше будет вернуться – и оглянулась. И поняла, что я совсем одна, ни сверху, ни снизу подо мной нет людей, вечереет, никто по этой тропе не полезет ни вверх, ни вниз, с дороги меня не видно и ниоткуда не видно и, хуже того, нет места встать и, например, позвонить в МЧС, а можно только «лежать» на горе или продолжать подниматься, в одной руке держа телефон, который некуда положить. Было очень страшно.

Зато, пока «лежала» стоя, видела и фотографировала то, существование чего хором отрицали два моих ботаника средней полосы – ягоду краснику. Она есть.

Бесконечно спускались к монастырю, бесконечно. Спустились ровно к звону и исповеди. В воротах снова встретили рыжего священника. Наверное, службы в кафедральном и монастырском разнесены так, чтобы хор успевал объехать оба храма.

Вид с Мишенной сопки на Култучное озеро и Авачинскую губу.

24 июля

Заболела, мучилась и спала семнадцать часов подряд, не шевелясь. Считаю, что отравилась какой-то дрянью: сырым молоком, сырой рыбой, сырой водой, летучими ежами, плавучими птицами, что там еще в меню.

Есть, конечно, вариант, что это отравление адреналином, в смысле, я так сильно испугалась на чертовой сопке, что через сутки мне аж снился первый командир моего первого похода, заодно и сказала ему все, что я о нем думаю.

Таня считает, что земля предков встречает меня распростертыми и это такая метафизическая чистка организма. Предки мои жили вовсе не тут, а в Хабаровске, и мы даже не знаем, к какому местному малому народу прапрабабушка относилась. Примерно так же непроходимо все, как с улицей Обручева.

Фотоальбом «Петропавловск-Камчатский летом»

Джетлаг. Набережная. Лестницы. Котики

25 июля, понедельник

После внезапного субботнего похода по местам силы воскресенье мы проболели и понедельник проспали.

Болея, читали об истории открытия Камчатки, о различиях и обычаях коренного населения большую красивую книгу, найденную в библиотеке нашего съемного жилья.

Проснувшись в полседьмого, некоторое время спорили, утро сейчас или вечер.

Когда стало смеркаться, решили все-таки погулять хоть по набережной. Оделись в самые теплые одежды и по дороге их снимали. Еще снимали котиков на лестницах.

Котиков много, местные жители их охотно подкармливают. Возможно, зимой зверей разбирают по домам, или они где-то по теплым подвалам прячутся. А вот собак бездомных, в отличие, скажем, от Тбилиси, почти нет, или я не заметила.

Исторический центр, где мы живем – это шесть улиц на разных уровнях Петровской сопки, соединенных между собой лестницами разной степени красоты и разрушенности. На некоторых котики живут под ступеньками и пытаются лапами хватать прохожих за ноги – мол, жрать давай. Под некоторыми лестницами журчат ключи. Некоторые освещены фонарями и украшены граффити и клумбами с настурциями.

На одной из ближайших к нашему домику лестниц – старый герб города: три вулкана над лососем и год основания Петропавловска – 1740.

Лестница с котиками и старым гербом.

26 июля. Никольская сопка

Все смешалось в доме Смешальских. Уснули в три, проснулись в пять, больше спать не могли. Повалялись, поели и пошли в утреннем тумане на Никольскую сопку. Она оказалась ОК, с дорожками, со стендами, с деревянными настилами, с батареей князя Максутова, победившей аж англо-французских захватчиков в аж русско-турецкой войне (мир непостижим).

Нашли крестик из Иерусалима (на нем написано). Видели сквозь туман узкий выход из бухты в залив и к океану.

Лучшее, что тут есть – леса каменной березы. Просто космос. Чума вообще. Худшее, что тут есть – дороги (их нет).

Потом мы сидели на утреннем берегу и пили Танин кофе. Мерзкие дети кидали камешки в чаек. Отвратительные существа. Я хотела подружиться с ними и подговорить покидать камешки в их маму. Или самой покидать камешки в них. Но сдержалась.

– да, люди несовершенны.

– несовершенство я бы пережила. Но они омерзительны.

– ты и омерзительными их пережила, как видишь.

Мимо шел местный городской сумасшедший. Он сказал:

– доброе утро. Обратите внимание, как выигрышно смотрится эта яхта рядом с этой… полуяхтой. Хорошего вам дня! Самого замечательного.

Отходит. Оборачивается, кричит:

– и никогда не забывайте, что вы лучше всех!!!

– ок, не все люди омерзительны.

– то есть, этот алкоголик тебе подходит.

– ну – он сделал все, что было в его силах, чтобы отделить себя от зла.

Тут к берегу приплыли тюленчики. Сначала один, мы видели голову и спинку, а потом еще двое. И баклан. А мерзкие дети с дурной мамашей ушли.

Наконец-то нашли волшебное место в городе, в шерлок-холмсовском духе, без дискотеки, караоке, пьяных мужчин и женщин в фиолетовых платьях. Без летучих ежей. Мне дали рисовой кашки, попробую ее удержать внутри.

Мы живем в историческом центре города, чуть выше той единственной улицы, которая тут была, когда капитан Беринг открыл наш дикий берег, а суда «Св. Петр» и «Св. Павел» привезли сюда церковь и собрали ее на берегу. Та церковь была переносная походная, напротив нее попозже построили большую настоящую. Потом разрушили и вместо нее построили исполком с колоннами. Теперь в здании исполкома краевой суд, а напротив маленькая деревянная церковь, имитирующая ту, что привезли «Св. Петр» и «Св. Павел», и рядом строящаяся новая, имитирующая ту, что построили вместо походной.

Словом, храмы города новодельные.

На той же стороне улицы памятник погибшим судам и золотая стекляшка композитного судостроения.

За эти дни я научилась видеть, почему центр это центр и почему он красивее окраины. Тут есть деревянные дома, покрашенные несколько лет назад. Но, конечно, бесполезно борта эти суриком красить стараться – все равно в океане они проржавеют насквозь. Есть бетонные четырехэтажки с контрфорсами, отреставрированные пластиковой плиткой 50x60 см. Местами она уже отходит, или откололась – снег, дождь, ветер, соль. Выглядит так себе, но понятно, что до этой плиточной реставрации было намного хуже. Есть безумные порывы администрации штукатурить что-нибудь и красить по штукатурке – хватает на один сезон. Реставрация не фасадная, в смысле, окна и балконы оставляют как были, безобразно, как в Египте.

В центре город полон лестниц, красивых и помоечных, не прекраснее и не ужаснее стамбульских. В красивых вполне может мраморная ступенька выпасть из металлоуголка, посреди помоечной может расти роскошный куст.

В архитектурном смысле городишко страшненький. Поэтому лучше всего в городе смотрятся новоделы из стекла и металла. Ему пошло бы быть как Москва-сити и, похоже, это сейсмовозможно – здание судостроения же как-то построили и оно пока стоит.

А вот в части памятников город любопытный, есть военные монументы с начала XIX века в хорошем состоянии. На стеле Чарльзу Кларку практически стерся текст надписи, нуждается в поновлении. Под колонной Берингу провалился фундамент и она потеряла вертикальность, но все так же хороша. Камень в честь Лаперуза чувствует себя хорошо.

Окраины неожиданно приличные, в них нормальные высотные спальники и богатый частный сектор. Хороший автопарк, ровный и относительно новый – и совершенно убитый общественный транспорт.

Поехали посмотреть, что такое Медвежье озеро в черте города. Оказалось, пересыхающее озеро в частном секторе и с парком, больше всего похожим на некошеное отдыхающее поле. На той стороне Ломоносовской улицы годные спальные районы, на этой – Церковь Полного Евангелия, широкая и плоская, как рынок или концертный зал.

Сторож внутри рассказал, как бог исцелил его от алкоголизма и наркомании, и подарил нам два карманных полных Евангелия. На удивление, никакой двенадцатишаговой программы у ребят нет, только молитва. На удивление, зимой, когда все дома, в приходе четыреста человек.

У Тани план на четверговую службу у евангелистов, она и гитару у них приметила.

У меня план на воскресный католический приход Святой Терезы тут в соседнем домике, в него от силы человек двадцать влезет. Домик нежнейший, с рукотворным бассейном сердечком и статуей Девы Марии. Восемь соток провинциальной Германии на Камчатке.

Домой возвращались на такси, не было никаких сил. Я пела песню про «Озеро-Медвежье-все-как-есть-прими».

Топорки у Медвежьего озера.

Бейкер-Стрит. Вулканариум

27 июля, среда

Вчера был холодный день и мы хотели с утра поехать в поселок Термальный, греться, но ванны были закрыты на выходные понедельник и вторник, и мы пошли осматривать Никольскую сопку подробно, после завтракали в приличном современном кафе «Бейкер-стрит», я читала Лене вслух книгу про Карлсона, она же исподтишка фотографировала мое удивленное лицо за этим занятием – оказалось, что я почти ничего не помню.

Затем поехали в город и там осмотрели Краевую библиотеку имени студента Крашенинникова, протестантскую церковь Полного Евангелия, Медвежье озеро и парк при нем со скульптурами буривуха,5 медвежонка с бабочкой на носу, евражки, топорков – и урны с енотиком.

Сегодня ходили в «Вулканариум» втроем со Славяной, моей знакомой из Бийска, прилетевшей автономно, уже спустившейся с вулканов и полетавшей на вертолете. Нет, за такие деньги мы лучше еще раз туда-сюда съездим.

Экскурсия в музей вулканов стоит тысячу рублей, а без экскурсии и не войдешь. И начинаются они по времени, поэтому надо заранее звонить и бронировать. Телефон дают в яндекс-карте.

В эту же сумму входит чашечка иван-чая в кафе-сувенирной лавке на втором этаже музея и розеточка варенья.

Там же можно потом купить и варенье в ассортименте (брусника, красника, голубика, шикша), и иван-чай по ценам, значительно выше рыночных, а также майки, толстовки, кепки, магниты, значки и календарики.

На кассе музея можно купить сувенирные кусочки лавы, магниты, открытки и свечи-вулканчики, но если сдержаться – все то же самое есть на улице Советской у дяди Вити в магазине «Нулевой километр» примерно вдвое дешевле. Ну и в других сувенирных магазинах, которых много в городе, особенно в центре.

27 июля. Вулканы

Потеплело настолько, что можно снять шерстяную шапку, пуховую куртку, флисовую кофту и термобелье и лечь загорать на заднем дворе дома. Морское северное лето прямо голландское, смешное.

Ходили в музей вулканов. Это частный музей, живой и интересный. Экскурсии для групп ведут экскурсоводы, а индивидуальные экскурсии – вулканологи. Но после своей экскурсии можно сколько угодно сидеть в музее и слушать все остальные.

По маршруту экскурсии в музее мы сыпали магнитный песочек на магнит, били в корякский бубен, поднимали одной рукой большие бомбы пемзы, нюхали двадцать четыре разноцветных пепла из двадцати четырех вулканов и фотографировали камчатский одуванчик бешеного розового цвета, похожий на лотос и хризантему одновременно. Музей посещать обязательно, чтобы просто сориентироваться, где мы, кто мы и чего мы хотим от нашей поездки. Хорошо бы – на второй день по прилету.