РУБЦЫ НА СЕРДЦЕ сборник рассказов

ТУНДРА. ЛЮБОВЬ.

Глава 1.

Жизнь на Севере была суровой, но полной смысла. Будни Артёма проходили в цехе, где гул станков сливался в симфонию труда. Он точил детали для буровых установок, чувствуя себя причастным к чему-то большому. Лида находила отклик в глазах своих учеников – детей геологов, оленеводов, рабочих. Она учила их не только грамоте, но и доброте, рассказывая о далёком, тёплом материке, где растут яблоки и поют соловьи.

Вечерами они собирались всей семьёй. Люся рисовала каляки-маляки, изображающие оленей и снежинки, а Артём с Лидой пили чай с брусничным вареньем и планировали вылазки в тундру на выходные.

Глава 2.

Однажды в начале зимы они с друзьями – Владимиром и Таней – решили отправиться на стареньком «Буране» к заброшенной метеостанции, километров за сорок от посёлка.

День был ясный, морозный. Снег искрился на солнце миллионами бриллиантов. Они мчались по бескрайнему белому полю, оставляя за собой лишь облако снежной пыли. Люся, завёрнутая в меховой конверт, визжала от восторга.

Но на обратном пути погода испортилась. Неожиданно налетела пурга – знаменитая северная «пурга». Видимость упала до нуля. «Буран» заглох посреди белого безмолвия.

– Ничего, переждём! – крикнул Владимир, но в его голосе сквозила тревога.

Снег забивал все щели, ветер выл, словно голодный зверь. Становилось холодно. Взрослые понимали всю серьёзность положения.

– Разожжем примус, согреемся чаем, – предложила Лида с удивительным спокойствием. Она, как настоящая хозяйка, развернула провизию.

Пока Владимир пытался оживить снегоход, Артём и Лида устроились в санях, укрывшись всем, что было, создав своим телом уютное гнёздышко для Люси. Чтобы девочка не боялась, Лида тихо пела ей песни, а Артём рассказывал сказку о белом медвежонке, который заблудился и нашёл дорогу домой по северному сиянию.

Их выручили лишь через несколько часов. Подоспела поисковая группа из посёлка, высланная по тревоге. Вернулись они уставшие, продрогшие, но бесконечно счастливые. Это приключение не испугало их, а лишь сильнее сплотило. Они поняли, что главное – быть вместе, и тогда любая пурга нипочём.

Глава 3.

Прошли годы. Люся выросла, окончила школу и уехала в Петербург учиться на геолога, чтобы вернуться на Север, который стал для неё родным.

Артём и Лида поседели, но их любовь не потускнела. Они по-прежнему жили в посёлке «Северное Сияние». Артём стал главным инженером на заводе, Лида – заслуженным учителем, вырастившим не одно поколение северян.

В тихие вечера они выходили на балкон, смотрели на бескрайнюю тундру и вспоминали тот самый летний вечер в сибирском клубе, первый вальс, смущённый взгляд девушки с родинкой на щеке и решительного юношу в новеньких туфлях, который не побоялся пройти через весь зал, чтобы обрести своё счастье.

Они прожили долгую жизнь, полную труда, верности и приключений. И каждый раз, глядя на переливающиеся сполохи в ночном небе, они знали – это их северное сияние, символ их любви, которая однажды вспыхнула, как яркая звезда, и уже никогда не гасла.

Конец.

***

Сага о северном ветре и Брянском васильке

Их встреча была делом случая, но судьбой – в этом они оба были уверены до последнего взгляда.

Алексей, молодой геолог из сурового Норильска, приехал в летнюю, утопающую в зелени Брянскую область, к тётке в деревню Ореховка. Его встретили как дорогого гостя – с душистым хлебом, домашним квасом и шумным застольем за длинным столом, ломившимся от пирогов и солений.

Вечером двоюродный брат Николай, хитро подмигнув, сказал: «У нас клуб по субботам – центр вселенной. Пойдём, городской, на наших красавиц посмотришь».

В маленьком деревенском клубе пахло духами, махоркой и свежевымытым полом. После фильма «Весна на Заречной улице» в зале вспыхнул свет, и Алексей почувствовал на себе десятки любопытных взглядов. Деревенские девушки, яркие, как полевые цветы, с интересом разглядывали статного незнакомца с севера. Но его взгляд, скользнув по залу, наткнулся на пару бездонных голубых глаз, в которых словно отразилось всё летнее небо. Девушка, скромно стоявшая у колонны, смущённо опустила ресницы, но было поздно – их взгляды встретились, и в сердце Алексея что-то вспыхнуло и перевернулось с ног на голову.

Зазвучали первые аккорды вальса «На сопках Маньчжурии». Не раздумывая, Алексей, как корабль сквозь шторм, ринулся через всю танцплощадку, не замечая никого вокруг.

– Разрешите пригласить? – выдохнул он, заглядывая в те самые голубые глаза.

– Анна, – так же тихо ответила она, доверчиво положив свою тонкую руку на его плечо.

Их первый танец стал началом всего. Они кружились, почти не касаясь пола, словно во сне. В тот вечер Алексей не подошел больше ни к одной девушке. Они говорили обо всём и ни о чём, и оба поняли: это Судьба.

Год разлуки, наполненный длинными письмами и тревожным ожиданием, пролетел как один миг. Следующим летом Алексей снова стоял на пороге её дома, держа в руках не скромный букет полевых цветов, а обручальное кольцо.

– Анна, выйдешь за меня? – спросил он, не выпуская её рук.

– Да! – ответила она, не раздумывая и не боясь, всем сердцем доверяя этому сильному мужчине с Севера.

Пышной свадьбы не было – жили скромно. Но вечер в родительском доме Анны, залитый светом и наполненный смехом самых близких, был по-настоящему счастливым. Их первая брачная ночь, однако, оказалась испытанием на чувство юмора. В тесной горнице им пришлось делить кровать… с двумя младшими сестрами Анны. Лежа в темноте и глядя в потолок, Алексей и Анна тихо смеялись, сжимая друг другу руки через спящую между ними десятилетнюю Катюшу.

Но наступила и вторая ночь – на душистом сеновале, под аккомпанемент сверчков и шепот летнего ветра. Их страсть, сдерживаемая так долго, была подобна северному сиянию – яркой, бурной и незабываемой. Эта ночь навсегда осталась в их памяти как вихрь счастья и полного единения.

Спустя всего месяц счастливой жизни пришла повестка. Армия на два года разлучила их. Алексей служил в далёком Забайкалье, а Анна поступила в культпросветучилище в Брянске, приносимые письма почтальона были их единственной ниточкой.

И вот, спустя два года, сержант Алексей Орлов, не предупредив, приехал прямо к ступеням училища. Увидев свою Анну в окружении однокурсников, он застыл, а затем громко, на весь двор, крикнул: «Жена! Я дома!»

Анна, покраснев от смущения и залившись счастливой краской, бросилась ему в объятия под одобрительные возгласы и аплодисменты сокурсников.

Их совместная жизнь началась по-настоящему в Норильске, куда Алексей забрал свою жену. Суровый край встретил Анну неласково, но любовь Алексея согревала её лучше любого солнца. Здесь, среди снегов и полярных ночей, родилась их дочь – голубоглазая Людочка, вобравшая в себя красоту матери и стальной характер отца. Алексей, трудясь на горно-обогатительном комбинате, быстро снискал уважение как принципиальный и знающий специалист.

Но судьба готовила им новый поворот – Алтайский край, таёжная станция с новыми вызовами и надеждами. Что ждало семью Орловых среди гор и бескрайних полей? Это уже совсем другая история…

Их жизнь в Норильске была подобна алмазу, рожденному в суровых условиях: чем сильнее был напор внешних обстоятельств, тем ярче и прочнее становилась их связь. Лютые морозы, завывающие вьюги и долгие полярные ночи не охладили их чувств, а лишь сильнее разожгли внутренний огонь. Они были друг для друга единственным солнцем в этом ледяном краю.

Алексей возвращался с комбината усталый, пропахший рудой и холодом. Но едва переступив порог их скромной комнаты в общежитии, где пахло щами и домашним уютом, он преображался. Его усталость таяла под ласковым взглядом Анны и звонким смехом дочки. Он находил в себе силы не просто «отдыхать», а жить полной жизнь. Вместе они ходили в кино на единственной в городе площадке, посещали концерты приезжих артистов в Доме культуры, а по выходным, оставив Людочку с проверенной соседкой, вдвоем отправлялись в геологический музей или на выставки. Для Алексея, выросшего среди техники и суровых мужчин, мир, который открывала ему Анна, был откровением. Он с восторгом первооткрывателя впитывал стихи Есенина, которые она ему читала, и музыку Чайковского, звучавшую с пластинок.

Но их любовь была не только возвышенной, но и страстно-земной. Их влечение друг к другу было таким же естественным и необходимым, как дыхание. После таких вечеров, вернувшись домой, они не могли насмотреться друг на друга. Их ночи были не просто «супружеским долгом», а бесконечным праздником познания, игрой и бурным слиянием, в котором стирались границы между телами и душами. Утром они просыпались переплетенными, уставшие, но бесконечно счастливые, готовые снова покорять этот суровый мир.

Однажды, в канун Нового года, их пригласили в ресторан коллеги Алексея. Это был редкий для них вечер роскоши – Анна в своем самом лучшем синем платье, напоминавшем ему то самое небо над Брянском, Алексей в строгом костюме. Было шумно, весело, они танцевали, смеялись и чувствовали себя королем и королевой бала.

Возвращались поздно, затемненными улицами, держась за руки и обсуждая яркие моменты вечера. И вдруг из подворотни вывалилась пьяная четверка. Один из них, самый крупный, грубо толкнул Алексея в плечо.

– Э, кудрявый, куда путь держишь с такой фартовой? Дай мужикам поздравить с праздничком, – сипло процедил он, бросая похабный взгляд на Анну.

Алексей, мгновенно собравшись, встал между женой и хулиганами. Но прежде, чем он что-то успел сказать или сделать, Анна, вся сжавшись в пружину, выскочила из-за его спины.

– Руки прочь от моего мужа! – крикнула она так громко и властно, что пьяницы на секунду опешили. Она не думала об опасности, она видела лишь угрозу для своего Алексея и действовала на чистом материнском инстинкте защиты своей семьи.

Этой секунды хватило. Алексей, воспользовавшись замешательством, резко оттолкнул ближайшего нападающего, а Анна, с неожиданной силой, швырнула в лицо другому, свою маленькую сумочку, в которой звонко зазвенели ключи. Не ожидая такого яростного отпора от, казалось бы, беззащитной пары, хулиганы, что-то невнятно пробормотав, отступили в темноту.

Отойдя на безопасное расстояние, они остановились, перевели дух и… расхохотались. Смех был нервным, счастливым, очищающим. Они смеялись над нелепостью ситуации, над тем, как Анна, эта хрупкая фарфоровая куколка, пошла в атаку с сумочкой, над своими выпученными от адреналина глазами.

– Ты моя воительница, – выдохнул Алексей, обнимая её всё ещё дрожащие плечи.

– А ты мой щит, – улыбнулась она в ответ, прижимаясь к его груди.

Домой они вернулись на крыльях. Этот всплеск адреналина, эта ярость и это невероятное чувство «мы – одна команда», разожгли в них огонь сильнее, чем любое шампанское. Их комната в общежитии в ту ночь снова превратилась в сеновал, где бушевала страсть. Их любовь в эту ночь была дикой, неистовой, полной благодарности за то, что они есть друг у друга, что они могут защитить и быть защищенными. Это было не просто физическое единение, а мощное, всепоглощающее утверждение жизни вопреки всему.

И засыпая на рассвете в его крепких объятиях, Анна знала – их любовь способна растопить любой северный лёд и отбить любую атаку. Потому что они – одно целое.

***

«Фокус Вселенной»

Есть люди, на которых Вселенная смотрит сквозь особый объектив. Она будто выставляет для них фокус на удачу, на осуществление мечтаний. Таким человеком был Арсений Ветров. Имя ему, словно сошедшее со страниц старого романа о путешественниках, идеально ему подходило – вольный, как ветер, который однажды унесёт его из маленького провинциального городка, где он родился и вырос, в самый центр урагана приключений.

Ещё в школе, глядя на потрёпанный глобус в кабинете географии, он не видел границ. Он видел джунгли Амазонии, пляжи Бали и небоскрёбы Нью-Йорка. А ещё он видел их через видоискатель воображаемой камеры. Учителя лишь качали головами, когда он на уроке физики снимал на самодельный штатив, как за окном ломается луч солнца о стёкла, а на литературе представлял, как описание природы у Тургенева можно превратить в панорамный план.

Но однажды директриса, мудрая Лариса Ивановна, вызвав его родителей, сказала ту самую фразу, что стала пророческой: «Ваш ребёнок очень неординарный. Он мыслит не картинками, а целыми фильмами. Он будет в чём-то гениален. Дайте ему свободу творить». И они дали. Эта поддержка стала для Арсения тем трамплином, с которого он совершил свой главный прыжок.

Армия закалила его характер, но не убила мечту. Наоборот, там, вдали от дома, он научился видеть истории в глазах людей. А после службы случилось то, во что он всегда верил – чудо. Его короткометражный ролик, снятый на простенькую камеру о буднях их городка, заметили. Ему позвонили из Москвы.

Глава 1.

Столица встретила Арсения огнями и суетой. Фирма «Вертикаль Фильм» занималась созданием документальных и приключенческих проектов. Его взяли оператором в команду, снимающую цикл программ «Неизведанная Россия». Сначала были поездки по Золотому Кольцу, Карелия, Кольский полуостров. Его камера ловила то, что ускользало от других: не просто пейзажи, а их душу. Искажённое маревом воздуха плато Мань-Пупу-Нёр, танцующее северное сияние над Хибинами, суровые лица поморов… Его карьера стремительно шла вверх.

Потом были страны ближнего зарубежья— загадочная Камчатка, дикие горы Памира в Таджикистане, бескрайние степи Казахстана. Всё, что он задумывал, сбывалось. Он мысленно представлял кадр «с высоты птичьего полёта», и в их распоряжении вдруг оказывался дрон. Он мечтал снять рассвет в конкретном месте, и тучи, неделями висевшие над ущельем, рассеивались. Коллеги шутили, что Ветров заключил сделку с самой Судьбой.

Но главное приключение ждало его впереди.

Глава 2.

Следующим проектом был фильм о загадках древних цивилизаций. Съёмочная группа высадилась на острове Пасхи. Моаи, каменные исполины, молчаливо взирали на них со своих постаментов. Арсений, заворожённый, снимал закат, когда в кадр его периферийного зрения попала она.

Девушка с мольбертом. Она сидела на склоне холма, пытаясь запечатлеть угасающие краски неба и таинственные силуэты истуканов. Ветер играл её каштановыми волосами. Что-то в её позе, в сосредоточенности, с которой она смешивала краски, заставило сердце Арсения биться чаще. Он медленно перевёл камеру в её сторону, сам не понимая, зачем. Она подняла взгляд, и их глаза встретились. Не через видоискатель, а напрямую. Время остановилось. Грохот океана, свист ветра – всё стихло.

Её звали Ариадна. Она была реставратором из Петербурга, приехавшей на остров по волонтёрской программе. Они разговорились, будто знали друг друга всегда. Она рассказывала ему о тайнах красок, он – о магии света. Он смотрел на неё и понимал, что это та самая «сцена», ради которой стоит переписать весь сценарий жизни.

Глава 3.

Их роман развивался как самый захватывающий приключенческий фильм. После острова их пути не разошлись. Ариадна вернулась в Петербург, Арсений – в Москву. Но теперь все его командировки были окрашены её ожиданием. Он летал к ней между съёмками, они встречались в разных точках мира.

Однажды его отправили в джунгли Камбоджи, снимать Ангкор-Ват. И он уговорил продюсера взять с собой Ариадну как консультанта по историческим артефактам. Те дни стали для них золотыми. Они встречали рассветы на террасах древних храмов, а его камера, наконец, сняла не просто приключение, а историю любви. Он снимал её улыбку, её руки, касающиеся древних камней, её фигуру на фоне исполинских деревьев, поглотивших Та Пром.

Но однажды во время съёмок с квадрокоптера в горах Чили случилась беда. Связь с дроном прервалась, и Арсений, пытаясь его найти, оступился на скользком склоне. Падение могло бы стать роковым, если бы не реакция Ариадны, которая успела схватить его за руку. В тот момент, вися над пропастью и глядя в её полные ужаса и решимости глаза, он понял, что значит «фокус Вселенной». Это не он. Это – они.

Глава 4. Арсений всегда добивался всего, чего хотел. Но теперь его главной мечтой стала Ариадна. Он понял, что его талант, его везение – всё это было лишь подготовкой к их встрече. Чтобы дать ему силы и средства быть рядом с ней, чтобы его мир стал таким же большим и ярким, как её внутренний мир.

Фильм, смонтированный по итогам их путешествий – от Москвы до Владивостока, от Северного полюса до пустыни Атакама, – получил международную премию. На церемонии вручения, стоя на сцене, Арсений взял микрофон.

«Говорят, у меня есть особый дар – видеть мир через объектив так, что мечты сбываются, – сказал он, глядя в зал, где сидела Ариадна. – Но я долго не мог поймать в фокус самое главное. Пока не понял, что главное – это не то, что ты видишь, а то, кто рядом с тобой, когда ты это видишь».

Он спустился со сцены, подошёл к ней и достал из кармана маленькую коробочку. Не было громких слов. Просто вопрос, который она ждала: «Ариадна, наше путешествие только начинается. Стань моей спутницей навсегда?»

Их свадьбу они сыграли в том самом провинциальном городке, где всё началось. Лариса Ивановна, уже на пенсии, сидела в первом ряду и улыбалась, вспоминая того самого неординарного мальчика.

А потом был их совместный проект – полнометражный художественный фильм «Фокус Вселенной», основанный на их истории. Арсений был режиссёром и оператором, Ариадна – художником-постановщиком. Фильм стал хитом, потому что зрители верили каждому кадру. Они верили, потому что видели – это не просто красивая сказка. Это правда. Правда о том, что бывают люди, на которых Вселенная смотрит сквозь особый объектив. И иногда она сводит их вместе, чтобы они стали друг для друга тем самым единственным и верным фокусом.

Глава 5.

Успех их совместного фильма «Фокус Вселенной» был таким оглушительным, что эхо долетело до самых арабских княжеств. В их московскую студию «Вертикаль Фильм» поступило предложение, от которого невозможно было отказать. Департамент культуры и туризма Дубая приглашал power-couple мирового документального кино возглавить масштабный проект – создание цикла фильмов, раскрывающих новое лицо ОАЭ. Это был не просто заказ, это был вызов и признание их уникального стиля.

Дубай встретил их не просто жарой, а сияющим, футуристическим миражом, воплощённым в стекле и стали. Их новый дом с панорамными окнами открывал вид на бесконечную синеву Персидского залива и стройные ряды небоскрёбов, похожих на хрустальные сталагмиты. Здесь, в этом городе-мечте, где будущее уже наступило, они начали новый виток своего творческого пути.

Их первым эмиратским проектом стал фильм о соколиной охоте, где Арсений снял головокружительные полёты ловчих птиц на фоне огненных закатов над пустыней. Ариадна же, с её тонким чутьём художника, создавала визуальные концепции, которые объединяли древние бедуинские традиции и суперсовременную архитектуру. Они были идеальным тандемом: он ловил движение, она – душу.

Именно на съёмках в пустыне, в лагере для соколиной охоты, они познакомились с шейхом Халидом – молодым, прогрессивным меценатом, страстно увлечённым кинематографом. Он не просто финансировал проекты, он понимал язык творчества. Разглядев в наших героях не просто талантливых исполнителей, но и визионеров, он предложил им идею, которая изменила всё.

Глава 6.

«Египетские пирамиды – величайшая загадка, – сказал как-то вечером шейх Халид, угощая их ароматным кофе в своём офисе на последнем этаже башни «Бурдж-Халифа». – Но её разгадывали тысячи раз. Я хочу, чтобы вы показали не то, что было, а то, что есть. Связь тысячелетий. Диалог древнего Египта и современного Дубая. Найдите тайну, которая объединяет пустыни».

Это была блестящая идея. Их новый фильм, получивший рабочее название «Песок Времени», стал их самым амбициозным проектом. Съёмочная группа работала на двух фронтах. В Гизе Арсений снимал величественные пирамиды, используя новейшие технологии светового сканирования, чтобы показать их текстуру, невидимую невооружённым глазом. Он летал на тепловизорах над плато, обнаруживая аномалии в песке, о которых раньше лишь догадывались археологи.

А в Дубае Ариадне пришла гениальная мысль. Она настояла на том, чтобы снять кульминационные сцены в роскошном отеле «Люксор», чья архитектура – гигантская стеклянная пирамида – была прямым диалогом с древними предшественниками. Она создавала декорации, где золотые артефакты из Каирского музея соседствовали с голографическими проекциями, а иероглифы на стенах оживали, превращаясь в цифровые узоры.

Их фильм стал не просто документальным расследованием. Это была поэма о вечности, о человеческом стремлении к бессмертию, выраженному в камне и стекле. Он заканчивался кадром, где солнце садилось за пирамиду Хеопса, и на его фоне, в момент полного совпадения, зажигались огни пирамиды дубайской, создавая мост из света через тысячелетия.

Глава 7.

Премьера «Песка Времени» состоялась на открытии самого престижного кинофестиваля в ОАЭ. Зал взорвался овациями. Фильм был признан шедевром, который не только открывал новые грани истории, но и менял восприятие самого арабского кинематографа, выводя его на космополитичный, философский уровень.

Церемония награждения проходила под открытым небом, в специально возведённом в пустыне роскошном шатре. Когда объявили лауреатов главной премии – «Золотой Сокол» за вклад в развитие кинематографа, на сцену поднялись двое: Арсений и Ариадна.

«Когда-то давно мудрый человек сказал, что мне нужна свобода для творчества, – начал Арсений, держа за руку Ариадну. – И я получил её. Но настоящая свобода – это не отсутствие границ. Это наличие человека, с которым ты можешь бросить вызов любым границам, даже границам времени».

Ариадна, улыбаясь, добавила: «Дубай научил нас, что будущее можно построить даже в пустыне, если верить в чудо. Наше чудо – это наша любовь и наше общее дело. Эта награда принадлежит не только нам, но и этой удивительной стране, которая стала нам вторым домом».

В завершение вечера шейх Халид сделал им особый подарок. В знак высочайшего признания их заслуг Арсению и Ариадне был вручён статус почётных жителей Дубая – редчайшая привилегия для иностранцев, даруемая за исключительный вклад в культуру эмирата.

Глава 8.

Теперь они были не просто успешными кинематографистами, а частью культурного ландшафта этой удивительной страны. Их жизнь в Дубае обрела новый ритм – ритм города, который никогда не спит, но в котором они нашли свой собственный покой.

С балкона их виллы на Пальме Джумейра был виден бескрайний океан. Арсений обнимал Ариадну, а она положила руку на его плечо. В её глазах он видел то же, что и много лет назад на острове Пасхи – доверие, любовь и бесконечную поддержку.

«Знаешь, – тихо сказал он, – я всегда думал, что фокус – это точка. Место, где всё становится ясно. Но сейчас я понимаю, что фокус – это путь. И я счастлив, что наш путь лежит с тобой. Куда дальше? На Северный полюс? Или в глубины океана?»

Ариадна повернулась к нему, и в её улыбке читалась новая, ещё не рассказанная история.

«Неважно, Арсений, – прошептала она. – Главное, что мы будем снимать её вместе».

И под тёплым звездным небом Аравии, в городе, где невозможное стало возможным, они стояли, две половинки одного целого, готовые к своему следующему, самому главному кадру.

***

Вальс надежды

Семидесятые. Эпоха, пахнущая духами «Красная Москва», поношенными джинсами и надеждой. Время, когда чувства изливались в письмах, а свидания назначались под часами на главной площади.

Он – Игорь – впервые увидел её на танцплощадке районного Дома культуры. Зал был набит до отказа, пахло махоркой и дешёвым одеколоном. А она, Света, сидела в окружении подруг, как неприступная королева. Её огромные голубые глаза смеялись, а пухлые губки складывались в озорную улыбку, которая сводила с ума всех местных парней. Она училась в городе, в Торгово-Кулинарном техникуме, и приезжала домой на выходные.

Игорь, отчаянно поборов робость, ринулся сквозь толпу, опередив других ухажеров. «Приглашаю на танец», – выдохнул он. И она, улыбнувшись, положила свою тонкую руку на его ладонь. Зазвучал вальс. Это был не просто танец; это был их полёт. Он шептал ей на ухо заученные из книг красивые слова, а она смеялась, и этот смех был для него музыкой.

После танцев он провожал её до калитки. Сердце колотилось, стуча «выходи». «Давай встретимся в городе?» – предложил он, уже строя планы. Но Света, поиграв глазами, покачала головой. «Нет». Отчаяние, острое и холодное, как осенний ветер, сжало его сердце. Но он нашёл в себе силы сказать: «Я всё равно буду ждать. Завтра. На главной площади, у цветочного ларька».