- -
- 100%
- +
© Евгений Петров, 2023
ISBN 978-5-0059-3325-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Тяжёлые сапоги прогрохотали по дощатому полу. Бородатый испанец грузно облокотился о стойку.
– Бутылку Амонтильядо! – громко потребовал он, небрежно отталкивая более молодого на вид посетителя-француза.
– Что вы себе позволяете? – воскликнул тот, хватаясь за рукоять длинной шпаги, и сделал широкий шаг назад.
– Чёрт побери! – вскричал испанец, – никак вы пытаетесь мне угрожать?
Он медленно, словно нехотя, положил ладонь на эфес. Пальцы сжались на рукояти. Следующим стремительным движением испанец резко выхватил клинок и устремил его прямым выпадом в грудь неожиданного противника.
Запоздало брякнулись на пол ножны.
– Какого чёрта! – молодой француз, развернувшись, отвёл удар испанца, – И, кто вы такой, чёрт вас возьми?
– Меня зовут Эрнандо де Гереро! – многозначительно заявил испанец, и я тот, кто выпустит тебе кишки!
– Я – Мернор д’Авард, граф де Рош, – ответил француз, откинувшись назад от удара с полукруга по правой ноге, – и постараюсь вам этого не позволить.
Он бросился в атаку, стараясь ударить испанца по голове. Взметнулся за спиной француза короткий плащ. Эрнандо вскинул клинок вверх. Раздался мелодичный звон. Как по волшебству шпага Мернора отскочила в сторону. Лезвие шпаги испанца, сверкнув золотым отблеском пламени свечи, сделало стремительный полукруг и хищно устремилось к левому боку молодого графа.
Мернор резко отбил клинок испанца, а сам ответил рубящим ударом по плечу противника.
Заскрежетали шпаги, зацепившись гардами.
Некоторое время противники балансировали, стараясь передавить один другого. Но, казавшийся более хрупким, граф де Рош, однако успешно противостоял выглядевшему гораздо внушительнее испанцу.
Противники двинулись по кругу и теперь занимали те позиции, что были у соперников в начале схватки.
Испанец отступил назад. Рука со шпагой метнулась на выполнение движения «салют». Засвистел рассекаемый клинком воздух.
Мернор, не дожидаясь завершения салюта, сделал длинный выпад, целясь в живот Эрнандо.
– Ах, так! – взревел испанец, отражая выпад с верхнего положения салюта.
Поединок продолжился. Звенели сталкивающиеся клинки. Изредка взлетали колючие искры. Испанец решительно бросился в атаку, нанося один удар за другим.
Д«Авард лихорадочно отбивался. Сталь выписывала замысловатые отрывистые зигзаги, сплетаясь в многочисленные узоры.
Противники поспешно перемещались взад-вперёд вдоль помещения таверны. В такт шагам скрипели доски пола. Атака каждого из противников натыкалась на молниеносную защиту. Звенели и лязгали клинки.
Эрнандо отразил очередной удар француза пятой защитой и тут же атаковал с полукруга в левый бок Мернора. Француз отскочил вправо-назад, а шпага его устремилась в грудь испанца.
Испанец отвёл шпагу французика и моментально полоснул остриём клинка по животу графа, заставив Мернора отскочить назад. Д’Авард попытался зацепить бедро испанцу, но тот, ловко уклонившись, захватил гарду Мерноровой шпаги. Сильный удар ноги выбил оружие француза из его рук.
Мернор с разворота также ногой отбил нацеленное в грудь остриё шпаги испанца. В левой руке Мернора сверкнул извлечённый из ножен кинжал.
Как раз вовремя!
Узкий клинок прочертил ослепительную линию и с характерным лязгом столкнулся со шпагой испанца.
Оружие Эрнардо на короткое мгновение опустилось ниже. Этим тут же воспользовался д’Авард. Он опустил кинжал, сцепившийся с гардой шпаги испанца ещё ниже. Нога француза метнулась вперед и, зацепив шпагу за глубокую чашку гарды, вырвала её из рук испанца.
Эрнандо отшатнулся назад, доставая широкое лезвие даги.
Противники замерли друг против друга. Узкий клинок кинжала против широкой даги.
Рука с дагой рванулась к груди д’Аварда… но попала в цепкие пальцы француза. Кинжал ринулся к шее испанца. Бородач Эрнандо заблокирован удар кинжала и… перебросил Мернора через себя классическим приемом из айкидо. Кинжал вывалился из рук француза, прогрохотав по доскам пола. Мернор д’Авард, перекувыркнувшись через голову, вновь встал на ноги. Глаза внимательно оглядели помещение, выискивая выпавшее оружие.
Несколько мгновений, и оба противника бросились к поблёскивающим на полу клинкам. Эрнандо оказался проворнее. Нога в тяжёлом сапоге с силой откинула подвернувшийся кинжал далеко в сторону. А шпага вновь появилась в руке испанца. Не мешкая, он бросился на безоружного Мернора. Последовал прямой укол в грудь. Француз отразил выпад предплечьем и сразу же нанёс сильный удар ногой с разворота. Носок башмака врезался в плечо испанца.
Эрнандо отшатнулся назад. Нога зацепилась за стойку, заставив испанца потерять равновесие.
Д«Авард торопливо бросился к шпаге. Пальцы уверенно ухватили рукоять.
Оттолкнувшись ногой, Мернор ринулся в стремительную флеш-атаку.
По лицу испанца скользнула мимолетная улыбка. Испанец отклонился влево и нанёс укол переводом в правый бок.
На это действие Мернор уже не успел среагировать. Он получил укол и остался лежать на полу.
– Туше! – воскликнул испанец, пряча клинок в ножны…
***
Некоторое время в зале царила полная и, словно звенящая, тишина. Слышалось лишь далёкое, будто нездешнее, жужжание невидимой мухи.
Минута…
Другая…
Зал взорвался громом аплодисментов. Широко улыбнувшись в густую бороду, Виктор помог Максиму подняться.
– Молодец! Неплохая школа, – сказал он, – только у меня возник один единственный вопрос…
– Какой? – с готовностью отозвался юноша, неторопливо расстёгивая широкую пряжку перевязи.
Сформировать вопрос Виктор не успел. К ним подбежали девчонки-однокурсницы.
– Вы такие талантливые! – воскликнула одна из них – Лена, – Спасибо вам!
Она легко чмокнула растерявшегося Максима в щеку. Юноша тревожно огляделся по сторонам. Далеко, в дверном проёме зала, маячила Руслана. Ничего особенного, но всё-таки… Максим неуклюже вытер щеку.
– А его? – неожиданно встрепенулся он, указывая на приятеля.
– Фу, – лицо девушки исказилось гримасой.
– У него борода колючая, – чуть не хором заявили девчонки и упорхнули вглубь зала.
Виктор пожал плечами, упаковывая оружие в специальный заплечный мешок. Туда же отправился и свернутый в тугой валик шарф-кушак. Высокие голенища сапог спрятались под штанинами брюк. Виктор одёрнул пиджак. Ладонь пригладила всклокоченную бороду. Закинув мешок с оружием за спину, Виктор решительно зашагал к выходу.
– Подожди, я с тобой! – поспешно окликнул его Максим.
Виктор обернулся к недавнему партнеру по сценическому бою. В глазах молодого человека мелькнула растерянность.
– Тут же ещё вроде бы какая-то тусовка намечается? – неуверенно проговорил он.
– А, ну ее к чёрту! – неожиданно даже для себя самого проговорил Максим…
Оба вышли на улицу, яркое, но не жаркое мартовское солнце на мгновение ослепило. Виктор невольно поморщился, сощурив глаза. Начинавший уже подтаивать снег редкими лучиками сверкнул на проходящих мимо людей. Звонко раскричались невидимые в густых веточках кустов воробьи. Максим замедлил шаг, пытаясь рассмотреть крикливых пташек. И тут же наступила тишина. Воробышки, словно почувствовав намерение юноши, притихли.
Максим покачал головой и двинулся дальше, спеша догнать спутника.
Воробьишки тут же продолжили свои щебечущие переговоры.
– Надо же, – удивлённо пробормотал Максим, – Они как будто понимают нас…
– Почему бы и нет? Но вернёмся к нашему с тобой поединку…
– Зачем?
– Ты как-то говорил, что знаком с техникой фехтования у майя.
– Ну, было такое, – нехотя признался Максим.
– Но, откуда? – Виктор мгновение помедлил, – Поверь, я спрашиваю не из праздного любопытства.
– Друг, – Максим с определённым усилием выговорил это слово и повторил уже с видимым удовлетворением, – лучший друг научил ещё тогда, когда мы с ним… – он запнулся и замолчал.
Виктор подозрительно оглядел юношу. «Интересно, что он хотел сказать?» А вслух сказал:
– Давай-ка, дружище, где-нибудь приземлимся…
– Приземлимся?
– В какой-нибудь кафешке, – поправился Виктор, – там всё и обсудим.
Некоторое время они шли молча, прислушиваясь только к плеску, невесть откуда взявшихся под ногами небольших лужиц.
– Может, здесь? – Максим указал на показавшуюся стеклянную дверь пончиковой.
– Здесь, так здесь, – моментально согласился Виктор.
Ноги простучали по сырым ступеням. С некоторым усилием открылась дверь. Спутники вошли в освещённое широкими окнами небольшое помещение с рядом нескольких столиков…
2
– Хочу пельменей, – неожиданно заявила Саша.
Павел удивлённо посмотрел на жену.
– Иш Цак, – умоляюще произнёс он, – где мы тут с тобой найдём пельмени?
Девушка равнодушно смотрела на каменные блоки стены помещения. Она повернулась к Павлу и укоризненно покачала головой.
– Паша, ну, придумай что-нибудь, – с мольбой в голосе выговорила она, – Так хочется снова почувствовать себя дома.
На Сашиных глазах появились блёстки слёз.
– Ты же как-никак правитель…
– Какой я тебе правитель, – горько отмахнулся Пакаль, – всем заправляет Иш-Сак-Кук…
Девушка сквозь слёзы взглянула на него.
– Ты зря называешь эту женщину таким сложным именем, – неожиданно выговорила она, уходя от темы разговора.
– А как же её называть? – опешил Павел.
– Занимаясь с детьми, – увлечённо заговорила Саша, вытирая ладонью блестящие полоски на щеках, – я поняла, что приставка Иш означает просто напоминание, что речь идёт о женщине и применяется только при письме и никогда не используется в устной речи. Так что правительницу города следует называть просто Сак-Кук!
– Надо же, – в голосе Павла послышалось нескрываемое восхищение, – я бы в жисть не догадался.
– Догадался бы, – ободрила его женщина и вновь сменила тему разговора, – может всё-таки подумаешь насчёт пельменей.
– Есть одна задумка, – потёр лоб Павел, – А если нам… завернуть мясо в…
Он не договорил и опрометью выскочил из занимаемых супругами комнат Дворца.
Быстрыми шагами Пакаль направился в помещение, мысленно названное им кухней. Несколько кухонных женщин старательно разминали свежеприготовленное тесто. Одна из них уже собиралась прикрепить готовую лепёшку к горячей стенке сооружения, отдалённо напоминающего тандыр кавказской кухни. Павел помнил его ещё по давнему путешествию к морю. Как давно это было. Можно сказать ещё в прошлой жизни. Во рту молодого правителя словно сама собой собралась слюна. Павел невольно сглотнул и шагнул вперёд. Встал за спиной дородной поварихи. Негромко кашлянул.
Женщина испуганно дёрнулась и, чуть не выронив приготовленную для тандыра лепёшку, обернулась. Павел едва успел придержать плоский кусок теста. Критически осмотрел заготовку для будущей лепёшки со всех сторон.
– А можно сделать лепёшки ещё тоньше? – проговорил он, опуская руку на плечо женщины.
– Зачем? – ошарашенно спросила Иш-Кусам. Павел внезапно вспомнил имя поварихи.
Усмешка скользнула по губам Павла. «А может, стоило её называть просто Кусам?» Но вместо этого проговорил:
– Хочу попробовать приготовить новое блюдо, – сказал он, заметив, с каким изумлением расширились глаза женщины.
– Н-новое блюдо? – потрясённо повторила она и низко склонилась перед Пакалем, – Ты только скажи, владыка К’инич-Ханааб, да здравствуй ты много двадцатилетий, что надо делать, и я всё сама…
А вот как объяснить людям, ни разу не видевшим пельменей, что это такое?
«Нельзя же просто сказать, думал Павел, – что это мясной фарш, или мелконько порубленное мясо, завёрнутый в пластинки теста, защипанный и сваренный. И потом, годится ли для теста используемая местными жителями кукурузная мука?»
За все годы, проведённые в этом древнем обществе майя, Павел ни разу не встречал ничего похожего на это исконно российское блюдо, пришедшее некогда из родной для самого Павла территории Урала.
Но объяснять всё равно придётся. Не так уж много радости у Саши в этом мире, если её и совсем лишить чего-то более знакомого. Павел внезапно с ненавистью подумал о властной Иш-Сак-Кук, затащившей его сюда против его воли.
«Итак, с чего же начать? – мысли вернулись к приготовлению пельменей, – Как там говорила когда-то мама? – мучительно вспоминал он, понимая, что уже никогда её вновь не увидит».
Павел подхватил кусок теста, неуверенно помял его в руках.
«Тесто должно быть однородным и выдержанным. – он словно наяву услышал материнский голос, – Все составляющие надо долго и тщательно перемешивать, чтобы тесто стало ровным, без вкраплений муки, но и не жидким. В итоге должен получиться упругий шарик».
Руки молодого человека принялись старательно разминать тесто, строго следуя совету.
«Нужная консистенция, – снова послышался голос матери, – это когда тесто станет похоже на женскую грудь, а то и плотнее».
– Вроде, готово, – с сомнением проговорил Павел, выкладывая получившееся на широкую деревянную плиту, и разглаживая в плоский толстый блин. – Теперь нужно как-то раскатать потоньше.
Он пошарил глазами по кухне в поисках хоть сколько-то похожего на скалку предмета. Взгляд молодого правителя упал на непонятно, как затесавшуюся на кухню выдувную охотничью трубку.
– Вот это точно подойдёт! – воскликнул Пакаль, схватив предмет в руку.
Заскользил по лепёшке цилиндр трубки, превращая её в относительно тонкий лист.
– Теперь – начинка, – проговорил молодой человек, удовлетворённо оглядывая получившиеся готовые сочни.
Он вытащил кусок мяса, осторожно взвесил его в руке.
– Как же его мелко порезать?
Рука его машинально перебирала кремневые и обсидиановые ножи, в изобилии находившиеся на кухне. Ни один из них совершенно не подходил для намеченной цели. Но не отступать же…
– Эх, – тяжело вздохнул Павел, – Как бы мне сейчас пригодился тот самый стальной нож, что мне когда-то удалось прихватить из нашего времени. Вот только, где он сейчас?
«В куртке, – услужливо подсказала память, – в той самой, что я и прибыл сюда».
Павел встрепенулся и решительно направился к выходу из кухни.
– Ничего тут без меня не трогайте, – строго указал он на раскатанное тесто, – я вернусь и всё доделаю.
Он стремительно двигался по коридорам дворца. Подошвы сандалий шумно отсчитывали шаги молодого правителя. Мелькали разноцветные фрески на стенах помещений. Жаркое солнце украдкой заглядывало в не завешенные входные проёмы. Шуршала за пределами дворца пышная листва недалёких джунглей. Слышался мерный звук водопада. Многочисленное население города кишело на просторных улицах, занимаясь своими делами и наполняя воздух возгласами и монотонным гулом разговоров. Изредка покрикивали пролетающие над зданиями пташки.
Внезапно захотелось бросить всё и окунуться в эту пёструю толпу сограждан, почувствовать себя одним из них, а не отдельным человеком.
– Сильно всё-таки в нас коллективное начало, – буркнул Павел, – наследие большого современного города.
Перед глазами поплыли, словно наяву, высотные многоэтажные дома спальных районов современных ему мегаполисов. Явственно почудился замах выхлопных газов.
– Неужели об этом всё ещё можно сожалеть? – удивился Павел и, мотнув головой, погрузился в пьянящие чистотой запахи незагрязнённой природы.
– Владыка К’инич-Ханааб, – звонкий голос вырвал его из несколько тягостных раздумий, – правительница Иш-Сак-Кук, да живёт она…
Перед Павлом стоял Ах-Яшун.
Парнишка тяжело дышал, видимо от быстрого бега. Первым делом Пакаль почему-то подумал, что тот мало тренировался, раз запыхался… и лишь потом сообразил, что мальчишку не просто так послали за ним.
– Что велела правительница Иш-Сак-Кук? – строго обратился он к Ах-Яшуну.
Озорник виновато шмыгнул носом.
– Правительница Иш-Сак-Кук, да живёт она ещё…
– Оставь ты это, – поморщился Павел, заставив малолетнего гонца широко раскрыть глаза, – Сразу говори, с чем тебя послали…
– Правительница ждёт тебя в помещении школы, там, где мы писали знаки письма.
– Зачем? – Павел озадаченно потёр подбородок, невольно уколовшись о вновь отрастающую щетину
– Она не сказала, – Ах-Яшун опустил голову, – просто приказала тебе явиться.
– Хорошо, передай правительнице, что я скоро буду.
Мальчик пошаркал ногой по каменным плитам пола.
– Иш-Сак-Кук велела тебе прийти немедленно, – еле слышно произнёс Ах-Яшун, старательно пряча глаза.
Павел тоскливо взглянул на видневшийся в проёме двор, манящий выйти на свежий воздух. Мысли о пельменях внезапно улетучились.
Зачем бы могла его звать всевластная правительница города. Ведь именно в её праве было лишить представителя другого времени и места проживания его теперешнего статуса.
Нужно всего лишь объявить его самозванцем.
«Впрочем, – решил Павел, – после стольких прошедших лет такое сделать даже Иш-Сак-Кук будет достаточно трудно».
А мальчишка всё ещё переминался напротив Павла.
– Идём! – заявил молодой правитель, – негоже заставлять… матушку, – он с видимым усилием произнёс это слово, – ждать.
3
Посреди комнаты для занятий грозно возвышалась правительница Иш-Сак-Кук. Вдоль дальней стенки испуганно столпились мальчишки и девчонки – ученики организованной супругами школы. Иш Цак старалась прикрыть детей своим телом. Мало ли что…
Иш-Сак-Кук, даже в обычном повседневном одеянии выглядела достаточно величественно. Лицо её, даже без привычного уже слоя светлого грима, Павел неожиданно вспомнил перевод её имени на русский язык – Белая Кетсалиха, покрывала устрашающая бледность.
Женщина раздражённо посмотрела на явившегося молодого человека. Лицо её исказила гримаса ярости. Иш-Сак-Кук резким жестом отправила учащихся вон из комнаты.
Стайка детей выскользнула на улицу, стараясь сделать это наиболее бесшумно и незаметно.
Один лишь Ах-Яшун несколько замешкался. Правительница ожгла его свирепым взглядом.
– Убирайся прочь! – прошипела она свистящим шёпотом.
Этому мальчишка уже не пытался противиться. Он стремительно отдёрнул занавешивающий вход полог и скрылся за пределами комнаты.
Правительница осталась наедине с Пакалем и его супругой.
– Что ты себе позволяешь? – грозно набросилась она на Павла.
– А в чём, собственно, проблема? – удивился молодой человек, – Что я опять сделал не так?
– Кто тебе позволил нарушать устои государства?
– Что я нарушил?
Правительница медленно прошлась по комнате, нервно потирая руки.
– Не для того я вытащила тебя из твоего времени, чтобы ты занимался не своим делом! – проговорила она, подойдя вплотную к нему, – Почему ты посчитал нужным ввязаться в процесс приготовления пищи и напугал Иш-Кусам?
– Напугал? Это как?
– Девушка прибежала ко мне вся в слезах и просила заступиться за неё…
– В смысле, заступиться? – ошарашенно произнёс Павел, растерянно обернувшись к жене, – Чего Иш-Кусам испугалась?
– Ты ещё не догадываешься? – жёстко спросила Иш-Сак-Кук, – Ты же запретил ей работать на кухне. Ты показал, что недоволен ей и её работой.
– Я не говорил, что недоволен, – возразил Павел, – я лишь хотел приготовить то блюдо, которое она просто никогда не видела.
– И что это за кушанье? – в словах Иш-Сак-Кук проснулся интерес, – Неужели что-нибудь из еды вашего времени?
– Это я попросила Паш… Пакаля приготовить мне пельмени, – робко вставила Сашенька – Иш Цак.
– Пельмени? – расхохоталась правительница. Настроение женщины резко улучшилось, – ну, почему бы и нет.
Она строго взглянула на Павла.
– Я отдам соответствующее распоряжение! Будут вам обоим ваши пельмени! – выговорила она, – Но только ты никогда, никогда не вмешивайся в кухонные дела! Это недостойно мужчины вообще, а в частности правителя, каким тебе надлежит стать в будущем.
– А если я не хочу?
– Ты уже дал согласие! Помнишь? Обратного пути теперь для тебя нет.
– Но, может, тогда вернуть обратно Сашеньку?
Александра вскрикнула и поспешно прикрыла рот ладонью. В глазах её плеснулась боль вперемешку с отчаянием и надеждой. По лицу девушки пронеслись невысказанные противоречивые эмоции.
– Я…я, – пролепетала девушка, переводя взгляд с одного собеседника на другого, – я не знаю…, мне не хочется покидать Павла, но и по дому сильно скучаю…
Иш-Сак-Кук, скрестив руки на груди, с нескрываемым интересом наблюдала за промелькнувшей бурей чувств.
– Помнится, что ты сама в далёком будущем просила доставить тебя к…
Она резко прекратила разговор и прислушалась. На бледном лице правительницы появилось слабое подобие не то улыбки, не то усмешки. Женщина критически оглядела супругов и, не добавив ни слова, величаво направилась к выходу. Взявшись за полог, женщина обернулась к Павлу. Внимательный взгляд её, казалось, проник в самый мозг молодого человека.
– Не забывай, что ты теперь не Павел… Вадимович, как тебя звали в прошлой жизни, а К’инич-Ханааб – правитель Лакам-Ха! Занимайся именно тем, что тебе положено по статусу!
Она решительно вышла. Затихая, прошлепали по плитам подошвы сандалий.
Павел устало опустился на циновку. Он никак не мог ожидать, что простой разговор с могущественной женщиной, некогда провозгласившей его своим сыном, может вызвать такое напряжение сил.
«Лучше бы сам К’инич-Ханааб оставался на троне, – мелькнула непрошенная мысль, – насколько бы всё было проще».
Рука Павла механически принялась разводить краску для письма: чёрную для записей и красную для выставления оценок.
В комнату неслышно вошёл Ах-Яшун, сжимая в руках пачку бумаги. Он бросился к Павлу.
– Владыка К’инич-Ханааб, – торопливо говорил он, – позвольте мне самому заняться красками…
Павел уступил место ученику, а сам, устроившись возле невысокого столика, разложил принесённый мальчишкой лист и занёс над ним тонкую тростниковую кисточку. Несколько штрихов, и на бумаге появился вполне узнаваемый портрет склонившегося над маленькими глиняными стаканчиками мальчишки. Хитро усмехнувшись, Павел медленно подписал под рисунком: приготовление краски для письма.
К молодому человеку осторожно приблизилась девушка. Нежно обхватив его плечи руками, она прижалась к нему щекой. Павел отложил кисточку в сторону и привлёк её к себе.
Девушка приложила к губам палец, указав глазами на замершего в сторонке мальчишку. Дескать, не время ещё.
Ах-Яшун демонстративно отвернулся, делая вид, что всецело поглощён своим занятием. Однако, шуршание палочки ощутимо замедлилось.
Павел нежно освободился от объятий супруги и поднялся на ноги. Уверенным, почти уже привычным, жестом он нахлобучил на голову тяжёлый головной убор, подвесил к поясу петлю меча и вышел в просторный коридор.
– Заходите, – пригласил он притаившихся неподалёку учеников и направился к ярко освещённому солнцем выходу.
Голоса, почти не слышимые в комнате для занятий, наполнили его слух неумолкаемым гулом. Некоторое время Пакаль стоял на вершине крутой лестницы. Рядом, как по мановению волшебной палочки появились верные стражи из организованного будущим правителем Чёрного Ордена. Ветерок колыхал длинные перья головных уборов. Слабо поблескивали полупрозрачные обсидиановые наконечники копий. Трепыхались накидки.
Пакаль скользнул взглядом по работающим над барельефами воинов на панелях здания ремесленникам, развернулся и вновь вступил в тень коридора. Ноги словно сами собой унесли его к внутреннему дворику, где на очищенной от травы и тщательно вытоптанной площадке вовсю перемещались бойцы Ах-Холома. Павел уселся на высокую ступеньку лестницы и с интересом наблюдал за процессом тренировки.
Мастер боевых искусств старался всеми силами улучшить степень подготовки будущих воинов особого отряда К’инич-Ханааба.
Бойцы под командованием мастера синхронно выполняли серию движений формального боя.
– Хун! Ка! Ох! … – отрывисто считал Ах-Холом.
Шаг.
Удар.
Отбив.
Выпад.
Разворот.
Шаг назад.
Удар ногой.
Разворот.
Защита копьём.
Уклон.
Круговая подсечка.
Кувырок.
Стойка.
И всё повторяется снова.
– Ещё один повтор! – командовал мастер, – Ещё!
И ещё… Раз за разом…
– Хун! Ка! Ох!…
Бойцы действовали слаженно. Движения выполнялись чётко, резко, точно следуя командам Ах-Холома.
Шаг. Удар. Отбив. Выпад. Разворот. Шаг назад. Удар ногой. Разворот. Защита копьём. Уклон. Круговая подсечка. Кувырок. Стойка…
Внезапно Павлу захотелось самому принять участие в занятиях. Мышцы приятно заныли, словно предвкушая предстоящие усилия в выполнении упражнений. Молодой человек поднялся на ноги и собрался спускаться к тренирующимся, но его вновь отвлекли…