Замки на цепях

Об авторе

ПЕТРОВА Венера Николаевна – поэт, прозаик, публицист, член международного сообщества писательских союзов с 1995 года, Союза журналистов России с 2008 года, автор 23 книг, лауреат республиканских литературных премий, известная современная якутская писательница.

Венера Петрова начинала свою творческую деятельность с поэзии, как просто ВЕНЕРА. Жанровый диапазон её творчества всё время обновляется: комедии, научная фантастика, детективы, любовные романы, эссе, мемуары, драмы, киносценарии. На данный момент пишет только на русском языке. С её произведениями можно ознакомиться на таких ресурсах, как «Проза.ру», «Фабула» и в Живом журнале.

Эти мемуары основаны на воспоминаниях автора, но некоторые детали могли быть изменены для лучшего повествования или объяснения. Они отражают собственные переживания и мысли автора; нужно помнить, что у других могут быть иные версии или интерпретации обсуждаемых событий. В целях сохранения конфиденциальности некоторые лица появляются под изменёнными именами и с изменёнными идентификационными атрибутами. Это сугубо личные видения автора. Он ни к чему не призывает, и всё описываемое в повествовании не является примером для подражания.

От автора

Моим дорогим родителям Марии Фёдоровой и Николаю Петрову, горячо любимой дочери Марине Алексеевой и дяде Семёну Петрову в знак любви и благодарности…

«Как обидно – чудным даром,

Божьим даром обладать,

Зная, что растратишь даром

Золотую благодать.

И не только зря растратишь,

Жемчуг свиньям раздаря,

Но ещё к нему доплатишь

Жизнь, погубленную зря».

Георгий ИВАНОВ.

(Скольжение по тонкому льду. Дубль 5. Тут лёд и треснул…)

В расчёте с собственной судьбой

«Мир останется лживым,

Мир останется вечным,

Может быть, постижимым,

Но всё-таки бесконечным.

И, значит, не будет толка

От веры в себя да в Бога.

…И, значит, остались только

Иллюзия и дорога».

Иосиф БРОДСКИЙ.

19 февраля 2025 года. Нормальные люди или шьют, или вяжут, или на успокоительных, а я штампую книги. Свои. О которых давным-давно забыла. Осталось доделать шестую. С этой последней придётся повозиться, ибо надо не просто редактировать с высоты сегодняшнего дня, а ещё и переводить.

Итак, мы там, где нас не должно быть. В параллельной реальности, которая нас вроде не касается. Но кто даст гарантию, что твоя «нормальная» реальность тебя не выплюнет, не выставит. Судорожно хватаешься за УК? Не смеши мои тапки, не всё так однозначно. Сегодня ты герой, может, только перед самим собой, а завтра уже изгой. И я в самом начале. Есть, чем себя занять в это смутное время. Потом чем-то другим займусь, скучать не придётся.

Другие книги довела до ума за два-три дня, жаль, что не за две-три недели. Та, что писалась так долго и нудно, отодвинута в сторону, ибо писать можно два-три года, и то для меня это стресс, но не более трёх лет, это точно. Ты начинаешь повторяться, спотыкаться о каждое слово. Пусть дозревает, а вдруг наступит время, когда мне захочется и ею заняться, чтоб отвлечься от чего-то худшего.

Горизонт событий потихоньку передвигает и горизонт планирования. Жить одним днём противоестественно! Пить всё время успокоительные чревато. Шить, вязать бесконечно нереально. Как-то, незаметно для себя, мы оказались в такой реальности, когда программа «12 шагов» для зависимых стала универсальной методичкой для выживания. Это, когда ты отвечаешь за себя только в пределах дня. Сегодня ты не в употреблении – большего и не требуется. День прожил и слава богу. О дне завтрашнем подумаем завтра. Массовая зависимость от всего токсичного, что окружает нас. Никакой кокон, тем более, рукоделие, не спасут нас от нас самих. Кто думает, что у него-то нет зависимости, всё равно страдает от со зависимости. Все мы в одной упряжке.

Вначале вырвалась из плена одного дня. Стала хоть как-то планировать свою жизнь на неделю вперёд. Затем вышла на новый уровень – начертила план на месяц, затем на два-три месяца. До 30 октября 2025 года (запоминаем дату!) я занята под завязку, это точно. С 31 октября 2025 года можно будет мыслить другими категориями. Если оно наступит…

Кто-то и не заметит, или делает вид, что не заметил – отлежавшись в запое, подвинув мир подальше. Кто в пузыре образном прячет себя самого, кто в пузыре буквальном находит забытье. Пьяный проспится, дурак – никогда.

Молчание – золото, по ходу, я скоро стану золотым изваянием. Золото не ржавеет, без срока годности. Все мои не сказанные вслух слова, не выраженные мысли озолотят меня хотя бы образно.

Пока полмира переобувается в воздухе, выкидывая такие кульбиты, что акробаты на земле, мягко говоря, в шоке, опять начинаю сомневаться. Сомнение само надо ставить под сомнение. Надёжно себя прятать за ворохом слов, лишь изредка оставляя закладки между строк. Быть в отрицании, отрицая само отрицание.

«Самый страшный враг – это наше сомнение. Из-за него мы теряем то, что могли бы получить, но даже не попробовали». Никогда не поздно работать над собой.

Один на поле не воин, но таковых, как я, может, и немало. «Каждый должен смотреть на себя так, будто от него зависит весь мир. Мир находится в состоянии равновесия, и один поступок одного-единственного человека перевешивает всё в ту или другую сторону». Работаем дальше. Хотя бы над собой…

Цитата дня: «Убей в себе хорошего человека». «Это будет самое лучшее и простое, чем человек поможет самому себе в любой момент жизни. Хороший человек – самая худшая из масок, которая заставляет вас прогибаться под всех и себя». И: «Что вы принимали сегодня? Желаемое за действительное…». Раз действительное нас не устраивает, оно нас самих отвергает, желаемое – самое то. Его никто не отнимет, не поменяет в два счёта.

Сегодня меня успокаивал Николай Булгаков, который о себе заявляет миру, как «обычный, живой и не идеальный человек». И который утверждает, что «ничего нет более сложного, чем самое простое».

Надеялась писать от случая к случаю, как многие другие, откладывая в долгий ящик, но что-то внутри меня подсказывает, этого «потом» становится всё меньше и меньше, может, его и вовсе не быть. Лучше писать впрок, в стол, ибо вместо долгого ящика сам сыграешь в ящик.

Это «что-то» упорно проявляется в снах, которые иногда явственнее самой яви, когда сплю без звукового сопровождения, ибо нытьё спикеров начинает надоедать. Сегодня во сне пыталась «скриншотить» саму суть сна, ибо это было настолько важно, что не использовать ЭТО было бы недопустимой ошибкой. Не видения, а готовые страницы привиделись мне вот буквально час назад. Пока кофе, новости по минимуму – воображаемый «скриншот» испарился. Во сне не было опции «сохранить», а жаль. Да что жалеть, если в жизни такая опция отсутствует во всём. Всё исчезает без следа, абсолютно всё. Рада, что дозрела до стадии принятия. Приняла, да не совсем смирилась с этим, если продолжаю писать. По меткам ли собственной судьбы, на злобу дня или по мотивам исчезающих «окон» моего воображения будет сие повествование, покажет само повествование. Я начинаю писать новую вещь в надежде «… узнать нечто новое от самого себя» (Михаил Эпштейн). Вдруг при этом приоткроется завеса будущего? Но к самой завесе приведёт только прошлое. «Жить нужно, глядя вперёд, но понять жизнь можно, только оглянувшись назад» (Сёрен Кьеркегор).

Желание писать дальше заставляет не шевелить мозгами в усиленном режиме, а поработать пальчиками, вернее, руками впрок, чтоб высвободить себе лишнее время, сама пока не знаю, для чего именно.

«Жизнь человека – не разбросанные обрывки бумаги. Она закрытый, тщательно сброшюрованный дневник». Это слова, некогда мной любимого, Кобо Абэ. Некогда – ибо любить вечно невозможно. Я бы, может, вновь его полюбила, если бы читала. Но тратить драгоценное оставшееся время на чтение когда-то уже прочтённого, непозволительная роскошь. Любила, значит, было, за что. За всю жизнь я и так обросла легендами, в некоторые из них сама готова поверить. Так этого, оказалось, мало – с некоторых пор решила расчехлить почти зашифрованные дневники. Жизнь моя – не только разбросанные обрывки бумаги, а один сплошной текст в открытом доступе. Хотя сейчас мало кто шифруется. Вся наша жизнь в постах и сториз. Выглаженная, вылизанная до невозможности, насколько позволяет фильтр. Отныне в ней нет никаких шероховатостей, неровностей. Один единый обезличенный поток, который отвергает меня, как случайное недоразумение.

Как оно пойдёт, что именно войдёт, покажет… сама вещь. Куда она – туда и я. Искажая одну цитату, могу сказать одно, я – не совесть времени, «которое её не имело». Человек я далеко не совестливый. Но на фоне бессовестности кажусь чуток совестливой, чему не очень рада, ибо это чревато. Время тут ни при чём, понятие «совесть» придумали сами люди, они же от неё отреклись. Время бесценно без привязки ко всему остальному, как и жизнь, ибо она дар свыше или откуда ещё, другой не будет. Потому живём дальше, как можно, дольше, значит, писать можно будет больше. «Иногда нужно умолкнуть, чтобы быть услышанным». Я и так молчу. О том, чтобы быть услышанной хотя бы понятой, и не мечтаю.

Помнится, каталась по тонкому льду в поисках источника зла. Лёд треснул, и я провалилась под воду. «Чтобы добраться до истоков, надо плыть против течения» (Станислав Ежи Лец). Если течения нет, если это застоявшаяся вода, омут, болото? Если некуда плыть, остаётся только тонуть, чтоб нащупать дно. Там, говорят, тоже интересно.

«Мир, должно быть, имеет форму пирамиды, так как самая большая его часть – дно». Не потому ли в последней, или, как сейчас принято говорить, крайней книге, которую пришлось в срочном порядке перевести, использовала образ пирамиды? «Каждый, однажды посетивший эту грешную землю, оставляет свой камень, который при жизни был порой непосильной ношей, для некоей пирамиды – бессмысленного строения, стремящегося ввысь. Если вынуть хоть один камень из строения, может рухнуть вся конструкция. Неволя – тот каркас, без которого пирамида рухнет. Отсутствие свободы – гарантия жизни, залог гармонии». Это я цитирую саму себя, ибо скромность не в почёте. Но при этом и не думала о размере дна этой самой пирамиды. Теперь же буду знать.

При этом всём искала корень Зла. Только вот, чтобы добраться до этих корней, нужно прежде пробить дно. С таких глубин, обычно, не возвращаются… Бог с ними, корнями. Как говорится, корни в земле, голова в небе. В пустыне в одиночку не выжить. Любое дерево – это оазис жизни, каркас, кров и всё остальное. Мы сами – дети этого самого Зла. Оно в нас, и исчезнет только вместе с нами. Голова в небе… До неба далеко, но не стоит из-за этого пробивать ею дно. «Героизм – это когда ты остаёшься человеком, несмотря на все обстоятельства. Когда ты живёшь в мире, который тебе не нравится, и продолжаешь что-то делать, несмотря на всю эту боль». Стать героем хотя бы в своих глазах, оказалось, проще простого. Можно жить с ясной головой, своей, а не чужой, и будет вам счастье.

С тем, что я обросла легендами, давно смирилась. Как говорится, пусть говорят, лишь бы говорили. Старые легенды приелись, благо, появляются новые. Было бы это с моей подачи, я бы молчала в тряпочку. И происходило бы в своём кругу, среди особей моего поколения или близких по возрасту, было бы не столь удивительно. Но фишка в том, что мной бравируют те, кто мне в сыновья годятся. Я бы даже сейчас постеснялась вслух признаться, что у меня есть или был поклонник преклонного возраста. То, что молодой чел хвастается тем, что я его любовница, не в прошлом, а здесь и сейчас, уму непостижимо! Зачем это ему, что он от этого имеет, непонятно. Будем считать, что он латентный извращенец или ему сверстницы не дают. Не дают, так ты выдумай, что дают, тогда точно дадут. Я-то не подам даже руки, вдруг его грехи заразны?

В моём собственном арсенале грехов полно, но до убийства я ещё не доросла. Предлагали пару раз, но ума хватило отказаться. Ладно, он убил, так за него другой сел и надолго. Вот кого должна совесть мучить, и он должен всем богам поклоны бить за то, что пронесло, а не нести всякую чушь. Чужая душа потёмки. Кто знает, может, он и страдает приступами безумия от осознания тяжести содеянного, потому и пьёт часто, чтоб залить чужое горе. Может, он умом тронулся окончательно и бесповоротно? Да уж, мечтать не вредно. Это меня считают безумной, а про него молчок. Как будто, так и надо было, ведь кому-то на роду было написано умереть от деяний конкретно этого чела. Я, конечно, не прокурор, меня при этом не было. Но не выдумала же на пустом месте, раз был труп. Не мучает его совесть, ибо ничего не помнит – ни он сам, ни тот другой. Синька она такая – после неё или дети появляются, иногда и трупы обнаруживаются.

Другой чел утверждает, что единственное самое большое сожаление у него в жизни – это то, что когда-то не решился совершить подлость, тем самым подвёл команду. Это равноценно тому, чтобы я вдруг стала жалеть, что не помогла столько-то лет назад одной даме, с которой случайно сошлись, совершить акт возмездия. В какой-то момент она меня пыталась подговорить задушить подушкой пьяного мужа. Там, конечно, присутствовала та же синька. Баба она была бойкая, бывалая, бывшая сильно в употреблении, почему бы самой это не сделать? Наверное, сомневалась в силе своих рук. Нет, скорее, рассчитывала, в случае чего, на меня всё спихнуть. Моя однокурсница как-то написала, зачем я про одного чела написала, что он троих замочил, в таких делах нет срока давности, могут привлечь его за это и сейчас. Во-первых, деталь эта была использована в художественном произведении, во-вторых, прототип это выдумал, похвастался тем, чего не было. К тому же он недавно умер. Так тот, кого жаждала задушить дама, тоже умер, вскоре после той ночи. Её при этом не было, это точно. Выходит, она его не убила, ибо час его ещё не пробил. И зачем мараться, если бумеранг без нас прилетит, куда надо и когда надо. Хотя он умер при весьма странных обстоятельствах – без свидетелей, как утверждается. Бумеранг задушил, не подушка. Сказали, сердце остановилось, и все дела. Причина большинства смертей в двух вариантах – или сердце остановилось, как правило, из-за синьки, или острая сердечная недостаточность, особенно, если человек пожилой, достаточно поживший, что можно не заворачиваться насчёт трудновыговариваемых диагнозов. Бог сам прибрал, а баба захотела поторопить события, хорошо, что не решилась. Тут вспомнила, с чего это мы с ней сошлись. Я залетела от её бывшего мужа, вот мы его и обсуждали в ту ночь. Муженёк, видать, заподозрил недоброе, и гонялся за нами с ножом, да вскоре отрубился. Ладно, меня чуток пырнул, ей-то приходилось делить с этим уродом постель, жить под одной крышей 24/7. Бумеранг долго летел и сделал своё чёрное дело. В небесной канцелярии решили покончить с ним или баба та прокляла, этого я не знаю, да и знать не желаю.

Что-то на пустом месте возбудилась, и занесло куда-то, не туда, да ладно. Мне стуканули, что некоторые боятся читать мои так называемые мемуары. Легенды в моём изложении им не по нутру, а обсуждать за спиной – это пожалуйста. Да их легенды рядом не стояли с правдой жизни, до которой я ещё не дошла. Скорее, они не за психику свою боятся, а за себя любимого беспокоятся. Вдруг их задела, ведь слов из песни не выкинешь. Я же не в вакууме жила все эти годы. Это сейчас стараюсь ни с кем не контактировать, уже боясь за свою собственную психику, ибо то говно, что у них в головах похуже всех невинных шалостей, чем была полна моя жизнь.

Но факт того, что я не сплю даже в старости с возможными убийцами, новоиспечёнными ублюдками, ничем мне, увы, не доказать. Это из той же оперы, когда мою дочь, у которой месячные ещё не начались, оклеветали учителя, завучи, или как там их, мол, она беременная, и ездила со мной делать аборт. Интересно, какой идиот будет делать аборт целочке 12 лет? В том, что она так и не успела обрасти легендами, виноваты и они. Видит бог, у них совесть не мучает. Бумерангов на всех не хватает, а жаль.

Никто не знает, сколько ещё нам быть в таком подвешенном состоянии. Стадия лихорадочного поиска опоры в чём-то (уже не в ком-то, это бесполезно) плавно переходит в стадию принятия, смирения, которая подозрительно похожа на апатию.

Иллюзия у каждого своя, а без неё уже никак. У меня с этим проблем нет, ибо большую часть жизни пребываю в ней. Меня дурить не надо, сама в состоянии на пустом месте соорудить фабрику троллей. Но я предпочитаю закрытый иллюзион, где могу крутить кино по своему вкусу, по степени извращения для одного зрителя – самого себя. Куда деть правду жизни? Она уж точно никому не нужна, а мне самой она надоела. С ней неприятно, некомфортно. Она токсична и опасна. Замуровать её навсегда, хранить в банке из-под монпансье, воображая, что она и есть бункер? Или она всё же пригодится, если подать под правильным соусом, когда поменяют втихаря меню?

Опираться можно на слова, высказывания тех, кому за это уже не прилетит. Григорий Померанц, например, призывал созерцать: «Поворот может дать только открытие ценности созерцания, паузы созерцания в делах, в диалогах и дискуссиях, в развитии мысли». Искать опоры в вечном: «Культура, не нашедшая опоры в вечном, падёт под напором перемен. Школы могут и должны учить паузе созерцания: через искусство, через литературу. Со временем – используя телевидение, если оно повернётся к величайшей проблеме века». «С самого раннего детства можно воспитывать понимание радости, которую дает созерцание. И это подготовит людей к переоценке ценностей, к переходу от инерции неограниченного расширения техногенного мира к цивилизации созерцания, духовного роста и равновесия с природой». Пока мы в суете, этого не будет. Но можно же и себя созерцать, медитируя перед зеркалом. Быть в ладу с самим собой уже прогресс. Меняться, подстраиваться под остальной мир надо, но в меру. Хамелеоны и те в шоке, за миром этим не угнаться. «Когда ты видишь, что человек заблуждается, не гневайся на него: пойми, что нельзя нарочно заблуждаться. Никто не может хотеть, чтобы рассудок его затемнялся. Заблуждающийся – тот, кто искренно принимает ложь за истину. Но бывает и так, что люди не заблуждаются, а нарочно не принимают истины даже тогда, когда она раскрыта перед ними до полной очевидности. Они не принимают её не потому, что не могут понять её, а потому, что она обличает их злые дела, отнимает у них оправдание их пороков. Эти люди также заслуживают не гнева, а сострадания, потому что они больны не телом, а душою» (Эпиктет). Уйми свой гнев, уйди в себя и будь, что будет.

В очередной раз обнулилась. Потому у меня ломка. Вены резать не буду, но немного не в себе.

Закладки класть, больше некуда. Придётся прямым текстом с собой и со всем миром, пока кляпа во рту нет. Надо помнить о законе Гамперсона, по которому вероятность получения желаемого результата находится в обратной зависимости от силы желания. Чем больше мы усилий к чему-то прилагаем, чем сильнее чего-то хотим, тем меньше вероятность получения желаемого. То есть, чтобы получить желаемый результат, необходимо перестать сильно хотеть, ждать, что сейчас всё исполнится, не цепляться за свою мечту или желание. «Нужно желать, но идти дальше, не зацикливаться на своём желании, не цепляться за свои цели и всё время не прокручивать в голове. Тогда неожиданно всё исполняется, получается то, чего хотели или ждали». Надо нам перестать ждать, тогда то самое желание исполнится в самый неожиданный момент. Оно должно исполниться, это вопрос времени. Хотя закон Гамперсона так и не был доказан, но и не опровергнут.

Но есть и другие желания, свои собственные, касающиеся тебя самого и твоих близких. Вчера захотела одно, но часом позже была счастлива, что оно не исполнилось. Там нет никакого вмешательства со стороны, и от меня самой усилий особых не потребовалось. Просто проигнорировала входящий звонок, и ничего более. Сегодня то ли встала не с той ноги, то ли от того, что одна особа вылезла из глубин сети, захотелось весь мир поставить на паузу, путём выхода из всех групп, сообществ. «Насколько важно избегать пустых разговоров, настолько же важно избегать плохого общества. Под «плохим обществом» я понимаю не только порочных людей – их общества следует избегать потому, что их влияние гнетуще и пагубно. Я имею в виду также общество «зомби», чья душа мертва, хотя тело живо; людей с пустыми мыслями и словами, людей, которые не разговаривают, а болтают, не думают, а высказывают расхожие мнения» (Эрих Фромм).

Ну, и что с того, что седьмую за месяц книгу вчера сдала в печать, за это медаль не полагается. Какая медаль, мне бы пару сотен на буханку хлеба с бичпакетом, и были бы мы в расчёте с собственной судьбой. Какая ещё презентация, когда за бумажный вариант одной из семи книг, пришлось влезть в долги. Мне бы продать весь тираж, чтобы закрыть тот долг, и перевернуть страницу, забыть об этом, как о страшном сне.

Обещала в три короба, издать ещё восьмую книгу в честь 40-летия окончания школы, которую я и не заканчивала. Помнится, мама всегда была против тусовок с одноклассниками, мол, ты с ними школу не заканчивала. До восьмого класса всё же проучилась. Это не отсидка, чтобы отнекиваться от факта взаимного времяпровождения. Попросила одного чувака, который недавно откинулся, чтоб помог шерить мой тюремный роман. Он наотрез отказался, мол, с тем миром оборвал все связи. Оно и понятно, кто смог соскочить с иглы, не любит вспоминать годы, проведённые в тюрьме. Школа – не тюрьма, с одноклассниками почему бы и не встретиться. Но встреча должна быть во время ежегодного летнего национального праздника. В последний раз гуляла на празднике летнего солнцестояния десять лет назад, и то в городе. Ну, и с той бабой, которую в чуме бесы за ноги таскали, водку пытались продать на этом самом «ысыахе» лет тридцать назад. Причина моего игнора не в отсутствии патриотизма, не того, что в телевизоре, местечкового, национального, а в отсутствии денег.

Решила под конец снять последнюю маску. Маску благополучия, уверенности в завтрашнем дне, сытости, беспечности. Как пролетариат в лихолетье кичится своим происхождением, простонародной сутью, одним словом, нищетой, босотой и голью, решила похвастаться пустотою холодильника. Для разнообразия. Чтоб не оторваться от компа, ибо лень приготовить что-то. Хорошо, что моя собака телевизор не смотрит, с гаджетами не дружит. Умер бы на месте от зависти к другим собакам. С голоду не воет, половина пайка достаётся ему. Кроме бичпакета. Если бы не он, я бы вовсе перестала готовить, ибо особо не из чего. Себе в рот пихать без разницы, что. И с ужасом жду понедельника, когда надо будет единственную внучку кормить. Чем?..

На этот раз приглашаю не в пучину прошлых страстей, мир литературы, её закулисье, а в саму жизнь, которая здесь и сейчас, в которой нет никакого подтекста. Чтоб её понять и контекст не требуется. Суровая правда жизни, тщательно скрываемая от чужих, отрицаемая даже перед самим собой. Но я в говне не тону, объедки в помойках не ищу. «Караул!» кричать рано. Дело в том, в местах, где лицом к лицу лица не увидать, докричаться до кого-то невозможно. Заведомо зная, что ответом на крик будет оглушительная тишина, надо молчать в тряпочку, кусать локти, пока на них мясо есть. Счастливая, довольная, весёлая – я не ко двору. Тогда буду потчевать такого рода картинками – убогими, неприглядными, постыдными и, даст бог, ужасными. Жаль, живу в глуши, где никогда ничего не происходит. Во мне ещё живёт хороший репортёр, да кому будут интересны репортажи с болота? Даже самим участникам болотного процесса будет обидно узнавать себя настоящего. Виноватой во всех бедах сделают меня, как это любит делать женщина, у которая челюсть отвисла из-за моих «роликов», которые периодически выкладываю в статусе. Так хохотала, что челюсть вышла из сустава. Хотя, подозреваю, что она слегка преувеличивает степень воздействия моих скрытых талантов. По её мнению, все беды и несчастия, войны, болезни накликала я своим чёрным юмором, что конец света – это апогей моих мечтаний. Оказывается, во всех своих жизненных неудачах искать виноватых вокруг, вертеть головой во все стороны в поисках виновника торжества не надо, раз есть я собственной персоной. Выходит, я – очень удобный персонаж даже для собственных суждений. Потому будут все нехорошие истории от первого лица. Меня в моих же бедах не засудят… И где среди множества «я» истинная я, никто никогда не узнает. Как у Довлатова будут три версии одной истории, при этом все три – правдивые. Три версии нас останутся после нас…