Записки обывателя. Книга 3. Похождения Валерки Голубкова

© Владимир Петрович Ерёменко, 2025

ISBN 978-5-0067-4622-0 (т. 3)

ISBN 978-5-0053-3681-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Владимир Ерёменко

Похождения Валерки Голубкова

Из цикла «Записки обывателя»
Книга 3

От автора

Эта книга своего рода продолжение первых двух. Основные персонажи это герои предыдущих книг. Жанр книги – приключенческая проза в отличие от первой и второй книги, в которой главный герой Голубков часто попадает в смешную и нелепую ситуацию, не умея толково распорядиться своим наследством и случайными находками. И все же с помощью товарищей он находит свой жизненный путь.

глава 1

Валерка Голубков сидел в раздумье и перечитывал пятый раз письмо из Канады пересланное ему телепередачей «Жди меня». В тексте чередовались русские слова вперемешку с английскими и, наверное, с французскими, которые он понять не мог. Но в общих чертах смыл письма был понятен. Оказывается, у него нашлась родная тетка Глафира – старшая сестра его матери, которая сообщала в письме, что наконец-то нашелся ее племянничек, и она ждет его к себе в гости, чтобы поскорее обнять. Сама же она приехать к нему не может, так как сильно больна. Сетовала на сестру – Валеркину мать, которая не вылезала из не столь отдаленных мест. Да и папашку его не жаловала, который забрюхател девку в тюрьме и скрылся в неопределенном направлении

За этим занятием его и застала жена, придя с работы. Прочитала письмо и молча положила на стол.

– Что будем делать, Марина? Тетка пишет, что хочет на меня сделать завещание. А какое? Хотя бы в письме намекнула, во сколько нулей оценивается ее состояние. Стоит ли ехать мне в Канаду? И за какие шиши? Да и много в нем непонятных слов.

– Валера, ты завтра понеси письмо на работу, дай прорабу почитать, он человек грамотный и со связями, может, что и посоветует.

Так и порешили. Утром, придя на работу, Валерка прораба не застал. Он уехал на совещание в ЖЭО. Диспетчер сказала, что вернется только к обеду.

Мастерская ЖЭКа заполнялась людьми. Все слесаря переодевались в рабочую форму. Голубков не утерпел и похвастался письмом своему другу Лехе. Тот, прочитав письмо, посоветовал обратиться в милицию, чтобы сделать загранпаспорт, без него за границу не выпустят.

Сразу же появились опытные советчики.

– Ты, Валерка, пока никуда не ходи. Давай в обед сходим до моего корешка, он человек бывалый. Нарисует тебе такую ксиву – от настоящей не отличишь, – посоветовал то ли в шутку, то ли всерьез сварщик, готовя сварочный аппарат к работе.

– Это тот, который с тобой в зоне срок мотал за изготовление фальшивых дензнаков? – поинтересовался Алексей.

– Ну тот, и что. Пока Валерка будет бегать по милициям, там с него бабла не меряно срубят, а к этому времени его тетка может кони двинуть.

– Ты, Степка, хочешь Валерку спалить? Так тогда точно ему наследства не видать, – не унимался Леха.

В спор вмешался Сергеич, вальяжно развалившись в своем бригадирском кресле:

– Вы это бросьте, давайте дождемся Петровича, пускай почитает письмо и вынесет вердикт.

В мастерскую зашла диспетчер раздать сантехникам заявки от жильцов на устранение поломок сантехнического оборудования.

– В первую очередь до обеда необходимо заменить прогнивший лежак холодной воды в соседнем подвале дома, такое распоряжение дал Петрович, – объявила она и вышла.

– Дядя Степа, а ты не рассказывал, за что тебя в тюрьму посадили, – задал запоздалый вопрос молодой сантехник.

– Молод ты еще, Павлуша, подрастешь, тогда узнаешь, за что людей на нары отправляют, – огрызнулся сварщик, и бригада засобиралась на устранение аварии.

Первым в подвал зашел бригадир. Щелкнул выключателем, загорелась сиротливо одна лампочка посередине подвала.

– О, спасибо нашему электрику, поменял в подвале одну лампочку, – с ухмылкой похвалил Сергеич Абашева рьяно выполнившего столь обременительную работу, и посмотрел на невысохшую грязь возле гнилой трубы. – Но не расслабляйтесь. Соблюдая технику безопасности, электросварка отменяется. Будем варить газосваркой, чтобы, не приведи господи, никого не долбануло.

Вырезав частями пять метров прогнившей трубы, сварщик предложил:

– Давайте попробуем новую трубу вваривать целиком, если конечно удержите, пока я буду обваривать шов. А то частями мы к перерыву не успеем заменить.

Так и решили. Начали пробовать. Валерка с Павликом в резиновых сапогах стыковали тяжелую новую трубу к месту сварки, стоя в грязи. А бригадир с Лехой Баварским подняли трубу, выровняв ее за другой конец, стоя в ботинках на чистом месте. Не царское дело бригадиру ходить по подвалам в сапогах.

Пока Степан обваривал стык, Павлик поскользнулся, а Голубков не удержал равновесие в грязи. Труба обломилась на месте сварки и начала падать. Валерка не успел отскочить в сторону, труба, падая, зацепила часть ноги сантехника, вырвав кусок резины до пятки на сапоге и содрав портянку до живого места. Кровь хлынула из раны. Ребята сразу перехватили жгутом ногу возле колена и поволокли Голубкова из подвала дома. Кое-как сняв сапог, ребята начали тряпьем бинтовать рану, а бригадир помчался в ЖЭК вызывать скорую помощь.

Через каких-то десять минут медсестра и врач уже оказывали Валерке первую медицинскую помощь.

– Я поеду с товарищем в больницу! – вызвался Алексей.

Медики не возражали.

В больнице, обследовав рану на ноге пострадавшего, дежурный врач вынес приговор:

– Пяточная кость сильно повреждена. Чтобы не было гангрены, будем отсекать.

Перед операцией Валерка, корчась от боли, попросил:

– Леха, возьми письмо, оно в моем кармане в раздевалке в мастерской и отдай Петровичу.

После обеда, приехав в ЖЭК и узнав о происшествии, прораб учинил разнос всей бригаде:

– Что, доигрались? Я же вас инструктировал. Прежде чем начинать работу, проверьте рабочее место, уберите все лишнее из-под ног.

– Петрович, так было же скользко. Кто знал, что так случится? – оправдывался Сергеич. – Мы старались технику безопасности блюсти.

– Ну и что, ты куда смотрел? Ты же бригадир! Соблюли? Теперь завтра нагрянет комиссия по охране труда, устроят проверки, перешерстят все журналы. Все-таки травма на производстве.

Приехал из больницы и Баварский.

– Ну, что с Валеркой? Рассказывай. – Начал расспрашивать прораб у прибывшего состояние больного.

– Пятку у Голубкова удалили. Доктор сказал, если все будет нормально, то месяц проваляется в больнице, потом домой, и еще месяц на больничном.

– Надо сообщить Маринке, пойду ей позвоню. Вашими бы молитвами…, – прораб не договорил и пошел приводить все журналы в порядок, готовясь к проверке.

Вечером после работы бригада начала расходиться по домам. Прораба в ЖЭКе уже не было, и Леха только сейчас вспомнил о письме. В мастерской были только он и сварщик.

– Слушай, Степан, передай завтра письмо прорабу, пусть почитает, а я с утра поеду в больницу проведать Валерку.

ГЛАВА 2

Захватив по дороге в киоске бутылку водки, Степан решил навестить бывшего сокамерника по кличке Хилый, который обещал сварщику вернуть сегодня после работы карточный должок.

«А почему Хилый, ну и погоняло дали на зоне, – рассуждал по дороге Степан, – он же Хильной, но на хилого вроде бы не похож, скорее упитанный, нежели худой. А в детстве у него кликуха была „Фотограф“, но почему-то на зоне не прижилась».

Хильной жил в частном секторе, вернее снимал квартиру, часто меняя место дислокации, подальше от назойливых участковых. Служители Фемиды по поводу и без повода посещали бывшего уголовника, проверяя его причастность к новым еще не раскрытым криминальным делишкам на предмет появившихся на базаре фальшивых денежных купюр, всякого рода липовых сертификатов и документов.

Сварщик зашел во двор, позвонил на пороге в обшарпанную деревянную дверь. Через минуту появился сам хозяин с распростертыми объятиями:

– Ах, черт побери, а кто к нам пришел?!

– Ты что, не сам? Маяки мне кидаешь, – начал озираться Степан по сторонам, ища за углом милицейскую засаду.

– Конечно нет. Я и Алевтинка с бецманом портвейна. Да не боись, Шлем, заползай, третьим будешь. По рюмашке пропустим, в картишки перекинемся, может ты опять выиграешь, или я долг отыграю, – красноречиво постукал гостя по оттопыренному пиджаку с бутылкой во внутреннем кармане.

«С тобой перекинешься, когда уже под шафе, а твоя сожительница начнет крутиться у меня за спиной и будет тебе маяки кидать, или чего доброго проиграюсь, да без штанов оставят. Если долг и заберу, то не факт, что уйду с настоящими купюрами», – подумал сварщик, поднимаясь в гостиную.

Степан поздоровался с Алевтиной, выставил на стол бутылку водки. Сели. Выпили за встречу по пол стакана вина из недопитой бутылки. Алевтинка поставила неказистую закуску: квашеную капусту, банку кильки и икры, правда баклажанной. А вот хлеба было вдосталь.

– Ну что, по второй? По нарастающей? – и разлил хозяин по стаканам водку.

– Я больше пить не буду. Да и в карты не хочу. У меня был сегодня тяжелый день. Труба на руки упала. Видишь синяки? – отнекивался Степан.

– А что так? Проясни.

– Мне-то еще что, а вот нашему слесарю не повезло, пятку оторвало. Сейчас лежит в больнице. – Нащупав письмо в кармане, продолжил, – интересную писульку он получил из Канады, наследством пахнет. Завтра отдам прорабу. Пусть разбирается. – И показал письмо Хильному.

Тот внимательно перечитывал текст.

– Ты что, Хилый, так изучаешь? Никак хочешь выучить письмо наизусть?

Хильной ничего не сказал, положив письмо рядом с конвертом на столе и попросил зазнобу принести долг гостю. Степан запрятал письмо вместе с конвертом в боковой карман пиджака, который висел к этому времени на спинке стула.

Принесенные Алевтинкой деньги стал внимательно пересчитывать.

– Шлем, не нервничай, деньги настоящие. Давай лучше по рюмашке на посошок, – предложил Хильной.

– Ну, разве что по одной, – согласился сварщик, – вторая не помешает.

После выпитой второй порции спиртного Хилый уже казался не таким хитрым собеседником, а Степка не таким подозрительным.

– Раз больше пить не будем, пойдем, Шлем, на кухне перекурим на дорожку, – и первым поднялся из-за стола, по дороге шепнув Алевтинке:

– Вытащи мне у него из кармана пиджака конверт письма. Только конверт.

Скурив по одной сигарете, Степан больше пить не стал, и засобирался домой.

До полуночи Хилый курил на кухне и обдумывал содержание прочитанного письма. Вспомнил, как вчера приперся к нему домой отчим и предлагал состряпать одно дельце. Хильной тогда подумал: – «Знаю твое дурацкое дельце. Предложит нарисовать червонец или двадцатку, потом сам реализует. А, в конечном счете, меня сдаст ментам с потрохами. Ну, в общем, пришел выпросить, чтобы ему налил сто грамм». Тогда, выпив чарку, отчим завел разговор:

– Я как-то давеча, а точнее с недельку назад от нечего делать смотрел по телевизору передачу «Жди меня». А что еще пенсионеру делать в моем возрасте? Так вот. Одна богатая особа из Канады разыскивает своего племянничка, а точнее будущего наследника. И как видно нашла. А племянничком-то оказался наш Валерка Голубков. Эта тетка просит телестудию передать ему ее письмо, в котором просит приехать его к ней в гости.

– А я-то каким боком имею отношение к этому Голубкову? И почему он наш? Ну и что, что он из нашего города?

– Да ты послушай, сынок. Этот Валерка мне приходится родным сынком, только на пару лет моложе тебя. Я его смастерил еще, когда служил на зоне вертухаем, то есть макаронником. Потом чувствую, что надо смываться, и я убег жить к твоей мамке. И тебя воспитывать.

– Помню, как ты меня воспитывал. Закроешь меня в туалете и сунешь мне учебник по английскому языку, как будто других книг у нас в доме не было. И прикажешь, от сих до сих выучить слова, пока на кухне с друзьями водку хлещешь. Давай, ближе к делу, что предлагаешь? – заинтересовался рассказом Хилый.

– А вот что. Нужно состряпать документик на имя Голубкова и вместо него получить наследство.

– А кто будет получать, ты?

– Видно ты еще не догоняешь. Ты!

– А как так получилось, что у этого Валерки не твоя фамилия?

– Как, как, да у тебя тоже не моя фамилия. Если бы я тогда не смылся, то у Голубкова была бы моя фамилия, и я с тобой сейчас бы здесь не сидел. А так мать ему дала свою фамилию. Кстати, когда я ее в тюрьме…, ну, в общем, пел ей соловья, то она мне как-то проговорилась, что у нее есть богатая старшая сестра в Канаде. Но отношений они никаких не поддерживают. Я тогда эту информацию не принял к сведению. Так что если все у тебя выйдет – поделись со мной.

Выпив еще рюмку, отчим на бровях удалился.

К утру у Хилого созрел грандиозный план.

– Милый, что ты задумал? – утром, собираясь на работу, спросила подруга у Хильного.

– Слушай, любимая, ты не сможешь у начальника паспортного стола слямзить один бланк паспорта, когда будешь убирать в его кабинете?

– Ого, да это подсудное дело! Ишь куда загнул. Если меня поймают на краже, то могут и посадить. В лучшем случае выгонят с работы.

– А ты не попадайся. Если поймают, скажешь, что случайно бланк упал со стола в мусорную корзину, и ты ее вынесла в мусорный ящик вместе с мусором.

– Что, дорогой, хочешь без меня свалить за бугор?

– Как я уеду без тебя? Если все срастется, будем с тобой жить на берегу Черного моря. Нужно будет мне, как бы невзначай, расспросить Степку об этом Голубкове.

На следующий день сварщик сам позвонил Хилому и предложил после работы встретиться в пивбаре.

– Шлем, чего звал, что-то случилось? – отхлебывая из кружки пиво, задал вопрос Хильной.

– Да так. Хотелось встретиться да пивка попить, и спросить, не находил ли конверт из письма? А то куда-то задевался.

– Нет, не находил. Если где и выпал у нас, то Алевтинка бы отдала. Ты же знаешь, я все время рядом с тобой был. Скорее всего, ты его по дороге домой обронил.

– От горе то, – сожалел Степка.

– Не печалься, письмо же цело. Лучше расскажи, как там поживает ваш слесарь? Выздоравливает?

– Да что Голубков, с месяц в больнице проваляется, потом домой. – И рассказал сварщик все про Валерку, а его за язык никто не тянул.

Вечером принесла Алевтинка бланк на паспорт и спросила:

– Скажи, зачем тебе нужен этот бланк. Как ты собираешься пересечь границу? Ведь нужен загранпаспорт, а у тебя его нет.

– Загранпаспорт вместе с турпутевкой мне сварганят кореша настоящий. А этот паспорт мне нужен будет в Канаде, не буду же я там светиться под своей фамилией.

ГЛАВА 3

Через пару дней Леха поинтересовался у Степана, отдал ли он письмо прорабу. Тот, вспомнив о письме, побежал его вручить Петровичу.

Почитав письмо, прораб поинтересовался:

– А где конверт? На нем должен быть обратный адрес. Без него не получится связаться с теткой.

– Петрович, извини, где-то потерял.

– Жаль. Ну что же, теперь зайдешь домой до Марины и скажешь, пусть найдет конверт из телепрограммы «Жди меня». Нужно будет ей связаться со студией и восстановить канадский адрес.

Спустя два дня Марина позвонила прорабу:

– Петрович, адрес мне дали. Это город Кингстон. Что дальше?

– А дальше нужно, чтобы Валерий списался со своей теткой и попросил сделать ему запрос на посещение Канады. Тогда загранпаспорт делать не обязательно.

Так она и поступила. Придя в больницу, вручила адрес родственницы мужу и попросила:

– Валерчик, будешь писать письмо, не забудь упомянуть, чтобы она выслала тебе на дорогу немного денег.

В это время Хильной развил бурную деятельность к подготовке в поездку. Кореша ему сообщили, чтобы приехал выкупить горящую турпутевку в круиз на теплоходе до Монреаля и загранпаспорт под небольшой процентик. Паспорт со своей фотографией на имя Голубкова он состряпал по высшему разряду.

– Ну, ты и аферист, паспорт получился красивее настоящего, только вот печать чуть размазанной вышла, – удивилась Алевтина.

– Это не страшно. Я документик немножко оботру, чтобы было правдоподобней.

– А на каком языке ты будешь общаться в Канаде? Ведь ты же не владеешь иностранными языками.

– Многого ты не знаешь обо мне. Я, между прочим, в школе прилежно учился. На районной олимпиаде по английскому языку даже занял призовое место. И после десятого класса поступил в иняз. Со второго курса перевелся на вечерний факультет и пошел в фотографы. Начал рисовать всякие документики и дензнаки. Это у меня лучше получалось. На чем и погорел. Рассчитался на базаре за стакан разливного вина и пачку сигарет фальшивым рублем. А у продавщицы оказался глаз наметанным. Сразу начала кричать, звать милицию. Так у меня и появилась первая ходка.

– Рискованное дельце ты хочешь провернуть, ох рискованное.

– Кто не рискует – тот пьет только бодягу.

Спустя десять дней, зайдя в пару портов иностранных государств, круизный лайнер причалил у берегов Канады в городе Монреаль. Через три дня намечалось обратное плаванье. К этому времени Хилый должен был обстряпать задуманное дельце. Только спустился с трапа теплохода, сразу же позвонил в Кингстон к тетке Голубкова, благо, что на конверте с обратным адресом был и телефонный номер.

– Здравствуй, милая тетушка. Это звонит твой племянничек Валера Голубков. Как ты и просила, я уже в Канаде. Прибыл по турпутевке в Монреаль. Как лучше мне до тебя добраться?

– Ох, Валерочка! Как я рада тебя слышать! – запричитала на радостях тетка, – ничего не предпринимай, я вышлю за тобой машину. Жди.

«Вот это уже дело. Прием должен быть многообещающим», – потирая руки, подумал прибывший интурист.

Через три часа его уже ждала машина в порту Монреаля.

– Поль! – На ломаном русском представился водитель «Мерседеса», здоровенный двухметровый дентина, оказавшийся теткиным телохранителем, адвокатом и управляющим ее делами в одном лице, что не сильно обрадовало заезжего гастролера. Увидев во время приветствия протянутую руку Хилого с множественными наколками, только хмыкнул, и открыл багажник уложить полупустой чемодан новоявленного родственничка своей патронессы.

Хильной уловил сарказм встречающего и всю дорогу до Кингстона старался помалкивать, чтобы преждевременно не спалиться, лишь изредка отвечал на поставленные вопросы на английском, вставляя русские слова.

Заехав в город, свернули на тихую улицу двух и трех этажных особняков, где и проживали зажиточные горожане. Въехав в арку с автоматическими воротами, «Мерседес» подъехал к особняку и остановился. Подошел охранник поприветствовал шефа и что-то спросил. Поль дал кое-какие распоряжения и тот отогнал машину в гараж.

Приезжие поднялись в зал. Возле журнального столика, как на троне восседала хозяйка с роскошной прической, через которую пробивалась не редкая седина. На свои семьдесят пять она никак не выглядела. Видно старалась следить за собой. В ушах переливались, играя на солнечном свете, бриллиантовые сережки. И завершало этот королевский портрет на ее шее колье с таким же камнем в золотой оправе, выдавая ее безбедное материальное положение.

«Сразу видно, что она готовилась к встрече, – подумал новоявленный племянничек, – алмаз то карат на десять затянет. Не меньше».

– Ну что Валерушка, обними свою тетушку! – пропела она, своим еще молодым голосом.

Хилый от неожиданности начал мотать головой по сторонам. Не обнаружив больше никого, понял, что сплоховал и побежал облобызать «родственницу». Она попыталась встать, но подоспевший Поль, стоявший у нее за спиной, помог ей подняться. Потом стал на прежнее место и молча наблюдал эту сцену встречи дорогих родственничков.

Когда объятия закончились, Глафира промолвила:

– Валера, ты, наверное, с дороги проголодался, Поль, распорядись подавать на стол, и отведи моего племянника в его комнату. Расспросы будут после ланча.

Телохранитель пошел выполнять поручение. Поднял у двери стоящий полупустой чемодан приезжего и подумал: – «Никак этот новоявленный родственничек хочет увезти в нем целое состояние моей хозяйки. Как бы ни так!».

Поднимаясь за Полем в отведенную ему комнату, Хильной подумал, что первое действие спектакля, кажется, разрешилось благополучно. А что за ланч – обед не обед, ужин не ужин, да ладно, нечего сейчас ломать голову, там посмотрим. А вот с адвокатишкой нужно держать ухо востро, чтобы преждевременно не расколол.

Вскоре пришла горничная приглашать на ланч. Хилый вытащил из чемодана бутылку водки и опустился в гостиную.

– О, наша водка, с перцем! – воскликнула Глафира, рассматривая этикетку. – Я попробую. Поль, где ты, нужно распечатать бутылку!

– Тетушка, не утруждайся, я сам открою, – произнес племянничек, обрадовавшись, что телохранитель отсутствует.

Но на зов явился Поль и взял бутылку их рук Хилого.

– Вам, госпожа, крепкий напиток противопоказан, лучше выпейте французского вина.

– Нет, Поль, за встречу пригублю водки. Налей Валере и сам попробуй.

Телохранитель не прекословил. Все выпили. Адвокат крякнул, извинился и стал за спиной хозяйки.

После выпитого спиртного телохранитель Хилому не казался уже таким подозрительным, и он немного расслабился, подумав, что как это такому адвокатишке в его чугунную голову поместились юридические науки?

– Расскажи, Валера, как твои успехи, работаешь, женат ли, дети есть? Получил ли мой перевод? – поинтересовалась Глафира.

– Живем не богато. Жена работает лаборантом. Дочь учится так сказать в колледже. Я работаю сантехником при ЖЭКе. Деньги получить не успел, наверное, получила жена, если ей выдали…, – не моргнув глазом, начал лепить горбатого Хилый, озвучивая часть биографии Голубкова.

Телохранитель нагнулся и громко шепнул:

– Госпожа, обратите внимание на его не рабочие руки. По ним можно изучать географию его страны.

– И картишками, наверное, балуешься? – переспросила тетка.

– Это верно, – в том же духе, сориентировавшись, продолжал глаголить родственничек. – На работе я стараюсь руки не перетруждать. В свободное время пишу картины….

– И какие же? Интересно было бы посмотреть.

– В основном портреты и пейзажи, сей момент, сейчас предоставлю для обозрения, привез вам в подарок, – и Хильной скоренько поднялся к своему чемодану.

Через каких то пять минут всеобщему вниманию были представлены для обозрения два «шедевра мирового классицизма».

Отбывая первый свой срок в тюрьме, бывший фотограф числился там штатным художником. То бишь писал слова на лозунгах с призывами ко дню революционных праздников да на плакатах для клуба и столовой. А после отсидки уже дома смог нарисовать эти две картины по памяти, перед поездкой в Канаду старательно исправив на них свою фамилию на Голубкова.

Зрители, а их в гостиной было всего двое, разинули рты. На первой картине был изображен пейзаж – темные серые каменные стены и в зарешеченное окошко пробивалась в камеру яркая желтая луна.

На второй картине был изображен портрет сидельца с искаженной физиономией в шлеме вместо шапочки сварщика, прикрывающего не по годам лысеющий череп. В руках он держал держатель от электросварочного аппарата с электродом, что придавало портрету удручающее зрелище. Сия картина явно когда-то была срисована непревзойденным портретистом с натуры, напоминающая его сокамерника Степку-сварщика.

Оправившись от увиденного художественного произведения, Глафира, наконец, выдавила из себя:

– Ну, племянничек, ты и удружил, спасибо за подарок изобразительного искусства, но я никак не пойму школу письма. Это авангардизм или кубизм?

– И абстракционизм тоже, – начал самодовольно расхваливать свои картины художник.

Адвокат подошел к одной из картин и бесцеремонно провел пальцем по фамилии живописца, отпечатков краски на пальце не выявил. Но смутное сомнение его не покидало. Много он повидал в своей адвокатской практике проходимцев.

Новоявленные родственники уселись к столу и продолжили трапезу.

– Валера, я решила оформить на тебя завещание. Моя недвижимость в качестве дома и ценных бумаг, включая и драгоценности, отойдет к тебе, а фабрику по производству стройматериалов из известняка перейдет к моему компаньону и помощнику Полю….

– Спасибо милая тетушка, премного тебе благодарны! Будем рады видеть тебя в здравии у нас в гостях, – начал из вежливости льстить хозяйке Хилый, думая через два дня свалить отсюда, срубив с престарелой тетки кругленькую сумму налички и кое-какие драгоценности. А вот с завещания ему ничего не светит. Разве что упадет, как снег на голову, Голубкову в подарок. И ждать ее к себе в гости нет никакого резона, а то явится еще с Интерполом. – Расскажи тетя Глаша, как ты очутилась в Канаде?

– Давно это было. Твоя мать была еще маленькой, а мне уже было пятнадцать, когда меня во время войны в конце сорок второго немцы вывезли в Германию. Много нас молодежи забрали для работ на заводе. Заставляли работать по двенадцать часов. Делали для немцев снаряды. Да что там рассказывать. Не досыпали, не доедали. А когда в начале сорок пятого в город вошли наши союзники американцы, тогда я и познакомилась из Жоржем. Он был выходец из Канады и служил в оккупационных войсках. Война закончилась, и в конце мая нас расписали в военном американском представительстве. На родине остался кто живой, я не знала, да и ехать было опасно. Меня могли посчитать изменницей родины. Жоржа вскоре демобилизовали и мы с ним уехали в Канаду к его родителям сюда в Кингстон. Отец передал моему мужу заводик. Так мы и жили, не тужили. Бизнес расширялся, и Жоржу пришлось в помощники взять тогда еще начинавшего юридическую практику Поля. Бог нам детей не дал. А пять лет назад Жоржа не стало. В Советском Союзе уже полным ходом шла перестройка, гласность, и я начала искать родственников на родине. Год назад нашлась сестра, которая мне и поведала свою историю. Больше писем от нее я не получала, и стала искать тебя. Вот видишь, нашла. А сейчас уже мое здоровье пошаливает, да и ноги отказывают. Вот и решила напоследок излить родному человечку душу.

– Прошу прощенья, госпожа, для оформления завещания нужен документ удостоверяющий его личность. Необходимо навести кое-какие справки, – вмешался в разговор адвокат.

– Валерчик, предоставь Полю свой паспорт. Пускай займется процедурой оформления наследства. Да заполнит декларацию на перевозку некоторых ценных вещей и валюты. Я хочу, чтобы ты уже по приезду на родину чувствовал себя обеспеченным человеком. Завтра мы поедем за покупкой тебе автомобиля, и посетим дантиста. Он вставит тебе два зуба.

Аферист начал благодарить хозяйку за столь щедрый царский подарок, не мешкая, вручив адвокату документ в конверте от письма на имя Голубкова.

Поль с документом удалился.

«Пусть проверяет, липа чисто сработана, а вот машину, наличку и драгоценности на Голубкова оформлять не желательно», – подумал Хилый и обратился к хозяйке:

– Милая тетушка, не стоит себя обременять всякими пустяками. Я могу и дома купить автомобиль, были бы финансы, Лучше открыть на часть валюты банковскую карточку, а остальную часть и золотые украшения в подарок моей жене и дочке я и так провезу.

– Рискуешь, дорогой племянничек, ну, как знаешь. Правда во время отплытия теплохода в обратный путь, насколько я осведомлена, наша таможня в порту не сильно придирается к туристам. По этому вопросу лучше проконсультируйся у Поля.

«Ага, жди, старая карга, буду я с ним любезничать. Завтра получу бабки и нужно скоренько ушиваться отсюда. Проконсультировался я еще на теплоходе у авторитетных туристов. Лучше до отплытия денек на теплоходе перекантуюсь, дальше здесь оставаться опасно, адвокатишка что-то под меня уже копает», – корректировал свои планы Хилый.

На следующий день теткин телохранитель вернулся с паспортом родственничка к ней домой только к вечеру. А убегать без паспорта на имя Голубкова и банковской карточки, не вызывая лишних подозрений, Хилый не решился. Пришлось ждать утра следующего дня.

После завтрака сборы были короткими. Да и все уже было готово к отъезду еще с вечера. Глафира почувствовала себя неважно, на скорую руку попрощалась с племянничком и ушла отдыхать в свою комнату, оставив его на попечительство Поля.

До Монреаля ехали молча. Водитель только один раз взглянул на пассажира, задержав свой взгляд на его шее. Этого взгляда было достаточно, чтобы у отбывающего гастролера упало настроение.

Предчувствие ему подсказывало, что все деньги и золотые побрякушки домой не довезет. И он уже начал сожалеть, что нацепил на шею теткино колье.

В Монреале, не доезжая до порта, машина остановилась.

– Все, приехали, вылази из машины! – грубо скомандовал адвокат. – Что сидишь, тебе помочь выйти?

Хилый был готов ко всему, но не ожидал такой преждевременной развязки. Водитель, не церемонясь, сорвал с него бриллиантовое колье.

– Украшение не твое. Хотел обмануть хозяйку?

– Это как понимать? – испуганно пролепетал аферист, выходя из машины. – Откройте багажник, я заберу свой чемодан.

– Обойдешься! – но багажник открыл. Вытащил чемодан и раскрыл его. Сверху полотенце прикрывало сорок пачек сто долларовых канадских купюр. – Забирай полотенце и проваливай! – распорядился Поль.

– Я сейчас вызову полицию, – прохрипел Хильной.

На запоздалую реплику адвокат никак не отреагировал и продолжил гнуть свою линию:

– Я вчера был в порту. Никакого Голубкова на корабле не было. – Потом вытряхнул содержимое чемодана себе в багажник и кинул на асфальт чемодан с полотенцем и одной пачкой денег. – Забирай, чтобы я тебя больше не видел, и уматывай отсюда, быдло, пока тобой не занялась полиция.

Таким образом Поль, попрощавшись с гостем, оставил на его заднице след от своего ботинка.

Скоренько, беспрепятственно поднимаясь по трапу теплохода, Хилый в уме сводил дебит с кредитом. Кое-какие сережки и колечки, включая и два золотых зуба с пачкой денег, да еще банковская карточка на тридцать тысяч – это плюс. А вот без малого четыреста тысяч валюты наличманом – это минус.

Возвращаясь к себе в Кингстон, адвокат размышлял иначе. Приняв решение, что деньги и колье пусть полежат у него в сейфе, пока ничего не сообщать хозяйке до лучших времен. Чтобы эта неприятная история с завещанием окончательно не подорвала ее здоровье. А вот банковскую карточку необходимо сегодня же заблокировать. Жаль, что не успел ему выбить зубы.