Авантюрные хроники: английская «политическая машина» против России в XIX веке

«Теперь, сосредоточившись на девяти описанных мною провалах, дозволяю себе сказать гораздо сильнее, а именно: если бы этих провалов не было, Россия владела бы, на правах полного хозяина, денежным рынком всей Европы, т. е. была бы тем, чем подобает ей быть по ее народонаселению и объему русской земли».

В.А. Кокорев – русский купец

«Экономические провалы»

И реакция, и революция есть, прежде всего, насилие, направленное против органического роста страны.

Иван Солоневич ؘ– русский философ

«Народная монархия»

«По плодам их узнаете их»

Нагорная проповедь

От автора: эпоха упущенных возможностей

История России XIX века вполне обоснованно может считаться столетием упущенных возможностей. Статус великой державы, заработанный дорогой ценой в войнах против Наполеона, вызвал эйфорию в русском обществе, породил великие надежды, но частично потерял свое величие сначала на Сенатской площади в декабре 1825 года, а затем полностью разрушился по итогам Крымской войны. Война со всей очевидностью продемонстрировала глубокую экономическую несостоятельность Российской империи, но главное – выявила отсутствие в России национально ориентированной элиты, продемонстрировала неспособность самодержавия и русского дворянства, наиболее образованного сословия, адекватно воспринимать требования эпохи и тонко подстраивать под них отечественные государственные и общественные институты.

Эта трагическая неспособность понять и осознать себя в рамках существующей системы оказалась характерна для всех русских царствований XIX века. Александр I не решился довести до конца ни одну из начатых им реформ. Николай I тридцать лет руководил империей, исходя из собственных представлений о путях России, и «незапланированное» поражение в Крымской войне стало его личным поражением и драмой его жизни. «Великие реформы» Александра II обернулись великими потрясениями и гибелью царя-реформатора от бомбы террориста. Россия, «подмороженная» и отодвинутая вспять в своем развитии в царствование Александра III, явила всему миру ярчайший пример добровольного отказа государя огромной державы считаться с реалиями. Русский царь из дома Романовых, прозванный в народе «миротворцем», завел империю в роковой тупик и не оставил выбора своему преемнику, а русская элита еще раз доказала свою парадоксальную неспособность понимать и принимать национальные интересы, отказалась выйти за рамки сословных ограничений ради достижения общественного блага, ради будущих поколений великой империи. Последнее романовское царствование оказалось логическим продолжением предыдущего, не унаследовав ни прежней силы, ни прежней воли. Трагический финал архаичной и анемичной династии оказался вполне закономерен. Беда в том, что династия потянула за собой и империю. Читатель вправе не соглашаться со столь жесткими оценками, но лучше это сделать по прочтении книги.

Вместе с тем было бы неправильно возлагать вину за крах Российской империи исключительно на династию Романовых. Велика была роль и внешнего, «британского фактора». Как отмечалось в первой книге1, в начале XIX века приоритеты внешней политики Великобритании начинали трансформироваться. Франция еще оставалась главным противником Британии на европейском театре военных действий, но постепенно приходило понимание, что Россия с ее огромным людским потенциалом, с колоссальной территорией и природными богатствами в недалеком будущем грозит радикальной перенастройкой европейского баланса сил. Нарождающаяся угроза требовала эффективных мер противодействия. На первый план среди приоритетов английской внешней политики выдвигалась задача стратегического сдерживания промышленного развития России, удержания ее на позициях «сырьевого резерва» английской промышленной мощи, а также рынка сбыта английских товаров. Забегая вперед, следует признать, что в главном задача, поставленная английским правящим классом, была решена. Когда работа над книгой близилась к завершению, поиски дополнительных уточняющих материалов дали любопытный результат – статью, написанную С. Бродбери, известным оксфордским экономистом, и историком, и Е. Корчминой, русским историком из университета Копенгагена2. Соавторам удалось подсчитать ВВП России в период между 1690 и 1880 годами. Работа была проделана огромная, о ней и использованной соавторами методике можно прочитать в статье, размещенной на сайте Елены Корчминой. Главный вывод исследования: русский ВВП в расчете на душу населения, основной показатель богатства страны и уровня производительности труда, начиная с восшествия на русский престол Екатерины II и до восьмидесятых годов XIX века загадочным образом стагнировал. В этот период он был существенно меньше одной тысячи международных долларов 1990 года, а отставание от Англии за период увеличилось с 2,5 до 4 раз. Только к 1900 году Россия сумела выйти на уровень абсолютного душевого ВВП, достигнутого во времена Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, что хорошо видно из приведенного ниже графика.

«Все сказанное – не более чем слова, и вряд ли стоит доверять этим иностранным расчетам», – скажут многие. К сожалению, доверять можно – часть графика, относящаяся к советскому периоду достаточно точно передает тенденции развития Советского Союза, руководители и народ которого предприняли титанические усилия для того, чтобы вывести страну в число самых передовых держав мира. И это следует признать историческим приговором: все царствовавшие представители дома Романовых XIX века оказались не в состоянии соответствовать своему высокому предназначению. Это утверждение не противоречит принципу историзма. Русские императоры позапрошлого века действительно жили и действовали в условиях объективной реальности в соответствии с современными им представлениями о благе и прогрессе. Александр II даже само это слово «прогресс» запретил использовать в официальных документах и в печати, однако среди его зарубежных современников можно найти немало примеров вполне адекватных эпохе правителей, государственных и общественных деятелей.

Стоит ли удивляться, что некоторой «несовременностью хозяев земли Русской» вовсю пользовались морально нечистоплотные личности, занимавшие порой, и надо признать, довольно часто, высокие посты в русском правительстве. Они не только грабили Россию, но позволяли делать это откровенным врагам империи. Что более важно, эта связка внутренних коррупционеров и внешних врагов Российской империи превратилась в эффективный механизм торможения общественного и экономического прогресса в России. Невозможно совершенно определенно указать, какой фактор из двух – династический или внешний – оказался решающим в крахе Российской империи, но абсолютно понятно, что действие второго было бы существенным образом ограничено, будь первый чуть более ориентирован на национальные интересы. Стоит, однако, признать, что «внешний фактор» в лице Британской империи с ее матерой монархией, изощренным политическим классом, мощной экономикой и безграничными финансами, представлял собой опасного, если не смертельного, врага.

Промышленная революция в Англии конца XVIII века в силу ряда причин произошла почти на полвека раньше, чем в большинстве европейских стран, и стала мощным ускорителем экономических и социально-политических процессов в этом уникальном королевстве. В итоге Англия получила статус не просто одной из великих держав, но статус государства-гегемона со всеми вытекающими из этого факта преимуществами, привилегиями и обязанностями, главная из которых – поддерживать достигнутый статус и не допустить появления других гегемонов. Собственно, борьба Лондона за удержание обретенного статуса и есть канва европейского исторического процесса XIX века, заслоняемая бесконечной чередой событий, за которой непосредственному, а тем более отдаленному временем наблюдателю, зачастую трудно разгадать логику событий. Что уж говорить о тайных или неявных «пружинах истории». Особенно непросто становится тогда, когда активные исторические субъекты тщательно маскируют свою деятельность, намеренно искажают исторические трактовки, запутывают причинно-следственные связи в попытке вновь и вновь использовать один и тот же оправдавший себя в прошлом прием или инструмент, чтобы устранить соперников-конкурентов. Примечательно, что большинство этих соперников-конкурентов даже не отдают себя отчета в том, что опять наступают на те же грабли – историческая память и общественная рефлексия присутствуют только в высокоорганизованных государствах-нациях.

В первой книге уже было рассказано о том, что в таких случаях традиционные методы исторических исследований необходимо дополнять следственными приемами. Недаром в некоторых западных странах в высших учебных заведениях появилась специальность – историк-расследователь. К историческим событиям трудно применить традиционные методы дознания – допрос и очную ставку. Здесь больше подходит анализ больших документальных массивов, исторических исследований и мемуарной литературы, в том числе с помощью «искусственного интеллекта», поиск и выявление причинно-следственных связей на базе принципа «сui prodest?», поиск противоречий и даже откровенной лжи в трактовках одних и тех же событий различными историческими персонажами в предъявленных мемуарных описаниях, выявление признаков «фирменных приемов» в деятельности политиков, дипломатов, сотрудников специальных служб. Такое исследование-расследование должно носить системный характер, то есть сочетать глубокое погружение в исторический контекст, наполненный конкретно-историческими личностями с их мотивами и установками и дополненный возможно более объективным анализом современных ему экономических и финансовых реалий. Сложность задачи усугубляется необходимостью найти оптимальную форму сопряжения разнородных материалов, фактов, оценок и выводов, чтобы получился многослойный, но удобочитаемый текст. Именно такой подход представляется наиболее эффективным при исследовании англо-русских отношений, запутанных и часто сознательно искаженных официальной историографией, в том числе советской и российской.

Как уже было показано в первой книге, англо-русские отношения с самого начала, то есть со времен Ивана Грозного, представляли собой непрерывную цепь кризисов и коротких периодов ослабления напряжения, но всегда наполненных явной и тайной деятельностью дипломатии и специальных служб. История англо-русских отношений хранит примеры готовности британского правительства идти на крайние меры, не останавливаясь перед физическим устранением неудобных политиков и монархов, но в арсенале британских дипломатических и специальных служб есть и другие, не столь демонстративно жесткие, но не менее эффективные приемы отстаивания британских интересов в острой борьбе с противниками-конкурентами за власть и производное от нее богатство. И некогда бедная Англия, всегда стремившаяся к власти и богатству, применяла их без колебаний и сожалений. «Никто не спросит: «Чье богатство? Где взято и какой ценой?» Война, торговля и пиратство —Три вида сущности одной», – эти слова И.В. Гете очень объемно и точно характеризуют становление и расцвет британской монархии и её правящего класса.

В отношениях с Россией Британия начала XIX век с организации убийства Павла I, дерзнувшего «поднять руку» на Индию, «жемчужину в короне британской империи». Затем Александр I путем ловких интриг и продуманной игры на тщеславии русского монарха был вовлечен в войну с Наполеоном на стороне Британии. Потом Турция под влиянием Англии несколько раз воевала с Россией. Затем британская королева Виктория отвергла попытки Николая I договориться о разделе сфер влияния в Европе с тем, чтобы раз и навсегда решить Восточный вопрос. Когда русский император попытался самостоятельно захватить черноморские проливы, королева не остановилась перед применением военной силы. Русские признали поражение, но и англичане осознали пределы своих возможностей. После Крымской войны на первый план вышли методы экономической и финансовой диверсии, от которых, впрочем, англичане не отказывались никогда. Одновременно в ход было пущено и «династическое оружие». Две внучки королевы Виктории стали супругами двух русских великих князей, одному из которых предстояло стать русским императором. И здесь возникает вопрос о том, не была ли искусственно ускорена смерть здоровяка Александра III, который слышать не хотел о «гессенской мухе» и хотел видеть своей невесткой Елену Орлеанскую? И следом возникает второй вопрос, о том, что двигало королевой Викторией, когда она прикладывала непомерные усилия к тому, чтобы женить русского слабовольного цесаревича на с детства истеричной, физически слабой, страдавшей люмбаго и головными болями, лишенной малейшего чувства юмора, но чрезвычайно волевой и целеустремленной носительнице гена гемофилии? При этом Британия никогда не прерывала усилий заблаговременно, по старинному «французскому рецепту» готовить в России кадры оппозиционеров и агентуру влияния, чтобы поставить это отсталое, но строптивое государство под полный контроль Британской империи. Настоящая книга представляет собой попытку ответить на эти и многие другие вопросы, которые с неизбежностью возникают в процессе погружения в историю крайне непростых отношений между Британской и Российской империями, а также показать, если не удастся доказать, что предъявленные жесткие оценки представителей условно русской династии Романовых имеют под собой некоторые, в общем достаточно серьезные, основания.

Однако прежде чем приступить к этим попыткам следует хотя бы в самом общем виде разобраться в том, насколько опасного противника Россия встретила в XIX веке в лице Британской империи. Первая часть настоящей книги, посвященная этим вопросам, получилась довольно объемная, хотя тема, несомненно, заслуживает гораздо более подробного исследования3. Автору показалось важным проанализировать процессы, происходившие в Британии в течение XVIII века, которые завершились формированием предельно эффективного государственного аппарата, встроенного в сложнейшую систему британских общественных отношений и институтов, породивших самую передовую экономику и непревзойденную военно-морскую мощь Британской империи XIX века. Именно этот сложноустроенный механизм государственной власти Британии сокрушил Францию, вывел Соединенное Королевство на позиции государства-гегемона и начал смертельную схватку с Российской империей.

Часть первая: Начало британской имперской истории