Мой первый встречный: Случайная жена зельевара

Глава 2

Приведя себя в порядок в уборной, я сняла платье и корсет, но легче не стало. Я надела ночную рубашку, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и бесшумно выглянула в ту часть комнаты, которую Кассиан отвел для спальни.

Кровать была большой – широкой, с белоснежным бельем, мы легко разместимся на ней вдвоем.

Мы. Вдвоем.

От одной этой мысли начинала кружиться голова от страха и неловкости. Я села на край кровати, вынув из саквояжа крем для рук, но так и не смогла заставить себя открыть его – так сильно дрожали пальцы.

Из-за шкафа вышел Кассиан.

Он успел переодеться в темно-синюю пижаму и сел с другой стороны кровати. Я заметила, как напряжены его плечи, как неестественно пряма спина, и вдруг поняла, что он тоже взволнован. Так же, как и я.

Зельевар покосился в мою сторону, улыбнулся и спросил:

– Вам нужно что-то еще, Флоранс?

Его голос звучал мягко, но я все равно вздрогнула. Пожала плечами.

Неужели мы сейчас просто… ляжем спать? И со мной сегодня ничего не случится – возможные страшные сны не в счет.

– Нет. Нет… спасибо.

– Отлично, – произнес Кассиан. – Тогда вот что мы сделаем… чтобы вам было удобнее и спокойнее.

Он поднял руку, и на кончиках его пальцев засветились золотые огоньки. Провел над кроватью, и по ее белому полю легла тонкая сверкающая полоса – потом вдруг поднялась до потолка, разделяя нас прозрачной стеной, и погасла.

– Что это? – спросила я.

– Флоранс, я же вижу, как вы дрожите, – вздохнул Кассиан. – И в сотый раз повторю: мне не нужна жена. Значит, я не буду посягать на вас. Мне вообще не нравится брать что-то или кого-то силой. Можете спать спокойно, эта черта отделяет нас друг от друга.

Он протянул ко мне руку так резко, что я содрогнулась всем телом и инстинктивно отпрянула – и увидела, как пальцы уперлись в незримую, но непроницаемую стену.

– Мы можем говорить, мы видим друг друга, но я к вам не прикоснусь, – произнес Кассиан. – Ни случайно, ни специально.

– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как страх разжимает пальцы.

Кассиан вытянулся на кровати, забросив руки за голову, и сказал:

– Завтра у меня вторая, третья и пятая пары. С утра займемся проверкой, хочу посмотреть, что вы знаете.

– Я окончила колледж с отличием, – сообщила я со сдержанной гордостью. – Между прочим, единственная девушка-отличница в его истории.

Колледж Септимуса Франка выпускал зельеваров, которые потом шли работать в аптеки, и не готовили зелья сами, а лишь продавали готовые. Он не занимал высоких мест в рейтингах учебных заведений, но все равно я гордилась своей учебой.

– Я не знаю тамошнюю программу. Зелье Лунного покрова приготовите?

Я кивнула. Это зелье позволяло на три часа превратиться в тень и было из продвинутых – мы изучали его на последнем курсе. При передозировке человек навсегда оставался в мире теней и призраков.

– Хоть сейчас. Я видела у вас на полках пепел лунных орхидей и пыль зуранзура.

Кассиан посмотрел в мою сторону с нескрываемым уважением.

– Зачем нужна кровь феникса?

– Заживляет любые раны, даже может прирастить оторванную конечность. Но пациент раз в сутки испытывает жгучую боль в течение года, – я помедлила и добавила: – Невелика цена, если тебе вернули руку или ногу.

– Где будете брать Песок времени?

– В зельеварной лавке.

Кассиан рассмеялся.

– Логично! До пустыни Нан-нарамин отсюда очень далеко, – он сделал паузу и добавил: – Не умею вести светские беседы с барышнями, вы уж извините.

– Ничего, – я улыбнулась, глядя, как по потолку ползут большие толстые жуки с золотисто-зелеными крылышками. Они всегда заводятся там, где много магии – питаются остаточными нитями от заклинаний.

Сейчас, когда между нами была стена, мое волнение ушло, и на его место пришло что-то очень теплое, легкое, невесомое.

Благодарность.

Я украдкой посмотрела на Кассиана – он лежал в той же позе, и в его острых чертах теперь тоже было спокойствие, словно он и сам не ожидал, что это вечер закончится вот так – дружески.

Мы поладим, подумала я, и эта мысль согрела меня, как глоток горячего чая зимним вьюжным вечером. Мы обязательно поладим, потому что Кассиан – хороший человек.

Может, поэтому святая Мэри и свела нас сегодня у храма. Отдала меня человеку, который не стал требовать того, на что имел полное право.

– Доброй ночи, Флоранс, – произнес Кассиан, и я осторожно поправила:

– Флер. Друзья называют меня Флер.

– Флер, – повторил он с улыбкой. – Да, хорошо звучит. До завтра.

– До завтра, – откликнулась я, и невидимая стена между нами начала темнеть. Вскоре она налилась непроглядной чернотой, окончательно разделив нас – я свернулась под одеялом, вздохнула и поняла, что больше ничего не боюсь.

Наконец-то мне не было страшно.

***

Я проснулась среди ночи от тонкого неуловимого стона, прозвучавшего где-то совсем рядом.

Сердце сразу же забилось чаще, а в горле сделалось сухо. Я лежала неподвижно, пытаясь сообразить, где я, почему стена так близко, и чей это голос пробивается сквозь тишину. Вспомнился побег из родительского дома от навязанного брака, дождь, эта комната… Кассиан, мой первый встречный муж.

Дождь уже закончился, и в приоткрытую форточку врывался ночной воздух – прохладный, пахнущий мокрой листвой и далекими огнями города. Облака плыли за стеклом, освещенные бледным светом луны, и на секунду мне показалось, что все спокойно.

Стон повторился – тихий, сдавленный, будто вырвавшийся сквозь стиснутые зубы. За ним последовал скрежет ногтей по стене – резкий и нервный, словно кто-то отчаянно сражался с кошмаром и не мог из него вырваться.

Поежившись, я села, чувствуя, как по спине бегут мурашки, и негромко окликнула:

– Кассиан?

В ответ послышалось бульканье, будто кто-то там давился водой, и в груди шевельнулась тревога. Я поднялась с кровати, обошла ее и, всмотревшись в Кассиана, охнула и зажала рот ладонью.

Он не лежал, а стоял, изогнувшись дугой и опираясь на макушку и кончики пальцев. Правая рука была изломана под невероятными углами, пальцы скребли стену, с губ срывался слабый стон существа, которое уже не в силах бороться со своим мучением.

Вокруг головы Кассиана вспыхивали и рассыпались искры всех оттенков сиреневого – значит, это не физический или душевный недуг, а магическая болезнь. И это, скорее всего, Троллийский недуг – вид паралича, который подхватывают при контакте со старыми артефактами.

Я осторожно обошла кровать и заглянула в лицо Кассиана. Широко распахнутые глаза побелели, взгляд встретился с моим, и я увидела в нем тихое мучительное осознание – он все понимал, все чувствовал, но не мог ничего изменить.

– Потерпите минутку, – сказала я, погладив Кассиана по напряженной твердой руке и стараясь говорить спокойно и уверенно. – Сейчас мы все это исправим.

Какое уж тут спокойствие – все во мне сейчас вопило от ужаса. Я никогда не видела больных Троллийским недугом, лишь читала о нем и знала, что от этой хвори нет исцеления. Но есть способы временного облегчения – такие, что больной будет вести обычную человеческую жизнь. Я похлопала в ладоши, оживляя лампы, и бросилась к шкафу с зельями.

Сейчас-сейчас, Кассиан. Потерпите немного. Вы помогли мне, когда стали моим встречным мужем и спасли от Элдриджа Уинтермуна, а я помогу вам.

Вот коробка с истолченным корнем лунного папоротника, который растет только в тени старых надгробных камней – я выхватила коробку, взяла мерную ложку и отправила в котел три малые меры пушистого рыжего порошка. Расслабит окаменевшие мышцы.

Три капли серебра северного ветра – где-то я видела пузырек со сверкающей этикеткой… ага, вот он. Восстанавливает связь между нервами и волей.

“Господи, огонь!”

Мысль была, как пощечина. Ну что ж я такая дура, надо ведь развести огонь под котлом и влить две больших меры воды!

Руки дрожали. Кажется, я так не волновалась, когда убегала из дома. Но вспыхнул огонь, корень лунного папоротника поплыл в воде, и в комнате запахло пронзительной свежестью нежной майской листвы, словно мы вдруг очутились в весеннем саду. Я добавила слезы нуандины, водного духа, которые стоили пятьсот дукатов за средний флакон, и зелье обрело розоватый оттенок.

Отлично. Я все делаю правильно.

Схватив ланцет и чистую пробирку, я бросилась за шкаф к Кассиану. Надо было надрезать кожу на его левой руке и взять несколько капель крови, чтобы организм не отторг зелье. Когда ланцет прикоснулся к коже, то Кассиан захрипел снова, будто хотел сказать что-то. Он ведь сейчас все понимал, он прекрасно знал, что с ним происходит, но беспомощность разрывала его душу на части.

– Еще минутку! – ободряюще воскликнула я, собирая тяжелые темные капли. – Сейчас принесу зелье, потерпите еще чуточку!

Когда кровь упала в зелье, котел содрогнулся, и пузырьки на поверхности варева улеглись. Зелье подернулось тонкой радужной пленкой; я осторожно сняла ее, подхватила котел и пошла за шкаф.

Ничего, ничего. Сейчас мы все исправим.

Я выплеснула зелье на Кассиана. Варево ударило в его тело, окутывая лохмотьями тумана. Тело зельевара дернулось, будто по нему пробежали тысячи молний, а потом – обмякло на смятой простыне, как тряпичная кукла.

Я села рядом с ним, сжимая в руках пустой котел, и вдруг поняла, что по щекам струятся слезы.

Справилась. Я справилась с зельем и спасла человека.

– Флер, – едва слышно позвал Кассиан, и я склонилась над ним и спросила:

– Как вы?

Тонкие посеревшие губы дрогнули в улыбке, и Кассиан прикоснулся к лицу, словно пытался убедиться, что оно на месте, что тело ему повинуется.

– Простите, что напугал вас. У меня очень давно не было приступов.

По стенам потекли тени – пришли домовые устранять беспорядок, менять мокрые простыни, переодевать Кассиана. У отца не было домовых – знатные люди нанимают только человеческих слуг, это стоит дороже и помогает показать свою важность – так что я с нескрываемым интересом смотрела, как быстро и ловко они работают. Тело Кассиана окуталось тьмой, через несколько мгновений она развеялась, и я увидела его переодетым в новую пижаму. Только влажные волосы напоминали о пережитом.

– Принесите воды, – попросил Кассиан. – И давайте поговорим начистоту. Я не буду скрывать от вас правду.

***

– Это ведь Троллийский недуг, верно?

Я принесла стакан воды и теперь думала, как правильнее поступить: уйти на свою часть кровати за стеной или сидеть рядом с Кассианом. Впрочем, раз уж я спасла ему жизнь, то могу не обращать внимания на светские церемонии.

– Верно. Я тяжело болен, от болезни нет излечения, есть лишь способы облегчить ее течение, – Кассиан осушил стакан, посмотрел на меня и добавил: – Не повезло вам, правда?

– Мне очень повезло, – твердо ответила я. Наверно, Кассиан даже не понимал, какую глупость сказал. – И я рада, что смогла вам помочь и отблагодарить за вашу доброту.

– У вас получилось отменное зелье, – похвалил Кассиан. – Не думал, что в колледже Септимуса Франка учат таким тонким вещам.

– Учат, – улыбнулась я. – Мы даже Яд Правды учились делать.

Кассиан вопросительно поднял бровь.

– И как, получалось?

– Да. В полиции нашими зельями были очень довольны.

– Будем считать, что проверку вы прошли, – Кассиан вздохнул, посмотрел на опустевший стакан в руке. – Я не хотел напугать вас, Флер. Сам не думал, что это случится. Ничего себе вечер и ночь вышли, правда? Сперва убийство в ректорате, потом мой приступ…

– Это в сотню раз лучше помолвки с Элдриджем Уинтермуном, – решительно ответила я и поежилась.

Интересно, что отец будет делать с долгами? Впрочем, нет. Неинтересно. Ему было все равно, что я почувствую в браке со старой жабой. Ему следовало думать головой и не лезть в карточные игры так, чтобы закладывать дом.

– Буду варить котел зелья каждый вечер, – произнес Кассиан. – А вы в меня выплескивать, если потребуется.

Он провел ладонью по влажным волосам, и я спросила:

– Это убийство… как вы думаете, ректор замешан в нем?

Зельевар вопросительно поднял бровь и я объяснила:

– Зачем назначать встречу так поздно? Это уже не рабочее, а светское время. Личное. Ни одна мать благородного семейства не отпустит дочь в восемь вечера на встречу по работе. А девушка как раз из такой семьи… посмотрите на ее одежду, чулки, волосы.

Кассиан посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Как же она тогда оказалась в ректорате? Как вырвалась из дома?

– Возможно, она такая же, как я. Матери нет, отец занят своими делами, – предположила я. – В семье есть проблемы, которые надо решать, вот она и искала работу.

Кассиан вопросительно поднял бровь.

– Возможно, вы ее знали? Барышни ведь встречаются на балах и в гостиных.

Я нахмурилась, припоминая.

– Нет, эту девушку я точно никогда не видела. Не скажу, конечно, что бывала на всех балах, но… Нет, мы не знакомы.

– Знаете, что вы делаете сейчас? – спросил Кассиан. – Составляете портрет жертвы. Этим занимаются полицейские эксперты… и у вас хорошо получается.

Он по-прежнему выглядел бледным и осунувшимся, но глаза горели энергично и ярко, и я надеялась, что болезнь отступила подальше. Надо же, сегодня мне впервые удалось кому-то по-настоящему помочь! Применить те знания, которые отец всегда называл глупой блажью!

– Осталось понять, при чем здесь ректор, – чем дольше я думала о нем, тем сильнее он мне не нравился. – Почему он не выбрал другое время, пораньше? Вечер, в ректорате никого нет… это какое-то свидание получается! Или он специально заманил жертву для убийцы.

Я задумчиво прищурилась, глядя на Кассиана. Ночь, за окном снова шумит дождь, а мы сидим тут во мраке, словно заговорщики.

Настоящее приключение! И я рухнула в него, словно в воду.

– И знаете, что еще? – спросила я. – Если из нее выпили кровь, то как не пролили ни капли? Там же все должно быть в крови!

Однажды мне делали кровопускание. Доктор был опытен и старателен, он работал очень аккуратно, но все равно были капли, которые отлетели не в подставленный тазик, а на мою сорочку и постельное белье.

– Так бывает, когда используют чары, – ответил Кассиан. – Эрон их почувствовал. Убийца очень сильный и опытный маг.

– Странно это все, – я поежилась, и Кассиан вдруг посмотрел на меня очень спокойно и сердечно, с такой теплой заботой, которую я видела лишь у своей нянюшки.

– Вы устали, Флер, – произнес он, и мое имя в его устах вновь наполнилось особенным значением. – Ложитесь отдыхать, и спасибо вам. Завтра у нас много дел.

Я пожелала ему доброй ночи и отправилась на свою часть кровати за стеной. Легла под одеяло, сон пришел почти сразу, и, уже падая в его мягкие руки, я услышала за стеной едва различимый вздох.

Спасла человека. Сегодня я спасла человека, и мне есть, чем гордиться.

***

– Мне нужна помощница, которая будет быстро готовить несложные зелья, делать заготовки для них, мыть пробирки и расставлять коробки для лабораторных работ в правильном порядке. Это все, разумеется, можно поручить домовым, но люди справляются намного лучше.

Лекции и практические занятия по зельеварению проводились на пятом этаже главного корпуса, в большой лаборатории. Никакие кабинеты моего колледжа и сравниться с ней не могли! Это был настоящий храм алхимической науки! Новые рабочие столы, сверкающие идеальной полировкой, бесчисленные колбы и пробирки, выстроенные ровными рядами, причудливые стойки, котлы, от крошечных, размером с чашку, до таких, в которых можно было сварить быка целиком – а про ингредиенты для зелий и говорить нечего: все новое, в нужных количествах, без дрянной экономии, к которой я привыкла в колледже, когда трое студентов готовили одно зелье, всыпая в котел щепотку ингредиентов, купленных по скидке.

Кассиан, который надел белый рабочий халат, сейчас выглядел настоящим хозяином и владыкой этого места, искренне увлеченным своей работой. Он прошел к доске, взял длинную палочку мела и написал: Эликсир Проклятой памяти.

Я вопросительно подняла бровь. Это зелье возвращало любые утраченные воспоминания, даже стертые магией высшего порядка, и считалось исключительно редким, потому что для него требовалась мозговая жидкость мастера ментальной магии.

– В академии изучаются такие зелья? – спросила я. – Нам в колледже о них только рассказывали.

– И у нас только рассказывают, – кивнул Кассиан. – Сами понимаете, ликвор ментальника редчайшая вещь, доступен лишь в сверхмалых количествах. Но сегодня я и покажу, как создается такой эликсир. Есть особый запрос от Департамента правопорядка. В детали я не вдавался, но…

Он показал мне пузырек с золотистой жидкостью, закрытый алой восковой печатью. Сверкнули искры – на печати стояла личная подпись министра.

– Рецепт зелья помните?

– Помню. Могу записать.

– Вперед, – Кассиан кивнул в сторону доски и пошел в противоположный конец лаборатории к шкафам.

Я взяла мел, вспоминая зелье: три капли ликвора, одна крупная черная жемчужина, добытая в полнолуние руками утопленника, виола ноктис, фиалка, сорванная в момент чьей-то смерти, две штуки, драконья кость, истолченная в пыль, пять малых мер. Жемчуг надо было толочь в серебряной ступке, пока он не превратится в черную жижу…

– Кассиан! – в лабораторию заглянула Анвен, та дама, которую я вчера видела в ректорате. Сегодня брошь в виде головы туземца смотрела на мир янтарными глазами. – Немедленно скажи мне: это правда?

Кассиан, который тем временем поднимался по лесенке к верхним полкам, остановился и обернулся.

– Что именно, госпожа Анвен?

– Твое бесстыдство, вот что! – воскликнула Анвен и показала свежий выпуск “Времен Хартфорда”. – Ты вырвал дочь достойного семейства из рук жениха и присвоил ее самым дерзким, самым наглым образом!

Мне сразу же захотелось сделаться маленькой и незаметной. Вот и сплетни поползли… Вроде бы мне ни к чему их бояться – в конце концов, я не беглянка из дома, а законная жена преподавателя академии магии, уважаемого человека. Но все равно мне было не по себе.

Весь город сейчас болтал о моем побеге и поцелуе у храма святой Мэри под наблюдением священника. И вся академия тоже будет говорить.

– Послушай, что пишут “Времена”! – Анвен встряхнула газету и прочла: – Вчерашний вечер ознаменовался событием, которое потрясло высшее общество нашего города. Юная Флоранс Гримшоу, просватанная за достопочтенного Элдриджа Уинтермуна, директора Большого королевского банка и столпа финансовой элиты, совершила поступок, граничащий с безумием. Вопреки всем законам приличия и семейным обязательствам, юная леди покинула отчий дом в весьма сомнительном обществе – а именно, в сопровождении Кассиана Торнфилда, преподавателя Академии магии, чья репутация и без того окутана не самым благопристойным ореолом.

Известный своими дерзкими опытами в области темных наук, Кассиан Торнфилд, кажется, обратил свое внимание на куда более опасные эксперименты – те, что связаны с девичьими сердцами и честью благородных семейств. Какие чары он применил к несчастной Флоранс Гримшоу, остается лишь догадываться, однако факт остается фактом: обманутый жених и разгневанный отец немедля бросились в погоню, дабы вернуть беглянку. Но…

– Я поцеловал свою суженую на ступенях храма святой Мэри под наблюдением священника, – с улыбкой перебил Кассиан, и Анвен растерянно опустила газету.

– Верно…

Я замерла у доски, сжимая в руках кусок мела и не зная, куда деваться. Когда о тебе пишут в газетах в подобном тоне, твоя жизнь рушится. Кассиан спас меня, но какое это имело значение?

Впрочем, для света было бы лучше, если бы я умерла от омерзения в первую брачную ночь. Пусть мертвая, зато порядочная. Стыд, внушенный мне воспитанием и приличиями общества, отступил. В конце концов, я не сделала ничего плохого, чтобы стыдиться. Это не я продавала другого человека, словно вещь.

Растерянность Анвен быстро рассеялась: она покосилась в мою сторону, словно пыталась убедиться, что именно я и есть та беглянка из отчего дома, и пошла в атаку.

– Ты позоришь своими поступками всю академию! Ты разрушил жизнь и честь этой несчастной девочки! Что она будет делать, когда ее не пустят ни в один порядочный дом?

Кассиан пожал плечами.

– Полагаю, будет работать со мной в академии. Разве нет?

Анвен схватилась за голову.

– Ты понимаешь, что академия это не гнездо разврата? Не место для утоления похоти? У нас учатся барышни! Что, если они так и пойдут целоваться у храма с первыми встречными?

Кассиан снял с полки коробку, спустился с лестницы и прошел к своему рабочему столу с самым невинным видом.

– Если это спасет их души и сохранит здравый рассудок, то я буду только счастлив, – беспечно ответил он. – А вы разве нет?

Анвен фыркнула, глаза ее броши потемнели, и дама вымелась за дверь с видом оскорбленной добродетели. Кассиан спрятал руки в карманы, задумчиво покачался с пяток на носки и спросил:

– Ну что, готовы стать главной местной знаменитостью на пару дней? Потом за делами забудется, но пока придется пережить чужое внимание.

– Готова, – кивнула я, опуская мел на полочку. – Это лучше, чем брак с Элдриджем Уинтермуном!

Глава 3

После третьей пары у нас был перерыв, и Кассиан предложил наконец-то добраться до столовой и пообедать. Но стоило нам снять халаты, как по стене лаборатории скользнула тень, и домовой произнес:

– Кассиан и Флоранс Торнфилд, вас срочно вызывают в ректорат.

Так. Кажется, началось.

– Если это ваш несостоявшийся жених и отец, то я даже не знаю, как они будут действовать, – усмехнулся Кассиан, поправляя темную ленту галстука. – Вызовут меня на дуэль или потребуют расторжения брака?

При одной мысли о том, что наш брак может считаться недействительным, меня погрузило в холод так, что пальцы онемели. Я не знала, можно ли расторгнуть семейный союз, но если Элдридж Уинтермун счел себя оскорбленным – а он счел! – то с его связями нетрудно будет подыскать способ.

Например, сделать меня вдовой. Или заставить Кассиана шантажом и угрозами отказаться от меня.

– Я от вас не откажусь, Флер, даже не мечтайте, – усмехнулся Кассиан, увидев, как я взволнована. – Вы идеальная помощница и прекрасная девушка, а я в здравом уме и не разрушу наших отношений.

Я кивнула, всем сердцем желая поверить ему, но все равно не могла успокоиться.

Но в кабинете ректора я не увидела ни отца, ни Уинтермуна, и вздохнула с облегчением. Эрон сидел на диванчике – увидев нас, он ухмыльнулся краем рта, словно речь шла о каком-то крайне неприятном деле. В кресле напротив ректорского стола расположился господин в старом плаще и ботинках, в которых исходили все королевство. От него пахло дешевым табаком и неприятностями, и я решила, что это следователь из полиции. Сам же ректор сидел с таким видом, словно его кресло вдруг ощетинилось шипами – спина прямая, руки сцеплены в замок, на лице напряженное ожидание, словно перед кабинетом дантиста.

– Прошу! – произнес он, указав на нас. – Кассиан Торнфилд вчера осмотрел тело, это его зелья вы видели в прописи причины смерти.