Роман с продолжением

Предисловие

5 октября 2018 года я завершила работу над романом «Аттестат зрелости», который назвала трудом всей моей жизни. 5 декабря того же года я начала писать это произведение, являющееся прямым продолжением «Аттестата».

Изначально я не собиралась создавать «Аттестату» сиквелов из-за определенной творческой ловушки, которую они содержат в себе. Я даже указала на это в послесловии к «Аттестату». Но, все те два месяца, я ощущала, как его шестеро главных героев, словно живые люди, стоят у меня за спиной и в один голос просят: «напиши наши истории дальше, расскажи о нас больше, ведь наша жизнь продолжается!». И мне пришлось приступить к исполнению их желания. Ибо это мое произведение давно не принадлежит мне, – оно живет своей собственной жизнью и создает самое себя.

Итак, события продолжаются! Отсюда и стилистически неуклюжее название этой части: «Роман с продолжением».

Однако продолжаются не только жизненные перипетии Галь, Шахара, Лиат и прочих, но и мои собственные. Каждый день приносит новый, необходимый опыт. Поэтому, «отсебятины» в «Романе с продолжением» будет не меньше, чем в «Аттестате». Только если там была отражена школьная жизнь, то здесь персонажам, уже сформировавшимся зрелым личностям, придется играть в настоящие взрослые игры, и играть в них по-крупному.

Некоторые наверняка упрекнут меня в том, что я зациклена на одном сюжете и на одних и тех же героях. У разных писателей – разные творческие судьбы. Одни являются авторами множества книг, выходящих из-под их пера одно за другим. Другим же уготовано написать всего лишь несколько книг, но именно они навсегда становятся визитными карточками своих авторов. Вспомним «Унесенные ветром» – монументальный роман Маргарет Митчелл, над которым она работала десять лет и больше не написала ни одной книги. Умаляет ли это для нас значимость «Унесенных»? Нет. Видимо, «Аттестат» и «Роман с продолжением» и есть мои визитные карточки и моя писательская участь.

В работе над «Романом с продолжением» мне по-прежнему помогает мой ближайший друг Алекс Мучник, который проживает его сюжет так же, как проживаю его я. В отношении стиля, языка, формата и менталитета я придерживаюсь той же самой линии, что и прежде. По поводу технологии: если события «Аттестата» происходили в середине-конце девяностых, и антураж соответствовал той эпохе, то теперь время действия – конец нулевых. Интернет, смартфоны, флэшки, компьютеры, – все, что понятно и доступно современному обывателю имеет место на страницах книги.

Работа только началась. Я не знаю, когда и на чем поставлю в ней точку. Пока не знаю. Так же, я уже не зарекаюсь от дальнейшего развития сюжета. Уверена, у меня хватит таланта и мужества, чтобы, вопреки общепринятым трендам, не превратить человеческую драму в мыло, а идею – в идеологию.

Илана Городисская,

18 июня 2019, Бэер-Шева.

Лето

« Ищу от былого лекарство такое,

Чтоб все позабыть навсегда, навсегда.»

И.Г.

Глава 1: ПРИГЛАШЕНИЕ

В одном из помещений высотного офисного здания в центре города, за столом, заваленном папками, документами и счетами, перед широким экраном компьютера сидел и работал мужчина лет тридцати. Настольная лампа вместе с компьютером озаряли его сосредоточенное продолговатое лицо с прямыми чертами, тонкими губами и большими голубыми глазами, золотили его светлые, с едва приметными залысинами у висков, волосы. Время было поздним, и рабочий стол мужчины был единственной яркой точкой в погруженной во мрак конторе, носящей его имя.

Адвокат Шахар Села и сегодня остался работать в одиночестве после того, как его офис опустел. Он делал это невзирая на теплые летние вечера, когда бы только проводить время в городских кафе и парках в компании приятной девушки. Более того: он плотно закрыл окно своего кабинета и включил кондиционер, поскольку некоторое время назад его отвлек шум с проспекта, на котором находилось его офисное здание. Там, в результате несчастного случая, столкнулись между собой и сильно пострадали два переполненных автобуса. Сам Шахар из своего окна не видел, что именно произошло, но очевидцы, заходившие к нему на работу, рассказывали, что один транспорт протаранил другой, и что среди пассажиров была масса раненых. Понимая, что эта ситуация создаст в центре города небывалые пробки, он отпустил свою команду раньше, а сам задержался закончить дела.

Дела, требующие его безотлагательного вмешательства, были, в основном, текущими судебными разбирательствами гражданского профиля: раздел имущества между супругами, установление опеки над ребенком, договора о приобретении и продаже квартир, финансовые притязания. Ничего особо выдающегося, животрепещущего, рискового, запоминающегося. Невзирая на то, что Шахар занимался и уголовным правом в том числе, и сам представлял своих клиентов в судах, вот уже много месяцев к нему не поступало ничего подобного. Поэтому, даже отдавая всего себя клиентам, чьи обстоятельства и проблемы были более чем банальными, он прекрасно ощущал овладевающую им все больше и больше скуку.

Впрочем, это не препятствовало ему задерживаться допоздна. Более того: чем скучнее ему было, тем больше он на себя брал, заодно разгружая своих нанятых адвокатов. Этим он как будто доказывал себе, что не случайно и не напрасно занимался адвокатурой. Профессией, к которой готовился с юности. Профессией, потребовавшей от него немалых усилий.

Он был все еще холост и жил в собственной небольшой квартире. Не то, что в его жизни не было женщин, – просто среди всех них Шахар не находил, или же не искал для себя ту самую. Пока он тяжело учился, сдавал серьезные экзамены, защищал дипломные работы, включая диссертацию на соискание кандидатской степени, проходил стажировки – сперва в родительской конторе, затем у их знакомого, окружного судьи, – ему вообще было не до постоянных, ответственных отношений. Случайные связи, возникавшие тут и там, временно расслабляли его, но не вызывали желания остепениться. По отношению к университетским подругам, целеустремленным и жестким, как и он сам, у Шахара возникало лишь чувство коллегиальности. Ну, а к незамужним дочкам приятелей своих родителей мужчина просто не приближался, по понятным причинам.

Стареющие Орит Села и ее муж, как ни странно, не торопили его. С тех пор, как их единственный сын, с отличием окончив свой долгий и трудный учебный период, решил открыть свой собственный офис и отделиться от них в плане жилья, они не вникали в его личную жизнь. Или делали вид, что не вникали.

Правда, разочарование от отказа Шахара сотрудничать с ними в их конторе было довольно ощутимым в первое время. То было, по-видимому, запоздалое подростковое восстание мужчины, который, тем не менее, пошел по их стопам в выборе профессии. Особенно нелегко перенесла этот бунт Орит Села, но, в итоге, смирилась. Смирилась, поскольку и в этой ситуации Шахар не отошел слишком далеко. Его словно освободили от его прямых обязанностей и выпустили погулять на свободе, при этом не теряя из своего поля зрения и держа на длинном поводке. Поводком был письменный договор между Шахаром и родителями, согласно которому Шахар наследует их семейное дело в придачу к своему, после их выхода на пенсию. Таким образом, династическая преемственность адвокатов Села продолжалась в любом случае.

Щадящим для молодого адвоката являлось, однако, все его «свободное» начало. Часть банковской ссуды, взятой им для этой цели, покрывалась родительскими доходами. Также, отец его сразу же передал ему несколько легких дел, которые вел, чтобы Шахар, с первых же дней своей автономной практики, оказался на плаву. Даже квартира, в которой он жил, была одной из квартир, которыми владела его семья, и которая всегда была записана на его имя.

Был ли Шахар рад поблажкам, которые получил? Из практичных соображений, конечно, да. И тем не менее, его рвение при ведении своих юридических дел было, отчасти, попыткой как можно скорее отработать все свои задолженности. Адвокатов в свою контору он нанял напрямую из числа университетских сокурсников, которым на первых порах повезло гораздо меньше. Секретаршами конторы являлись солидная дама, годящаяся ему чуть ли не в матери, и молоденькая девушка, не скрывающая своей симпатии к нему. Ее симпатия была, разумеется, безнадежной.

О своих бывших школьных товарищах Шахар Села ничего не знал. Его последняя связь с ними была утрачена после выпускного вечера. Лишь однажды, во время армейской службы, он пересекся с Хеном, проходившим тогда, как и он, офицерские курсы. Правда, Шахар готовился к командному посту в тылу, а Хен, как и собирался, – в боевых частях. Поэтому, их курсантские подразделения были совершенно разными, и встретились члены бывшей шестерки случайно и ненадолго.

Если в школе, особенно под ее конец, оба молодых человека практически не общались в силу известных печальных обстоятельств, то на задворках вонючего гарнизона, в пропитанной по́том армейской форме, в окружении орущих командиров и загнанных курсантов, их прошлое не имело никакого значения. Друзья горячо обнялись и откровенно поговорили.

Хен рассказал, что их свадьба с Шели, которая, чтобы не скучать в его отсутствие, завербовалась в во внутренние войска, состоится вскоре после получения им офицерского звания. Статус женатых сулил им обоим значительные послабления по службе. Особенно ей, как женщине. Например, если Шели сразу забеременеет, ее демобилизуют без отлагательств. Что касалось его, то его армейское жалование повысят, и он сможет почаще приезжать домой. Жить они будут там же: в пристройке дома его родителей, которые во всем помогают им. До приобретения собственного жилья, разумеется.

Будем рады видеть тебя в числе наших гостей, – с жаром прибавил Хен.

Шахар поблагодарил и поинтересовался их другими общими знакомыми. Но Хен, занятый по горло своими заботами и своей службой, ничего не мог ни о ком сказать. К тому же, их так хорошо начатая беседа вскоре прервалась, поскольку Хену поступил приказ возвращаться в строй.

К сожалению, у Шахара не получилось побывать на их свадьбе. День торжества школьных друзей совпал с окончанием его офицерского курса, после которого их продержали на базе еще несколько суток. С тех пор, их пути разошлись окончательно.

Впрочем, Шахар больше не искал дороги назад. В его жизнь пришли новые лица и новые задачи. Один за другим, он преодолел все намеченные себе еще в ранней юности рубежи, отдавая этому свое время, свою молодость, свою застопоренную личную жизнь. Этим он словно возместил себе досадное фиаско своего последнего школьного года. Лишние эмоции только помешали бы ему на пути к его карьере. Конечно, у него были приятели, коллеги, сослуживцы, с которыми молодой мужчина иногда пропускал по стаканчику, но интенсивность и глубина его общения с ними не шла ни в какое сравнение с их «неразлучной шестеркой». С другой стороны, ему уже не приходилось всегда защищаться от тех, кто составляли круг его общения, и, – кто знает? – недолюбливали, как и бывшие одноклассники. Больше никто не дразнил его «суперменом», «заумником», «снобом». Напротив, теперь к нему уважительно обращались: «господин адвокат», невзирая на то, что этот господин, как и тогда, в школе, мечтал о большем, но был вынужден справляться с банальностью и мелочностью бытия, своих и своих клиентов. Как поезд, заехавший в долгий тоннель, он мчался вперед, не ожидая, что этот тоннель когда-нибудь закончится, и уже, отчасти, даже не желая этого.

Поэтому, он никуда не торопился из конторы, предпочитая в дневное время принимать клиентов, а вечерами, когда все уходили, сосредоточенно заниматься остальным. Торопиться ему было не для чего и не для кого. В свои тридцать, Шахар явно ощущал, что он – привлекательный, успешный, денежный, умный, высокообразованный мужчина влачит безысходное серое существование.

Он научился сам себе готовить, и даже преуспел в кулинарном деле больше, чем любой другой холостяк его возраста. Немного поправился. В выходные дни он, обычно, отсыпался или навещал родителей. Иногда его жилище посещала очередная женщина, с которой он встречался, и которой, как и всем предыдущим своим партнершам, не подавал никаких надежд на будущее. В то же время, он не намеревался менять свою жизнь. Ведь все равно, говорил он себе каждый раз в отчаянье, после Галь все его романтические и сексуальные связи не имеют никакого смысла.

Шахара Села вина перед Галь и воспоминания о ней мучали страшно. Где она сейчас? Что она делает? Как ей живется? Свободна ли еще, или вышла замуж? Он мог бы запросто проверить это, пользуясь своей юридической техникой, но не хотел. В его голове еще хранилось их последнее объяснение, ее настойчивая просьба не спрашивать ее о чувствах, которые она испытывала. Иногда, Шахара одолевала острая досада на себя за то, что он так и не признался тогда ей в крупном пожертвовании его семьи, благодаря которому ее поместили в тот пансионат и вылечили. Может, это привязало бы ее к нему. Однако Шахар понимал, что не нуждался в любовных отношениях из благодарности или долга, и не забывал о своей необходимости молчать.

А еще, он никогда не забывал об ее импульсивном проклятии. Только ответ на вопрос, стала ли его жизнь одним сплошным движением в тоннеле из-за того проклятия, или же он сам загнал себя в тоннель и объяснял это себе тем проклятием, оставался открытым.

Когда Одед говорил ему в тот год о бессрочных связях, то, скорее всего, имел в виду это самое ощущение. Ощущение незаменимости дорогого существа никем другим, сколько бы лет ни прошло. Для того, чтоб избавиться от этого ощущения, было необходимо отпустить от себя предмет своего вожделения. Судя по всему, Галь отпустила его, навсегда. А он? Он, всего лишь, держал данное ей слово, и увы, этого было недостаточно. Даже повторное их объяснение, на котором мужчина услышал бы от нее тот же самый отрицательный ответ, навряд ли помогло бы ему избавиться от ее образа. Да-да, именно образа. Растворившаяся в пространстве и времени Галь, в его представлении, уже давно не была женщиной во плоти. Тем не менее, каждый раз отпуская от себя реальных женщин, с которыми был близок, Шахар мысленно возвращался к утраченной школьной любви и сознавал, что, действительно, никого больше не любит. И не полюбит. И не заплачет ни по ком, если будет на то причина. Двенадцать лет прошло с тех пор, как Шахар Села пролил горючие слезы о свой первой и единственной любви, которую сдуру потерял, и никогда больше не хотел плакать.

Отчасти, он был благодарен родителям за то, что их, вроде, не интересовали его адюльтеры. Конечно, он не мог не понимать, что они втайне мечтают о внуках, и что, возможно, настояли на его подписании договора о наследовании их юридической конторы с задней мыслью, что, когда-то, возложенная на Шахара ответственность подстегнет его к продолжению рода. Наверное, лет этак через десять, если ничего не изменится, он заключит контракт с одной из своих женщин, согласно которому та родит от него ребенка и получит полное содержание, не притязая на брак. Но в данный момент, это было далекое будущее.

В данный момент, Шахар сознательно закрыл окно в своем кабинете от шума дорожной аварии на улице, так же, как он сам был закрыт в глубине души для окружающего мира. Окружающим его миром была лишь эта груда папок на столе, экран компьютера, и проштудированные от корешка до корешка тома уголовного и гражданского кодексов на книжных полках за его спиной. Настенные часы показывали девять. Нормальное, обычное для него время. Еще часок он поработает, поставит галочки в как можно большем количестве дел, и сможет ненадолго расслабиться. А завтра… Завтра снова в бой. Ради новых незнакомых лиц и галочек.

* * * *

Внезапно зазвенел его смартфон. Увидев незнакомый номер, Шахар очень удивился. Кто это в такое время? Он не ждал ничьих звонков. Проигнорировать? И все же, любопытство взяло верх, и он ответил.

Добрый вечер, – четко произнес приятный женский голос. – Можно поговорить с Шахаром Села?

Это я, – вежливо отозвался Шахар. – С кем имею честь?

Я из компании «Рандеву» – проведение мероприятий». Несколько дней назад мы послали на ваш электронный адрес приглашение на встречу выпускников вашей школы, которую помогаем организовать. Вы получили его? Просто от вас еще не пришло никакого ответа.

Когда послали? – воскликнул ошеломленный Шахар.

Несколько дней назад, – повторила девушка на проводе. – Не могли бы вы проверить? Для нас очень важен ваш ответ.

Да, конечно, сейчас. Подождите на линии.

Шахар, сердце которого учащенно забилось, зашел в свою электронную почту и стал тщательно просматривать ее. Действительно: среди имеющих для него значение сообщений от клиентов и других адвокатских контор затесалась маленькая строка от «Рандеву», которую он, как вспомнил сейчас, не только сознательно пропустил, но и хотел отметить как спам. Хотел и не успел, так как был очень занят. И вот, ему о ней напомнили.

Щелкнув на сообщение, мужчина прочитал:

«Дорогой/ая выпускник/ца!

Мы рады сообщить тебе, что момент твоей встречи с друзьями школьных лет близок, как никогда!

Наша компания, совместно со школой, которую ты окончил/а, организует вечер выпускников, который запомнится тебе надолго.

Мероприятие состоится в четверг, 20-го июля, в здании школы.

Прием и фуршет – в 20:00.

Торжественная часть – в 21:00.

Будем рады видеть тебя с нами! Просим подтвердить твое участие в мероприятии как можно скорее».

Изумленный Шахар прочел сообщение несколько раз и задумался, забыв о представительнице компании, ждущей его на линии. Лишь негромкое ее покашливание, которым она как бы напомнила о себе, вернуло его к действительности.

Я здесь, – произнес он. – Да, я получил сообщение. Спасибо!

Когда вы сможете дать ответ? – спросила девушка.

Кто уже подтвердили? – задал встречный вопрос адвокат.

Достаточно многие, – откровенно сказала девушка. – Супруги Шломи, например. Супруги Хазиза. Керен Шарф. Офир Кармон. Знаете их?

Поскольку ответом на ее риторический вопрос послужило утвердительное мычание Шахара, она продолжила:

Может, вы хотите узнать о ком-то конкретном?

О ком-то конкретном! Шахару было точно известно, о ком бы он хотел досконально расспросить, но не решался.

В этом нет необходимости, – обтекаемо проговорил он. – Я полагаю, на этом вечере и так соберутся все.

Это было бы большим успехом, но увы, – отвечала его собеседница. – Все дело в том, что срок проведения встречи несколько неудачен. Сейчас лето, отпуска. У некоторых ваших одноклассников уже есть дети, у которых каникулы. Многие за границей. Лирон Лагами за границей. Галь Лахав тоже за границей…

Галь за границей? Вы уверенны? – уточнил взволнованный Шахар.

Так она сообщила, – бесстрастно сказала представительница «Рандеву».

Извините за бестактный вопрос: зачем же нужно организовывать встречу нашего выпуска именно сейчас, когда, как я понимаю, вам удалось собрать далеко не всех, а не подождать с ней до лучших времен? Например, до осени?

Выражая это негодование, Шахар и сам не заметил, как выдал свое напряжение своим тоном. Он был реально поражен отсутствием Галь, которая вмиг обрела для него снова дух и плоть, и не смог сдержаться. Он лишь надеялся, что не задел своим жестким высказыванием ни в чем не повинную представительницу компании, без которой приглашение на столь существенную вечеринку обошло бы его стороной. Но его опасения были напрасны.

Ваше удивление совершенно понятно, – терпеливо пояснила та, – и вы не единственный, кто нас об этом спрашивает. Дело в том, что у администрации школы свои ограничения, о которых вам, наверно, сообщат на вечере. Они сами назначили эту дату и обратилась за нашими услугами в виду невозможности организовать все самим. Вот мы и звоним лично каждому.

Понятно… – сконфуженно процедил Шахар.

Так записать вас в число участников мероприятия? Вы придете?

Молодой адвокат тяжело вздохнул. Отсутствие Галь на таком событии являлось для него лишним подтверждением проклятия, с которым он жил. В то же время, другие – те, кто косвенно связывали его с Галь, – обещали присутствовать. В конце концов, они и сами по себе многое значили.

Да, я приду. Благодарю вас, – твердо сказал он и отключился.

После этого разговора Шахар уже не мог продолжать работать. Он встал из-за стола и заходил по кабинету.

Его не покидало чувство, что все это было точно кем-то подстроено. Как будто кто-то высший подслушал его самые сокровенные мысли и чаянья, о которых он даже себе не мог высказаться. Как будто тугой и запутанный узел его страхов, страданий и одиночества, который он сам же и завязал, сейчас разрубится одним махом. А он к этому даже не был готов!

Конечно, такого рода мероприятия, как встреча выпускников, не были Шахару в новинку, но, поскольку времена уже давно переменились, и в жизнь каждого вошел интернет с его бесконечным выбором социальных сетей, в них не было особой надобности. В этих сетях, все, с кем он когда-либо пересекался, и так были налицо. Налицо были также их жизненные перипетии, их интересы, фотографии их партнеров и детей. Общение из любой точки стало более чем доступным. Каждый мог в любую минуту создать свое мероприятие в сети и отправить на него приглашения всем, кому считал нужным. Именно так он и его приятели из университета поступали, когда хотели собраться вместе. По логике вещей, его бывшие школьные товарищи должны были делать то же самое, разве что без его участия. И вдруг такое!.. Такая официальность! Такая организация! Без использования соцстетей в интернете!

Шахар поймал себя на том, что никогда не пытался находиться в этих соцсетях. Числиться – он в них числился, и все извещения оттуда исправно получал на свою электронную почту, но никогда не находил времени – или душевных сил – копаться в них и налаживать через них контакты. Ни со своими бывшими друзьями, ни с теми, с кем общался в настоящем. Поэтому, он ничего не знал не только о Галь, но и об их школе. После выпускного, его единственным желанием было поскорей все забыть. Забыть…

Чтобы убедиться, что, действительно, ничего не пропустил, Шахар еще раз тщательно проверил свою электронную почту: не поступали ли ему в последнее время извещения из соцсетей, в которые он был записан, о предстоящем вечере выпускников их школы? Пролистал на несколько недель назад. Нет! А если что-то такое и было, то, видимо, он это удалил.

Впрочем, уже не имело значения, кто являлся инициатором мероприятия: школа, или кто-то из «своих». Приходилось поверить незнакомому мягкому женскому голосу, только что отзвучавшему в его смартфоне, и обратившемуся к нему словно из недр его подсознания.

Внезапно молодой адвокат почувствовал себя крайне нелепо. Что, если он просто себя накрутил? Стоит ли придавать предстоящей встрече выпускников судьбоносное значение? Ведь все равно, Галь не придет на нее. И, наверно, не только она одна. Ну, встретится он там с Хеном и Шели, Янивом и Шири, они поболтают о том и о сем, и, – назад, в настоящее. Ничего не изменится. Будет просто приятный вечер.

И все же, привыкший держать любую ситуацию под контролем, Шахар Села определенно решил действовать. Пока не передумал или не забыл.

Он еще раз перечитал сообщение, чтобы убедиться, что не бредил, и, невзирая на поздний час, быстро набрал из конторы свою пожилую секретаршу.

Мазаль, это я. Прошу прощения за время, но вы мне нужны всего на пару слов. Это личное, – несколько смущенно заговорил он в трубку.

Все в порядке, – устало, но вежливо ответила женщина. – Я внимательно слушаю.

Пожалуйста, завтра, когда придете в офис, не занимайтесь ничем другим, кроме того, о чем я сейчас попрошу. Записываете? Итак, соберите мне из любых источников информации все, что найдете, о трех вещах: школе, которую я окончил… Знаете, какой?.. Да, написано в анкете… Отлично! Далее: о компании «Рандеву» – проведение мероприятий»… Да, так и называется… И об одном человеке… Нет, не надо о нем… Ладно, не помешает. О женщине моего возраста по имени Галь Лахав. Вот все, что мне необходимо. Все, что известно о них на данный момент. Даже если эта миссия займет у вас целый рабочий день.

Хорошо, – заинтригованно прозвучало в трубке.

И главное, Мазаль: это – строго между нами. Никто больше не в курсе.

Я поняла, Шахар, – произнесла та. – Нет проблем.

Спасибо. Спокойной ночи!

Спокойной ночи!

Ну вот. Дата встречи выпускников, двадцатое июля, выпадала через неделю. Если завтра, к концу дня, или даже послезавтра, у него будет вся необходимая информация, то за эту неделю он успеет изучить ее, переварить и подготовиться. Словно перед судом.

Пусть не своими руками, но, все же, он сделал этот необходимый для него шаг. Впрочем, у него есть объяснение возложению этой миссии на Мазаль: он был слишком занятой человек, чей график был расписан по минутам, и не мог тратить драгоценное рабочее время на поиски утраченного. В далеком прошлом он уже занимался этим дважды, причем оба раза глубокой ночью. Едва оправился потом.

Мазаль он доверял, как самому себе. Она была его расторопным и опытным офис-менеджером, несмотря на свой почтенный возраст. Девчонке, помогавшей ей в конторе, было слишком далеко до нее, во всех отношениях. Он мог бы с легкостью возложить на нее поиск информации и о других членах их бывшей шестерки, но не хотел нагружать. Хен и Шели по-любому будут там. Одед, как всегда, оставался под жирным вопросом. А о Лиат он даже думать не хотел. Она была ему как посторонняя.

Однако, ему самому тоже не помешало бы «вспомнить молодость». Все значимые детали, факты, ситуации, которые являлись неотъемлемой частью его – и их – жизни в последние школьные годы. А так же все планы, которые он для себя строил, эмоции, которые испытал. Ребята, которых он не видел уже очень много лет, и которых вскоре встретит, стали взрослыми людьми, как и он сам, но, наверняка, сохранили хоть что-то от своих прежних привычек и прежнего облика. Например, Шели обожала тогда косметику и модные тряпки. И курила. Хен, Ран и Янив тоже дымили, как паровозы. Интересно, отросла ли вновь курчавая рыжая шевелюра Хена? При их последней встрече в армии, они оба были выбриты под «ноль». Одед сочинял неплохие стихи и под самый конец школы начал встречаться с Офирой Ривлин. А что же у Галь?… У нее день рождения в этом месяце! Это – все, что он знает о ней спустя годы.

Но она все равно не приедет на встречу! К сожалению… Или к счастью?

Несмотря на свое нынешнее высокое положение, для адвоката Шахара Села было достаточно одного звонка из «Рандеву» чтобы вновь почувствовать себя мальчишкой, за внешним надежным фасадом которого скрывалась ранимая, но честолюбивая душа. Все папки на его столе значили сейчас в его глазах не больше, чем зеленая папка с его достопамятным эссе по гражданскому праву, к которой он больше никогда не прикасался. Нет, он уже явно не сможет завершить то, что наметил на сегодня! Поздно. Все эти срочные дела подождут. К тому же, для него пробил час открыть новое, неотложное, дело, которое смог бы озаглавить: «Шахар против Шахара». Ночь, которая его ожидала в его холостяцкой квартире, была лучшим временем для возбуждения этого дела.

«А не пойти ли мне чего-то выпить?» – подумал мужчина, со вздохом выключая свой рабочий компьютер и кондиционер в офисе. – «В городе кипит жизнь, а я торчу тут, как отшельник».

Он быстро собрался, погасил свет, включил сигнализацию, запер за собой дверь и спустился на лифте с десятого этажа на улицу. Его новенький «Лексус» был припаркован на подземной стоянке здания, но Шахару хотелось прогуляться. Прогуляться в какой-нибудь пивной бар, каких здесь, в центре города, было предостаточно. Если он напьется так, что не сможет повести машину домой, то доберется на такси. И утром, на работу, тоже.

Но едва Шахар оказался на проспекте, глазам его предстала невероятная картина: эвакуатор тащил по проезжей части протараненный автобус, из-за которого он раньше закрыл у себя окно, а за ними ехал свадебный кортеж. Мужчина удивленно посмотрел на богато украшенный автомобиль, в котором сидела красивая молодая пара, на сильно пострадавший транспорт, прокладывавший им дорогу, и скептически усмехнулся: «Предзнаменование? Еще бы!»

Он твердо знал: для него нет надежды. Пройдет еще десяток лет, и будет точно такая же встреча выпускников. Все останется, как всегда.

Глава 2: ТЕНИ ПРОШЛОГО

Последний раз, когда Шахар посетил свою школу, был двенадцать лет назад, месяца через два после выпускного. В тот день он зашел к завучу за распечаткой своего аттестата зрелости. Визит был коротким, хоть и доброжелательным. Школа выглядела тогда еще точно такой же, какой он ее оставил, разве что в коридорах перекрасили стены, а доска объявлений была пустой. С тех пор он, если и оказывался неподалеку, то, чаще всего, торопился по своим делам, и лишь иногда бросал поверхностный взгляд на места, где прошла его юность.

Сегодня было по-другому. Сегодня он принял вызов и явился, чтобы предстать лицом к лицу со своим прошлым. И начал он издалека.

Приехав пораньше, и припарковавшись не на школьной стоянке, а в районном центре, Шахар немного прогулялся. Близлежащие улицы и сам районный центр выглядели немного запущенными и устаревшими, но, в целом, не изменились. Те же конторки, магазинчики, кафешки, жилые дома. От всех них исходило ощущение, как от любимой старой одежды: выглядит невзрачно, но носить удобно. То же впечатление создавало и здание библиотеки. На своем же месте стоял и пресловутый телефон-автомат, который, почему-то, еще не демонтировали. Для интереса, Шахар снял трубку и прислонил к уху. Работает!

До сих пор, ничего особенного. Видимо, изменения ждали его внутри.

Молодой адвокат не ошибся. Первое, что бросилось ему в глаза, было то, о чем он всегда знал, но воочию не видел: их заветный сквер прекратил свое существование. Вообще. Он был погребен под широкой проезжей частью и тротуаром, окаймленном газоном и редкими саженцами деревьев. За тротуаром шла стена, а над ней – решетка, за которой ярко горели прожектора, освещавшие передний школьный двор. Шахар пошел вдоль стены и решетки. Там, где начинался задний двор и спуск к спортзалу, стена обрывалась, и вместо нее была только решетка с большими воротами, запертыми в этот час на замок. «Как тюрьма!» – промелькнуло в мозгу у мужчины.

Он зашагал обратно к центральному входу в школу, но и там его ждал сюрприз. У входа во двор стоял возле своей будки охранник и попросил его представиться. Шахар назвал себя и объяснил цель своего визита. Охранник осмотрел его и пропустил. «Что же это такое?» – подумал Шахар. – «В наше время всего этого не было».