- -
- 100%
- +
Два билета
Утренний этюд
Дождь. Бег. Листопад. Магазин.Под зонтиком звонко целуются.Лихими штрихами машинВзъерошена рыжая улица.Багрово взвивается клен,Спросонья лохматая бестия.И тихо присел почтальон.Тяжелые, видно, известия…Цветной гобелен
Памяти бабушки Татьяны
Простоволосая бродит березав талой воде по колено:Сонное, белое, жадное телои молодое пока.Зиму еще как-нибудь. А вот к маюпыль оботру с гобелена,И, как задушенный плач соловьиный,вдовья накатит тоска.Талые воды.Погоня смертельная.Лодка с разбитой гитарой.Жизнь моя, что ты? Куда ты спешишь?Ты покидаешь меняВ этом лесу, где я сто раз умрупрежде, чем сделаюсь старой,В талой воде, где сгорю я дотла,так и не тронув огня?В мае, когда все лесное зверьеносит у сердца ребенка,В мае, когда и земля, и водашепчут живому: «Живи…» —Два конвоира тебя увели.(Лагерь. Штрафбат. Похоронка.)Тонет береза в высокой воде.Лес утопает в любви…* * *«Вас ждет подъем», – астрологи сказали.Но оказалось, это – снегопад.И детской флейты всхлипы в белом зале,Куда в слезах вошла я наугад.В слезах небесных, в снеговой купелиЯ поняла, что правильно иду:Жар щек – девчонка – снегири зарделиНа смугло-снежной яблоньке в саду.Сюда не смеют: жадность, униженье,Болезни, крысы, грубость и вранье.Здесь – неумело-трепетное пенье,Звучащее дыхание ее.* * *Живые, мы платим по трем векселям:Рожденье, любовь, материнство.А сердце, как рокер, свистит патрулямИ с хаосом ищет единства.Живем, развлекаясь доступной игройВ «дороже-дешевле». Но вдругНесбывшейся жизни рокочущий ройСудьбу вырывает из рук.И чем объективнее, тоньше, умнейПартнер объясняет свой крах,Тем подлая мысль:«Не платить векселей!» —Ярче зияет в словах.* * *Вдоль мутных контуров аптекиПоземки медленные трекиВ багровый залп рассвета…И страшно руки развести,Пока лицо лежит в горстиОшибкой трафарета —Без грима, без ответа,Во сне часам к шести…* * *Я к вам вбегу не с тостами смиренными,А чтоб успеть, схватить, ударить жесткоИ выбить бритву из руки подростка,Дрожащую над голубыми венами.За чье благополучие расплата?Кто, кто в тебе не понял ни рожна?Прости меня. Не я ли виновата,Что стала жизнь твоя тебе страшна?Дай мне последний шанс. Без укоризнЯ докажу, как мысль твоя жестока.Дороже этой жизни только жизнь,Которая в тебе молчит до срока.Дети на даче
Кроватки застелены так аккуратно,Послушные куклы уселись на стол…В квартире, прилизанной неоднократно,Давно не царил озорной произвол.Я поздно встаю. Я по-разному кофеВарю, проверяя рецепты подруг.Ликер достаю в керамическом штофе.Мешаю, терпя холодильника звук,Протяжный, сверлящий… Откуда он взялся?Мой слух не припомнит подобных помех.И кран не гудел, когда здесь раздавалсяТо жалобный плач, то отчаянный смех.Садимся. Наш завтрак изысканно-скромен.И в комнате можно чуть-чуть покурить.Привычны слова до привычных оскомин.Молчим, слава Богу. О чем говорить?В метро. На работу. С работы трамваем.Почти не решая, плетемся в кино.Зевая, афишу в дожде созерцаем.Ну что там поближе? Пошли… Все равно.* * *Д.
По зорким стеклам хлещет мутный ливень,И крестик твой мне падает на грудь.Ты в это утро нежно-агрессивен,И нам в потоке пенном не свернуть.А, растворясь друг в друге, плыть бездонно,До первых судорог, глаза в глаза,До стука в дверь, до визга телефона,Когда скрипят, как зубы, тормоза…* * *Н.
Она впорхнет в твой кабинет с бумагой,Наклонит кудри, оголяя грудь,Мизинчиком прочерчивая путь Для подписи.Два взгляда мутной брагой…Я – третий лишний здесь.Так, дочь-подросткаНе видя, молодые мать с отцом…Мешать любимым – вот судьбы излом!И дочь дерзит, вредит, замыслив жестко:Начать курить, уйти из дома – в слякоть,Стать настоящим парнем, пить вино…Так далеко все это и смешно.И вновь – решенья нет.Любить и плакать…* * *Нынче в кассе билетов навалом:Кто же из дому едет зимой?Оглушенная гулким вокзалом,Я прошу: «Два билета… Домой…»Но опять – удивленно, усталоСмотришь ты на меня и кругом:То ли вновь я тебя не узнала,То ль забыла опять, где мой дом…Обида
Звонят, приходят гости невпопад,
Плывут с плиты горелые туманы,
Врет телевизор, ухают диваны.
В квартире шум. Но люди в ней – молчат.
Сидят за чаем утром вчетвером,
Выходят чинно в гости, на прогулку.
А после каждый, как браслет в шкатулку,
Свою обиду возвращает в дом.
И с каждым годом, кажется, наглей
Она во все дела суется лично:
Мелка, бесцеремонна и привычна…
А может, все и держится на ней?
* * *В ночь из Москвы – оторвемся,ни с кем не простясь,Остро, азартно, легко,как два ловких любовника.Сто километров асфальта —и нежить, и грязь,Мара проселков, торфянок,брусники, шиповника.В яме машину утопими выползем в рожьДлить сколько можноэту хмельную затяжку.Пальцы на ощупь находишь,целуешь и мнешь,Хриплые всхлипыв мою зарывая рубашку.Только бы встать, плач кикимори сов одолев,Только б дойти до деревни,там банька согрета.В мятном, парном, можжевеловом —бронзовый лев —Схватишь, уймешь, заласкаешьдо слез, до рассвета…* * *Словно необратимый процессГрезы – тайной, ночной, крамольной, —Ах, какой мне явился лес,Целомудренный, белоствольный!Липким дегтем лицо хлестал,Сыпал в косы жуков, как школьник,Что в черемухе мне шепталПьяный вор, соловей-разбойник!…Как от хмеля, очнусь в избе,Хлопоча пред свекровью хмурой.Что-то помню сама в себе,Улыбаюсь счастливой дурой.* * *Сонное ульев смиренных тепло,Ворох грибной утомительной лени…Пламя листвы облизало колени,Плечи куснуло, гортань обожгло.Знаешь, мой буйнопомешанный лесВ год переврал адреса, интерьеры,Гнезда рассыпал, обрушил пещеры,Выселил белок. И ежик исчез.Сжег муравейники, змей без числа,Сосны ржавеют, и вымерзли птицы,Стадо кабанье разрыло грибницы,Плесень в оврагах гнилых расцвела.Вот – за веселие в доме чужом, —Вот как он мстил мне, грозя то и дело:Если не хочешь – гори все огнем,Если не любишь – гори! И – горело…* * *Мимо брошенных изб, в ночи…Не кричать, раздувая вены,А молиться меня научиЗа эти мертвые стены.Не печати на властном челе,Не наивной небесной химере,А бездомной, измученной вере,Безродной убитой земле…* * *Хочется горлинок шелкомцветным вышиватьСамозабвенно, по краюхолщовой рубахи,Медь обожженных ладонеймужских целовать,Стремя хватать и поводьяудерживать в страхе.Хочется женщиной,Женщиной быть – вопрекиМоде, порнухе, обманутой прессе,бюджету…Встать у развилки, глядетьиз-под смуглой руки,Плакать полжизни воследуходящему свету…* * *Она перестала краснеть,ревновать без причины,Над вышивкой слепнуть,беречь старомодный уют.Исчезла тетрадка с рецептамимаминых блюд.Нет женщины в доме.А значит – не будет мужчины.Два умных, блестящих соперникарядом живут.Гордятся друг другом. Следят.Не прощают успеха.И тосты влюбленных гостей —только новое эхоБесполого равенства, празднотрубящего тут.Совет да любовь заменилиигрою ума.Удобно. Легко. Без потерь.Как у всех. НеужелиХодили мы греться в прохладныеэти дома?А в доме родном сквознякиледяные свистели.Тюльпаны на Пуске
1.Ты собирался так аккуратно, словно —надолго.Спящего сына укрыл. (Он причмокнулсмешно.)Долго смотрел, обнял меня. Поправилзаколку.И попросил: «В ноль3пятьдесят глянь3кав окно».Значит, сегодня. В городе ждали.На побеленныхЯрких столбах птицы звенели, какзнойный мираж.Много блистало звезд незнакомыхна встречных погонах.Белый автобус ждал, чтоб вошелнеземной экипаж.День, как и все, в марь суеты канулбесцветно.В женских глазах – или это казалось? —тревога росла.Темень упала. Многие люди, было заметно,Шли на пустырь, где вширь открываласьзвездная мгла.А над саманными двориками Тюра-Тама,Одноколейкой, где мотовоз тормозил,Тихое зарево шло, разгораясь упрямо,Ветер устойчивый смутную гарь доносил.Вспыхнул огонь. И болезненно-злымитолчкамиВ небо провел огневую кривую черту —Гром докатился. Ступень догораланад нами —Вот, отделившись, звезда поплылав черноту.Там закричали, на пустыре. Рвали гармони,Пили. И тосты звучали на всех языках.И почему-то, стоя в халате на узкомбалконе,Плакала я, погремушки сжимая в руках.Тихо вернулась к кроватке. Над спящеймордашкойДолго сидела, забыв про ночные дела.Ужин готовила, шила, уснув надрубашкой —Маясь в подушках, звона ключейили утра ждала.Свет просочился, дымно укутал дремотоюзыбкой,Запахом странным и нежным,топотом где-то вдали.Ты, оглушенный, кричал, сияя мазутнойулыбкой:«Видишь? Тюльпаны! На Пуске! Ночью,сейчас! Расцвели…»2.На горячих песках БайконураПогибают сухие ростки.Как верблюжьи мохнатые шкуры,Катит ветер слепые пески.Там арыки беснуются в пене.И, когда небеса проревут,Отделение первой ступениНаблюдает привыкший верблюд.3. ГостиПриходили. Чуть кивали.В пиалу зеленый чайНаливали. Не вчера лиМы в Столешниках в подвалеСобирались невзначай?Тот же стиль: вихры, проборы.Скулы жестче. Тверже взгляд.И совсем другие спорыВас терзали, волонтеры,Целый год тому назад —Вы над чаем ворожите,Как над гаснущим костром.Ладно, так и доложите,Что тоскливо в общежитьеВам тащиться впятером.Сам хозяин рад чертовскиПропустить еще глоток:Слишком шумно, по-московскиЗакипает кипяток,Слишком ал уже восток…4. ДублерУ космонавта ровный пульс на старте.Нормален стрелок ход. Пищит прибор.Качают кислород. Негромок хорЭфира.Но в болезненном азартеВ земной экран впивается дублер.Он остается. Сколько трудных днейСближали их смертельные нагрузки!А разлучиться надо здесь, на «пуске».Дублер, придумай штуку посмешней!Спасибо, брат. Вот это, друг, по-русски.…Дублер! Твой пульс уляжется не скоро.И знает тот, который на борту,Что, если не осилит высоту,Страшней не будет на земле укора,Чем строгое сочувствие дублера.5.Завывал фургон «Межавтотранса»,Стекла вдрызг заляпав мошкарой:Полкуплета хриплого романсаДа плечевки кашель за спиной…Сухо мел восточный ветер, в трубыВыдувая легкие земли.Смех кривил обугленные губыБравших спирт и длинные рубли.Ветер страсти, воли и просторов!Те, кто различают голос твой,Не выносят долгих разговоров,А, вдохнув, зовут тебя судьбой.6.Снег над городом…Так в осокуПух роняет подбитый гусь.Ты, конечно, приедешь к сроку,Если ладно все. Я боюсьДолгих, ломаных, тупиковыхУлиц, твой стерегущих путьБезлюдьем закрытых столовых,Сквозняков, разрывающих грудьПод узором тонкого свитера.Я боюсь пожелать тебеЧужой ладони, чтоб вытерлаТот соленый снег на губе…7.Тюльпан не знает, что рожден в пустыне,Когда ласкает вешняя вода.Он солнцу отдается без стыдаНо, обжигаясь, дотлевает в глине.А корень жив: он не забыл урока.И дикий сок, дремавший много лет,Плеснет соцветье новое на свет,Лишь теплый луч потянется с востока.8. Весенняя газельСтепные миражи… Далекие туманы…Опять мне снились кзыл-ординскиетюльпаны…Гортанный разговор и тюбетеек лоск,Над пловом сход семей: шербет… халва…обманы.И мутной Сыр-Дарьи в поля побег чумной,Где в сочных травах вязнут верблюжьикараваны,В кустах толчется гнус. И под слепойлунойНочами соловьи разнузданны и пьяны.Еще паленой охрой не вздулся горизонт,И горькая полынь не засорила краны,И в болевые точки солнце не впилось…Мужские влажные глаза нежныи странны…Байконур – Москва, 1985
* * *О плафоны бьется мошкара.Ну, гаси. Давай доспорим завтра.Вот увидишь, мы поймем с утра,Кто сильней и чья больнее правда.Может, губы не дождутся дняИли руки разберутся сами,Или строго глянет на меняСын твоими серыми глазами…Друзья моего сына
Угрюмы, вооружены,Они толпятся в коридореИ все царапины войныОтстаивают в громком споре.И, околдован, оглушен,Мой сын, меня уже не слыша,За ними, сдернув капюшон,И каждая в подъезде нишаЕго свинцом взахлеб сечет —Ни тыла нет, ни обороны,Ведь не берут меня в расчетДвора жестокие законы.* * *Все в порядке. Улыбнись беззвучно,Чтоб не замолчать на полуфразе.Жизнь моя теперь благополучна,Как у белых роз в хрустальной вазе.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.