Свои

ОСНОВАНО, только основано, на реальных событиях

Все события и персонажи в книге являются вымышленными. Любое совпадение прошу считать абсолютно случайным.

Вступление

– Что теперь с нами будет, Господи?!

– Помолчи. Просто помолчи.

– Ой, что будет, Господи, что будет?!

– Успокойся! Молчи! Слушай внимательно! Тебя там не было. Вас там не было. Ты поняла?

– Поняла, поняла…

– Сюда – не возвращайтесь. С остальным я разберусь сам.

– А ты как же?

– Ничего. Как-нибудь. И не из таких ситуаций выскакивал. Как всё поутихнет – дам знать.

– А если они тебя найдут?

– Не найдут. ТАМ – точно не найдут. А если всё же – будет им «сюрприз».

– Ой. Не надо, любимый, не надо!

– В тюрьму – я точно не пойду. Сама понимаешь. Значит увидимся «в другой жизни». Только не плач. Береги себя и сына. Поверь, ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО…

Глава 1. Комнатный «утырок»

Гарифуллина никак не могли поймать. Вроде и не матерый уголовник, а просто «мажор», существующий на деньги родителей, не имевший ни образования, ни работы. Молодой человек восемнадцати лет по имени Марат совершил изнасилование девушки 16 лет, при этом причинил ей ножевое ранение.

Они были знакомы по району. Встретились на вечеринке у общего знакомого. Дружеская беседа переросла в агрессивную стадию после отказа девушки в физической близости. Накаченный алкоголем парень устал упрашивать и соблазнять. Достал из кармана нож и просто воткнул ей в ногу. Прибежавших на шум и крики молодых людей – заставил выйти из комнаты, опять же угрожая окровавленным лезвием. Подростки побоялись вызывать милицию и просто ушли из квартиры, оставив плачущую и истекавшую кровью девушку с этим неадекватным типом.

– Ладно. Успокойся. Не трону я тебя, – снисходительно пообещал Марат девушке. – Дай посмотрю рану. Перевязать надо.

Наивно полагаясь на благие намерения, девушка расстегнула и спустила успевшие пропитаться кровью джинсы, до колен. Открытая рана была не широкой, но кровоточила. Но Гарифуллин смотрел не на рану. «Планка» адекватности упала после обозрения женского нижнего белья.

Дальнейшее происходило в борьбе, слезах, криках, крови, но наконец закончилось. Преступник одел штаны. Он был похож на деревенского забойщика скота: все ещё пьяный, перепачканный кровью и с ножом. Жертва уже просто лежала на диване и ревела. Кровь измазала и тело, и одежду, и кровать. Вернувшись с кухни, преступник бросил ей полотенце, посоветовав перемотать рану. Уходя – пригрозил расправой за сообщение в милицию или родителям о случившемся, пообещав найти и перерезать горло.

Вернувшийся хозяин квартиры вызвал экипаж «скорой». Насильник даже счел нужным позвонить «03». Он просто ушел. Врачи забрали потерпевшую, уже находившуюся в крайне тяжелом состоянии от потери крови и перенесенных страданий.

Оперов «убойного[1]» отделения одного из районных отделов внутренних дел крупного областного центра, медики уведомили телефонограммой о доставлении девушки с ножевым ранением.

Сотрудники выехали в больницу, но выяснить подробности у потерпевшей не удалось. Она находилась в реанимации и врачи, опасаясь за её жизнь, отказали в опросе. Пошли другим путем. Собрали сведения о характере повреждений, выехали и опросили врачей выездной бригады «скорой» помощи, получили данные об адресе, откуда забрали девочку и лице, сделавшем вызов. Выехали в адрес. Квартира оказалась закрытой. Опросили соседей по подъезду. Жильцы подтвердили, что накануне, в какой-то из квартир, слышали женские крики, просьбы о помощи, какой-то шум, а потом все стихло. Учитывая неблагополучную семью, проживавшую в подъезде, постоянно устраивавшую шумные скандалы с битьем посуды, громкой музыкой и ссорами, все посчитали инцидент одним из случаев семейных «разборок» и милицию не вызывали.

Установили звонившего, молодого человека, сына хозяев квартиры. Выехали по месту учебы, но безрезультатно. Учебный процесс в заведении был приостановлен по причине летних каникул. Июнь 2003 года выдался жарким. Получили списки всех учеников группы и поехали разговаривать. Через одногруппников выявили круг общения и наконец нашли. Молодой человек не стал скрывать правды и рассказал, как было дело. Собрали следственно-оперативную группу. Провели осмотр квартиры. Изъяли и постельное белье, не успевшее попасть в стирку и смывы с пола, где ещё были пятна бурого цвета. Постепенно опросили и остальных свидетелей инцидента. Пока занимались рутиной, «пришла в себя» и потерпевшая. Пришлось повторно причинить ей моральные страдания, требуя рассказать во всех деталях о случившемся.

Так и вышли на Гарифуллина. Проверили фигуранта по всем учетам. Мальчик имел регистрацию в соседнем районе с родителями, оказался не судим, но ранее состоял на учете в отделе по делам несовершеннолетних. За драку. Был снят по причине совершеннолетия. Втроем поехали к нему в адрес. В квартире отсутствовал. Долго говорили с родителями, пытаясь выяснить настоящее место его проживания. Мать с отцом информации не добавили, либо не желая выдавать сына, либо действительно не зная. Уточнили у соседей. Получили негативную характеристику. Марат был грубым, хамоватым и нагловатым. В своей квартире его не видели уже около недели. Попросили нескольких жильцов сообщить в милицию, если преступник появится.

В рамках возбужденного прокуратурой уголовного дела «привязали» показания всех участников на бумагу. Дело получалось «светлым», то есть с лицом, причастность которого не вызывала сомнений, но подозреваемый все ещё находился на свободе. Следователь принял решение объявить Гарифуллина в розыск.

Отделением розыска было заведено розыскное дело и все мероприятия проводились уже в его рамках. Но розыскников не хватало, дел было много, а опера «убойки» были крайне заинтересованные в поимке, поэтому параллельно с коллегами «шерстили» возможные связи, адреса, повторно выматывая нервы родителям.

Марат, как «в воду канул». Так прошел безрезультатный месяц. Однажды в милицию позвонила бдительная соседка, проживавшая на первом этаже подъезда, где располагалась квартира подозреваемого. Женщина уже при личной встрече сообщила, что парень приезжал домой, побыл не продолжительное время и вновь уехал. Появился, передвигаясь за рулем автомашины отечественного производства.

Свидетельница записала марку и номерной знак. ВАЗ числилась в базе. Опрошенный документальный владелец сообщил, что продал машину по доверенности какому-то кавказцу, занимавшемуся коммерцией. По месту регистрации этого гражданина никто никогда не видел. Удалось установить киоск, куда приезжал предприниматель. Продавец киоска, такой же гражданин из ближнего зарубежья, ничего информативного не выдал. Опять уперлись в стену. Где найти лицо, управлявшее машиной? Какое отношение Марат имеет к кавказцу? Действительно ли киоск на остановке принадлежит тому лицу? Вопросов было больше, чем ответов. Торговая точка находилась рядом с остановкой общественного транспорта. Один из оперативников «убойного» отделения, Олег Баландин, каждый день проезжал мимо этой остановки в сторону своего дома. Последний был четко проинструктирован на предмет визуального контроля, при проезде мимо, за интересующим киоском. Информацию нужно было подтвердить или опровергнуть. Пока было пусто.

Глава 2. Весёлая пятница

Пятница в маленьком территориальном отделе внутренних дел, на территории обслуживания которого происходили вышеописанные события, была с утра наполнена позитивом. Вечером все опера были приглашены на второй этаж здания для празднования дня рождения коллеги. Дождавшись ухода самого высокого начальства, милиционеры расселись за столами, сдвинутыми вместе, и принялись поздравлять виновника торжества. На перекур спустились в кабинет «убойки». До застольных песен дело ещё не дошло, но опера уже были в изрядном подпитии. Олег Баландин, Алексей Белов и опер по прозвищу Варяг, пускали дым в потолок. Не курил только Дима Сидоров, присутствовавший в кабинете за компанию. Висящий «Змей Горыныч», слегка наклоненный в одну сторону, тускло светил двумя глазами. Третий – перегорел и теперь уныло находился в тени. Так опера прозвали старую люстру ещё советских времен, с изогнутыми, как шеи диковинного существа, направляющими.

Настолько разные по характеру люди, связанные единой целью, были все ярыми фанатами своего дела. Самый опытный сотрудник старший лейтенант Белов прошел хорошую школу патрульно-постовой службы и перевелся в розыск. Лейтенант Баландин пришел в «убойку» раньше него и успел перенять кусочек опыта у «старого» профессионала майора Олега Быкова, уволенного из милиции за проступок. Варяг пришел в этот отдел переводом, в звании – старшего лейтенанта, из другого региона и тоже успел поработать несколько лет. Сидоров попал по распределению из академии МВД, как и отсутствовавший сейчас в кабинете Илья Родин. Оба лейтенанта работали уже около двух лет. Кроме Ильи отсутствовал начальник отделения, Миша Орлов. Предыдущий руководитель Иванов Олег, к этому моменту перевелся в дежурную часть по причине сменного графика работы. Капитан Орлов, подхвативший знамя «убойки», ранее работал по линии розыска. Он, конечно, не имел большого опыта работы по линии противодействия преступлениям против личности и половой неприкосновенности, которыми занималось коллеги, но обладал хорошим аналитическим умом, цепкой памятью и спокойствием, не внося суеты в маленький коллектив. Особо, подчиненными не руководил, предоставив свободу в графике работы и тактике раскрытия, но отслеживал результат, а также выступал буфером между руководством отдела и операми. Высокий, худой, он наравне со всеми заводил дела оперативного учета на нераскрытые преступления и вел их самостоятельно.

О чем разговаривают пьяные опера? Ну конечно о работе.

– А знаете, за что Быкова прозвали «Пауком»? – спросил Баландин, вспомнив своего первого наставника. – За умение плести паутину!

– Это как? – спросили коллеги.

– В своем логове. На входе в наше здание, есть маленький закуток. Справа от дежурной части. Олег там сидел один, а мы в этих двух кабинетах, напротив друг друга. Быков вообще редко выходил куда-то из своего помещения. Ну съездит с нами на «мокруху[2]» и запирается в своем кабинете. Начинает нити по району и городу забрасывать. Мне иногда кажется, у него была самая большая сеть информаторов в области. Схема: телефон-человек-район-логово. Он звонил, к нему приходили люди. В очередях, конечно, не стояли, но иногда перли по десятку за день. Дежурной части было дано четкое указание, пропускать всех. И пропускали.

– Да. Без сомнений. Вот его уже несколько лет нет, а люди все ходят. У меня на дежурствах приходили разные «товарищи»: то опойные БИЧи, то явные проститутки, то солидные коммерсанты. Даже малолетки беспризорные толпой приходили и его спрашивали. Узнав, что Быков уже давно не работает, все расстроившись уходили, – подтвердил слова Сидоров.

Все утвердительно покивали.

– Последнее двойное убийство с разбоем, он самолично и раскрыл, – дополнил Олег. – Выехал с нами на квартиру, все осмотрел, вернулись в отдел. Первоначальные мероприятия отработали. Ничего. Два криминальных трупа и куча вещей похищено. Крови целое озеро натекло. Истыканы ножевыми. Сели в кабинете. Версии гадаем. Начальник со всеми согласился и кивнул, работайте, мол. Мы понеслись. А он к себе в кабинет. Заперся. Сгоняли ему за водкой. Смотрю, потянулись «насекомые» в каморку. Придут, пошушукаются, потом уходят. И так этот и следующий день. А Быков сидит, никуда не уходит. Ночевал даже у нас. Поработали в пустую. К концу второго дня собирает все отделение и ставит задачи. Разбил по парам, все вооружились. Вам – в этот адрес, задержать этого, вам – в этот, привезти этого. Потом вы – в этот адрес, там похищенное лежит, что хотите делайте, но в квартиру попадите, не дайте вынести. Вещей уже после завтра не будет. А вы – в это адрес, второго задерживайте. Всех пленных в милицию. Все, рассыпались. Понеслось. Десять выстрелов и все в точку! Приволокли двух жуликов, потом двух свидетелей. Изъяли по его указанию и похищенное и одежду с кровью. Разговор с задержанными был не долгим. Всех в тюрьму. Вуаля. Преступление раскрыто начальником отделения на вторые сутки, не выходя из кабинета! Вот это я понимаю, профессионал! Говорим ему, может разгонишь нас? Зачем мы-то тебе, раз сам все можешь?! Не, отвечает. А кто людей ловить будет?! Да и не всегда так удачно получается. Вот его слова. А по мне, так очень часто он вот так, не выходя за пределы здания раскрывал серьёзные дела.

– М-да, крут, – подтвердили все.

– Тем не менее, его авторитет и заслуги не помогли остаться «в строю». Выкинули на гражданку.

– Он что, до пенсии так и не дослужил? – спросил Дима.

– Нет.

– За что его?

– За справку. Я подробностей уже не помню. Так, тезисно. Подъехал к нему какой-то «друг», приносящий как дары нужную информацию. Попросил наваять бумагу на перевозимый груз. Олег и написал. Подписался и печать ещё шлепнул. Коммерсанта остановили на посту. Потребовали машину к осмотру. Водитель справкой козырнул, а дело было под какой-то рейд. Проверяли сотрудники главного управления нашей области и им были пофиг какие-то писульки какого-то начальника отделения какого-то района. Груз каким-то «мутным» оказался. Конечно, не краденым, но без надлежащего оформления. Его изъяли. Машину на штраф стоянку, водителя на опрос, а бумагу – на проверку. По результатам – выгнали мужика из милиции. Типа превышение полномочий. Ладно, перевозимое имущество не в розыске было, а то бы ещё к ответственности привлекли.

– И без возможности восстановления?

– Без. Окончательно. Перечеркнули жизнь.

– А дальше, что с ним?

– Попробовал устроиться. Даже поработал сотрудником безопасности, но не прижился. Пить начал. Выгнали. Какое-то время жил за счет связей. Сюда несколько раз приходил. Я всегда с ним нормально был до того случая. Потом, как он тут устроил карусель, я сказал, чтобы больше сюда не возвращался. Сейчас не живет, а скорее существует где-то. Последний раз его видели на рынке с БИЧами. Говорят, даже на теплотрассе ночует. Вот такая судьба.

– А что, семьи у него нет?

– Была наверно, когда-то. Я не знаю. Тяжело же с таким жить. Дома не бывает, часто пьяный или с похмелья.

– Вот тебе и «Паук». А что за «карусель» была в отделе? В вашу последнюю встречу?

– Парни. Можете не верить или осуждать меня, но повторю, как было. В прошлом или в позапрошлом году, по-моему, пришел он тут в отдел. Я на сутках дежурил. Поздновато было. Я очень обрадовался. Прошли в кабинет. Выглядел нормально кстати. Попросил еды. Я сбегал в магазин. Набрал несколько сумок с продуктами. Сейчас покушать ему и с собой. Он выпить попросил. У меня была бутылка. Я пить отказался, сутки же, с оружием, а он начал употреблять в одного. Пил и закусывал. Разговаривали. Старое вспоминали. Я бумаги с выездов сижу параллельно заполняю. На столе лежит ножик, наш, кабинетный, с какой-то старой «мокрухи» вещ. док. В какой-то момент, он начинает мне предъявлять, что я его не уважаю, что отказываюсь пить с ним. Я отшучиваюсь, объясняю, что нельзя мне. Видимо его ответ не устроил, и «планка» упала. Он берет со стола нож и попытался меня им ткнуть. Благо я трезвый был и сидел на некотором расстоянии. У него не получилось, не дотянулся чуток. Я вскочил. Он тоже и на меня с кулаками. Я вижу, не Олег передо мной, а другой тип. Ударил его. Он упал. Встает и опять. Я пытаюсь успокоить, а он меня не слышит. Пришлось ещё раз приложить. Потом одел наручники и спустил в дежурку. Попросил дежурного подержать его в свободной камере, без оформления, до утра. Быков сначала орал и бросался на решётку, но потом успокоился и уснул. Утром пошел его выпускать, а он мне сказал, что никогда не простит, что я его в камеру посадил. Его! Целого майора! Как какого-то жульбана, запер. И ушел, не подав руки. Больше я его не видел.

Все молчали, обдумывая сказанное.

– Не «парься», – поддержал рассказчика – Белов. – Ты давал ему шанс. То, что у него «фляга свистит», никто не виноват. Бухать меньше надо.

Олег, все-таки переживая повторно прошедшие события, достал очередную сигарету и нервно закурил.

– Ты много куришь, – сказал ему Варяг. – Даже слишком. Бросай. Пойдем уже к имениннику. А то нас там потеряли наверно.

– Сейчас. Докурю и пойдем.

В кабинетном воздухе кислород отсутствовал совсем. Дымовая завеса, скопившаяся под потолком, никак не хотела рассеиваться. Не помогли даже открытые форточки.

– Все равно больше трех подряд – не выкурить, бросай.

– Как это? Не выкурить?! Ещё как выкурить! – Олег вступил в спор.

– Не выкурить. Перебор никотина в организме. Интоксикация. Не сможешь. Физически не сможешь, – Варяг не отступал.

– Я-то не смогу? Смогу.

– Нет. Три сигареты подряд, без остановки? Нет.

– Спорим?!

Назревало пари. Парни начали отговаривать спорящих, но никто не хотел отступать. Каждый стоял на своем. Пари, так пари. На кон поставили 100 рублей. На эти деньги тогда можно было купить две пачки сигарет. Мелочь, но дело было не в деньгах, а в принципе. Глупом, но все же.

– Спорим!

Ударили по рукам. Олег закурил первую сигарету. Правдорубам уже никто не мешал. Все замерли, оценивая процесс и предвкушая результат. Долгое тление сигареты не допускалось. Паузы должны быть сведены к минимуму. Промежутки между сигаретами исключены. Докуривать до фильтра, не оставляя табака. Один курил, остальные, улыбаясь смотрели. Пошел второй раунд. Олег улыбался, но продолжал втягивать заразу в легкие. От едких клубов у Варяга начали слезиться глаза, но он сидел близко к «противнику» и внимательно контролировал четкое выполнение условий.

– Эй, никаких пауз! Тяни давай! – корректировал он курильщика, заставляя делать затяжку за затяжкой.

Третий раунд вспыхнул после предъявленного фильтра второй сигареты. Напряжение нарастало. Баландин уже не улыбался, а его лицо зеленело с каждым вдохом. Паузы между затяжками чуть увеличились. Варягу стало его жалко. Коллеге становилось плохо прямо на глазах.

– Ладно, Олега, бросай. Не надо больше. Хватит. Тебе, итак, хреново.

– Отстань, – был ответ.

Курильщик все движения делал все медленнее и медленнее. Он уже не сидел прямо, а оперся локтями рук о свои колени, держа сигарету в другой руке, которая плавно двигалась к губам. Дело подходило к завершению. Сделав последнюю затяжку, Олег затушил сигарету и попытался выпрямиться. Он был совсем зеленый. Внезапно подступившая волна вырвалась наружу и содержимое желудка полетело вперед. Варяг предвидел это и успел приподнять приготовленную кабинетную урну к наклоненному лицу. Олега рвало. Все молчали. Он, сидя на стуле, склонился к предоставленной емкости и его «полоскало от души». В какой-то момент опер поднял голову и посмотрев грустными глазами на второго спорщика, сказал:

– Деньги гони!

После чего опять склонился и продолжил опустошать желудок.

В этот момент все заржали. Картинка была крайне комичной. Варяг достал из кошелька купюру и шлепнул ею по лбу своего оппонента.

– На, держи, заслужил.

– Не заслужил. Не заслужил, – покачал пальцем коллега. – Не заслужил, а выиграл!

Купюра перекочевала в его карман, а сам хозяин так и сидел над урной, периодически сотрясаемый спазмами. К имениннику обратно Олег не вернулся. Опера ржали весь оставшийся вечер вспоминая ситуацию. Разошлись уже ночью.

Глава 3. Мешочек с секретом

– Поехали на Березовскую, – мрачно приказал водителю командир наряда патрульно-постовой службы и служебный УАЗик свернул с проспекта.

Протоколов катастрофически не хватало, хотя и была суббота. Сержант обдумывал ситуацию. В принципе, ещё не поздний вечер и даже не ночь, а всего-то 19 часов. При должной сноровке можно выловить «пьянчиков» и сделать суточную норму, но настроение начинало портиться. В обычную смену к этому времени выходного дня план был выполнен и можно было расслабиться, но сегодня что-то шло не так. Рядовые патруля молчали, чувствуя настроение старшего. Даже водитель, вечно бубнящий что-то в ответ на любые указания, молча поворачивал руль, переключая передачи.

Мягкая температура летнего вечера вроде и способствовала прогулкам по улицам, обычно происходящим под распитие пивка из бутылок, но почему-то сегодня даже лавочки скверов были пусты или заполнены редкими старушками, мамами с колясками и совсем юными парами, абсолютно не употребляющими спиртного. А протоколы нужны как воздух. При смене дежурства недостаточное количество «палок», добытых патрулем, могло обернуться взысканием командиру, с последующим снижением годовой премии.

– «Восемнадцатый – Центральному». «Восемнадцатый – Центральному». На связь! – предварительно зашипев оживилась патрульная радиостанция. Старший отцепил микротелефонную трубку и, нажав тангетку[3], ответил: – «Восемнадцатый» на связи.

«Центральный» – был позывным дежурной части района, где, в том числе, работали ранее представленные читателю опера «убойного» отделения. «Восемнадцатый» – был позывным экипажа патрульно-постовой службы.

– Проедь на адрес: Рябцева 32-6. Звонила женщина из квартиры 3. Гражданка Кислова. Говорит, у соседей шум, какие-то крики, как будто драка идет.

– Ты издеваешься, «Центральный»? Мне ещё три протокола не хватает. Отправь другой экипаж!

– Другой – на обеде. Гражданка уже трижды звонила.

– Хорошо. Проеду. Чуть позже. Я «административку шлепаю» сейчас.

– Не тяни. Мало ли что там происходит?!

– Я понял. Отбой.

Старший отключил рацию.

– Командир, откуда «административка»? Мы ж пустые едем?! – задал вопрос патрульный.

– Ты что, слепой? Не видишь, я протокол уже начал составлять?! Петренко, паркуйся к остановке, – фраза была брошена водителю, который ловко крутанул баранкой и со скрипом, резко остановился. Патруль вышел и подошел к двум мужчинам, сидевшим на лавочке и употребляющим пиво.

– Здравствуйте граждане! Старший сержант Жаров, – представился сотрудник, предъявив, как положено, служебное удостоверение. – Нарушаем общественный порядок? Распиваем?

– Да не, командир. Мы не пьем. Сидим просто, – ответили два «ханурика». – А пиво вот нашли здесь на остановке, стояло открытым, взяли, хотели выбросить в урну. Мы же люди культурные?!

ППСники переглянулись улыбнувшись. Ах, как все это знакомо.

– Понял Вас, мои ответственные собеседники, – с явной издевкой сказал старший патруля. – Культура – дело прекрасное. А отхлебывали из бутылок зачем?

– Ну так что? Не пропадать же добру?! Решили немного их опустошить и выбросить в мусорку, – оправдывались два товарища.

– Ну и прекрасно, что не отрицаете. Сейчас составим протоколы и пустим уплаченные вами штрафы на благие цели в бюджет области.

– Начальник! За что протоколы?

– Как за что?! За употребление спиртного в общественных местах.

Диалог продолжился, явно в пользу улыбающегося сотрудника милиции. Два протокола из трех начали заполняться по полной программе. «А адрес – подождет. Никуда эти драчуны не денутся. Подерутся и помирятся. С заявки «Центрального» – ни тепло, ни холодно, а тут два протокола», – рассуждал сержант, проворно заполняя ручкой пустые графы документов.

Составление протоколов затянулось почти на час, учитывая две персоны и установление личностей товарищей через «Центрального» и вечно зависающие базы. Оставался один протокол. Экипаж двинулся по маршруту патрулирования в сторону проверки адреса, указанного «Центральным».

Проезжая следующий остановочный комплекс, цепкий взгляд старшего приметил прилично одетого мужчину, одиноко стоявшего под металлической крышей этого строения. Рядом на земле находилась сумка. Клетчатый баул огромных размеров, с которыми в перестроечные годы ездили челноки за товарами в Москву или Турцию. Сумка явно принадлежала мужчине, но он и стоял как-то очень опасливо рядом с ней. Вроде и рядом, а вроде и чуть в стороне. Говоря своим видом: «Сумка? Какая сумка?! Ах эта?! Ну да. Вроде моя».

Милиционер был опытным. Ему мужчина с поклажей не понравился. Вечер. Пустая остановка. Один мужчина. Сумка огромная. Рядом никого. Нужно проверить!

– Петренко, паркуйся к остановке, вплотную с мужиком, а вы, – это он уже адресовал двум подчиненным, – Будьте готовы среагировать на ситуацию.

– На какую? – ничего ещё не поняв переспросили коллеги.

– На любую. Тормозим вон того «клиента» на остановке. Проверяем документы и осматриваем содержимое сумки. Вдруг у него там вещи краденные?! А от него ждите любых действий: от попытки скрыться, до оказания сопротивления, в том числе и вооружённого. Не нравится он мне. Ждите сигнала или реагируйте сами по обстановке. Ясно?