Осовец. Книга 1. Золотой орёл Империи

Это был уже не экзамен, а поединок. И профессор Орлов, забыв о возрасте и чине, с азартом истинного ученого бросил вызов этому неожиданному сопернику.

– Допустим, – голос Орлова прозвучал резко, как выстрел. – Ваш «дышащий» редут. Снаряд тяжелой гаубицы пробивает перекрытие. Ударная волна, разлет осколков в замкнутом пространстве. Ваши расчеты тут не помогут. Что тогда?

– Тогда нужны не коридоры, господин профессор, а соты. Система малых, изолированных камер, соединенных коленчатыми проходами. Ударная волна гасится на изломах. А осколки поглотит обшивка из просмоленной древесины – она вязкая, не дает вторичных осколков, как кирпич.Кирилл, все еще стоя по стойке «смирно», отвечал, глядя чуть поверх плеча профессора, будто читая с невидимой мысленной схемы.

– Романтические бредни! – парировал Орлов, но в его глазах вспыхивал огонь. – Дерево против стали? Дайте цифру! Толщину такой обшивки для снаряда в двести килограммов!

– Сорок сантиметров, при условии двойного слоя с песчаной прослойкой между ними, – почти не задумываясь, отчеканил Кирилл. – Песок рассеивает энергию и гасит осколки. Это не романтика, господин профессор, это физика.

Аудитория замерла, следя за этим метанием копий. Вопросы профессора сыпались, как град, становясь все уже и каверзнее: о распределении нагрузки на грунт, о скорости откачки грунтовых вод из глубоких убежищ, об оптимизации маршрутов скрытного перемещения резервов.

И на каждый вопрос Кирилл находил ответ. Не зубрежка из учебников, а живая, стремительная мысль, порождающая на ходу новые концепции. Он говорил о материалах, которые только начинали появляться в инженерных журналах, о принципах, которые еще не вошли в академические курсы. Он не спорил с профессором – он строил перед ним здание новой, гибкой и умной фортификации, где каждый камень был скреплен точным расчетом.

Профессор Орлов вдруг замолчал. Он отошел к доске, взял в руки мел и, повернувшись к аудитории, провел одну сплошную линию, а рядом с ней – ломаную, состоящую из множества отдельных сегментов.

– Видите разницу, господа? – его голос утратил былую суровость и стал почти задумчивым. – Старая фортификация – это монолит. Лобовая атака, таран, пролом. А то, что пытается выстроить юнкер Львов… – он ткнул мелом в ломаную линию, – это сетевая структура. Ее нельзя уничтожить одним ударом. Вырубишь один узел – система перестроится. Это… интересно.

Последние слова он произнес с таким весом, что они прозвучали куда громче любой похвалы. Орлов бросил мел на подставку, и грохот прокатился по аудитории, ставя точку в поединке. Он не смотрел больше на Кирилла, уставившись в свою схему, но все понимали – авторитет профессора только что признал силу нового интеллекта, и это было куда значимее, чем пятерка в зачетке.

Поединок продолжился, но его характер изменился. Из экзамена на прочность он превратился в странный, почти алхимический процесс, где два ума – отточенный опытом и бурлящий интуицией – сплавлялись в поиске истины.

– Предположим, ваша сетевая структура под Львовом, – голос профессора Орлова потерял прежнюю жесткость, став ровным и деловым. Он подошел к карте, висевшей рядом с доской, и ткнул пальцем в условное обозначение. – Проливные дожди. Грунт поплыл. Ваши ходы сообщения залиты, фильтры забиты грязью. Романтичная идея тонет в глине, юнкер.

– Тогда мы меняем геометрию, господин профессор. Не роем, а насыпаем. Создаем систему валов и гатей на плотно утрамбованной щебеночной подушке. Дренажные канавы с уклоном в пять градусов отводят воду в поглотительные колодцы. А сами убежища – не в земле, а на поверхности, но замаскированные под складки местности. Это дешевле и быстрее, чем рыть котлованы в плывуне.Кирилл, все еще стоя по стойке «смирно», чуть склонил голову, его глаза сузились, будто он видел эту картину – размокшую землю, хлюпающую под ногами воду.