Бронзовый воин

5

Услышав лошадиное ржание, Гилас сразу укрылся в зарослях папоротника-орляка. Откуда-то снизу доносились мужские голоса, а еще оттуда пахло дымом костра.

Гилас неслышно спустился по склону, прячась то за одной сосной, то за другой. Он выглянул из кустов.

Лагерь Воронов внизу, в тридцати шагах от него. Похоже, проводники-Болотники говорили правду: бóльшую часть воинов Теламон оставил на севере, чтобы они переловили всех поверженных бунтовщиков, а сам отправился на юг с небольшой группой людей.

Неужели кинжал у Теламона? Или он по другую сторону Гор, в Лапитосе, родовой крепости Воронов? Гилас не знает. Зато он знает Теламона. Его бывший друг заносчив – и чем дальше, тем больше в нем спеси. В Египте Теламон вернул кинжал, а значит, теперь он не захочет с ним расставаться. Что, если Теламон придумал повод не отдавать оружие ни Короносу, ни Фараксу? Тогда он наверняка носит реликвию с собой.

Вороны разбили на ночь лагерь на горном склоне, на уступе. Слева от Гиласа по берегу ручья растут каштаны, а тропа ведет вниз, в ближайшую долину. Двое воинов-Воронов в черных доспехах из сыромятной кожи сидят, свесив ноги в воду, а еще трое что-то готовят в котле, висящем над огнем. В двадцати шагах от них, ниже по течению, еще четыре человека подбрасывают хворост во второй костер. Воины с ног до головы в пыли, вид у них уставший.

В противоположной стороне, справа от Гиласа, склон резко обрывается: там пролегает ущелье. На краю растет сосна, а под ней стоит единственный в лагере шатер. Он из алой шерсти: такой может принадлежать только вождю. Значит, вот где будет ночевать Теламон.

Прямо под Гиласом к колышкам привязаны две колесничные лошади. Кони щиплют траву рядом с частями разобранной колесницы, покрытыми ярко сверкающей позолотой. Гилас невесело улыбнулся. В предгорьях от колесницы и лошадей проку мало, но и то и другое дорогое и редкое, а Теламона всегда волновало, что о нем подумают. Ему и дела нет, что из-за его капризов воины вынуждены ухаживать за лошадьми, да еще тащить через Горы части колесницы. Как только они спустятся на равнину, Теламон наверняка прикажет собрать колесницу и запрячь в нее своих породистых, высоко вскидывающих ноги коней, а потом с удовольствием поскачет впереди всех.

Из шатра выскочил тощий испуганный раб с широким бронзовым сосудом и побежал к ручью набирать воду. Вскоре после этого полы шатра распахнулись, и оттуда вышел сам хозяин.

В последний раз Гилас видел Теламона в Египте, три Луны назад, и тогда на нем были богатые одеяния, но сейчас его бывший друг выглядит еще величественнее. Шлем с пластинами из кабаньих клыков украшен глянцевым гребнем из черного конского волоса, а доспехи не кожаные, а бронзовые, к тому же отполированные до блеска. На юбке тоже полоски сверкающей бронзы, бронзовые ножные латы защищают голени, а на предплечьях бронзовые наручи. Рельефный нагрудник ослепительно ярко сверкает в лучах вечернего Солнца, а наплечники до того массивные, что кажется, будто перед тобой легендарный герой былых времен. Перевязь наискосок пересекает грудь, на ней за спиной висят ножны, а в них меч с позолоченной рукояткой. Но несмотря на все это великолепие, Гиласу сразу бросились в глаза алые ножны на поясе Теламона. Из них выглядывала простая, ничем не украшенная рукоятка.

Гилас вздрогнул. Сердце забилось быстро-быстро. Ну конечно, это кинжал Короносов – что же еще?

Гилас тут же придумал, что делать. Как только все заснут, он потихоньку спустится по склону и подготовит себе путь к отступлению. Надо обвязать вокруг сосны веревку и спустить ее в ущелье. Тогда Гилас сможет сбежать в любой момент. Ну а потом он напугает лошадей и будет молиться всем богам, каких знает, чтобы Теламон и его люди кинулись ловить коней или хотя бы отвлеклись. Только бы успеть схватить кинжал и спуститься в ущелье!

План, конечно, ненадежный: Гилас ведь даже не знает, достанет ли веревка до дна ущелья. А как он может быть уверен, что Теламон оставит клинок в шатре? Вдруг возьмет да и выбежит с ножнами? Но идей получше Гиласу в голову не приходит, а медлить нельзя. Когда Теламон и его воины встретятся с остальной частью отряда или вернутся в Лапитос, до кинжала будет никак не добраться.

– Костры должны гореть всю ночь, – приказал Теламон. – Поставьте у меня в шатре жаровню, воткните факелы в землю вокруг всего лагеря и выставьте двух часовых. Пусть дежурят до рассвета.

Воины сразу понурились.

– Но, мой господин, в этих краях бунтовщиков раз-два и обчелся, – возразил один из них. – Вдобавок нам тогда придется собрать еще целую гору хвороста…

– Это не моя забота, – холодно ответил Теламон. – Исполняйте приказ.

– Да, мой господин.

Теламон развернулся и опять скрылся у себя в шатре. Хмурясь и ворча себе под нос, воины нехотя поднялись с земли.

А Гилас поудобнее расположился среди папоротников, дожидаясь темноты.

Вот сверчки застрекотали медленнее, а Солнце стало клониться к закату. Гилас наблюдал, как тени постепенно заполняли долину. Тучи заволокли небо. То, что надо. Лунный свет сейчас только помешает.

В Горах раздавались раскаты грома. С болью в сердце Гилас подумал о Разбойнице и Пирре. Они сейчас далеко, на юге. Но разделиться – хорошая мысль. Гилас правильно поступил. Идти вместе слишком опасно.

А внизу воины уже тащились обратно в лагерь с большими охапками хвороста. Они устало подбрасывали ветки в огонь и втыкали вокруг лагеря факелы, а потом поволокли в шатер Теламона бронзовую жаровню вместе с большой охапкой веток. Выполнив всю работу, воины расселись вокруг костра и накинулись на ужин. Из своего укрытия Гилас почуял запах луковой каши.

Уже почти стемнело, когда один из воинов встал, зевнул и не спеша направился к лошадям. Когда воин отвязывал черного коня, тот заржал в знак приветствия, зато гнедой с темной гривой прижал уши и попытался цапнуть мужчину желтыми зубами.

– Стой смирно, гад! – прорычал воин, схватил палку, размахнулся и стукнул коня по голове.

А потом потащил покладистого черного к воде и нетерпеливо топтался рядом, пока тот пил. В вечерней тишине до Гиласа ясно долетало хлюпанье. Конь не спешил и пил большими глотками, радуясь, что его наконец отвели к ручью.

Вернув черного коня на прежнее место, воин вскинул палку и осторожно приблизился к гнедому. При виде палки тот опять пригнул уши и закатил глаза, а стоило воину нагнуться, чтобы отвязать коня, как тот хватил его зубами за бедро.

Взревев от ярости, воин ударил лошадь по глазам. Конь пронзительно заржал и взвился на дыбы.

– Ну и оставайся без воды! – прокричал мужчина и под хохот и насмешки других воинов сердито направился обратно к костру.

Тщетно гнедой конь рвался с привязи, с тоской глядя на родник. Но вода далеко. Должно быть, слушать журчание ручья для него пытка.

Костлявый нос и испещренные шрамами бока коня вдруг показались Гиласу знакомыми. «Это же Свирепый! – вдруг сообразил мальчик. – Да, я тебя помню, это я тебя так назвал. А черный – Дымок».

Два лета назад обе лошади принадлежали отцу Теламона, Тестору, Верховному Вождю Ликонии. Теламон без разрешения «одолжил» и коней, и колесницу и кинулся на выручку Гиласу. Теламон помог ему бежать. В те времена они были не разлей вода.

На секунду Гиласу взгрустнулось. А ведь они с Теламоном были лучшими друзьями. Теламон потихоньку убегал из крепости отца в Лапитосе, чтобы вместе с Гиласом и Исси бродить по склонам пика Ликас, воровать мед из пчелиных ульев и попадать в разные передряги. Втроем они построили свой первый плот и научились плавать. Однажды Теламон спас Гиласа от разъяренного быка, а в другой раз Гилас вытащил Теламона из пещеры потревоженной львицы.

А сейчас кажется, будто этого всего и не было. В голове не укладывается – Тестор годами сохранял в Ликонии мир, держась в стороне от своих родичей из Дома Короносов, а теперь вождь погиб в битве, а его сын Теламон стал жестоким, спесивым, кровожадным молодым воином! Как же так вышло?

Наступила ночь. Над головой то и дело мелькали летучие мыши. Гилас изо всех сил боролся со сном.

Лошади внизу опустили головы и задремали. Двое часовых стояли возле костров, опершись на копья. Остальные воины завернулись в плащи и уснули.

Раб Теламона спал на земле у входа в шатер. Красные стены сияли в темноте, подсвеченные изнутри огнем жаровни. Гилас различил внутри силуэт Теламона. Тот мерил шагами шатер. Теламон то и дело подносил к губам чашу и часто останавливался, чтобы взять стоявший на земле кувшин и снова ее наполнить. А еще Теламон время от времени теребил что-то, висевшее у него на запястье. Должно быть, личную печать. В детстве Теламон часто ее крутил, когда волновался.

Выходит, ему и сейчас тревожно? Он же разгромил бунтовщиков. Неужели Теламон все равно боится нападения? Значит, поэтому велел своим людям разбить шатер на краю обрыва? Чтобы враг не подобрался к нему сзади? А зачем Теламон приказал зажечь вокруг лагеря факелы и поставить в шатре жаровню в такую теплую погоду?

Уже за полночь, а Теламон все слоняется туда-сюда! Ноги у Гиласа онемели, мышцы сводит. А глаза закрываются сами собой.

Наконец темная фигура в шатре остановилась. Теламон опустился на колени и достал из-за пояса какой-то предмет. Кинжал? Потом Теламон открыл что-то наподобие ларца, положил этот предмет внутрь и осторожно опустил крышку. Тут сон у Гиласа как рукой сняло. Он вспомнил узкий ларец из гладко отполированного дерева, в котором Вороны хранили кинжал на Талакрее.

А воины у родника крепко спали, да и часовые задремали на посту. Лагерь Воронов погрузился во тьму, только то здесь, то там подрагивали огни факелов.

И вот Теламон улегся на землю. Он долго вертелся с боку на бок, но наконец замер неподвижно.

Гилас стал бесшумно спускаться по склону. Первым делом он привяжет к дереву веревку, чтобы быстро сбежать, а потом напугает коней.

Мальчик зашел с подветренной стороны, чтобы не разбудить лошадей раньше времени. Отыскав разобранную колесницу, Гилас спрятал среди ее частей бурдюк с водой и мешок со съестными припасами, которые ему дали проводники, перед тем как вернуться обратно на болота. Гилас набросил на плечо их прощальный подарок – моток прочной веревки из рыбьей кожи.

На берегу родника один воин забормотал во сне. Гилас пригнулся и спрятался за колесами колесницы. Не просыпаясь, воин что-то проворчал и перевернулся на другой бок. Часовых его бормотание не разбудило, а из шатра Теламона не доносилось ни звука – спящий лишь изредка всхрапывал.

Крадучись Гилас зашел за шатер и приблизился к сосне на краю обрыва. Ее окружали колючие кусты ракитника. Продравшись через них, Гилас обмотал один конец веревки вокруг ствола дерева, потом осторожно размотал ее и спустил в ущелье.

И вдруг тишину разорвал крик, исполненный ужаса. Гилас торопливо юркнул в заросли ракитника.

Кричал Теламон. Раздался топот ног: к шатру кинулись воины.

– Что случилось, мой господин?

А раб робко произнес:

– Господин…

– А ну, живо возвращайтесь на свои места! – донесся из шатра приказ Теламона.

Гилас прятался совсем рядом, и голос бывшего друга прозвучал пугающе близко.

– Да, мой господин, – тихо ответил раб.

Боясь дышать, Гилас слушал, как шаги воинов удаляются, а раб снова устраивается на земле перед шатром. Бормоча что-то себе под нос, Теламон подбросил в жаровню хвороста и опять растянулся на земле.

Наконец в лагере воцарилась тишина.

Гилас высунул голову из кустов. Да, ни звука.

Он уже хотел вылезти, как вдруг с другой стороны шатра раздались шаги. Они приближались. Гилас застыл. Шаги стихли. Похоже, неизвестный остановился всего в нескольких шагах от того места, где прятался Гилас.

– Нет, так больше продолжаться не может! – произнес голос Теламона. – Не может!

6

– Так не годится, – бормотал Теламон. – Ты должен быть сильным…

Голос бывшего друга звучал то громче, то тише: он ходил туда-сюда по краю обрыва. Вот Теламон встал прямо возле куста, где прятался Гилас. Мальчик затаил дыхание. Теперь его жизнь зависит от нескольких веток колючего ракитника. Главное – сидеть тихо, как мышь.

Но Теламон по сторонам не смотрел.

– Ты не виноват, – твердил он себе. – Ты ничего не сделал!

В темноте трудно разглядеть лицо Теламона как следует, и все же Гилас заметил, что лоб бывшего друга блестит от пота, а под глазами появились темные круги.

Кто-то заполз Гиласу на ногу. Паук? Скорпион? Мальчик постарался не вздрогнуть.

– Ты ни в чем не виноват, – повторил Теламон, продолжая мерить шагами край обрыва и крутить печать.

Всего лишь паук. У Гиласа гора с плеч свалилась.

Когда Теламон в следующий раз подошел близко, Гилас заметил, что он теребит вовсе не печать, а кольцо на указательном пальце – широкий ободок тусклого серого металла. Теламон снова и снова вдавливал его в палец. Однажды Гилас видел такое кольцо на руке Короноса. Оно из железа. Об этом металле Гиласу рассказывал Акастос, загадочный странник: за прошедшие годы их с Гиласом пути пересеклись несколько раз. На Талакрее мальчик помогал Акастосу в кузнице.

«Железо – самый редкий металл, оно падает со звезд, – рассказывал Акастос. – Его можно использовать, чтобы отогнать Злобных, но лишь ненадолго: против Них ничто надолго не помогает».

Гилас удивился: зачем Теламону носить железное кольцо? Ведь Вороны поклоняются Злобным!

– Ты не виноват, – в третий раз сказал себе Теламон.

Но он и сам понимает, что вина лежит на нем. Три Луны назад в Египте он обрек на смерть собственную родственницу. Гиласу никогда не забыть криков Алекто. Несчастная цеплялась за тонущую лодку, а крокодилы окружили ее, будто лучи зловещей зеленой звезды.

Теламон мог спасти тетю, но решил этого не делать. Так вот отчего ему не спится! Теламон живет в страхе перед Злобными, ужасными духами мщения, которые преследуют людей, проливших родную кровь.

Вдруг виски Гиласа пронзила такая сильная боль, что он едва не закричал. Перед глазами заплясали огни. Гиласа затошнило, и мальчик прижал ладонь ко рту.

Вот тошнота прошла, но стоило Гиласу поднять глаза, как от страха у него едва не остановилось сердце. По коже побежали мурашки. Даже волоски на руках встали дыбом.

Теламон все бормотал, глядел на кольцо и крутил его из стороны в сторону, а перед ним в воздухе над ущельем висел призрак его отца.

Фигура подрагивала, будто Гилас смотрел на нее сквозь покрытую рябью воду, и все же мальчик сразу узнал Тестора. Гилас видел Верховного Вождя всего один раз, но этот момент ему хорошо запомнился, потому что тогда мальчик впервые встретил Теламона. Это был холодный зимний день. Гилас спасал Исси от деревенских мальчишек, а Теламон и его отец возвращались с охоты и остановились посмотреть…

Сомнений нет – перед Гиласом дух Тестора, но вождь выглядит совсем не так, как при жизни. Теперь его вид повергает в ужас: половина тела превратилась в страшное месиво из черной крови и искалеченной плоти, а крупные мужественные черты искажает гримаса отчаяния.

Должно быть, Теламон что-то почувствовал. Он вскинул голову и шепотом спросил:

– Кто здесь?

Бывший друг вглядывался в темноту, но призрака не увидел.

Дух Тестора не сводил с сына пылающего взора – похоже, хотел сказать ему что-то очень важное.

– Кто здесь? – прошипел Теламон.

Взгляд призрака не дрогнул, но на изможденном лице ясно отразился стыд. Тестор медленно покачал головой. Потом вскинул руку и указал на небо. Просто кошмар: Теламон смотрит прямо на дух отца, но не может его разглядеть.

И снова призрак покачал искалеченной головой. Потом отвернулся и медленно захромал прочь над пропастью.

– Ты звал меня, мой господин? – вдруг послышался шепот.

Гилас чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Теламон тоже вздрогнул и обернулся.

Его раб испуганно выглядывал из-за шатра. К счастью для Гиласа, он подошел с другой стороны.

Дрожащей рукой Теламон стер пот с лица.

– Чего тебе надо? – хрипло спросил он.

– Мой господин, ты нездоров! Я принесу тебе еще вина, или… осталось немного макового сока…

– Маковый сок, – пробормотал Теламон. – Да… Я просто устал, вот и все. Мне надо выспаться.

Вот Теламон вместе с рабом скрылись в шатре. Гилас облегченно вздохнул. Его мутило, а голова болезненно пульсировала.

А во тьме над ущельем призрак Тестора постепенно скрывался из вида, хромая прочь по воздуху.

Над ущельем раздался крик совы. Сосна скрипела на ночном ветру. А Гилас все сидел в кустах, дожидаясь, когда Теламон и его раб уснут.

Наконец стало тихо, и Гилас осмелился выбраться из кустов. Он постарался выкинуть из головы все мысли о духе Тестора: нужно привести план в исполнение. Сначала Гилас напугает лошадей, а потом ему останется лишь уповать на удачу: только бы в суматохе ему удалось украсть кинжал и сбежать!

До рассвета осталось недолго, но лагерь все еще окутывает тьма, если не считать огней факелов, воткнутых в землю через равные промежутки. Стараясь держаться тени, Гилас достал из-за колесницы бурдюк и мешок, затем подкрался к ближайшему факелу и выдернул его из земли.

Лошади спали, но стоило Гиласу подобраться к ним сзади, как черный конь, Дымок, почуял огонь, вздрогнул и проснулся. Свирепый уже вовсю фыркал и закатывал глаза, но, похоже, ему хотелось не убежать, а как следует куснуть Гиласа.

Гилас распутал узлы на веревках и сунул факел прямо под нос лошадям, размахивая руками и угрожающе шипя.

План сработал. Перепуганный Дымок пронзительно заржал, Свирепый встал на дыбы, а потом оба с грохотом копыт понеслись через лагерь. Все сразу проснулись: часовые кричали, воины сонно нащупывали оружие, а Теламон и его раб выскочили из шатра. Все кинулись в погоню за конями: те во весь опор неслись по тропе, ведущей в соседнюю долину.

– За ними! – вопил Теламон. – И не возвращаться, пока мы их не поймаем! Любого, кто ослушается, прикажу отходить плетьми!

Как только лошади скрылись из вида, Гилас кинулся к шатру.

Внутри – жара и духота, в жаровне сверкают красные угли, но вот он, деревянный ларец, наполовину прикрытый черным плащом Теламона: выбегая, тот второпях отбросил его в сторону. Гилас откинул крышку и схватил кинжал.

Но не тот самый. Перед ним обычное оружие, а не кинжал Короносов. У Гиласа в руках дешевый медный нож!

И вдруг мальчик почувствовал на себе чей-то взгляд. Гилас отскочил в сторону, и копье Теламона воткнулось в землю в том месте, где он сидел на корточках лишь секунду назад. Теламон устроил ловушку, и Гиласа угораздило в нее попасться.

– Откуда ты знал, что я здесь? – пропыхтел Гилас, поднявшись на ноги и встав так, чтобы их с Теламоном разделяла жаровня.

– Я не знал, просто догадался, – ответил тот, выдергивая из земли копье.

– Но ты расхаживал с простым ножом, до того как убежали кони, – заметил Гилас, обходя вокруг жаровни и виляя из стороны в сторону. – Тогда ты не мог знать, что я рядом!

Еще один выпад копьем, и снова Гилас уклонился.

– Я не знал, когда ты придешь, – пропыхтел Теламон. – Но предвидел, что рано или поздно ты объявишься. Поэтому с ножом я ходил каждый вечер.

Пока они кружили вокруг жаровни, Гилас лихорадочно думал, что делать. Из оружия у него только собственный нож и простой медный кинжал, зато у Теламона острый бронзовый меч и тяжелое короткое копье с бронзовым наконечником. К тому же Теламон на год старше, и он хорошо обученный воин. И если его люди вернулись вместе с ним, то шатер уже окружен.

А впрочем, Теламон не станет прибегать к помощи воинов: он хочет расправиться с Чужаком сам, чтобы вся слава досталась ему. Наверняка Теламон отправил воинов в погоню за конями и вернулся один.

– Неужто даже на помощь звать не станешь? – поддразнил Гилас, желая убедиться в своей правоте.

Теламон ткнул копьем Гиласу в грудь, но промахнулся и всего лишь оцарапал наконечником запястье противника. И все же боль заставила Гиласа выронить нож.

– Я не нуждаюсь в помощи, – прорычал Теламон, пинком оттолкнув нож подальше от Гиласа.

Теперь его единственное оружие – медный кинжал.

– А настоящий кинжал где? У твоего деда Короноса, в Лапитосе?

Теламон не ответил, но, судя по выражению его лица, Гилас угадал.

– Бедняжка Теламон! – издевательски усмехнулся мальчик. – Дед не доверил тебе семейную реликвию! Коронос всучил фальшивку и сделал из тебя подсадную утку! Хорош герой – у старших на побегушках!

Теламон сделал еще один выпад копьем. Гилас шагнул в сторону, ухватил древко и дернул вверх. Теламон стиснул зубы, но копье не выпустил. Отобрав свое оружие у Гиласа, Теламон замахнулся на него мечом. Хотел попасть в грудь, но опять промазал: острие задело предплечье Гиласа. Мальчик вскрикнул и выпустил медный кинжал. Теламон отбросил его в сторону копьем и пошел в наступление. Гиласу пришлось опять укрыться за жаровней.

Безоружный, мальчик схватил горящую головню и стал оглядывать свою часть шатра: что еще можно пустить в ход? Кувшин с вином, бронзовый скребок, сосуд с маслом (надо думать, раб Теламона использовал его, чтобы очистить руки и ноги хозяина от дорожной пыли) и щит высотой в человеческий рост из толстой воловьей шкуры. Но щит слишком тяжелый, Гиласу такой не поднять.

Теламон еще раз неловко ткнул в Гиласа копьем, тот увильнул, а Теламон споткнулся и едва не упал. Запыхавшийся Гилас издал смешок.

– Да ты, как я посмотрю, на ногах еле держишься! Что с тобой? Вино и маковый сок в голову ударили?

– Ничего, я тебя и так одолею, – злобно выпалил Теламон. – Когда-то я поклялся, что убью тебя и брошу твое сердце на съедение псам…

– Надеешься умилостивить Злобных, чтобы они оставили тебя в покое? – поддел его Гилас.

Теламон опешил.

– Ты ведь поэтому носишь железное кольцо? Злобные преследуют тебя из-за того, что ты совершил в Египте…

– Ничего я не совершал! – выкрикнул Теламон. – Просто так вышло! Воля богов! Алекто упала за борт…

– Эту байку ты рассказал Фараксу и Короносу? Но мы с тобой оба знаем, что ты лжешь! Я был там и все видел! Ты мог спасти Алекто, но бросил ее на съедение крокодилам! Злобных не обманешь, Теламон. И предков тоже. Твоему отцу известно о твоем преступлении!

Теламон покачнулся и застыл.

– Я видел его призрак, – переводя дух, продолжил Гилас. – Он витал прямо перед тобой, пока ты бродил туда-сюда по краю обрыва!

– Врешь, – произнес Теламон, едва шевеля губами.

Однако слова Гиласа заставили его прирасти к месту и опустить оружие.

– Ему за тебя стыдно, Теламон. Он смотрел на тебя и качал головой. А потом отвернулся и пошел прочь…

– Ты все это выдумал! – вскричал Теламон.

Тут издалека до Гиласа донесся топот бегущих ног: воины возвращаются!

– Тогда откуда я знаю, что у него на запястье не было печати? – возразил Гилас, отчаянно стараясь выиграть время и придумать, как сбежать. – Половина его тела вся в страшных кровавых ранах, а печать исчезла. Ты мне сам однажды говорил, что твой отец никогда с ней не расстается, он поклялся, что заберет ее с собой в гробницу.

Лицо Теламона посерело.

– Отец потерял печать в бою. Никто об этом не знает. Откуда ты…

– Говорю же – я видел его призрак! Тестор указывал на небо, Теламон! Ему известно, что за тобой охотятся Злобные! Он знает, какое преступление ты совершил, – и Они тоже знают!

Из груди Теламона вырвался полузадушенный вопль. В тот же момент Гилас замахнулся на него горящей головней, потом обеими руками схватил тяжелый щит и обрушил его Теламону на голову. Оглушенный противник упал на колени. Снаружи послышались крики: еще секунда, и в шатер ворвутся воины. Подняв с земли свой нож и сунув его в ножны, Гилас схватил сосуд, разлил масло по всему шатру и опрокинул жаровню. Забрызганная маслом шерсть вспыхнула мгновенно. Как только внутрь вбежали воины, Гилас пинком опрокинул шест, подпиравший шатер, и вылез с другой стороны.