Падение

Глава 8

– У нас ещё есть полчаса в запасе, – сообщает Заин, кидая взгляд на часы.

– Предлагаешь развлечься в эти полчаса?

– Ну, раз ты предлагаешь, Акс.

Последний усмехается, а Заин криво улыбается.

– Остановимся в четырех милях от отеля, где назначена встреча. Более, чем уверен, что они уже там нас ждут, – командует Джеймс. – Кэл, останешься в машине, будешь ждать нас здесь. Рацию держи при себе. Заин, ты пойдешь со мной и Шоу, но останешься возле входа в отель, внутри. Аксель, ты останешься снаружи, выберешь какое-нибудь здание напротив и будешь прикрывать нас оттуда. Винтовка в помощь.

– То есть на саму встречу идешь ты и Брайс?

– Да.

– Это глупо, Джеймс, – Аксель чуть не выплевывает эти слова, а Джеймс лишь спокойно продолжает смотреть на него. – Наш план был изначально другой. Должны были с тобой пойти я и Заин. И я должен был вести эти переговоры, как велел… мистер Максвелл, – опять фамилия Ника выходит у него как-то странно. Рвано.

– Эндрю мертв. Ты займешь его место и будешь прикрывать нас.

– Тебе прекрасно известно, что от меня будет пользы больше, если я буду рядом, а не за чёртову милю.

– Сейчас так надо, – сухо произносит Джеймс, будто ставит точку. Не просто уверенно, скорее намеренно жёстко, чтобы спор даже не начинался.

Но начинается.

Конечно начинается.

Аксель склоняет голову и смотрит на того с прищуром. Мышцы на его челюсти ходят, взгляд сверкает так, словно парень готов сам придумать новый план так, как посчитает правильным.

– Ты прекрасно понимаешь, что если Сойер вздумает устроить засаду, тебе понадобится прикрытие там, а не в чёртовом здании в миле, – бросает он. – Я должен идти с тобой. Это очевидно.

– Нет, – Джеймс даже не моргает.

– Я не собираюсь сидеть на крыше и смотреть, как вы там… разговариваете.

Заин в этот момент нехотя вмешивается:

– Акс не совсем неправ. Мы частенько работали тройкой на близкой дистанции. Это безопаснее, Джеймс. А Шоу будет безопаснее держаться на расстоянии.

Я же прекрасно понимаю, почему Джеймс сделал именно такую расстановку. Чтобы рядом с нами не было никого, кто мог бы услышать, что будет говорить Сойер.

– Решение окончательное и больше не обговаривается.

Аксель почти замирает.

Его глаза расширяются, потом он медленно выдыхает и выдает ту самую кривую, колючую без юмора, без тепла усмешку.

– Да уж… Ладно, хоть честно, – произносит он, складывая руки на груди. – Приказы. Как же без них, да? Сейчас ты мне кое-кого напоминаешь. Догадался кого, Джеймс?

Они молча переглядываются, и после Аксель медленно и специально переводит на меня многозначительный взгляд.

Ника. Вот, кого имеет в виду парень.

Я стискиваю зубы и мысленно завидую ещё и выдержке Джеймса. Она и в школе у него была неплохой, но с годами стала ещё лучше.

***

Солнце прячется за тяжёлыми, густыми на вид облаками ровно в тот момент, когда мы въезжаем в город.

Он явно маленький. Это чувствуется сразу. Низкие постройки, короткие улицы, одинаковые квадратные дома, у которых давно облупилась краска. Узкие перекрёстки, пара застывших витрин, чьи стекла во многих местах выбиты. Здесь не было большого побега или паники, скорее, только тихое вымирание, когда кто-то заразился через воздух или сюда добрался первый безумный.

Мы медленно едем дальше по дороге, и я замечаю тела. Старые, уже почти слившиеся с землёй, но так до конца и не разложившееся. Некоторые выглядят обычно. А другие… их тела вывернуты под неправильными углами, будто они бились до последнего в приступах безумия. Может быть, они умерли в момент обращения? Ведь такое тоже не исключено.

Минуем ещё одну улицу, затем следующую.

Пусто. Странно пусто, даже для такого городка. Кажется, никого, кроме нас, здесь уже давно нет.

Вероятно, люди Сойера постарались или кто-то другой.

Дорога становится уже, петляет между домами, и наконец Кэл сбрасывает скорость.

Мы останавливаемся у обочины между двумя серыми, будто вымершими домами.

Первым открывает дверь Джеймс, затем Аксель резким, почти злым движением. Заин выходит следом, поправляя рюкзак.

Я последняя вылезаю наружу, чувствуя, как хлынувший холодный воздух обжигает лёгкие.

Внутри машины остаётся Кэл. Он поднимает взгляд от рации и кивает нам через стекло.

Снаружи тихо. Чересчур тихо.

И именно это тишина делает всё вокруг ещё напряжённее. Впрочем, как и всегда. Уверена, что никто с момента, как всё началось не чувствует себя более безопасно. Ни одна живая душа.

– Удачи, – это желает Кэл, когда все мы лишь выдаем сухие кивки.

Да, она бы нам сейчас пригодилась.

Мы двигаемся вперёд почти без слов.

Аксель первым, злым, быстрым шагом. Почему он так злится? Из-за того, что он будет на расстоянии? Но в этом нет ничего… критичного, на мой взгляд.

Джеймс рядом со мной, чуть позади, всегда контролируя расстояние. Заин позади всех.

Город выглядит ещё мертвее, чем казался из машины. Возможно, в том числе из-за хмурой погоды.

Солнце так и не вышло из-за облаков, зато начал срываться мокрый снег, редкие холодные хлопья шлёпаются на землю, на плечи, мгновенно тают. Воздух влажный и пропитанный запахом сырости.

Я скольжу взглядом по фасадам домов. Окна тёмные, выбитые или просто плотно закрытые, пара дверей приоткрыты, словно жители ушли слишком поспешно, как и мы с папой когда-то из Норт-Лэнда.

– Держи, – произносит Джеймс тихо, почти вполголоса.

Я оборачиваюсь, и он протягивает мне одно из своих оружий. Пистолет.

– Спасибо.

Мой рюкзак остался в том лесу… в том хаосе, где у меня просто не было выбора. Я принимаю оружие, пальцы автоматически проверяют затвор, потом плавно ложатся на корпус.

Справа слышится сухой металлический щелчок, Аксель проверяет свою винтовку. Даже это он делает раздраженно. Да, он точно недоволен планом, он всё ещё в бешенстве.

Вижу, как Заин только закатывает глаза, но тоже проверяет своё оружие, куда более спокойно.

Мы идём дальше, минуя очередной квартал. Домов становится меньше, а расстояние между ними больше.

Безумных так и не видно. Как и каких-нибудь людей. Хотя я предполагаю, что Сойер знает, что мы уже в городе.

Джеймс поднимает руку, и мы останавливаемся.

Перед нами небольшой перекрёсток, откуда расходятся три улицы. На одной из них силуэты трёхэтажных зданий, а за ними угадывается контур того самого отеля.

– Здесь, – тихо говорит Джеймс. – Дальше по плану.

Это то место, где мы должны разойтись. Где Акселю придётся оторваться от нас и занять позицию напротив.

Мокрый снег тает на моих ресницах.

– Если что, я подам сигнал, Аксель.

– Не факт, что с такого расстояния вас будет видно, особенно если вы пройдете вглубь здания, но я постараюсь.

Аксель переводит на меня прямой, колючий и одновременно слишком внимательный взгляд. Будто собирается что-то сказать… что-то резкое или наоборот неожиданное.

В его лице есть это странное, мгновенное колебание, такое, что слово уже поднимается к горлу, но в итоге он решает его проглотить.

Вместо этого Аксель коротко усмехается, качает головой и отводит взгляд:

– Постараюсь не умереть от скуки.

Почти сразу после этого предложения разворачивается и уходит, а сам насвистывает какую-то мелодию, бодрую и раздражающе неуместную для пустого мёртвого города.

Шагает прочь уверенно, словно собирается не на позицию, а в бар.

Неисправим. Думаю я, даже не пытаясь скрыть внутреннюю усталую усмешку.

Да. Иначе он бы не был Акселем.

Мы остаёмся втроём.

Заин проверяет рацию, качает головой, всё работает.

Джеймс бросает последний взгляд на силуэт Акселя, который уже скрывается за углом здания, и коротко кивает:

– Идем.

Отель виден уже отчетливее.

Фасад блеклый, серый, верхние окна выбиты, некоторые рамы покосились.

Снег падает чаще, крупнее, из-за чего размазанные мокрые хлопья липнут к лицу, к волосам и к рукавам куртки.

Мы подходим к входу.

Здесь когда-то была широкая стеклянная дверь, теперь же от неё остались только перекошенные металлические направляющие и осколки стекла, рассыпанные по полу. Шаги по ним звучат чересчур громко, хрупко. Каждый хруст стекла будто отдаётся под рёбрами, заставляя в очередной раз испытывать страх.

Заин остается у входа, а мы с Джеймсом идем дальше.

Внутри темнее, чем снаружи. Запах сырости и пыли смешан с чем-то металлическим, застоявшимся. Холл кажется пустым, но слишком уж спокойным, слишком мёртвым, чтобы это было правдой.

Глаза привыкают к полумраку, и тогда я замечаю порванные шторы, старые кресла, даже опрокинутую стойку ресепшена. Она была гигантской. Вряд ли с ней расправился обычный человек или пара безумных. Нет. Это был кто-то больше и крупнее или это была толпа.

– Держись рядом, Шоу.

– Хорошо, – пока мы проходим очередной коридор, то я решаю узнать ещё кое-что. – Ты не встречался раньше с Сойером? Может быть, где-то и случайно? – Джеймс отрицательно качает головой. – А что-нибудь о нем слышал? Кроме того, что он один из самых главных у рейдеров?

– Нет. Мне известно всё то же, что и тебе. Думаю, как и остальным.

Я бы не сказала, что это хорошая новость. Наоборот. Чем меньше знаешь о человеке, тем он опаснее. Про того же Дункана были многие наслышаны, а про Сойера… была лишь тишина. Как такое возможно? Раз он один из главных у рейдеров, то про него наоборот, должны были стараться найти всевозможную информацию.

Впрочем, возможно, я вот-вот узнаю ответ на свой вопрос.

Сильнее сжимаю пистолет.

Как только мы проходим ближе к середине холла, то я поднимаю голову и замечаю нескольких людей. Их немного, но они нас уже ждут.

– Джеймс…

– Вижу.

Мне сложно отсюда разглядеть их лица, не только потому, что они скрыты в тени, но и… у них маски. Зачем им сейчас маски?

Не успеваю мысленно ответить на собственный вопрос, как вдруг раздается голос:

– Стойте.

Мы с Джеймсом делаем ещё один шаг, после чего останавливаемся. Судя по звуку, говорили явно не со второго этажа, а откуда-то напротив, прямо из тени.

Тишина, длящаяся несколько секунд, кажется мне слишком долгой, и мне все меньше кажется, что это не какая-нибудь ловушка.

А что если Ник был отчасти прав? И Сойер хотел его выманить, чтобы убить? Хоть у меня и не было ни одного логичного объяснения для чего ему это нужно было делать. Почему-то я этот вариант рассматриваю только сейчас. Как вовремя.

– Где Николас Максвелл? – раздается все тот же голос. – Встречи не будет без него.

К нам так никто и не выходит.

Я собираюсь кое-что сказать, объяснится, но Джеймс осторожно берет меня за руку и останавливает, начиная вести диалог:

– Вы должны понимать, что он состоит в Совете и что теперь ему не так просто внезапно уехать в другой город без армии или без объяснения. Поэтому он послал нас.

Слышу тихую усмешку и прищуриваюсь, но это никак не помогает разглядеть того, кто там находится.

Одна темнота.

– Совет? – переспрашивает тот же голос. – Я прекрасно знаю, что Максвелл умеет исчезать, когда ему это нужно. Не хотите говорить правду, тогда разворачивайтесь и уходите. Встречи не будет.

Исчезать, когда ему это нужно?

Я едва хмурюсь из-за этих слов, думая о том, что, возможно, кому-то известно слишком многое.

Джеймс делает полшага вперёд, но не успевает открыть рот, я сама слышу собственный голос, резче, чем ожидала:

– Нам известно, почему вы хотели встретиться именно с Ником.

В тени виднеется едва заметное движение.

Как будто кто-то слегка склонил голову.

– Ах вот как, – голос чуть ниже и медленнее. – И что же вы предлагаете взамен? Это ничего не меняет.

– Меняет. Я пришла вместо него.

Джеймс едва заметно, почти невидимо, сжимает мою ладонь, но сам пока не вмешивается.

Секунда… две.

Тишина становится вязкой и тягучей, а ещё такой, что мне хочется направить оружие в ту темноту. Однако, если сделаю это, то, вероятно, в меня тут же выстрелят.

– Ты? – переспрашивает мужчина. – И чем же ты можешь быть полезна в вопросе, который касался самого Максвелла?

Я на мгновение замолкаю, ровно настолько, чтобы почувствовать, как тяжело и быстро бьётся сердце.

Как воздух в лёгких становится слишком холодным, даже холоднее, чем на улице.

– Если я права… – говорю тихо, но отчётливо. – И если тот человек, который был там в прошлый раз… тот, кто выстрелил в замки на клетках, был одним из людей Сойера… одним из ваших людей, – делаю предположение, что с нами ведет диалог именно Сойер, – тогда вы должны знать, что там был не только Ник. Но и с ним в другой клетке была девушка.

Делаю короткую паузу, после чего продолжаю, когда Джеймс отпускает мою руку, но делает это не просто так. В случае чего он так быстрее дотянется до пистолета.

– Я та самая девушка.

Невыносимо долгие три секунды никто не отвечает.

Но я чувствую, как что-то меняется. Не только сама атмосфера, но и голоса… да, совсем тихий голос, а после с той стороны раздаются шаги.

Мы ждем ещё совсем немного, когда во мне каждая клетка буквально вибрирует от напряжения, и в это же мгновение из темноты выходит…

Быть этого не может.

Мне кажется, что это… Да это даже на хреновую галлюцинацию не похоже, так как человек напротив внешне изменился. Незначительно, но всё же да, изменился, чтобы это было просто галлюцинацией.

Он и есть Сойер?

Какого черта?

И почему тогда у него изменился так сильно голос? Это из-за маски, которую сейчас он снял? Или что? Какой-то микрофон?

Ощущаю не только свое замешательство, но и Джеймса, что находится рядом, вероятно, его одолевают сейчас похожие мысли и чувства.

– Да вы издеваетесь, – как только я слышу знакомый голос Тэйта, то убеждаюсь, что всё это время говорила не с ним. Это отчасти радует. – Ты живучая, Брайс.

– То же самое могу сказать и о тебе, Роквуд.

Тэйт прищуривается и переводит взгляд с меня на Джеймса и недовольно поджимает губы, после чего буквально выплевывает:

– И ты тоже, Хадсон.

Следом за Тэйтом выходят еще двое. Один из них в маске рейдера, а другой… в очках. В просто черных очках, а не тех, которые носят, когда плохое зрение.

И именно этот человек привлекает мое внимание. Во-первых, напрашивается вопрос: для чего ему нужны очки? Мы в помещении, но даже если бы и были на улице, то солнца практически не бывает, ведь не лето.

Именно он заставляет меня моргнуть дважды.

Высокий. Даже выше Джеймса, возможно, ростом почти, как Ник, а это уже о многом говорит.

Широкие плечи, мощные руки, крупная фигура, которую удается различить, несмотря на наличие верхней одежды, будто собранная из сплошных углов. Не столько мускулы, сколько сама структура тела. Тоже бывший военный?

На вид лет двадцать семь, может, чуть больше. Кожа светлая, будто он редко выходит на солнце, а волосы темные, почти черные, короче, чем у Джеймса.

Но больше всего цепляют детали.

Руки в перчатках без пальцев, ладони скрыты, впрочем, что-то подобное я видела и у других рейдеров, но суставы кажутся крепкими, как сталь. На поясе замечаю оружие, вероятно, оно не единственное.

А ещё возле ушей… что-то странное.

Я не сразу понимаю, что это.

Слишком маленькое, слишком тонкое, какие-то пластинки темнее кожи. Не обычные наушники. Но и не классический слуховой аппарат. Как устройство связи, встроенное прямо к ушной раковине. Однако, это точно не оно, так как ничего похожего я ранее не видела. Вряд ли рейдерам есть, где создавать что-то подобное. Тогда, что это?

Джеймс делает почти незаметный шаг ближе, так, чтобы его плечо оказалось чуть впереди.

– Ты Сойер? – спрашивает Джеймс, обращаясь к тому, на кого я продолжаю смотреть, так как он напрягает меня больше всего. Другой рейдер выглядит обычно, хотя я понимаю, что его тоже не стоит недооценивать.

– Да, – ответ легкий и простой. Прямой.

Ладно, ещё и неожиданный. Я полагала, что Сойер будет как-то скрываться до последнего, но ошиблась.

– То, что она сказала – правда? – данный вопрос Сойер задает Тэйту, едва поворачивая голову в его сторону.

– Да. Брайс и Максвелл были там. Хотя я думал, что они оба сдохнут, ведь их покусали. Жаль.

– Это ты спас нас тогда? – у меня язык не поворачивается такое спросить у него, но другого объяснения я не нахожу.

– Нет, конечно, – Тэйт мерзко улыбается. – Будь у меня возможность, то я бы сам застрелил вас, но…

Тэйт осекается, когда Сойер издает звук похожий на кашель, после чего первый вновь поворачивает голову к нам с Джеймсом, но смотрит как-то странно, хоть мне и не видны его глаза, но будто сквозь нас или чуть в сторону. У него там люди? За нашими спинами.

– Так ты значит, тоже зараженная? – задает верный вопрос Сойер, на который я киваю.

– Да, – вдруг произносит тот рейдер, что стоит рядом с Сойером.

"Да"? Что за "да"?

Стоп. Сойер сказал "зараженная", он не сказал что-то вроде того, что у меня есть иммунитет. Именно зараженная.

– Почему вы сказали "зараженная", а не то, что у меня, возможно, есть иммунитет?

Тихая и спокойная усмешка.

– Это предположение. Я не столь наивен, чтобы думать, что у кого-то в нынешнем мире есть иммунитет. У Максвелла ведь его тоже нет. Он нулевой пациент.

Да, я помню, что Сойер тогда писал в сообщение Нику, что всё началось с последнего, но думала, что это лишь просто такое выражение. Я ошибалась.

Сойер знает. Ему известно, что вирус есть не только в Нике, что и всё это началось именно с него.

– Поэтому вы хотели с ним встретиться? Чтобы… шантажировать и потребовать что-то взамен? – рейдеры ведь не обладают такими запасами, как обычные города, наподобие Авалона.

Теперь я слышу тихий смех.

– Нет, – наконец произносит он ровно, почти тихо. – Не затем.

Ни тени раздражения. Даже любопытства нет, словно его истинная цель вообще не лежит в плоскости моих подозрений. И он совсем не спешит объяснять, позволяя паузе затянуться так, что мне становится не по себе. Будто ждет, пока я сама дойду до нужного вопроса.

И я дохожу.

– Тогда… откуда вам известно? – голос предательски дрожит. – Ведь…

Но я не успеваю закончить.

Сойер легко, почти лениво продолжает мою мысль:

– Ведь все, кто был в курсе, погибли в центре Максвеллов. Вернее… их убили. Да?

Мир трещит на части. Ему известно даже это.

Да, Леванту тоже было известно, что якобы произошла утечка и все погибли, но правду не знал никто, кроме меня, Феликса Максвелла и Ника.

Внутри поднимается холодная, вязкая паника, которая расползается по груди. Я чувствую, как рядом сдвигается Джеймс и поворачивает голову ко мне. Я ощущаю его взгляд почти физически.

Сейчас мне хочется закрыться от его взгляда, спрятаться, ведь я не говорила ему всей правды. Не говорила, что случилось тогда с людьми, что там работали, но он и не спрашивал. Возможно, подумал, что все они обратились.

И вот теперь кто-то другой, чужой, враг, произносит эти слова так спокойно, словно читает список покупок.

Я почти не узнаю собственный голос:

– Как…

– Спокойно, – перебивает Сойер так, будто пытается успокоить, но на самом деле просто не хочет слушать мои попытки понять. Он произносит всё размеренно, почти устало. – Тогда умерли не все. Кое-кому удалось спастись. Одному учёному, на поиски которого ушло достаточно много времени.

Сжимаю зубы.

Учёный.

Значит, кто-то знал не только об истинной природе вируса… но и о Нике. О его состоянии. О том, что произошло в первый день.

– Судя по всему, мистеру Хадсону это было неизвестно, да? – следующий вопрос звучит от Сойера, но он продолжает не смотреть на Джеймса, а всё также… сквозь нас. – А те люди, что сейчас ждут вас в других местах – один возле входа в отель, другой в здании напротив, им это известно? Как всё было на самом деле?

– Нет, – цежу сквозь зубы и вижу очередную едва заметную улыбку этого Сойера.

Им вообще неизвестно, что я и Ник заражены. Но сейчас я думаю о том, что Сойеру лучше об этом не знать.

– Всё началось с Николаса, но что насчет тебя, мисс Брайс…

– Шоу, – представляюсь я.

– Ты тоже была в том центре или что? Как ты заразилась и самое главное, как твой организм смог адаптироваться?

– Нет. Я отвечу, но сначала скажите вы, зачем нужна была встреча с Ником? Если это не шантаж, то, что?

Сойер молчит. Ни слова, ни жеста, мне кажется, что он зависает на грани решения.

И это молчание тянется слишком долго.

Я ловлю себя на мысли, что если рейдер сейчас уйдёт от ответа или переведёт тему, значит, говорить с ним больше не о чем. Тогда всё сведётся к одному: искать способ выбраться отсюда живыми, пока его люди уже держат нас на мушке, и Акселя с Заином тоже.

И я уже почти уверена, что он именно так и сделает.

Но Сойер снова меня удивляет, уже в который раз.

– Тот самый учёный… и ещё один человек… – начинает он медленно, словно перебирает слова. – С высокой долей вероятности могут создать вакцину. Такую, благодаря которой людям больше не будут страшны укусы или царапины безумных. Но для этого нужен нулевой пациент. Тот, с кого всё началось. Николас.

Я моргаю, не сразу осознавая услышанное, а Джеймс рядом со мной едва вздрагивает.

Правда, почти тут же я хмурюсь и качаю головой на ответ Сойера.

– Это невозможно, – я перебиваю слишком резко, вспоминая слова Ника. – Уже пробовали создавать вакцины. Это ничего не дало.

Сойер чуть наклоняет голову, будто ждал именно такого ответа.

– Пробовали. Возможно, – соглашается он. – Но не тот человек. Не тот, кто работал в центре Максвеллов… и видел собственными глазами моменты обращения других.

У меня перехватывает дыхание.

– Вы хотите сказать… он видел, как всё происходило?

– Да, – спокойно кивает Сойер. – От начала до конца.

– И что это дает? Если тот человек видел процесс, то, как это может помочь?

– Ты всё такая же тупая, Брайс.

– А ты…

Я успеваю сделать только два шага, совершенно забываясь, где нахожусь, когда Джеймс хватает меня за руку и останавливает от того, чтобы я не подбежала и не врезала Тэйту. Господи, как у меня чешутся руки!!!

– Ну, давай, попробуй. Только теперь я тебе дам сдачу.

– Если сможешь шевелить руками.

Я буквально чувствую, как внутри всё закипает. Стоит мне услышать очередное «тупая», как мир сужается до одной цели, подойти и убрать эту мерзкую ухмылку с его лица.

– Это всё твоя вина! – ярость вырывается прежде, чем успеваю остановиться. – Ты, придурок, во всём виноват! Если бы ты тогда, на балу, не подсыпал в напитки непонятно что, то ничего бы не случилось! Не было бы этой реакции, не было бы всего этого ада! Именно из-за тебя этот вирус отчасти и появился!

Слова летят, как ножи. И впервые за всё время выражение лица Роквуда меняется. Улыбка гаснет. Он хмурится, даже отступает на полшага.

– Я?! – его голос срывается, словно я ударила его, а не наоборот. – Да не я виноват! Это всё Максвелл! Если бы я подсыпал кому-то другому, тогда всё было бы нормально!