Эдем

– Хочешь, я с ней поговорю? – предложил Кай. – Может, доберусь до неё, объясню, что Сент-Клер просто манипулирует тобой, наговорил гадостей и что у него на тебя компромат с бывшей?

– Нет, – Хёнджин качнул головой, в глазах – бездна отчаяния. – Если ты полезешь – Джордж только туже зажмёт удавку. Он знает о Соён и угрожает всё рассказать прессе. Я чувствую себя полным ничтожеством.

Кай кивнул и поджал губы. Он знал: Хёнджин никогда не простит себе эту ошибку с Соён – скандалы, боль, взаимные обвинения.

– Но Натали же умная, – тихо пробормотал Кай, пытаясь поддержать друга. – Она должна видеть, что происходит.

– Видит, – с трудом выдавил Хёнджин, – но я должен всё исправить сам. И, кажется, у меня есть идея. Тебе в это вмешиваться не стоит – мало ли что.

– Ладно… – устало вздохнул Кай.

В этот момент к ним подошёл Юджин.

– Эй, ребята! Генеральная репетиция не ждёт, завтра концерт! Что вы тут такие угрюмые?

– Юджин, – попытался Хёнджин взять себя в руки и звучать деловито, – я, наверное, немного отстану. Мне нужно кое-что уточнить у Натали.

Юджин нахмурился, бросил быстрый взгляд на Кая, тот лишь пожал плечами и сделал вид, что всё в порядке. Но опытный лидер сразу заметил, что тут что-то не так.

– Что значит «уточнить»? – спросил он с лёгкой подозрительностью.

Но тот уже двинулся к выходу из зала, где мисс Рашман занималась рабочими вопросами – проверяла списки, ругала коллег и всё в этом духе. Кай остался с Юджином и остальными ребятами, опустил голову и почувствовал, как груз вины навалился на плечи. Хёнджин никогда не делился своими чувствами с другими мемберами – его связь с Натали была куда глубже, чем кто-то мог себе представить.

Любое неверное движение – и всё могло пойти наперекосяк для всей группы. Натали – не просто менеджер, а та, от кого во многом зависит их карьера. Покачав головой, Юджин направился обратно к остальным участникам «Seven Heavens». Он пытался сосредоточиться на репетиции, но мысли о Хёнджине и его поступке всё никак не давали покоя. В голове вертелись разные варианты развития событий – от спокойного разговора до открытого конфликта.

Тем временем Хёнджин нашёл Натали в офисе. Менеджер была занята, но, заметив айдола, остановилась.

– Почему не на репетиции? Завтра же концерт, не забыл? – мягко спросила она, укладывая документы в папку.

Хёнджин глубоко вздохнул, собрался с мыслями, щёлкнул дверью, чтобы закрыться на защёлку, и уверенно шагнул вглубь офиса. Не поднимая глаз и не отвечая на вопросы, он быстро подошёл к Натали, схватил её голову руками, чуть наклонился и без малейшего согласия впился губами в её. Сначала она опешила, попыталась оттолкнуть его и даже ударила по плечу.

– Хёнд…! – выдохнула она, будто воздуха не хватало, переполненная разными чувствами.

– Заткнись, – строго приговорил он, взял её за талию, приподнял с кресла и усадил на стол, вставая между ног.

Натали, застигнутая врасплох внезапной страстью, пыталась вырваться, но его руки были сильными и уверенными – не давали шанса сбежать. Удар в плечо его совсем не тронул – вместо этого он прижал её крепче. Сердце билось на скорости света, смешивая страх и возбуждение. На коже ощущалось его горячее дыхание, а поцелуи – то нежные, то необузданные, словно он хотел завладеть ею целиком. Она, стараясь за что-то зацепиться в этом вихре эмоций, схватилась за его волосы, впиваясь пальцами в густые тёмные пряди.

Её ногти царапали кожу, но Хёнджин даже не замечал – все мысли были только о ней. Медленно опуская руки ниже, он нежно провёл по её спине, чувствуя каждую линию под тонкой блузкой. Она тихо застонала – то будто протестуя, то поддаваясь растущему желанию. Услышав эту перемену, он чуть сбавил темп, но не отступил, лишь склонил голову и начал усеивать её шею лёгкими поцелуями. Натали закрыла глаза и позволила себе раствориться в этом моменте. Его руки продолжали ласкать её тело, вызывая приятную дрожь и волну наслаждения. Сопротивление таяло, уступая место покорности.

Офис словно сжался вокруг них. Натали всегда предпочитала держать жалюзи опущенными – так было уютнее и спокойнее, ведь не надо было ловить взгляды коллег из «Эдема», мелькающих за стеклом. Хёнджин, не отрываясь от её ключиц, взглянул на часы – 17:26. Рабочий день почти кончился, и он решил не тянуть. Его пальцы мягко потянулись к пуговицам на блузке.

– Хёнджин… Что ты вытворяешь? Мы же в агентстве… – тихо, но настойчиво произнесла Натали.

– Я разрешал тебе говорить? – голос его был хриплым и требовательным, а губы всё так же нежно исследовали её шею.

Взгляд Хёнджина был тёмным и опасным – настолько, что Натали забыла про всякий здравый смысл и все правила. Протест засел где-то в горле и с каждым вздохом таял в растущем волнении. Игнорируя её слова, он медленно расстёгивал пуговицы, каждое движение пальцев вызывало мурашки по коже. Блузка с рывком соскользнула, открывая перед ним тонкое белое кружево бюстгальтера и сочные, аппетитные груди, манящие и неотразимые. Она вздрогнула, ощущая, как по телу разливается жар. Его дыхание нежно скользило от шеи к груди, губы шептали что-то горячее, а пальцы ласкали каждый изгиб. Руки его плавно поднимались по спине, скользили к плечам и запутывались в её волосах.

Офис «Эдема» обычно кипел от суеты и напряжения, а сейчас стал их личным уголком – тихим, страстным убежищем, где слышен только шёпот дыхания, ласковые шуршания одежды и тихие вздохи, прерываемые мягкими стонами. За окнами мерцали огоньки вечернего Сеула, а внутри – их собственный горячий мир, наполненный желанием и запретными искрами.

– Хёнджин… – прохрипела она почти неслышно, с томным придыханием.

– Назови моё имя ещё раз, – прошептал он, глаза полыхали похотью, – и я точно с ума сойду.

Пальцы нащупали застёжку бюстгальтера, и он медленно раскрыл упругую, соблазнительную грудь. Губы не останавливались, продолжая ласкать её кожу, вызывая приятную дрожь по всему телу. Язык мягко кружил вокруг соска, а потом с лёгкой игривостью прикусил его зубами – от этого Хёнджин окончательно терял голову. Натали тихо стонала – и этот звук стал для него настоящей зависимостью.

– Хёёён… Ах… – прошептала она, запрокидывая голову и тут же откликаясь на прикосновения.

Его язык мягко пробежал вверх, задержался во впадинке, а потом плавно скользнул по ключице к шее и тихонько коснулся ушка. Лёгкий укус – и тёплый шёпот:

– Тише…

Левая рука Хёнджина нежно ласкала её грудь, а правая смело спустилась вниз, приподнимая юбку. Пальцы уверенно скользнули под тонкое кружево трусиков, находя чувствительный клитор, вызывая в ней волну яркого желания.

– Ты даже не представляешь, как сильно заводишь меня… – голос звучал низко и густо, будто капля расплавленного шоколада.

Натали улыбнулась, тяжело дыша, и невольно прикусила губу.

– Я не могу… Ты правда хочешь, чтобы наш первый раз случился прямо тут… в офисе?

– Да, прямо на этом столе… – прошептал он чуть тише. – Чтобы каждый раз, заходя сюда, я вспоминал, что творил с тобой в этих самых стенах.

– Значит, хочешь доказать себе, что сломал меня и гордо взял? – с вызовом спросила Натали, подняв бровь. Но его пальцы снова скользнули по клитору, вызывая непроизвольный изгиб тела и мягкое «ммм…».

– Сама виновата: не разговаривала со мной, игнорировала… – прохрипел Хёнджин, легонько укусив в шею. Пальцы медленно сдвинули край трусиков, осторожно заходя между губ. – Теперь я хочу показать, насколько могу быть нежным или жёстким – в зависимости от твоего поведения.

Натали задрожала от этих слов и прикосновений, снова схватилась за его волосы, пытаясь притянуть ближе к себе. Хёнджин улыбнулся уголками губ, но вдруг убрал пальцы с клитора. Она застонала от недовольства и попыталась вернуть его руку на место, но айдол тихо рассмеялся и прошептал:

– Не так быстро, любимая… В первый раз я хочу, чтобы ты кончила на мой язык.

– Ты… ты… – Натали запуталась в словах, пытаясь прийти в себя, не зная, стоит ли остановиться или полностью отдаться. – Хёнджин…

Он опустился на колени, раздвинул её ноги ещё шире, приподнял юбку и ласково коснулся языком клитора. Натали сразу же задрожала – такое ласковое прикосновение мгновенно разбудило в ней огонь.

– Шшш… Потише… – шептал он, нежно посасывая и лаская, не отрывая жарких взглядов, полных желания.

Она прикусила губу, чтобы не выдать себя громкими стонами. Язык работал с чувством, с ритмом и страстью, иногда ныряя глубже, заставляя её крепче цепляться за волосы Хёнджина и тихо вздыхать от наслаждения.

– Если я так буду лизать, ты быстро кончишь или сможешь растянуть удовольствие? – с ухмылкой спросил он, слегка покусывая клитор, и Натали вздрогнула от остроты прикосновения.

– Ах! Хёнджин…

– Ну давай, отвечай, моя демоница… – провёл он языком между складок.

С ощущением сладкой пустоты внутри она едва слышно прошептала:

– Хочу твой член…

Хёнджин встал, на губах у него ещё блестела влага. Быстрым движением он сбросил худи на спинку кресла, оголяя подтянутый торс. Медленно расстегнул ремень и молнию джинсов, приспустил их вместе с боксерами. Напряжённый член выпрыгнул наружу, готовый. Он крепко схватил Натали за бёдра, подтянул к краю стола.

– Ты сводишь меня с ума… – прошептал Хёнджин, медленно наклоняясь ближе, так что головка члена толкнулась между влажных губок. – Я хочу тебя так сильно…

– Я тоже… давно… – задыхаясь, прошептала Натали. – Чёрт возьми…

Он улыбнулся и медленно начал входить в неё, давая время привыкнуть. Натали впилась пальцами в его плечи, тихо застонала – боль с наслаждением смешались в одно обжигающее чувство.

– Узко… – тихо проговорил Хёнджин, двигаясь медленно, чувствуя, как тесные мышцы обволакивают член. Увидев, как Натали кусает губы чуть ли не до крови, чтобы не вскрикнуть от удовольствия, он выдохнул: – Чёрт…

– Да… – ответила она сладко.

Сладкий стон становился громче, а он начал двигаться увереннее – бёдра ударялись о её, создавая соблазнительный ритм жарких хлопков кожи о кожу.

– Ты так эротично выглядишь, когда стенаешь… Я знал, что это будет красиво… – Хён схватил грудь, пальцами мягко начал возиться с соском, одновременно ускоряя темп. – Так хорошо… Я почти…

В самый разгар наслаждения он вдруг вытащил член, резким движением опустил Натали и повернул лицом к столу, мягко прижав. Подтянул за бедра, широко разведя её ножки, и плотно прижался сзади, крепко обхватив стройную талию руками.

– Выгнись… – выдохнул Хёнджин с хрипотцой, вставляя в команду долю приказа.

От такой внезапной смены позы у Натали подкосились ноги.

– Ах, Хёнджин… – прошептала она.

– Давай! – бросил он, чуть похлопав по её ягодице, оставляя на нежной коже лёгкий румянец.

Натали выгнула спину, прикусывая губы и прикрывая глаза, ресницы дрожали, ноги слегка тряслись. Но Хёнджин не ослаблял хватки, обхватил член рукой, провёл им между влажных губ и с лёгкостью снова вошёл внутрь. Она схватила со стола салфетки и чуть ли не целую стопку сунула себе в рот, чтобы не кричать, издавая только тихие, приглушённые стоны. Он двигался очень быстро и резко, а звуки – удары яичек о её клитор – создавали мокрый, горячий ритм, который заставлял её разгорячиться.

– Ты такая влажная… Так туго меня сжимаешь… – прошептал Хёнджин, не сбавляя темпа. Наклонился к ней, схватил за густые каштановые волосы, обмотал вокруг кулака и резко потянул голову на себя.

Натали лишь тихо стонала, с трудом сдерживая порывистые крики, хотя каждое прикосновение доводило до слёз наслаждения. Эта дикая страсть, непокорная и необузданная, сводила с ума. В глубине души ей хотелось перехватить контроль, но, находясь в офисе «Эдема», решила пока отложить игру в лидера – возможно, это было к лучшему. Осознание всего происходящего заставляло киску ещё сильнее хлюпать, доставляя удовольствие. Хёнджин уже чувствовал, как член пульсирует внутри, готовый к финальному рывку. Движения становились рванными и грубыми, а с каждым толчком смазка текла и капала.

– Я кончаю… – зарычал он и с силой вдавил её бёдра в край стола. Член пульсировал, выплёскивая горячую сперму глубоко в лоно.

Натали беспомощно обмякла, киска сжалась в спазме, а по всему телу пробежали дикие волны оргазма, словно молния. Стон сорвался с губ чуть громче, чем ей хотелось, но Хёнджину было всё равно – он оставался внутри, тяжело дышал, а потом, наклонившись, нежно поцеловал шею и прошептал на ухо:

– Если любовь действительно существует – с первого взгляда, с первого случайного касания…

Она усмехнулась, выплюнула салфетки изо рта и всё ещё лежала на столе, пытаясь осознать этот неожиданный и чертовски страстный секс. Хёнджин прикусил губу и медленно вытащил член из неё. Смазка и сперма медленно стекали вниз. Он просто стоял и наблюдал за этим моментом – такой горячий вид. Но тут Натали резко поднялась со стола, повернулась к нему:

– Так ты решил просить у меня прощения… через секс? – с лёгкой иронией спросила она и схватила за член, слегка дёрнув, вызывая небольшую боль. – Реально думаешь, что так всё уладится?

Хёнджин замер, а на лице мелькнула смесь боли и похоти от её крепкой хватки. Член всё ещё стоял, мокрый от соков. Он смотрел ей в глаза – полные мольбы и раскаяния.

– Ммм… Пожалуйста, дай мне шанс всё исправить… Я был груб, понимаю. Но я не хотел тебя обидеть или использовать… Натали… Я знаю, выгляжу идиотом… Ты можешь делать со мной что хочешь – наказать, отшлёпать, ударить… Но только не отталкивай.

Айдол был готов к чему угодно, но Натали вдруг молча схватила его за шею и резко притянула к себе, впиваясь губами – такими родными и желанными. Поцелуй получился нежным, но в то же время настойчивым, требовательным. Она медленно провела языком по его губам, будто проверяя, насколько он искренне сожалеет. Хёнджин ответил жарко, стараясь вложить в этот поцелуй всю глубину своих чувств. Его руки, чуть раньше трясущиеся, теперь крепко обвивали её талию, прижимая к себе как можно ближе.

Он чувствовал, как её тело напряглось – но не от отвращения, а от смеси злости и необузданного желания. Хёнджин впился пальцами в её волосы, притягивая лицо всё ближе к своему. Поцелуй становился всё жарче, языки переплетались в страстном танце. Он ловил её дыхание – быстрое и прерывистое – прямо на своей коже. А рука Натали, которая ещё недавно крепко сжимала член, теперь нежно скользила по его спине, ласково проводя пальцами вдоль позвоночника.

Когда они наконец оторвались друг от друга, оба тяжело дышали, щёки пылали, а глаза сверкали. Натали отступила на шаг и внимательно посмотрела ему в глаза. В её взгляде читались и гнев, и боль – но вместе с тем и любовь. Она провела пальцем по его щеке, наслаждаясь теплом и гладкостью кожи.

– Ты действительно раскаиваешься? – спросила Натали тихо, будто боялась разбудить что-то внутри себя.

– Больше, чем ты можешь себе представить, – прошептал он с дрожью в голосе. – Я был полным идиотом, глупцом. Прости меня. Я не заслуживаю тебя, но готов сделать всё, чтобы вернуть твоё доверие, прощение и любовь. Забудь про Соён, пожалуйста.

Натали немного замялась, взглянула ему прямо в глаза – такие тёплые, ласковые и родные.

– Тогда докажи это! – сказала она с вызовом. – Одним «прости» тут не отделаешься, нужно больше, чтобы получить прощение!

Хёнджин тихо расхохотался – так тихо, что и в соседнем кабинете никто бы не услышал. В её честном, хоть и немного забавном признании была своя изюминка – искренность пряталась под шуткой, и это звучало очень убедительно. Она заметила, как напряглись его плечи и как сильно он сдержал вздох – будто внутри вот-вот что-то прорвётся.

– Значит, понравилось? – спросил он.

– Нет, – твёрдо ответила Натали, – не понравилось. Но я хочу увидеть, что ты действительно изменился. Действия, Хёнджин. А не слова и обещания. Хочу видеть перемены: в отношении к жизни, к людям, к себе. Хочу, чтобы Соён осталась в прошлом. Чтобы ты полностью отдавался нам, а не разрывался между двумя мирами.

Она шагнула назад, достала из сумки влажные салфетки, готовясь вытереть внутренние стороны бёдер от остатков страсти.

– Дай я? – ласково, с оттенком провокации, тихо спросил Хёнджин, пытаясь перехватить её руку.

– Нет! – отдернула она, с лёгкой иронией в голосе. – Я сама. Иначе я снова захочу тебя.

Натали, будто специально игнорируя его соблазнительную улыбку, медленно вытащила сначала одну, а затем и вторую влажную салфетку. Движения – резкие и нарочито небрежные – были настоящей игрой, но руки предательски дрожали: внутри неё горел пожар. Она повернулась к нему спиной, не стыдясь своей уязвимости, но при этом ясно давая понять, что этот акт самообслуживания – её личное дело. Тишину нарушало только тихое шуршание салфеток и нежные прикосновения к влажной коже.

Хёнджин не мог отвести взгляд – в глазах горело жгучее желание, оттенённое хулиганским озорством. Он сделал медленный шаг, затем ещё, пока его руки не легли на тонкую талию.

– Так уверена, что не понравилось? – прошептал он, голос был низким, бархатистым, словно мурлыкание. Его слова задели её кожу, пробежались по нервам, вызывая мурашки. Она знала, что он хочет услышать обратное, но упрямство не позволяло сдаться.

– Абсолютно, – соврала Натали, закусив губу.

Запах его кожи, смешанный с запахом секса, всё ещё витал в воздухе, обволакивая её. Он был настолько сексуален, что она едва могла дышать ровно.

– И что же нужно сделать, чтобы получить твоё прощение? – шепнул Хён, ладонь скользнула выше, на грудь. – Сколько раз? Пять? Десять? Или, может быть, каждый день в течение месяца?

Натали выпрямилась, сглотнула и чуть-чуть улыбнулась.

– Я ещё не решила, – голос звучал мягко, но с ноткой дерзости. – Может, тебе придётся хорошенько постараться, чтобы я поверила, что ты действительно искренне раскаиваешься. И это должно быть что-то большее, чем просто… – она запнулась, подбирая слова, чтобы не дать понять, какой кайф ей это приносит, – …просто животный инстинкт.

– Понимаю, – тихо ответил Хёнджин, даже чуть тише, чем обычно. – Что мне делать? Скажи… И я сделаю. Я готов.

– Начни с малого, – смягчился голос Натали. – Расскажи, как провёл последние недели после того, как мы расстались, – о своих мыслях, чувствах. Без секретов. Будь честен – не только со мной, но и с собой.

Она мягко убрала его руку с груди, повернулась к нему лицом и начала приводить себя в порядок: поправляла бюстгальтер, подтягивала трусики, застёгивала блузку, аккуратно натягивала юбку на бёдра, разглаживая складки. Хёнджин тем временем тоже начал приводить одежду в порядок, не отрывая от неё взгляда, – натянул боксеры, поправил джинсы, потянулся за худи, но Натали вдруг схватила его за руку и провела пальцами по выпирающей вене на крепком мускулистом предплечье.

– Играешь со мной? – с приподнятой бровью спросил он.

– Нет, – ответила Натали, совсем не меняя тон. – Я просто жду твоих объяснений. Если, конечно, ты не решил сбежать.

Айдол усмехнулся и снова легко притянул её к себе за талию.

– Хочешь честности? Ладно, получай. Я скучал. Можешь поверить, можешь нет, но то, что я чувствовал к Соён, и то, что испытываю к тебе, – это совсем разные вещи, – его взгляд погрузился в её серые глаза, а лёгкое касание Натали вызвало в нём бурю эмоций: тепло разбежалось по всему телу – от пальцев до ушей. – С Соён всё было удобно. Как будто жил по расписанию: встречи, ужины, кино – всё предсказуемо, всё привычно. Но пусто. Иногда я ловил себя на мысли, что мне скучно. Скучно до тошноты… – он замялся, сглотнул. – А потом… после всего этого негатива от Соён… – Хёнджин глубоко вдохнул, пытаясь собрать мысли. – Появилась ты. И всё, что было между мной и Соён, стёрлось. Я понял: ты – моя настоящая половинка. Это было так очевидно, что я чуть не лопнул от того, как в тебя влюбился с первого взгляда – прямо как на дне распродажи, когда понимаешь: «Вот она, моя идеальная пара носков!» – он улыбнулся, коснувшись ямочек пальцами, и эта улыбка была бесподобна.

Натали засмеялась и шлепнула его по спине.

– Пара носков, говоришь? Ну, оригинально, конечно!

– Ай, за что?! – с притворной обидой скривился Хёнджин.

– Ты просто настоящий дурак! – поддразнила она.

– Может и дурак, – невозмутимо ответил Хён, переплетая её пальцы со своими. Тепло разлилось по всему телу. – Но как меня можно винить за то, что я влюбился? – мягко спросил, глядя на неё тёмными и глубокими, как ночное небо, глазами.

Натали буквально растаяла – как кусочек шоколада под обжигающим летним солнцем. Его рука вдруг крепче сжала её ладонь, а большой палец мягко поглаживал кожу. По спине пробежали мурашки – ведь она никогда не встречала в человеке такой простой искренности вместе с глубиной чувств. Его слова, хоть и звучали немного наивно, были по-настоящему честными. В нём было всё – открытое сердце, доброта и способность любить без остатка.

– Нет, – тихо прошептала Натали, голос дрожал под напором эмоций. Медленно подняла руку и аккуратно убрала длинную прядь волос с его глаз. – Наверное, нет. Ты… такой милый.

Хён приблизился, дыхание коснулось её щеки – и в этот момент в дверь постучали.

– Извините, мисс Рашман, вы тут? Это Кай… Я ищу Хёнджина. Его нет уже час, а завтра концерт, Юджин взбесится, если он не появится сейчас! – раздался голос с другой стороны двери.

Натали уперла руки в бока и тихо прошептала:

– Что ты сказал Юджину?

– Сказал, что пошёл с тобой кое-что обсудить… – Хёнджин быстро натянул худи, попытался привести себя в порядок и поправил волосы.

– Мисс Рашман, вы тут? Хёнджин? – постучали снова.

Они оба снова начали суетиться, пытаясь выглядеть спокойно и невозмутимо, – как будто просто обсуждали грядущий концерт. Но как только их взгляды случайно пересеклись, сразу стало ясно: эта недавняя близость всё ещё висит где-то в воздухе – и с этим ничего не поделаешь. Какие бы маски они ни надевали, внутри у них всё равно штормит.

– Чёрт, – буркнул он, пытаясь скрыть своё смущение.

После тренировки волосы Хёнджина стояли торчком, как у пингвина, – целое гнездо из волос. А теперь, пропитанные потом и изрядно растрёпанные руками Натали, и скажешь – хуже уже некуда. Он пытался пригладить их, но безуспешно – чем больше трогал, тем больше запутывал. На щеках у него застыл лёгкий румянец, будто сам не понимал, как попал в такую неловкую ситуацию. Она тихо кивнула, сердце стучало как сумасшедшее – было так неловко, что хотелось провалиться сквозь землю. Быстро провела рукой по своим волосам, пытаясь убрать следы смущения. А запах его духов, смешанный с её собственными ароматами, висел в воздухе и создавал какое-то странное, но приятное послевкусие. Офис, обычно образцово-показательный, теперь выглядел слегка… потревоженным.

Раскиданные бумаги на столе, мятые вещи – молчаливые свидетели их недавнего секса. Натали глубоко вздохнула, собрала всю свою волю в кулак и, наконец, открыла дверь. В коридоре стоял Кай – взъерошенные волосы, в руках папка с нотами, на лице – смесь беспокойства и удивления. Он замер на мгновение, будто не веря своим глазам, а потом начал:

– Хёнджин, ты…

Но тот перебил, слегка натянуто улыбнувшись:

– Всё нормально, Кай. Чуть задержался, обсуждали новую аранжировку, Натали помогала с идеями. Извини, что задержал вас.

Кай, хоть и выглядел немного смущённым, кивнул так, будто уже понял – тут явно что-то скрывают. Взгляд мельком пробежался по растрёпанным волосам Хёнджина, а потом непроизвольно задержался на Натали. Та, стараясь не выдать себя, занялась разглаживанием помятой бумаги на столе. Атмосфера была напряжённой – тонкой, почти невидимой, но отчётливо ощутимой.

– Ладно, – пробормотал Кай, спеша уйти. – Юджин уже начал паниковать. Пошли уже скорее.

Как только друг ушёл, Натали опустила глаза, краснея от стыда и волнения. Хёнджин медленно подошёл к ней, в глазах светилась нежность с лёгким оттенком вины.

– Прости, – почти шёпотом произнёс он, касаясь её щеки. – Я не хотел, чтобы всё так вышло.

– Я тоже, – ответила Натали, подняв глаза и встретившись с ним взглядом. – Делать это на работе – полный перебор, конечно. Но… – улыбнулась хитро. – Знаешь, я соврала. Мне понравилось.

Хёнджин улыбнулся, мягко подтянул её к себе. Волосы Натали пахли чем-то тонким и сладким – дорогим шампунем и ещё чем-то особенным – касались его плеча. Он наклонился и едва коснулся её лба губами – нежно и тихо, будто извиняясь. Она закрыла глаза, полностью растворяясь в этом моменте, а руки медленно скользнули по его спине, ощущая тепло и покой.

– Ты впервые смог меня смутить, – шепнула Натали, открывая глаза.

– Я знаю, – ответил Хёнджин тихо, словно боясь спугнуть что-то хрупкое. – Но я не могу перестать думать о тебе… О том, как ты выглядела, когда я… Ну, ты понимаешь.

Натали рассмеялась, смущение немного унялось, уступая место радостному волнению. На цыпочках она нежно поцеловала его – долгий, тёплый поцелуй, полный скрытой страсти и силы чувств. В нём было и извинение, и обещание, и желание быть вместе. Когда они отстранились, она поправила волосы, а щёки горели румянцем.