Галактическая Тюрьма Времени – 1: Разговоры с Биомозгом

О книге

Взрывная космическая одиссея начинается с загадочного мутанта – героя, чья судьба переплетена с судьбой всей вселенной. Обладая уникальной способностью путешествовать во времени на загадочной сферической машине, он безжалостно разрушает миры, оставляя за собой лишь пустоту. В погоне за поиском смысла и власти он неосознанно запускает цепь событий, приводящих к катастрофичному коллапсу многомерной вселенной.

После этого всемирного хаоса его ловят межгалактические хранители времени и отправляют в Галактическую Тюрьму Времени – место, где энергия и время мертвые, а просторы предназначены лишь для самых опасных существ. Но даже здесь наш герой не теряет надежды. Он ожидает своего следующего воплощения, мечтая о искуплении или, возможно, о новом путешествии, которое снова изменит мир.

Сцены погони, сложные моральные выборы и философские размышления о времени и его природе делают эту книгу увлекательным путеводителем по безднам реальности. Читатель окажется в глубоком размышлении о последствиях своих действий и о том, что значит быть свободным в мире, где каждая минута может быть последней. Не упустите шанс погрузиться в приключение, которое заставит вас по-новому взглянуть на время и его величие.

Благодарности

В первую очередь хочу выразить свою глубокую благодарность моей маме. Хотя она и не любит, когда я так её называю, для меня это слово всегда будет ассоциироваться с теплом и заботой. Спасибо за вашу любовь и поддержку, даже если иногда мы не видим друг друга так, как нам бы хотелось.

Во вторую очередь, мои искренние благодарности родственникам. За то, что подарили мне удивительное детство, полное ярких воспоминаний и счастливых моментов. Я всегда буду помнить о вас с теплотой, и надеюсь, что эта книга сможет донести до вас мои чувства, даже если путь к нашему общению оказался непростым.

Третья благодарность – моим близким друзьям. Ваше тщательное и бесконечное поддержание меня в моих стремлениях и целях были невероятно важными. Без вас this книга была бы просто мечтой.

Как бы ни сложилось моё отношение к обществу, я всё же верю в силу общения и взаимоподдержки среди людей. Возможно, это и стало отсылкой к сериалу «Мистер робот», но, в конечном счете, мы все ищем свое место в этом мире.

И в заключение, пусть каждый найдёт в себе силы и личные пути реализации. А я, как говорит старая пословица, просто собираю камни.

От автора

Меня можно узнать под различными псевдонимами: Боб, Бобби Элон, Мистер Бобби Че, Морфеус, Дмитрий Крук – эта фамилия, кстати, от моей бабушки. У каждого из нас есть свои имена и ярлыки, и, честно говоря, на них не стоит заострять внимание – это всего лишь чужие мнения, которые порою весьма далеки от истинной сущности вещей.

До своих 27 лет я не знал Абсолютной Истины и искал пути расширения сознания не через книги, а через самые разные опыты, подчас доверяясь уловкам маркетинга. Но теперь я понимаю одно: свою сознательную реальность нужно держать в чистоте, а также создавать пространстве для других, помогая им найти свой путь.

Моя миссия заключается в просветлении людей через фантастическую литературу, которую я стараюсь передать в своих книгах серии «Галактическая Тюрьма Времени», используя при этом различных персонажей. Но под этой оболочкой скрывается данных книг послание и вы его поймёте.

У меня есть самая точная карта мира, хотя я не пользуюсь привычными ориентирами. Кто-то, возможно, живет с ориентирами, но без карты, а некоторые вовсе их потеряли и пытаются доказать всем, что они умнее других. Так вот, "умным" людям я дам один совет: "Напишите книгу". И если не сможете это сделать, то станете мне понятными.

Приятного чтения…

Пролог

*И начнётся хаос*

Возможно это хаос

Главный над порядком

А ваше спокойствие позор

Глобального масштаба

Последний миг

У Хронодила взгляд был стертым и безжизненным, как будто он потратил всю свою энергию на долгие полеты во времени, потеряв при этом искры интереса и фиксации момента. Он наблюдал за миром, который продолжал существовать, не замечая его присутствия, словно сам был лишь частью фона – краской на холсте, к которой никому не было дела. Для него это был конец, не просто временной петли, а завершение всей его сущности. Он опустил взор и замер, чувствуя, как все вокруг него перестает иметь значение. Время, в котором он жил, заканчивалось, и его ждали изменения, о которых он не мог даже предположить.

Шок сковывал его. Истина, которую он воспринимал сквозь призму странных мыслей и вибраций, поглощала его до конца. Он чувствовал, как будто перестал дышать в этот момент. Все переживания, все мысли о его существовании и даже о будущем были убиты одним ударом. Новый мир или новое измерение – это казалось чем-то погружающим в неизвестность, чем-то, чего он всегда боялся, но что неизбежно настигало его. "Что будет, когда я перейду туда? Вернусь ли или останусь навсегда?" – мысли крутились в его голове, как будто в ней боролись струны разных мелодий. Никакого выбора, лишь остался один путь.

Биомозг, его внутренний голос, каким-то образом оставался рядом. Он всегда говорил, когда Хронодил впадал в глубину размышлений. Однако сейчас тон его голоса превратился в крик безмолвия – представлял собой нечто вроде сенсора, который упорно стучался в его сознание, требуя внимания. "Постой!" – произнес он внутренне, несмотря на всю утрату. "Фундаментальный образ мышления…" Его собственная память казалась ущербной, будто кто-то хранил в ней пробелы, в которых находилось пустое пространство, запущенное программным обеспечением, разработанным на генетическом уровне.

Хронодил не знал, был ли это актуальный вопрос или простое смешение идей. Он пытался вспомнить, как функционировал его внутренний механизм. "Я либо сам потерял, либо у меня это украли. Это не активен, и если это не активен, то моё сознание не сможет преобразоваться в новое движение времени," – терзался он, пытаясь вынудить себя понять ту непрекращающуюся загадку, что окутала его. "Но у меня не осталось времени!"

Прошло мгновение, и перед ним предстал жуткий образ – представление о том, что все его раздумья о поразительных вещах вокруг являются лишь экстравагантными угощениями для мечтателей. Пронесшиеся перед его внутренними глазами образы похоже на те, что мчались по извивающемуся шоссе, запутанному между его телом и сознанием. "Слышишь меня?" – прокричал Биомозг. "Ты же знаешь все правила и принципы, Хронодил. Услышь коротко и ясно."

Если бы только он мог истолковать эти слова, как бы они ни звучали в его голове, в его сердце, в каждом биении его существования. Он ловил себя на том, что ощущал себя словно пленником некого механизма мышления – сложности, которые выглядели как глобальная программа. "Если же так, то почему Ум нельзя программировать? Мы не должны быть лишь объектами в этой череде событий."

Непередаваемая внезапная волна от его мысли оставила отголосок, эхом вызывая утрату ясности и разума. "Что если мы – просто программа? Мы просто игра?" В его голове все смешивалось и пыталось проясниться, в то время как окружающий хаос лишь усиливал его собственные терзания. В этот самый момент он отчётливо понял – что-то заблокировало его истинное понимание. Это ощутилось так же, как машина, наконец, отказывающаяся заводиться – вроде и батарея полностью заряжена, и бензин залит, но что-то внутри не дает ей проснуться.

Внезапно наступила тишина. Мозг словно взорвался вновь, оставив вокруг лишь пустоту и непонятные знаки на обрывках памяти, что на мгновение появились и исчезли. Хронодил чувствовал, как время, его драгоценный ресурс, начинает трещать по швам, как старая бумага, желающая рассыпаться. "Точно! Этот модуль!.. Как будто в самом сердце системы отказала деталь, не позволяя завершить процесс." С его уст сорвался вздох, вырываясь в пространство, в котором резонировали только собственные мысли.

Тем не менее, комната вокруг него больше не имела значения. Опасность, нависшая над ним, казалась всего лишь следствием его внутренних состояний: он понимал это в полной мере, ощущая, что теперь, вечером своей судьбы, он стал лишь отголоском чего-то гораздо большего. Тело Хронодила стало неподвижным, его мысли метались по краям сознания.

Таймер на его часах-времени активировался с предупреждением, звука проникающим "пиу-пиу-пау", создавая ритм, возвещающий о скором конце. Мгновение, когда он ощутил своего рода спонтанное пробуждение – заключенным в бездне молчания. Его тело упало, как упавшая звезда, унося с собой остатки безумного стремления.

В тот момент он поймал себя на мысли о расплывчатых границах между реальностью и вымыслом. В сознании всё смешалось: своей философией, осознанием, страхами и надеждами. Словно не ресурс бытия распадался, а сам Хронодил, как цветок, терявший лепестки, остановился на обрушенном полотне существования, оставив в нем лишь рассеянные мысли и недооцененное восприятие самосознания. Как будто все его переживания были частью единого механизма, движущегося в неведомом направлении – той самой сбоенной программы, которая в одно мгновение могла превратиться в прощальную симфонию, но он остался там, безмолвным свидетелем своего же конца.

Сознание отправилось в первое бардо

Слышать – значит существовать. В этом состоянии сознание пыталось найти свою суть, но оказалось, что оно окружено стенами бесконечного звука. Громкие волны раздавались вокруг, охватывая и заполняя все пространство, в которое оно попало. Звуки были как многообразие голосов, которые пытались передать мысли, эмоции и послания из других измерений. Каждая нота, каждая вибрация словно создавали палитру, на которой светилось все – от мрачных до ярких оттенков.

Сознание ощущало, как оно вытягивается, как длинная волна, и, похоже, эти мысли уже не поддаются контролю. Пушистые облака звуковых альфа-волн облекали его, пронзая в уме. Но потом, словно взрыв, разразились яркие вспышки света, и звуки начали угасать, оставляя после себя лишь отголоски, как эхо, растворяющееся в бескрайних глубинах вселенной. Глаза, теперь открытую душу, готовы были к новому опыту, погружению в неизведанное.

Выбор, как всегда, оказался за ним. Сознание потянулось к зеленому цвету, словно к источнику жизни, надежды и роста. Зеленый был цветом весны, преображения и самосовершенствования. Однако, искусство выбора здесь было не простым. Зеленые двери открывались одна за другой, и каждая из них вела в совершенно уникальное пространство, полное различных возможностей.

Постепенно осознание падало в круговорот событий, пульсирующих со скоростью света, как будто оно попало внутри шара, вращающегося вокруг своей оси. Процесс начинался с последнего бардо, где раскручивалась жизнь, и снова сворачивалась в спираль времени. Это было похоже на быструю кинопленку, где каждая сцена менялась так быстро, что не всегда можно было ухватить суть происходящего.

Решения принимаются на наномикрон – шахматные ходы в великой игре жизни. Здесь был сладкий привкус тревоги, когда каждое движение, каждая мысль имела последствия. И в этом вихре перемотки яркая вспышка заставила сознание остановиться – всего на долю секунды. В этот момент все вынырнуло из хаоса, а забытое вырисовывало новые оттенки реальности.

В этот миг сознание обретало новую форму, обрастая мышцами. Но вместе с этим оно теряло память. Воспоминания, как облака, покидали ум, становясь неопределенными и удаленными от текущего состояния. Больше не оставалось ничего, кроме чувства близости к смене формы – словно жизнь снова подходила к началу самого процесса, к тому главному моменту, который должен был произойти.

И яйцо треснуло. Раздался треск глухого стекла, следствием которого стала вспышка белого света. Сознание полетело куда-то в бесконечность, разлетается на куски, превращаясь из замкнутого круга в безбрежное пространство возможностей. Это был симбиоз, так давно ожидавший своего времени, когда из одной жизни можно перейти в другую.

Мир вокруг не имел никакого центра, его бытие разметалось по всем направлениям. И разные реальности с текущими потоками событий вдруг начали обретать форму. Сознание осознавало, что в этом новом обрамлении пространства, где не было ни начала, ни конца, оно стало путешествовать по множеству жизней, уживалось с вспышками, искрами и тенями. Здесь все имело свой смысл, как сложная конструкция, в каждой детали которой заключена горькая истина.

Спустя некоторое время, когда новорожденное сознание стало понимать свое существование, постепенно уходили страхи. То место, где оно оказалось, было не только новым началом, но и пробуждением к маленькой тайне – живя каждый миг, можно было одновременно освободиться от оков прошлых воплощений. Это было как рождение звезды из черной дыры, новенького солнечного света, рождающего новую жизнь.

Сознание вновь созерцало прекрасные виды зеленых долин, сверкающих как изумруды, и небо, переливающееся от нежного голубого до насыщенного индиго. Каждое дыхание обрамляло его тогда, как бы оно ни принимало форму. И в этом состоянии сознание впервые осознавало, что вся вселенная, которая его окружала, была пронизана не только звуком, но и светом, теми самыми благословенными резонирующими курсами, по которым оно двигалось в поисках себя.

Здесь, в той новой реальности, сознание заключалось в понимании: существование индивидуально, но при этом неразрывно связано с другими. Каждый последний миг, каждая нота, каждая вспышка света была часть единой симфонии, некогда избранной высокими силами. И в той безмятежной тишине оно решили – это всего лишь очередной виток великого цикла.

В этом зацикленном ходе жизни решилось многое. Все, что они знали о начале и конце, о рождении и смерти, обрело новое значение. Сознание стало активно погружаться в изучение феноменов реальности. Оно обнаружило, что на самом деле все рождены и умирают лишь для того, чтобы переживать свои моменты счастья, боли, страха и радости. Каждое из этих мгновений было как момент на кинопленке – останавливаясь и вновь продолжая, как новый акт неизменного театра жизни.

Итак, осознанные воспоминания о бесчестии и прекрасных моментах жизни, смешиваясь с сегодняшним днем, прояснили единую картину. Сознание начинало понимать конечность своих предыдущих шагов и несостоятельность стремления лишь к физическим переменам, ведь истинное самосовершенствование происходило внутри, независимо от обстоятельств внешнего мира. Как стал он частью этой удивительной реальности, размышляя над всем происходящим, искал выходит на свет в резонирующий путь, вновь и вновь родился, все так же танцуя в бродящих волнах времени.

27 лет спустя…

Прошло 27 лет с того момента, когда мир изменился до неузнаваемости. Громкие заявления, эпидемии недоверия и явные знаки тоталитаризма уже давно стали частью повседневной жизни. Он шагал по улицам города, в котором когда-то жил, и теперь всё вокруг выглядело словно из сюрреалистического сна, из которого не удавалось проснуться. Каждое здание, каждое лицо отражало подавленность, ставшую характерной чертой общества. Громкие лозунги и постоянное свечение экранов не давали покоя. Подобно настоящей марионетке, город жил по чётким указаниям Проповедника Тоталитарного Строя – ПТС.

ПТС стал символом тех лет. Он представил себя как мудрого вождя, который изначально глухо, но настойчиво принял решение о полном контроле. На высоких трибунах, среди их подсветки и детального анализа остаточных субкультур, он проговаривал свои заученные фразы, которые всегда имели ритм и казались глубокомысленными. Но с каждым новым выступлением становилось всё очевиднее: его слова – это не более чем красивая обёртка для тотального контроля.

Спустя десятилетия, несмотря на кажущуюся стабильность, в сознании народа прокралась усталость. Люди начали почти невольно принимать привычный уклад, но в глубине души ощущалось что-то иное. Толпа во время его трансляций была лишена индивидуальности. Каждый день, теряя себя среди других, они все больше забывали, как это – быть свободным. ПТС зомбировал их сознание, и они поддавались этому безропотно, словно затянутые в чёрные жёсткие оковы, стягивающие их внутренние чувства, далекие от публичного признания.

Во многих из них пряталось желание сбежать от этого мрачного плена, но бояться оставаться тем, кто они есть, оказалось сильнее. Институты, изначально созданные для просвещения и развития, стали инструментами контроля, лишая личностей возможности выражать себя без страха осуждения. Обыватель, сидящий в тени, уставился на экран, как на ворота, открывающие волшебный мир. Но на деле эти ворота стали темницей.

На улицах стали заметны изменения. Сначала незаметные, затем стали вливающимися в повседневную жизнь нереальности. Бессмысленные фразы ПТСа росли в мощи, и все, казалось, поддавались им. Беспроводные колонки, разрывая звуковые пространства, испарили представление о спокойствии. Звук из них напоминал шёпот успокаивающего голоса, который подобно остальным заставлял забыть все волнующие мысли разума.

Но среди этих серых дней вспышка. Кому-то удалось сохранить свою индивидуальность, хотя бы в том, что углубляло внутреннее противоречие с видимой реальностью. Они, несомненно, принадлежали к другому миру, к ощущениям свободы и радости, которые теперь казались недоступными. Так были созданы маленькие группы, завуалированные сообщество сопротивления, зарождающееся лишь из легкого движения в сознании.

А о том, что происходит за пределами этого статичного мира, никто не знал. Время от времени недалеко от города раздавались независимые голоса, звуки революции, но они не останавливались на месте. ПТС быстро понимал движущуюся тень; единственной реакцией было усиление пропаганды. Они опрыскивали дороги слезоточивым газом под названием «доверие», и стучали кулаком по столу, когда дело доходило до возвращения к будет быть снова тем, кем они были.

Но некоторые всё же помнили. Они помнили, как когда-то существовали независимые, как раскатывающиеся восторженные волны звуков, как вселенская музыка пробуждала в них эмоции, а не наполняла тишину канала ПТС. Они прятали свои чувства в темноте, говоря, что однажды они освободят их.

Каждый наблюдатель молодежной группировки из среды постоянных поклонников ПТС знал, что внутри этих стальных оболочек кроется искра. Эмоции, подавляемые и прятавшиеся в тени, готовились разорвать пелену безразличия. Как-то они собрались у огня, где тени мелькали перед их лицами. Каждый удушенный звук, каждый вздох они ощущали как приближающуюся воронку, которая рождала силу, способную разорвать узы подавления.

Магнитные поля сознания томились под непрерывным давлением ПТС. Наступала ночь, и охлада не оставила чувства тепла – призрака силы, дарованного свободе. И всё же именно в этот момент, в ту самую тьму, прорвался свет, пробиваясь через застарелую иссохшую пыль серости. Это была не только память, но и термин, ставший невидимым. Лекарство, которым противодействовали тому, что лилось из динамиков, не знали как назвать. Однако его сущностью было именно это – признание своей природы, своей силы, своего света.

27 лет спустя какой-то уголок человечности всё ещё оставался нетронутым. Словно по-другому повернувшийся крепкий корень растения, нежно пробился через асфальт. Общее восприятие, новой предрассудку, сидело на краю реальности, и каждый из них знал, что они снова могут поверить в возможность свободы, в возможность, заключающуюся не в угнетении и страхе, а в возвышении и надежде. Лишь так можно было создать Symbiosis – взаимодействие между частями целого, которое в конечном итоге получит возможность пробуждать вдохновение.

Вскоре произойдут изменения, произошла эта историческая точка. Тоталитарный строй ПТСа может оказаться только тенью. Каждый из них помнил, что мир был иной, раньше его заполоняли звуки, а сейчас они лишь ограниченно заливаются бездной. И путь к свободе оказался лишь пропущенной идеей, которой не было в сетях контрпродуктивного формата.

Они знали: однажды, если каждый из них обратит свои внутренние эмоции в сторону света, если только они соберутся вместе и вспомнят о своих чувствах, зарытых глубоко в памяти, они смогут оградить себя от дальнейших зловещих выступлений. Дальше посетит новый звуковой поток, омывающий их боль, создавая трепет, который стал залогом силы их единства.

27 лет спустя, почти в воздухе, ощутимо сгущались искры надежды. В этот день, как никогда ранее, они были готовы принять свою силу и изменить мир.

Громкие отголоски замеченной истины

Музыкальная пауза, которая ранее связывала толпу в едином ритме ожидания, внезапно отошла на второй план, уступив место осторожным, но явно неправомерным манипуляциям со звуком. Громкие колонки, на которых обычно вела речь ПТСа – Проповедник Тоталитарной Системы, вдруг стали местом, где раздались неуместные подделки голоса. Это была неугомонная игра двумя глупыми умами, решившими посмеяться над порядком звучания, и вот, гул шутки заполнил пространство, отфильтровывая напряжение, которое скапливалось в воздухе.

ПТС, задумчиво наблюдая за сценой, не мог не оценить неожиданный поворот событий. Он принял решение подыграть этому анархическому захвату, делая вид, что сам является источником этих выходок. Внутри он бушевал – за окном стоял мир, который перестал верить в очевидные истины, и он, ПТС, мучился от ярости. В его умах и машинах бурлила ненависть к хаосу, которая заполоняла разум людей, превращая их в зомби – бездумные существа, следовавшие за голосом, где комфорт, но безразличие.

Затем, в колонки вновь проник голос. Это был слабый шёпот Хронодила, что иногда занимал тот же методический микрофон, но на этот раз он тоже был под контролем. Он повторял бестолковые фразы, ставшие новыми фантомами, заполнявшими уши и души собравшихся: «Бла-бла-бла, бла, бла», – наигранное и дразнящее, как будто булыжник, летящий в мироощущение народа. И смех! Смех пробился сквозь привычные каналы противостояния, завладев сердцами даже самых вдумчивых в первых рядах. Они снова вспомнили, что значит смеяться, нашли крошечную искру человечности, которая была укрыта в сыром мраке.

ПТС, понимая всю комичность ситуации, подделал структуру ток-шоу, углубляя звук: его слова, тщательно обработанные и проработанные, начали обрастать доступными схемами. «Момент осмысления», – как будто он выкрикивал, подобно мантре. Несмотря на нагнетённое веселье в их рядах, было ясно, что эта игра надолго не останется без последствий. Разум, что греет спор о значении информации, сравнительно быстро упрощается.

Голос Хронодила вновь обращался в их души, насмехаясь: «Ваша правда – это просто игра! Как бы вы обрадовались, если бы сами себя раскритиковали, самоизменились?» Буквально на его фразах вторая волна мировосприятия плескалась, как в ванне с мутной водой.

Следующий момент взрывом пробивался к сознанию; ПТС начал бить себя по щеке, с усилием заставляя выглядеть искренним. Это было странное зрелище, ведь, по сути, он изображал сломанный механизм. Толпа, словно побежденные в битвах, обрушилась на него, как стадо разъярённых овец на пастуха. Их не интересовал его философский взгляд на структуру бытия, никто не разбирался в глубинах, здесь была лишь охота за правдой, за возможностью разорвать оковы, пусть и на мгновение.

Трещина яйца времени, разделяющая их миры, начала заполняться новой скорлупой – ментальными установками и страхами, которые слазили, словно обсидиановая рубашка с недовольного, проклятого подлинного элемента. Хронодил, понимая напряженность ситуации, стремительно сдвинулся в новое измерение. Здесь уже ждала другая реальность с неизвестными формами осмысления.

С каждым мимолетным моментом он обнаруживал, как всё теснее сплетаются взаимосвязи – заброшенные эфирные каналы формировали новую систему. Мысли, чувства, явления сливались, как плескался под воздействием ветра взрыв пузырьков на поверхности. ПТС постепенно обретал власть, но как это было возможно, когда в поле его зрения возникали параллельные миры? Эти миры, в которых его собственное отражение становилось новым экспериментатором, стремившимся изменить порядок вещей.

Хронодил, имея немного другого опыта, стремился использовать все свои пять чувств, чтобы проанализировать шлейф предыдущих изменений. Он задавался вопросом – что если все, что он видел, было всего лишь искривлённым отражением реальности? Каждый звук, каждый шёпот и каждый ритм – это были в основном привнесённые элементы, направляющие его поведение, как куклу с привязанными нитями.