Сверхдержава

ГЛАВА 6

РОССИЯ. 1999 ГОД. ИЮНЬ

ВЕЛИКИЕ ДЕЛА РЕШАЮТСЯ В БАНЕ

Когда Краев снова пришел к Давиле, план в его голове сформировался окончательно. Однако Давила не стал выслушивать Краева. Он страшно спешил –натягивал на ходу плащ, кидал в сумку бутылки, полотенца и мочалки.

– Здесь – ни слова! – заявил он. – Здесь нас могут подслушивать. Сейчас едем в одно место, там и поговорим.

– Какое еще место?

– Хорошее место. Сам увидишь.

Во дворе их ждал военный «УАЗ». Давила плюхнулся на заднее сиденье, Краев притулился рядом. Он был несколько озадачен.

– Поехали! – скомандовал Давила шоферу. – На пятый спецобъект.

Пятый спецобъект был окружен высоким забором, на глухих железных воротах не имелось надписей, позволяющих определить его назначение. Но, поскольку объект охранялся автоматчиками в форме, догадаться о военном его назначении было нетрудно.

Они прошли через проходную, дежурный лейтенант отдал Давиле честь.

– Все нормально? – кивнул Давила офицеру.

– Так точно, Илья Георгиевич! Все готово.

Похоже, из малого солдата порядка Жуков дорос-таки до генерала. И сейчас он демонстрировал Краеву свои возможности. Хотя пока это не производило на Краева особого впечатления – он не слишком жаловал военных.

Они проследовали по длинному коридору. Окна были забраны толстыми решетками. Железные двери лязгали, закрывались за ними одна за другой, отрезая путь к отступлению.

– Куда ты меня ведешь, Илья? Может, объяснишь все-таки?

– В сауну! – хохотнул Жуков. – Попаримся немножко, а заодно о делах покурлыкаем. «Будвайзера» попьем! А ты куда думал? В камеру пыток?

Нельзя сказать, чтобы Краев был большим любителем сауны. Но после двух походов в парилку, четырех бутылок «Будвайзера» и сеанса массажа, проведенного тихим человеком азиатской внешности, Краев разомлел и подобрел. Он сидел, завернутый в огромное махровое полотенце, спина его не болела – впервые за два последних месяца. За одно это ощущение можно было отдать многое.

– Ну, начнем? – краснолицый, пышущий жаром Давила взгромоздился на скамью, водрузил локти на дубовый стол. – Я тут кое-что продумал, изучил наш предмет. Паблик Рилейшен, так сказать. Прочитал пару книг на эту тему, с кое-какими специалистами переговорил…

– Значит, так, – медленно произнес Краев. – Если я увижу в вашей команде хоть одного паршивца из тех, кто называет себя специалистами по пиару, ты меня больше не увидишь. Делай свою компанию сам.

– Да почему? – опешил Жуков. – Ты ведь и сам такой специалист!

– Я не специалист по пиару. Запомнил? Знаешь, в чем состоит сущность пиара? Вот представь: предположим, в одном округе – десять кандидатов на одну избираемую должность. Естественно, со всеми работают специалисты. Они говорят кандидатам всякие умные слова – убедительные и абсолютно непонятные. Все десятеро кандидатов платят своим специалистам платят бешеные бабки. А выигрывает только один. Вопрос: что делали остальные специалисты? Ответ: получали деньги на халяву.

– Ну, наверное, выигрывает все-таки тот, у кого самые лучшие профессионалы? И кто денег больше всех вбухал в предвыборную компанию?

– Ничего подобного. Специалисты у всех одни и те же. И бабки со всех берут одинаковые – по прейскуранту. Кроме того, все эти специалисты друг друга знают, пиво пьют вместе в бане, вот как сейчас мы с тобой. Обсуждают своих козлов-клиентов. И обмениваются информацией. Видел я, как все это делается.

– Ничего не понимаю! – Давила почесал мокрую лысину. – Слушай, Краев, но ведь твои клиенты всегда выигрывали, хотя они были самыми бесперспективными из всех. Значит, существование предвыборных технологий возможно, а ты – самый лучший специалист из всех!

– Знаешь, почему мои клиенты выигрывали? – спросил Николай. – Потому что они были самыми перспективными из всех! Только никто этого не понимал. Потому что у моих клиентов не было бешеных бабок, а у нас принято все мерить на деньги. А мне плевать было на деньги, я выбирал тех клиентов, которых хотел. Я брался именно за них – самых лучших, только бедных! И все, что я делал – это грамотно подчеркивал их хорошие качества. Дело не во мне, дело в клиентах.

– А что же делают все эти имиджмейкеры?

– Гребут бабки, занимаются кипучей деятельностью по производству видимости работы. Дают ценные советы: если ты носишь красный галстук, обязательно сменить на желтый или в синюю полосочку. Если у тебя зачес правый, то сменить на левый. Или наоборот. Но главная работа – это слив компромата. В профессиональной среде слив компромата как бы не очень уважается, все бьют себя в грудь и клянутся, что работают только чистыми методами, в отличие от конкурентов. Но на самом деле сейчас это единственный метод борьбы. Компромат даже не собирают, как это было раньше, его просто придумывают – и чем тупее, тем лучше. Для нашего тупого электората – в самый раз.

– Ты меня вконец запутал. Для чего же тогда нужны тогда предвыборные специалисты?

– В основном для отмывания предвыборных денег. Если у тебя есть источник, откуда можно скачать деньги, чтобы присвоить их себе, списав на пиар, толк в специалистах есть. Также есть толк, если кандидат – такое дерьмо, что единственный шанс выиграть – показать, что остальные кандидаты еще большее дерьмо, чем он сам. И то и другое нас не интересует.

– Так с чего же начать?

– Я же тебе сказал – с кандидата. Нам надо подобрать правильного кандидата и работать с ним.

– Кандидата куда?

– В президенты Российской Федерации.

– В президенты? Президенты России?! Ну ты замахнулся, брат!

Невероятно, но Давила растерялся. Похоже, он не был готов к такому масштабу.

– А ты чего хотел?

– Ну в Думу, естественно. Протащить туда несколько наших человек. А дальше начнем более активную деятельность – потихонечку, полегонечку.

– Это фигня. Можно зарегистрировать кандидата, даже провести его в Думу, но это ничего не даст. Я уж и не помню, сколько человек я протащил в отстойник, называемый парламентом. Если ты действительно хочешь изменить что-то в системе, есть только один путь, хотя и весьма иллюзорный. Нам оставлена одна лазейка – как пережиток демократии. Это выборы президента. Они всеобщие и одноразовые. Их труднее подделать.

– Нет, нет… – Давила удрученно покачал головой, затеребил запотевшие от волнения очки. – На президента мы не потянем. Это ж какую силу нужно иметь за спиной! Следующий президент давно запланирован сверху… Ничего не выйдет.

– Вот тут ты ошибаешься. Вспомни историю: на фоне бюрократических мирных смен власти неизбежно происходят резкие повороты, и почти всегда после этого на троне оказывается провинциал, а не ставленник прежних властей. Вспомни: малочисленные большевики во главе с картавым лысым Лениным скидывают династию Романовых. Сухорукий грузин Джугашвили расстреливает весь съезд, убивает самых уважаемых в стране людей, и никто уже больше не смеет ему перечить. Бывший прораб из Свердловска Ельцин валит Горбачева. Председатель колхоза Лукашенко обыгрывает на выборах тех, кто полностью уверен в победе. Иллюзией является то, что нужны огромные силы и средства. На самом деле нужен человек, и особый путь этого человека. Учти – эффект новизны может сработать только один раз. А дальше все зависит только от этого человека, и от того, с какой командой он будет работать.

– И кто же будет этим человеком? – спросил Давила? – Кто будет нашим кандидатом в президенты? Я, что ли?

Видно было, что ему отчаянно не хочется идти в президенты. И уже этим он был приятен Краеву. Если бы Давила стал рваться в президенты, Николай бросил бы эту затею сразу.

– Нет, ты не подойдешь, – сказал Краев. – Ты мог бы завоевать немало голосов, есть у тебя харизма. Но на президента не потянешь. Во первых, ты слишком толстый и умный, Давила, отощавший народ за такого не проголосует. Вспомни, как прокатили Гайдара. Во-вторых, ты – принципиальный антикоммунист. Это тоже распугает электорат. Ты не подходишь.

– Слава Богу. – Жуков облегченно вздохнул. – А кто тогда?

– Слушай по порядку. Есть у меня идея. Не знаю, сыграет она или нет. В принципе, она достаточно безумна, чтобы оказаться действующей.

– Снова какая-нибудь суперпередача?

– Только не это. Ты же знаешь, в чьих руках находится телевидение. Телеэфир нам зарубят сразу же, как только увидят, во что это выливается. К тому же телевидение безумно дорого, мы это не потянем. Нам нужно сделать финт хвостом – исподтишка, нетрадиционным способом, чтобы никто не воспринял это всерьез. А когда свершится, нашим противникам будет поздно что-то предпринимать – миллионы избирателей уже будут заражены нашей идеей. И чем больше будет давление на них со стороны тех, кто довел нашу страну до нынешнего состояния, тем больше они будут убеждаться, что эти идеи правильные. И будут голосовать за нашего человека.

– Ну? – Давила уже прыгал от нетерпения. – Что это такое?

– Книга. Некий человек должен написать книгу. Он станет невероятно популярным писателем. Люди будут смотреть ему в рот, молиться на него. А потом этот человек станет президентом.

– Книга? – разочарованно протянул Давила. – Да кто сейчас читает книжки? У тебя другой идеи нет – поприличнее?

– Книги читают. Между прочим, книга – куда лучший уход в себя, чем телевидение. Когда ты лежишь на диване и читаешь буковки, никто не может залезть тебе в мысли. Это более интимный процесс. И более воздействующий.

– Кто сейчас покупает книжки?

– Наш народ любит читать – приучен к этому еще со времен советской власти. Книги покупали бы больше, если бы не нынешние завышенные цены. Сейчас обычный тираж популярной книги – тысяч десять-двадцать. А, к примеру, в восьмидесятых годах минимальный тираж для такой же книги был сто тысяч. И пятьсот тысяч было делом вполне обычным. У небольших тиражей есть две основные причины. Первое – люди объелись всем, им нужен свежачок. Второе – низкая покупательная способность населения. Обе эти проблемы мы решим. Во-первых, это будет такая книга, которую никто никогда не читал. О ней будут ходить легенды, ее будут мечтать купить все слои населения. Каждый будет находить в ней что-то свое. Во-вторых, книга будет стоить очень недорого. Она разойдется фантастическим тиражом при копеечной стоимости. Она будет лежать у каждого россиянина на тумбочке как Библия. На это и пойдут наши деньги. И поверь мне, это будет стоить на порядок дешевле, чем стандартные предвыборные телекомпании.

– И о чем же будет эта книга?

– Точнее, три книги. Первая будет обо всем: о любви, о добре и зле, о красивой девушке и мужественном человеке. То есть ни о чем, как и моя передача когда-то. – Николай усмехнулся. – Должен тебе признаться, что эта книга будет не столько написана, сколько изготовлена. Она будет многослойной, в ней каждый найдет что-то свое – и сантехник, любитель портвейна, и девушка, мечтающая о сказочном принце, и интеллигент, лелеющий свои моральные принципы. Книга будет сделана по стандарту массовой литературы, и в то же время там будет интеллектуальная подкладка. Эта книга должна быть правдивой и суровой, нежной и романтичной… Единственный, пожалуй, кто будет шокирован такой книгой – профессиональный литератор. Он сразу поймет, что она не просто написана, а изготовлена. Но пока он разберется, в чем состоит технология патологической притягательности сего текста, пройдет несколько лет. Поэтому мнение литераторов не учитывается. В конце концов, писатели составляют не такой уж большой процент населения.

– Это понятно. – В глазах Давилы появились искорки интереса. – А дальше что?

– Алгоритм такой: мы выпускаем нашу книжку сами, не надо нам никаких крупных издательств. Красивое оформление, низкая цена, индивидуальная работа с продавцами на книжных развалах, умелая реклама в центральной прессе. Начинается тихий ажиотаж. Книжонка интересная, все хотят ее почитать – вот и все. Дополнительные тиражи идут один за другим. При этом – никакой политики. Просто некий писатель, который пишет «за жизнь», неожиданно стал очень популярен. В это же время – первый натиск мелких неприятностей. Профессиональные шакалы-критики разносят нашу книжку в пух и прах: за пошлость и элитарность, за вульгарность и утонченность, за потакание плебейскому вкусу и элитарную заумь. Кто это, мол, вторгся без спросу в нашу среду? Пусть порезвятся. Это добавит нам популярности – по моим расчетам, процентов на двадцать. Начинаются наезды людей из издательского бизнеса, или бандитов, или и тех и других. Предлагают нам, образно говоря, крышу. Тут на сцене должны появиться твои анонимные представители вооруженных сил и внятно объяснить ребятам, что участок уже застолблен.

– Это понятно… Сделаем.

– Дальше мы должны начать свою организационную деятельность. Создать собственный издательский дом. Не ради денег. Мы должны быть независимы.

– Фантастика, – пробормотал Давила. – Звучит привлекательно, но это фантастика.

– А твои амбиции перевернуть всю страну – не фантастика? Слушай дальше, Илья Второй этап – выходит вторая книжка, продолжение первой. Все дружно тащатся – вторая книжонка еще лучше первой. Тут происходит первое явление автора на свет. Интервью в самых тиражных газетах, съемки в самых престижных телевизионных передачах. Наш писатель оказывается открытым, умным, душевным. Широкие массы в первый раз видят его лицо, и это лицо им нравится. На данном этапе необходима умеренность – наш писатель станет известным всем, но не должен примелькаться. Необходимо рассчитать все правильно по срокам, с точностью до дня. И вот сюрприз – незадолго до окончания регистрации кандидатов какая-то группа, скажем так, почитателей, выдвигает его в президенты. Славный наш писатель будет зарегистрирован в последний момент, едва успеет прыгнуть на уходящий поезд, но обойдется без особых эксцессов. Ведущие кандидаты в президенты отреагируют слабо: тоже, мол, еще писателишка нашелся – ни больших денег, ни поддержки олигархов. Кое-кто, поумнее, предложит ему коалицию. Но наш писатель добродушно отвергнет это. Не надо, мол, ребяты – чуду-юду я и так победю.

– Хорошая сказка. – Жуков вытер пот с лица полотенцем. – Но реалии могут оказаться разочаровывающими. При самом лучшем раскладе твой писатель мог бы стать вторым. Но первым – никогда.

– Ты не дослушал. Начинается самое интересное. Буквально через неделю после регистрации кандидатов выходит новая книжка – третья. И последняя. Больше и не надо. Потому что она добьет тех, кто еще колебался.

Учитывая важность момента, Николай мог бы вскочить сейчас на ноги, рубануть кулаком по столу. Но он говорил спокойно, без малейшей экзальтации. Не было в глазах его фанатической убежденности. Он сухо излагал дело.

– Ну и что это за книга такая третья? – сипло спросил Давила.

– Книга о будущей России. Фантастический роман о том, какой Россия будет через десять лет. Назовем его, предположим, «Сверхдержава». Богатая страна, процветающая на фоне жуткого экономического кризиса Запада. В книге – минимум политики, минимум экономики. Это просто сказка – красивая, но в то же время невероятно убедительная. Представляешь, доллар рухнул, иностранцы готовы удавиться за рубли. Освоенный, комфортный и даже престижный российский север. Сибирь, по сравнению с которой Арабские эмираты с ее нефтью и шейхами – просто ночлежка для нищих. Ухоженная Москва – монорельс, особое покрытие на дорогах, дома с каскадами садов на стенах. Никаких бездомных и пьяниц. Люди России – милые, благородные, сильные и даже героические. Терпеливость и спокойствие россиян. Парочка недобитых, но бессильных врагов, тянущих страну в прошлое – в конце романа они перевоспитываются. Главный герой книги – иностранец, предположим, немец. Он интеллектуал, профессор. Он приезжает в Россию, смотрит и завидует. Сперва не доверяет всему. Ему кажется, что он попал на другую планету. Он думает: «Так хорошо быть не может, меня в чем-то накалывают». А потом перевоспитывается. И остается в России навсегда.

Книга эта становится супербестселлером. Что-то вроде «Унесенных ветром», только на российский манер. Она зацепит самые нежные струны в постсоветской душе: ностальгию по советскому великому прошлому, ностальгию по великому российскому будущему. Конечно, этот роман не понравится многим, но он должен понравиться БОЛЬШИНСТВУ! Он будет изготовлен так, что понравится статистическому большинству российских людей – процентам шестидесяти.

– Ты хочешь сказать, что это возможно? Чтобы одна и та же книжка с фантастической сказкой понравилась шестидесяти процентам населения гигантской страны? Люди устроены по-разному, для каждого социального слоя нужен свой подход.

– Вспомни мою телевизионную передачу. Знаешь, сколько людей ее посмотрело ее наиболее популярный выпуск?

– Сколько?

– Восемьдесят три процента потенциальных телезрителей данного канала.

– Невероятно! – Давила хлопнул ладонью по колену. – Невероятно! И ты думаешь, что такой успех можно повторить?

– Можно, только нужно все правильно сделать. Учесть даже самую малейшую мелочь. И это еще не самое трудное. Знаешь, что важнее всего? Нужно быть честным. Если в голосе твоем появится хоть нотка фальши, все рухнет. А знаешь, как сделать так, чтобы этой фальши не было?

– Как?

– Нужно действительно верить в это. Верить! – горькая улыбка появилась на губах Краева. – Нужно знать, что мы работаем не для того, чтобы получить власть и нахапать как можно больше. Я люблю Россию, я люблю людей, которые в ней живут. Я хочу, чтобы они жили достойной жизнью. Более того – хочу, чтобы они получили все то, о чем они прочитают в этом романе! Чтобы их мечты осуществились. Илья, я прочитал твою экономическую концепцию – выглядит она привлекательно, но не менее фантастично, чем мой предвыборный план. Скажи мне, Давила, это не бред собачий? Твои экономические выкладки возможно осуществить? Ты не обманул меня?

Давила собрался было вскочить, закричать, да что ты, да конечно, как ты мог допустить, что я врал или думал о собственной выгоде, да я так же точно радею об общем благе… И вдруг понял, что все это будет лишним. Будет той самой экзальтированной фальшью, столь неуместной в их разговоре.

– Еще как возможно, Николай, – сказал он. – Это будет дьявольски тяжело сделать. Но если со мной будут такие люди как ты, мы сделаем это.

– Хорошо… – Краев устало закрыл глаза, помассировал веки. – Извини, не спал ночью. Так вот, дальше… Писатель наш заявляет просто и незатейливо: «Вы читали мою „Сверхдержаву?“ Если вы меня выберете, то все будет так, как написано в этой книге. В моей команде есть люди, которые знают, как это сделать». Проходят теледебаты, в которых проплаченные профессионалы телевизионного уничтожения пытаются стереть его в порошок. Наш кандидат кладет их на обе лопатки со спокойной улыбкой – он умнее любого из них, он мастер словесной игры, они не в состоянии опровергнуть его простую, но убедительную логику. Продажные рейтинги дают ему довольно небольшой процент поддержки избирателей, но в это же время обнаруживается вещь, очень неприятная для нынешних хозяев нашей страны: истинный рейтинг писателя, просчитанный независимыми аналитиками, выходит на первое место в стране. Идет мутная волна компромата. Но уже поздно, до выборов остается всего три недели. А для того, чтобы компромат начал по-настоящему действовать, нужно как минимум недель пять. А пока компромат оказывает противоположное действие – популярность нашего кандидата растет. У нас любят гонимых.

А еще дальше начнется черт знает что. Последний этап будет очень трудно выдержать. На этом этапе нужно просто выжить. Наш писатель безусловно будет подлежать отстрелу, и поэтому в последние недели ему придется уйти в подполье. Его нужно надежно спрятать и охранять. Наши активисты будут распространять его книги. Книги, книги, книги… Миллионы книг – уже бесплатно. И миллионы избирателей – в том числе тех, что обычно не ходят на выборы. На этот раз нужно сделать так, чтобы они проснулись и пришли, проголосовали за своего любимого писателя.

– Господи… – пробормотал Давила. Физиономия его сменила цвет от красного к бледному, руки метались по столу, не находя себе места – жажда деятельности полыхала в Давиле неугасимым пламенем. – Так… С чего мы начнем?