- -
- 100%
- +
Глава 1
Хотела догнать потенциального мужа, а в итоге так разогналась, что улетела со скалы в межмировой портал! Теперь я в стильном рабском ошейнике пашу в полях как Папа Карло, и бонусом – сдаю кровушку таинственным хозяевам-вампирам. Но не переживайте: у меня железобетонный план, написанный ещё в юном возрасте под диктовку бабули. Олигарх… то есть принц – в мужья, вилла на лазурном побережье… то есть замок – в активы, двое… ну да, детей – в срок до тридцати. И я выполню это ТЗ. В моём мире или в этом – всё равно, главное – результат.
– Кровососы проклятые… – прошипела я на русском, спускаясь по лестнице Дома крови. Девица, следующая в очереди на донорство, подозрительно на меня покосилась.
Слабость, головокружение, онемение конечностей – всё, как по учебнику. Опять выкачали почти пол-литра. Я и раньше была бледной молью на строгой диете, а после двух месяцев плановых кровопусканий превратилась в выцветший водяной знак на старом договоре, который видели все, но внятно прочитать не может никто. Ещё парочку сеансов – и начну бросаться на людей как настоящий вампир.
Пробежалась взглядом по веренице невольниц в ошейниках, терпеливо ожидающих экзекуции. Сегодня сдают кровь первый и второй бараки, женская часть фермы. Завтра и послезавтра – четыре барака мужчин. Их на ферме намного больше.
Потирая ноющую руку, я поковыляла в сторону столовой. Мои подневольные подружки Мерит и Иштар, сдавшие кровь раньше меня, уже стояли в очереди на раздачу плюшек – стакану кармина, фрукта, произрастающего в этих местах, выполняющего функцию, схожую с ролью гранатового сока в нашем мире, только в сто раз эффективнее, и большому куску печени ослы, местной "коровы".
Ненавижу печень! А кармин – это вообще отдельный вид пытки: густой, пряный до тошноты, сладкий, горький, всё сразу и сразу слишком. Желудок после такой дегустации устраивает пикет до самого вечера. Но свою функцию кармин и осла выполняли – я всё еще жива, хоть и сдаю кровь каждые три дня по расписанию.
Для местных фрукт был чуть ли не деликатесом. За лишнюю кружку дамы иной раз и в баню сходят «в небанный день» с кавалером ниже среднего, чтобы выменять этот нектар богов по бартеру. Валюта стабильная, инфляции ноль. Но расплачиваться кармином мужики могли не часто – без него кровь не восстанавливалась. Точнее, восстанавливалась не так быстро. Вот и выбирали, что лучше – эротический турпоход или гемоглобин.
Сегодня деревянные грубо сколоченные помывочные, стоящие на отшибе в торце каждого барака, и служащие приютом для… скажем так, воспылавших страстью парочек, пустовали. А вот завтра выстроится очередь.
А что? Инстинкт размножения, знаете ли, не отменить даже кандалами.
Мы тут, на кровавой ферме, четыреста мужчин и женщин, все как один числимся собственностью Дома Маронар. Бедные-несчастные, без роду-племени, грамоте не обучены; на шеях – закольцованная бижутерия, на робах – нашивка, подозрительно похожая на английскую Q, только с двумя хвостиками. По-местному – “груллы”, то есть невольники. И, честно говоря, когда вокруг так много народу, скука и теснота делают свое дело: если уж не культурная программа, то химия между людьми тут точно налажена.
Отсюда и “сюрпризы”. Залёты случались регулярнее, чем смена караула у Дома крови. Будущей маме сразу оформляли льготы: перерыв от донорских подвигов на пару лет, отдельная каморка, работа полегче и меню посытнее. Некоторые особенно сметливые девицы даже специально залетали, чтобы урвать все эти бонусы – в условиях дефицита радостей это почти что корпоративный соцпакет.
Вот только у системы есть подвох толщиной в ледяной щит Антарктиды: младенец, родившийся на ферме, становится рабом априори.
Так себе карьера молодого специалиста, скажу я вам.
Получив стандартный паек, я, скривившись на бордовую тягучую субстанцию, подозрительно похожую на кровь, потащилась к подругам, устроившимся на лавке у Дома кухни (тут любят пафосные названия: Дом крови, Дом сна, Дом чистоты, Дом осьи – не спрашивайте, мне тоже страшно – и прочие «Дома», отличающиеся в основном табличкой и настроением смотрителя).
После кровопускания нам щедро отсыпают час отдыха: можно потрепаться, погреться на солнышке или клюнуть носом в койке. Но лезть в помещение, где в одной комнате живут пятьдесят дам, из которых чистюль – от силы половина, удовольствие сомнительное. Даже моя стратегическая высота на втором ярусе не спасает от ароматов. Баня у нас обязательная – раз в неделю. Нос – тоже обязательный, увы, за два месяца ещё не освоился.
Что поделать: большинство – бабульки из таких глухих мест, где на десять дворов один колодец и тот вечно занят.
Барак, это я так… со зла. На самом деле ничего так домик. Если бы не ровные ряды двухъярусных кроватей и отсутствие уединения, то жить можно. Сложен барак из обычных брёвен, а вот отделка – песня. Внутри стены покрывала паутина из тороса, местного вьющегося растения, покруче нашего плюща. Она плотно переплетала стены, одновременно служила и украшением и не давала шанса сквознякам. Как-то мне не спалось, настроение было отвратное, нож, который я с большим трудом спёрла, оказался бесполезен, и я со злости проковыряла им приличную дырку в стене. Утром – как не бывало: торос всё заштопал, как бабушка носки.
В нашем бараке моих ровесниц всего трое (двое из них Мерит и Иштар), остальные – постарше. В других, говорят, молодёжь водится, но мы почти не пересекаемся: кровь бараки сдают по очереди, работают – раздельно. Свободного времени – кот наплакал, знакомиться можно разве что после отбоя, но я предпочту свидание с подушкой. Поначалу в поле так вкалывала, что не чувствовала ни рук, ни ног, ни разницы между утром и вечером. А ещё и кровь по расписанию сцеживаем для Хозяев – у них, видимо, любовь к порядку и чужим литрам.
Само собой, спустя время, я втянулась, подкачалась, нарастила мышцы и опыт, но укреплять общественные связи по-прежнему не тянуло. Плюс только к концу второго месяца я могла более-менее членораздельно разговаривать, а до этого ограничивалась кивками «да-нет-не знаю». Причем ставила их в произвольном порядке, чем нередко заслуживала недоуменные взгляды аборигенов в свою сторону.
После первого глотка кармина желудок сжался от ужаса, пищевод перемкнуло, я выпучила глаза и сцепила зубы, чтобы удержать сок внутри и не опозориться, как это делала в первые разы. Кожа покрылась пупырышками от отвращения. Через минуту нутро смирилось. Тем более, что реакция пошла – горячая волна прокатилась по телу, мозги прочистились, ушла сонливость, вялость, словно я выпила банку энергетика или литр кофе. Зажав нос, я несколькими глотками допила сок и отставила кружку в сторону. Впереди еще одно испытание – съесть печень.
Мерит и Иштар ехидно ухмылялись, глядя на меня: для них кармин – деликатес, лакомство богачей, они им чуть ли духи не заменяют. Я все два месяца удивляюсь, как они им наслаждаются: причмокивают, языком ловят последние капельки, глаза закатывают – будто дегустируют редкий винтаж.
Я, дурында наивная, в начале своей донорской карьеры даже пару раз отдавала им свой паёк. Типа, лучше выпейте вы, чем я его подарю унитазу. Но после двух эффектных обмороков и одного особенно эпичного, прямо в святая-святых Доме крови, да ещё и почти на сутки, мне очень доходчиво намекнули:
– Дорогуша, если жить не хочешь, можем сразу выкачать всю кровь – чтобы не мучиться и не затягивать интригу! – понятно, что сказали по-другому, но именно так я восприняла сочные ругательства местного доктора, когда очнулась.
И так как подобный «финал сезона» мне не очень понравился, я решила, что паёк всё-таки вещь нужная! А если пить мелкими глотками и дышать через нос, то и практически выполнимая.
– Посидим еще или пойдем, прогуляемся? – задала вопрос Иштар, после того, как мы закончили внеплановый второй завтрак.
– Пройдемся, – согласилась я.
Во-первых, двигаясь, я надеялась, что местный крововосстанавливающий фастфуд переварится быстрее. А во-вторых, гуляя всегда можно обнаружить что-то интересное. Дырку в заборе, подкоп, потерянный инструмент или еще что. Потому что всю жизнь быть рабыней неизвестных Хозяев-вампиров я не собиралась. Правда, еще предстояло избавиться от ошейника, но это уже мелочи. Проблемы буду решать по мере их поступления.
А что? В местной культуре разобралась, язык выучила. Пора и честь знать. Как говорится – спасибо вашему дому пойду к другому.
– Эй, красотки, хотите весело провести время?
На углу барака возле бань стояли двое мужиков с ошейниками – такие же рабы, как и мы. Вроде молодые, но определить точный возраст сходу невозможно – заросшие, бородатые, не слишком опрятные субъекты где-то от двадцати до шестидесяти годочков.
Желания завести близкое знакомство не было, лишь послать их в баню вдвоём.
– Нет, – хмуро отрезала я и потащила девчонок за собой. Уже умея более-менее общаться, я всё-равно тяготела к коротким однозначным фразам.
Мерит смутилась, порозовела, попробовала выдернуть руку, чтобы задержаться и пококетничать, но я не дала. Еще нам не хватало «незапланированного подарочка» на память о ферме – в виде люльки и бессонных ночей.
О контрацепции здесь не имели ни малейшего представления. Хозяевам было выгодно, чтобы девицы рожали новых рабов без перерыва. Я пыталась объяснить это Мерит еще месяц назад, когда увидела ее гуляющей с каким-то мутным типом, но то ли моего словарного запаса не хватило её убедить, то ли у нее случилась любофф. Возраст как раз подходящий – что надо выросло, а в голове еще ветер свищет.
Хочет залететь – лучше бы охранника выбрала: эти хотя бы на свободе и при копейке. А смысл идти в баню с таким же рабом, как ты? Правильно – никакого. Любовь любовью, а экономику никто не отменял.
Молодых мужчин среди рабов достаточно, а вот молодых девиц – раз-два и обчёлся. Спрос во много раз превышает предложение. А все потому, что рабом в Маронаре, государстве, где я случайно оказалась, можно стать, не прилагая ни малейших усилий. Ошейники надевали на… 1 – беженцев из других стран. 2 – злостных должников. 3 – ненужных родичей, ставших обузой, которых продавали главы семей. Ну и просто кого посчастливилось поймать на дороге, как меня, без охраны, документов, денег и сопровождения.
Третьим пунктом как раз пристроили Мерит – не в университет, а на кровавую ферму. Родители умерли – царство им небесное, главенствовать остался старший брат, а у него свадьба на носу и бюджет в стиле «денег нет, но очень надо». Невеста, как выяснилось, тоже не ангел: поддержала жениха и отправила будущую золовку прямиком в цепкие руки загонщиков.
С брачными обычаями я всё ещё не разобралась: вроде невеста приходит с приданым, но жених тоже должен занести выкуп – что-то вроде калыма. Как я поняла, обязателен он, если статус невесты выше и жених мечтает подняться на лифте социального успеха.
Вот и поднял братец Милы свой статус за её счет.
Так себе семейные традиции.
Не знаю, что я бы чувствовала на её месте. А она не киснет, ещё и личную жизнь пытается наладить… Миленькая девчушка: васильковые глаза, курносый носик, пухлые щёчки. Наивность – как у единорога на стажировке. В её-то семнадцать я уже была колючей, хитрой и находчивой, а эта – улыбается и защищает братца:
– Он не виноват. Ему же деньги на свадьбу нужны.
У меня в глазах темнело от подобных интерпретаций подлости человеческой обыкновенной. И вот сижу и думаю: то ли она правда человек-облачко, то ли в этом мире продажа родных – хобби выходного дня. Хоть режьте – не могу считать подобные сделки нормой. Хотя, если по-честному, я в своем мире на собственной шкуре ощутила «любовь родных». Только без ошейника.
А сначала я аж обрадовалась, когда после долгих блужданий по лесу наткнулась на людской тракт. Кто ж знал, что первым по нему проедет караван с рабами? К тому времени я была такой голодной, испуганной и растерянной, что не рассмотрела ни живой товар на телегах, ни ошейники на пленниках, ни зверские морды охранников, жутко обрадовавшихся новому пополнению в моем лице.
Но обо всём по порядку.
Ненавижу походы!
У меня с дикой природой отношения токсичные. Нулевая химия, один стресс. Шестнадцать лет, как-никак, прожила на границе цивилизации. И всем телом, включая особо чувствительную пятую точку, знала: не стоило поддаваться коллективному восторгу и тащиться отмечать сдачу проекта тимбилдингом в горах на лоне природы, где лоно – это скорее злобная пасть. Комары – кровожадные вампиры с авиабазой на болоте, растительность – зелёный спецназ, норовящий цапнуть веткой за штанину, подставить кочку под ногу, и, для закрепления успеха, выписать из-за угла нежный лещ по лицу. Еда – в хрустящей пыльной панировке, одежда – намертво пропитанная ароматом «Дым костра №5». В общем, красота до мурашек – тех самых, от которых слегка подташнивает.
Я скорее предпочла бы тимбилдинг в баре с кондиционером и коктейлями, чем эту экспедицию на выживание.
– Ты же вечно ноешь, что у тебя плохое предчувствие! – фыркнула Оля, соседка, лучшая подруга и по совместительству главный тренер по дисциплине «да расслабься уже». – А потом выясняется, что всё супер, и ты ещё отзыв со звёздочками оставляешь.
Ну да. Я – тот самый мальчик из сказки «Волк! Волк!», только без волка, с рюкзаком. Ору, сигналю, машу красным флажком, а доверия ко мне уже как к словам политика за день до выборов – то есть почти нет.
– Тем более, сама говорила, едут всего три женщины из вашего отдела, – напомнила Ольга мои же слова.
Факт. Я, Мария Васильевна – дама «пятьдесят с хвостиком», и Тонечка – глубоко замужняя ласточка около тридцати. Если говорить о потенциальных невестах для нашего коммерческого, то, простите, та-дам – это я: умница, красавица и свободна словно «птица в небесах».
Вздохнула, сложила свои страхи в всем известное место (рядом с совестью и зарядкой от прошлого телефона) и поковыляла в аптеку. Набрала всего: мази – чтобы мазать, пластыри – чтобы клеить, йод – чтобы щипало, бинты – чтобы геройски мотать. На случай, если природа решит перейти к активным переговорам.
Про сон даже рассказывать не стала. Чувствовала: упомяни я ещё раз «плохое предчувствие» – и Оля выдаст мне профилактический втык по лбу за паникёрство. А сон был, признаться, хороровый, в формате «режиссёрская версия».
Мне привиделось, что я падаю в пропасть. Лечу, ору, кувыркаюсь то ли несколько часов, то ли секунд (во сне время странно растягивается). И падаю прямо в озеро, полное крови. Густой, липкой, тяжелой. Она тянет на дно, заливает рот, нос, глаза. Я погружаюсь все глубже и глубже, теряя последние крохи воздуха и жизни. На последней секунде вдыхаю кровь в лёгкие и понимаю, что могу ею дышать.
Очнулась с воплями, в холодном поту с колотящимся сердцем. Хорошо еще, что Оля не ночевала дома, мои крики слышали лишь тараканы и соседи.
И да – конечно, всё сбылось. Ну… почти всё.
На первом же привале ночью мне припекло в туалет. Я отошла от лагеря совсем на чуть-чуть, буквально на десять метров вправо. Уже в полете вспомнила – нужно было влево.
Наш коммерческий директор, Владимир Николаевич Белянников, мой будущий муж, духовный и финансовый организатор тимбилдинга, умный энергичный мужчина тридцати двух лет (то есть самый смак) привлекательной наружности, объявил всем, что он – бывалый турист и бояться нечего. И вся толпа, роняя слюни восхищения, как бараны на веревочке, поплелись за ним следом. Маршрут номер четыре самый сложный? Пофиг, идем! Тропа проходит над пропастью и ограждение сломалось? Нам море по колено! По прогнозу намечается сильный ветер и гроза? У нас есть зонтики и палатки!
Каюсь, поддалась стадному чувству. Но не потому, что Владимир Николаевич – тот самый прекрасный принц, сын олигарха-учредителя компании, о котором мечтают все дамы из юр. отдела и продаж. Не потому, что он разъезжает на лексусе и проживает в пентхаусе, где количество комнат превышает число букв в моей фамилии (информацию об этом мы добыли допросом его секретарши). И уж точно не потому, что он холост и его месячная зарплата равна моей за год.
Я тоже, знаете ли, не вчерашний пирожок из школьной столовой. Скромно так: золотая медаль, красный диплом, три языка в портфолио, IQ зашкаливает за 150, плюс выигранный конкурс в наше ООО из двухсот человек на место.
На самом деле, у меня всё по серьезному: есть план. Родился он ещё тогда, когда я играла в куклы и свято верила, что каждой принцессе полагается принц на белом коне с трехэтажным замком. Помогала мне его составлять бабушка, ловко креативила идеи, как выяснилось потом —пропихивала в него свои нереализованные мечты.
План был расписан чётче, чем график поездов немецких железных дорог. Первая часть выполнена и уже зачёркнута с гордым свистом:
1. Блестяще окончить школу – есть!
2. Освоить три языка: английский – must have, французский – чтобы изящно фыркать и называться мадам с лёгким привкусом псевдодворянства, испанский – ну мало ли вдруг у будущего мужа окажется вилла на Майорке, надо же будет соседям "Ола"крикнуть!
3. Поступить в элитный вуз на бюджет и закончить всю эту вакханалию с красной дипломной книжечкой – выполнено!
4. Найти престижную работу с зарплатой, которую не стыдно гуглить – два месяца назад зачеркнула с гордостью!
А вот дальше в моём списке – лёгкая паника. Не зачёркнутые пункты: потерять девственность, сделать карьеру, купить квартиру, выйти замуж за олигарха (само собой богатого, умного и красивого) и родить двоих детей до тридцати. Тут математика проста: если до тридцати нужно успеть двоих, начинать желательно вчера. А мне, между прочим, двадцать пять стукнуло… давненько.
Так что да, с выполнением плана я реально запаздывала. И, может быть, поддалась коллективной эйфории. Ну и уговорам Ольги, что такого шанса больше не представится. Дикая природа это вам не опен-спейс, где всё на виду, везде камеры. За харассмент никто протокол не составит, а если решишь проследить за «начальством», разве что медведь укоризненно рычанием выпишет устное предупреждение.
Володенька подходил мне, точнее моему плану, по всем параметрам. Он еще не подозревает, но уже попал в мою брачную ловушку! Похвалил мой проект – признался в любви, два раза купил мне кофе – считай уже помолвлен.
С тимбилдинга я надеялась вернуться: раз – женщиной, два – с колечком на пальце (где он возьмет его в лесу меня не интересовало), три… возможно беременной первым наследником славной фамилии Белянниковых. Контрацептивов с собой я принципиально не брала, зато взяла несколько неплохих комплектов Victoria’s Secret. Технику соблазнения постигала по фильмам и книгам, но Ольга уверила: распалённый мужчина – как менеджер в дедлайне, косяков не видит.
Ночь, тишина, палатка на опушке леса…
Как-то Белянников мимоходом сообщил на планёрке, что ценит в коллегах профессионализм и предприимчивость. Ха! Более предприимчивой девушки у него ещё не было. И не будет.
А притворяться я научилась с детства. Хорошие учителя были.
Мой будущий муж перед привалом провёл короткий инструктаж. Распределил обязанности, отметил места установки палаток, выделил зону кухни, отхожее место вдалеке от лагеря, воткнул в землю даже таблички с указателями для лохов. Но то ли я слушала вполуха, составляя план соблазнения, то ли в темноте не заметила указателя, но в туалет я сходила уже в полете, сорвавшись с уступа.
Называть себя лохом я категорически отказывалась!
Не знаю, сколько я летела. Перед глазами не жизнь проносилась, а почему-то сон, оказавшийся вещим. Только и успела подумать про озеро, которому предстояло спасти мне жизнь. Увы, озера на дне ущелья не было. Днём, когда мы шли по тропе, внизу видели лишь неглубокую хилую речушку, почти высохшую за два месяца лета.
Уже чувствуя приближение дна, и как следствие смерти, я внезапно вмазалась в какую-то воздушную… ну, штуковину. Паутина? Мембрана? Батут? Пусть будет «батут Судьбы». Он деликатно растянулся, обнял меня как дальний родственник на свадьбе, замедлил падение – и лопнул. Меня окатило нестерпимым холодом, и через мгновение я плюхнулась в траву с высоты метра два-три. Тоже не совсем приятно, но не смертельно.
«Вроде ничего себе не сломала», – подумала я, вставая на четвереньки. Сердце колотилось, как умалишённое, адреналин бушевал в крови, руки судорожно ощупывали тело, пытаясь пересчитать оставшиеся в организме целые косточки, а в голову лезли совсем уж фантастические предположения, как я могла уцелеть.
Трава… Ну, наверное, я плохо смотрела вниз. Речки нет… возможно отлетела в сторону и приземлилась на уступ. Батут… Кто знает, чью-то палатку унесло ветром, она зацепилась за ветки деревьев, растущих на склоне, и самортизировала мое падение.
А что? Вполне рабочая гипотеза.
Потирая ушибы, осмотрелась. Вокруг рос густой лес. Лес! Густой! Нехило меня сдуло. Я даже не помню, чтобы мы проходили мимо подобных деревьев. Высотой под сто метров, с толстой бугристой корой и кроной упирающейся в звездное небо. Отстраненно промелькнула мысль, что если бы я падала сверху, то обязательно зацепилась бы за ветки. Промелькнула и пропала. И так проблем было выше крыши. Нужно найти тропу наверх, догнать группу, забрать рюкзак. Все вещи остались в нём. Телефон, между прочим, последней модели, паспорт, деньги…
Шла я всю ночь. Но ни гор, ни речки, ни хоть какого-нибудь маломальского склона не обнаружила – местность была радикально ровной, как отполированная столешница. На свой страх и риск попила из ручейка, в нём же и кое-как помылась.
Прошло совсем немного времени (на самом деле мне потребовалось полночи и полдня), как до меня дошла очевидная, не слишком приятная истина – это не наши горы, не наш лес, не наша трава, не наше всё.
Во-первых, гор, как таковых, не было, во-вторых – растения даже для меня, выросшей в деревне девушки, были необычны, воздух странным, а солнце почему-то отсвечивало багровым светом. Но больше всего поразил зверёк, обнаруженный на поляне – смесь курицы, зайца и крокодила. То есть, с перьями вместо меха, широкой зубастой пастью и длинными ушами.
Я даже не сильно испугалась, тем более что и курокрокозаяц и сам не стремился завести знакомство – оказался ещё большим неврастеником, чем я. Увидев меня с выпученными от страха глазами, быстро смотал в кусты.
Ну и самое важное – в небе ночью светило три луны. Это уже, товарищи, ни в какие ворота…
Я села на траву и обхватила голову руками.
Желудок рычал от голода. Это только в книжках про лес рисуют сказочную картинку: полно вкусняшек, навалом грибов, ягод, орехов, а зверушки так и просятся в котелок. Но реальность – совсем другая история. Ягоды выглядят как подозрительные химические реактивы – от кислотно-желтого до фиолетово-черного оттенков. С грибами вообще беда: во-первых, я ни одного знакомого так и не заметила, а во-вторых, я в них не разбираюсь от слова совсем. Даже в родном мире предпочитаю не рисковать, и есть шампиньоны, купленные в супермаркете. Звери? Те вообще играют в прятки профессионально! И где бы я училась охотиться голыми руками? Убивать, сдирать шкуру? На юридическом факультете МГИМО? Ха-ха, три раза.
Прошерстив карманы, я не нашла ни батончика, ни конфетки, ни даже самой завалящей жвачки. Хорошо еще, что выходя в туалет, я не поленилась и прилично оделась – натянула новое бельё, белоснежный топик на лямках, спортивный костюм и кроссовки. А ведь могла и в ночнушке выбежать. За это стоило бы поблагодарить Володеньку и свой список – надеялась на «случайную» встречу с будущим мужем и охмурения его под звёздным небом. Вот после туалета и планировала его подкараулить.
Увы.
После блужданий новый бело-красный костюм покрылся грязью, затяжками, пятнами от травы. Кроссовки намокли от росы и позеленели. А сама я уже мало чего соображала – мозг отказывал, то ли от усталости, то ли от пережитого стресса, то ли от голода. Хотелось свалиться под куст и лет эдак двести не двигаться.
Хорошей утоптанной дороге, на которую я наткнулась к концу второго дня, я обрадовалась, как обрадовалась бы желтой машинке с шашечками, терпеливо ожидающей, чтобы отвезти домой. Если дорога, значит, где-то есть город или деревня. А там цивилизация, телефон, еда, душ и прочие блага…
Радость длилась недолго. После пары километров под палящим солнцем я села прямо в пыль и больше не вставала. Там меня и нашли загонщики. Если честно, в тот момент я бы сама им попросилась в рабы, не нужно было даже ошейник надевать – с разбегу прыгнула бы в телегу.
Пришла я в себя, лежащей на каком-то матраце с непонятной бижутерией на шее в окружении нескольких женщин. Те о чем-то тихонько переговаривались. Плюс – увидев, что я проснулась, они дали мне бутылку с водой и кусок пирога, который я проглотила в один кусь. Минус – женщины разговаривали на незнакомом языке.