- -
- 100%
- +
Харви сделал шаг вперёд. Прут в его руках потяжелел, но он не ослабил хватку.
– Я выбрал свет. И я буду бороться.
Существо расхохоталось, и этот смех эхом разнёсся по дому, заставляя лампы дрожать. Но Харви не отступил. Он взмахнул прутом, целясь в голову твари, но та ловко увернулась, отпрыгнув назад.
– Глупый старик, – прошипел монстр. – Ты думаешь, что можешь победить нас? Ты – один из нас. Ты всегда был им.
Харви стиснул зубы. Он знал: слова – это оружие. И сейчас оно было направлено против него. Но он также знал, что правда живёт не в словах, а в поступках.
Он снова атаковал, на этот раз целясь в грудь существа.
Прут с глухим стуком врезался в плоть, но тварь лишь усмехнулась, даже не дрогнув.
– Видишь? – прошипела она. – Ты не можешь навредить нам. Потому что мы – это ты.
Харви отступил, тяжело дыша. Его руки дрожали, но не от страха – от ярости. Он понимал: физическая сила здесь бессильна. Нужно было найти другой путь.
Его взгляд метнулся к женщине и ребёнку, прижавшимся в дальнем углу подвала. Их глаза, полные ужаса, смотрели на него, ожидая спасения. И в этот момент Харви осознал: чтобы защитить их, он должен сделать то, что казалось немыслимым.
Но прежде чем он успел принять решение, мир вокруг него поплыл.
Тьма, которую он считал побеждённой, хлынула обратно, заполняя каждую клетку его тела. Она была сильнее, чем прежде – словно копила силы, ожидая момента слабости. Харви вскрикнул, выпустив прут из рук. Его колени подкосились, и он рухнул на пол, чувствуя, как чужая воля снова овладевает им.
– Н-нет… – прохрипел он, но его голос уже звучал иначе. Более низко. Более… чужо.
Тело перестало подчиняться. Оно поднималось, выпрямлялось, а руки сами тянулись к лицу, царапая кожу, словно пытаясь сорвать человеческую оболочку. Харви боролся – изо всех сил, – но тьма была безжалостна. Она смеялась внутри него, наслаждаясь его отчаянием.
– Ты думал, что сможешь уйти? – прозвучал голос – его голос, но лишённый всякой человечности. – Мы всегда будем с тобой.
И тогда Харви увидел.
Не глазами – разумом. Он увидел, как его тело движется к женщине, как пальцы сжимаются в когти, как губы растягиваются в оскале, обнажая острые, гнилые зубы. Он кричал внутри себя, умолял остановиться, но его воля была раздавлена, растоптана тьмой.
Женщина вскрикнула, когда Харви – или то, что теперь им владело – склонился над ней. Ребёнок зарыдал, забившись в угол, но ни плач, ни мольбы уже не могли остановить то, что началось.
– П-пожалуйста… – прошептала она, но её слова оборвались, когда когтистая рука сомкнулась на её горле.
Харви чувствовал.
Он чувствовал, как ломаются кости под его пальцами. Чувствовал, как тёплая кровь струится по ладоням. Чувствовал, как голод – настоящий, всепоглощающий голод – вспыхивает внутри, сжигая остатки человечности.
Его челюсти раскрылись шире, чем способны человеческие, и первый кусок плоти оторвался с хрустом.
Вкус был… восхитительным.
Кровь наполнила рот, стекая по подбородку, капая на одежду. Харви – тот, кем он стал – жадно глотал, разрывая тело на части, не оставляя ни кусочка. Каждый укус сопровождался глухим рычанием, каждый глоток крови вызывал волну эйфории, от которой кружилась голова.
Ребёнок кричал. Кричал так громко, что, казалось, стены должны были рухнуть. Но Харви уже не слышал. Он был слишком поглощён своей трапезой. Его разум растворился в первобытном инстинкте – есть, пожирать, насыщаться.
Когда от женщины не осталось ничего, кроме обглоданных костей и клочьев одежды, Харви поднял голову. Его глаза, теперь полностью чёрные, без проблеска разума, уставились на ребёнка. Голод не был удовлетворён. Он лишь усилился.
Склонившись над дрожащим мальчиком, Харви оскалился, обнажив окровавленные зубы.
– Теперь ты, – пророкотал он, и его голос звучал как скрежет металла по камню.
Последнее, что увидел ребёнок, был блеск острых зубов перед тем, как тьма поглотила его навсегда.
А Харви…
Харви больше не было.
Остался лишь монстр.
Харви очнулся.
Не сразу. Сперва – лишь проблеск сознания, словно далёкий отблеск света в бесконечной тьме. Потом – боль. Острая, всепоглощающая боль во всём теле, будто каждая клетка кричала от ужаса и отвращения.
Он открыл глаза.
Перед ним лежали останки. Не просто тела – фрагменты, обрывки некогда живых существ, залитые густым слоем крови. Запах был невыносимым: смесь железа, разложения и чего-то ещё, чужого, потустороннего.
Харви попытался отодвинуться – и с ужасом осознал, что его руки… его пасть… всё ещё покрыты липкой, остывающей кровью. Он потрогал лицо – пальцы наткнулись на что-то влажное, тёплое, с кусочками плоти.
– Н-нет… – прошептал он, но голос звучал хрипло, прерывисто, будто принадлежал не ему. – Нет, нет, нет!
Он рванулся назад, спотыкаясь, падая, чувствуя, как под ладонями хрустят кости. Его тело дрожало, мышцы сводило судорогой, а разум… разум отказывался принимать реальность.
«Я… я это сделал?»
Воспоминания нахлынули волной – яркие, жестокие, невыносимые. Как его тело двигалось само по себе. Как когти впивались в плоть. Как зубы рвали живую ткань. Как голод, первобытный и беспощадный, заставлял его пожирать… пожирать их.
Харви закричал.
Это был не просто крик – это был вопль души, разорванной на части. Он схватился за голову, царапая кожу, пытаясь стереть, вытравить из памяти то, что увидел. Но образы не исчезали. Они горели, как клеймо, выжженное на его разуме.
– Что я наделал… – простонал он, сползая на пол. Его тело содрогалось от рыданий, кровь смешивалась со слезами, стекая по подбородку. – Что я сделал…
Он поднял руки – те самые руки, что только что разрывали живых людей на куски. Они дрожали, пальцы скрючивались, будто всё ещё помнили ощущение тёплой плоти под когтями. Харви сжал их в кулаки, до боли, до хруста суставов, пытаясь вернуть контроль над собой.
Но контроля больше не было.
Он был монстром. Настоящим, безжалостным монстром.
И это нельзя было исправить.
Снаружи раздался шорох. Харви вздрогнул, его глаза метнулись к лестнице. Тьма там шевелилась, пульсировала, словно живая. Он знал: это оновозвращается. То, что владело им. То, что сделало его убийцей.
– Уходи… – прошептал Харви, но его голос утонул в грохоте собственного сердца. – Оставь меня…
Тень на лестнице стала чётче. Фигура, знакомая и чужая одновременно, медленно спускалась вниз. Это был он – Харви, но другой. С чёрными глазами, с оскалом, с каплями крови на подбородке.
– Ты думал, что сможешь сбежать? – прошипел монстр его же голосом. – Мы – одно целое. И теперь ты знаешь, на что способен.
Харви отполз назад, прижавшись к стене. Его дыхание сбивалось, в груди что-то хрипело, будто лёгкие больше не хотели работать.
– Я не хочу… – выдавил он. – Я не хочубыть тобой!
Монстр рассмеялся – звук был похож на скрежет металла по стеклу.
– Но ты уже стал. И ничто этого не изменит.
Харви закрыл глаза. В его сознании вспыхнули образы: дом, семья, смех, тепло. Всё то, что когда-то делало его человеком. Но теперь это казалось далёким, нереальным сном.
А потом – лицо ребёнка. Последнего, кого он убил.
Его желудок сжался, и Харви согнулся пополам, извергая кровавую массу, которая ещё недавно была пищей. Он кашлял, задыхался, слёзы текли по его лицу, смешиваясь с остатками чужой крови.
Когда спазмы прошли, он поднял голову. Монстр всё ещё стоял перед ним, ухмыляясь.
– Видишь? – сказал он. – Ты уже не человек. Ты – мы.
Харви посмотрел на свои руки. Они были в крови. В их крови.
И вдруг…
Что-то внутри него сломалось.
Не тело – душа. Последняя нить, связывающая его с человечностью, оборвалась. Но вместо отчаяния пришло… спокойствие. Холодное, ледяное спокойствие.
Он медленно поднялся, не отрывая взгляда от монстра. Его пальцы сжались в кулаки, но теперь это был не жест страха – это был жест решимости.
– Нет, – произнёс Харви тихо, но твёрдо. – Я – это я. И я не позволю тебе больше управлять мной.
Монстр нахмурился, его ухмылка дрогнула.
– Ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь, – перебил Харви. – Я уже видел самое худшее. Я сделал то, что никогда не смогу простить. Но это не значит, что я сдамся.
Он шагнул вперёд, и монстр отступил – впервые. Впервые за всё это время.
– Ты думаешь, что победил, потому что заставил меня убить? – продолжал Харви. – Но ты ошибся. Ты показал мне, кем я могу стать. И теперь я знаю, что должен бороться. Каждый день. Каждую секунду. Чтобы никогда больше… никогда большене превратиться в тебя.
Монстр зарычал, его когтистые пальцы впились в воздух, но Харви не дрогнул. Он стоял прямо, его глаза, теперь ясные и твёрдые, смотрели на тварь без страха.
– Ты – лишь тень, – сказал он. – А я – свет. И я изгоню тебя.
С этими словами Харви сделал шаг вперёд – и монстр исчез. Растворился в воздухе, оставив после себя лишь запах серы и слабый отблеск тьмы.
Харви остался один.
Харви тяжело опустился на пол, всё ещё чувствуя призрачное присутствие тьмы, но теперь – лишь отголосок, слабеющий с каждой секундой. Его тело дрожало от напряжения, но в груди разгоралось нечто новое – не страх, не отчаяние, а холодная, твёрдая решимость.
Он поднял руки – те самые руки, что недавно несли смерть. Теперь они были просто руками. Человеческими. Дрожащими, испачканными, но его руками.
– Я жив, – прошептал он, и звук собственного голоса, лишённого хриплого рыка, показался ему чудом. – Я всё ещё здесь.
Взгляд упал на останки тех, кого он не сумел спасти. Горе сдавило грудь, но Харви не позволил себе утонуть в нём. Он знал: слёзы и раскаяние не вернут жизни, но могут отнять последнее – шанс искупить вину.
Медленно, с трудом, он поднялся. Каждый шаг отдавался болью, но он шёл – к выходу из подвала, к лестнице, к свету.
Наверху царила тишина. Рассвет, едва пробивавшийся сквозь тучи, окрасил руины города в бледные тона. Воздух был свежим, несмотря на запах крови и разложения. Харви вдохнул его полной грудью, чувствуя, как лёгкие наполняются жизнью.
Он вышел на улицу. Ни одной твари не было видно – они отступили перед светом, но Харви знал: это лишь передышка. Ночь вернётся, и с ней – тьма.
Но теперь он был готов.
В его сознании прояснилось. Он вспомнил всё: как стал монстром, как убил, как потерял себя. Но также он вспомнил и другое – момент, когда выбрал борьбу. Когда решил, что даже после падения можно встать.
– Я не буду прятаться, – произнёс он вслух, и его голос звучал твёрдо. – Я буду сражаться.
Харви огляделся. Город лежал в руинах, но где-то там ещё могли быть выжившие. Те, кто, как и он, боролись за свою человечность. Он должен найти их. Объединить. Потому что один в поле не воин.
Первым делом – очистить себя. Он направился к заброшенному дому неподалёку, где, как помнил, был колодец. Холодная вода обожгла кожу, смывая кровь и грязь, но Харви не обращал внимания. Каждое движение было ритуалом – возвращением к себе.
Когда он закончил, то посмотрел на своё отражение в луже. Лицо было измождённым, глаза – красными от слёз и бессонницы, но в них больше не было тьмы. Только усталость и решимость.
– Теперь – за дело, – сказал он, надевая чистую одежду, найденную в доме.
Его путь лежал к центру города. Там, в старом здании мэрии, по слухам, укрывалась группа выживших. Харви не знал, смогут ли они ему поверить – после того, что он совершил. Но он был готов доказать: даже тот, кто пал во тьму, может вернуться к свету.
По дороге он замечал следы разрушений – разбитые витрины, обгоревшие машины, пятна крови на асфальте. Каждый из них напоминал о потерях, но также и о том, за что стоит бороться.
Внезапно он замер. Впереди, на перекрёстке, стояла фигура. Человек. Живой.
Харви медленно приблизился, стараясь не делать резких движений. Незнакомец обернулся – это была женщина, лет сорока, с винтовкой на плече и взглядом, полным настороженности.
– Стой, – приказала она, поднимая оружие. – Кто ты?
Харви поднял руки, показывая, что не опасен.
– Меня зовут Харви Хиггинботэм, – сказал он. – Я… я был одним из них. Но теперь я на вашей стороне.
Женщина прищурилась, её пальцы крепче сжали винтовку.
– Как я могу тебе верить?
Харви опустил взгляд, затем снова посмотрел на неё. В его глазах читалась боль, но и твёрдость.
– Вы не обязаны. Но я знаю, где можно укрыться. Знаю, как бороться. И я готов доказать свою верность.
Она молчала, оценивая его. Затем медленно опустила оружие.
– Мы потеряли слишком многих, – произнесла она тихо. – Если ты действительно хочешь помочь…
– Я хочу, – перебил Харви. – Больше всего на свете.
Женщина кивнула.
– Тогда идём. У нас есть лагерь неподалёку. Но если ты предашь нас…
– Этого не случится, – твёрдо ответил Харви.
Они двинулись вперёд, и с каждым шагом Харви чувствовал, как тяжесть прошлого понемногу отпускает его. Он знал: путь будет трудным. Что ему придётся смотреть в глаза тем, кто потерял близких от рук таких же монстров, как он. Что ему никогда не удастся забыть то, что совершил.
Но он также знал: пока в его сердце горит огонь борьбы, пока он помнит цену своих ошибок – он остаётся человеком.
И этого было достаточно.
На горизонте поднималось солнце, озаряя руины города первыми лучами света. Харви взглянул на него и улыбнулся – впервые за долгое время.
– Начинается новый день, – сказал он. – И я буду готов встретить его.
Вместе с женщиной они ускорили шаг, направляясь к лагерю выживших.
Харви и женщина – её звали Рейчел – шлипо пустынным улицам, где каждый шорохзаставлял их замирать и прислушиваться.Солнце поднималось выше, рассеиваяночной туман, но от этого руины городавыглядели лишь более мрачными:разбитые витрины, обгоревшиеавтомобили, следы крови на асфальте.
– Скоро придём, – бросила Рейчел черезплечо, не сбавляя шага. Винтовка в её рукахоставалась наготове. – Но предупреждаю:наши не слишком доверяют незнакомцам.Особенно после того, что случилось спатрулём Дэна.
Харви сглотнул, но кивнул. Он понимал: егоистория прозвучит как бредсумасшедшего. Бывший монстр, которыйвдруг «передумал» и теперь хочет помочь?Кто в это поверит?
Но отступать было некуда.
Через двадцать минут они достиглизаброшенного торгового центра, чьиразбитые окна и обвалившиеся витриныскрывали укреплённый лагерь. Рейчелподняла руку, сигнализируя оприближении, и из-за баррикадыпоказались фигуры вооружённых людей.
– Стой! – крикнул один из них, целясь изружья. – Кто такие?
– Это я, Рейчел, – отозвалась женщина. – Привела нового человека. Говорит, можетбыть полезен.
Над баррикадой возникло движение. Черезминуту перед ними стоял высокий мужчинас седыми висками и жёстким взглядом – очевидно, лидер группы.
– Новый человек, значит, – протянул он,изучая Харви с явным недоверием. – И чтоты умеешь, старик?
Харви сделал глубокий вдох.
– Я знаю, как они действуют. Знаю ихслабые места. И… – он сжал кулаки, – ябыл одним из них. Но выбрался.
По лагерю прокатился ропот. Кто-товыругался, кто-то перешёптывается, нолидер лишь прищурился.
– Был одним из них? – переспросил он. – То есть монстром?
– Да.
Молчание. Даже ветер, казалось, затих,ожидая ответа.
– И как же ты «выбрался»? – с издёвкойспросил кто-то из толпы.
Харви поднял голову, глядя прямо налидера.
– Потому что выбрал бороться. Не за себя— за тех, кто ещё жив.
Лидер медленно обошёл его кругом,словно оценивая. Затем резко остановился.
– Допустим, я поверю. Но одного желаниямало. Нам нужны доказательства.
Рейчел шагнула вперёд.
– Он знает, где безопасное убежище. Иобещал помочь с обороной.
Мужчина скрестил руки на груди.
– Хорошо. Вот твоё испытание, Харви.Сегодня ночью они придут. И если тыдействительно знаешь их повадки – покажи. Помоги нам отбить атаку. Есливыживем – поговорим снова. Если нет… – он пожал плечами. – Ну, тогда иразговоров не понадобится.
Харви кивнул. Он ожидал этого.
– Я готов.
Остаток дня прошёл в лихорадочнойподготовке. Харви указывал слабые места вобороне, объяснял, как тварипредпочитают атаковать, где ждать засад.Некоторые слушали с недоверием, другие— с напряжённым вниманием.
К закату лагерь был укреплёнбаррикадами, расставлены ловушки, людизаняли позиции. Харви стоял на крыше,наблюдая, как тьма медленно поглощаетгород.
– Начинается, – прошептал он.
Первые тени появились на горизонте – силуэты, двигающиеся неестественноплавно. Их глаза светились в темноте, а ртырастягивались в оскале, обнажая гнилыезубы.
– Готовьтесь! – крикнул лидер.
Твари приближались. Харви сжал в рукахсамодельный факел, чувствуя, как внутриразгорается странное спокойствие. Онзнал: эта ночь решит всё. Либо он докажетсвою верность, либо погибнет – но уже какчеловек, а не как чудовище.
Первая волна монстров ударила вбаррикады. Завязался бой. Харвидействовал быстро: он знал, куда бить,чтобы обездвижить тварь, как уклонятьсяот их медленных, но смертоносных атак. Онспасал людей, предупреждал об опасности,направлял оборону.
В какой-то момент он оказался лицом клицу с одним из монстров – и замер. Этобыло его отражение. Та же фигура, те жепустые глаза, тот же оскал. Тварь зашипела,протягивая когтистые пальцы.
– Ты наш, – прохрипела она его жеголосом. – Вернись.
Харви стиснул зубы.
– Я уже вернулся.
И с этими словами он вонзил факел в грудьтвари.
Огонь вспыхнул ярко, освещая еёискажённое лицо – и его собственное,отражённое в мёртвых глазах.
Монстр рухнул, а Харви обернулся костальным. Бой продолжался, но теперь ончувствовал: они побеждают. Потому что онбольше не был один.
Когда последняя тварь пала, рассвет ужеозарял небо. Люди устало опускались наземлю, но в их взглядах читалось что-тоновое – не только страх, но и надежда.
Лидер подошёл к Харви, протягивая руку.
Харви сжал руку лидера, и в тот же миг по его телу пробежала ледяная волна. Пальцы, ещё недавно тёплые и человеческие, вдруг стали скрюченными, когтистыми. Кожа покрылась бледными язвами, а в груди зародился глухой рык.
– Что… – начал было лидер, но его глаза расширились от ужаса, когда он увидел, как лицо Харви искажается, превращаясь в мерзкую гримасу монстра.
Харви попытался отстраниться, но чужая воля внутри него оказалась сильнее. Его тело действовало само по себе – с хрустом вывернуло суставы, спина согнулась, а из горла вырвался леденящий вой, эхом разнёсшийся по лагерю.
– Нет! – закричал он мысленно, но голос его уже звучал иначе – низко, хрипло, с булькающими нотками. – Я не позволю!
Но тьма внутри смеялась. Она росла, заполняя каждую клетку, стирая последние остатки человечности. Глаза Харви почернели, зрачки расширились, поглощая радужку. Он чувствовал, как когти впиваются в ладони, как зубы удлиняются, превращаясь в острые клыки.
Лидер отступил, выхватывая оружие, но Харви – или то, что теперь им владело – уже не видел перед собой союзников. Только добычу.
С ужасающей скоростью монстр рванулся вперёд, сбивая лидера с ног. Тот выстрелил, но пуля лишь оцарапала плечо твари, не причинив серьёзного вреда. Харви взмахнул когтистой лапой, и человек рухнул, захлёбываясь кровью.
Вокруг вспыхнула паника. Выжившие разбегались, кто-то пытался сопротивляться, но монстр двигался слишком быстро. Его когти рвали плоть, челюсти смыкались на шее жертв, а голод, первобытный и беспощадный, лишь усиливался с каждым укусом.
Рейчел, наблюдавшая за происходящим, закричала:
– Харви! Очнись! Ты же обещал!
Но он уже не слышал. Или не хотел слышать. Его разум тонул в океане тьмы, а тело, некогда принадлежавшее человеку, теперь служило лишь оболочкой для чудовища.
Монстр обернулся к Рейчел, его губы растянулись в оскале, обнажая окровавленные зубы. Она подняла винтовку, но руки дрожали. Перед ней стоял не просто монстр – это был Харви. Тот, кто обещал помочь. Тот, кто клялся бороться.
– Прости… – прошептал монстр его голосом, прежде чем прыгнуть.
Рейчел выстрелила.
Грохот выстрела разорвал тишину. Монстр замер в воздухе, затем рухнул на землю, его тело содрогалось в предсмертных судорогах. Кровь растекалась по асфальту, смешиваясь с утренним светом.
Рейчел опустилась рядом, дрожащими руками перевернула тело. Лицо Харви, теперь почти человеческое, было бледным, глаза – закрытыми. Но на губах всё ещё оставалась кровавая пена, а когти не успели исчезнуть.
– Ты… ты сделал это? – прошептала она, не зная, к кому обращается – к человеку или монстру.
Харви приоткрыл глаза. В них мелькнуло что-то знакомое – боль, сожаление, но и… облегчение.
– Я… не смог… – прохрипел он. – Оно… сильнее…
Его рука потянулась к Рейчел, пальцы слабо сжали её ладонь. А затем – расслабились.
Тело обмякло.
Рейчел закрыла глаза, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. Она знала: Харви боролся до конца. Но иногда даже самой сильной воли недостаточно.
Где-то вдали раздался вой – другие монстры приближались. Рейчел подняла оружие, её взгляд стал твёрдым.
– Мы продолжим, – сказала она, глядя на мёртвого Харви. – За тебя.
Она поднялась, готовая встретить новую угрозу. Потому что даже после поражения битва не заканчивается. Пока есть те, кто помнит. Кто верит. Кто готов сражаться.
А где-то в глубине разрушенного города тьма шепталась, торжествуя. Ведь она знала: пока есть страх, пока есть отчаяние – она всегда найдёт новую жертву.
Харви очнулся от глухого, пульсирующего звона в ушах. Сперва он не понял, где находится – перед глазами плыли тёмные пятна, тело ломило так, будто его пропустили сквозь мясорубку.
Он попытался приподняться, но под ладонями ощутил что-то липкое и тёплое.
Кровь.
Взгляд сфокусировался. И тогда он увидел.
Лагерь был уничтожен. Баррикады разворочены, палатки разорваны в клочья, повсюду – тела. Истерзанные, обезглавленные, растерзанные. А над ними – силуэты. Много силуэтов. Монстры. Те самые, кем он чуть не стал… или всё же стал?
Харви потрогал лицо – кожа была гладкой, человеческой. Но в памяти вспыхнули кадры: его когти, впивающиеся в плоть, клыки, разрывающие горло, безумный голод, заполняющий разум.
«Я убил их. Всех».
Где-то рядом раздался хриплый смех. Харви резко повернул голову и увидел… себя. Того самого монстра, с кем сражался накануне. Только теперь тварь выглядела сильнее, крупнее, её глаза пылали багровым огнём.
– Проснулся? – прошипел монстр его же голосом. – Я ждал этого.
Харви отполз назад, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.
– Что… что ты такое?
– Я – ты. Только настоящий. Без жалких иллюзий о «человечности».
Вокруг начали собираться другие твари. Они не нападали – лишь наблюдали, словно ожидая представления. Харви понял: это не просто лагерь. Это ловушка. И он – главная добыча.
Он попытался встать, но ноги подкосились. Тело ещё не восстановилось после превращения. А может, уже и не восстановится.
Монстр шагнул ближе, его когтистые пальцы царапнули воздух.
– Знаешь, в чём твоя проблема? Ты веришь, что можешь выбирать. Но выбор – иллюзия. Мы все – лишь сосуды для тьмы. И ты… ты всегда был её любимым сосудом.
Харви сжал кулаки, чувствуя, как под ногтями нарастают когти. Снова. Опять.
«Нет. Не позволю».
Он резко вскинул голову, глядя прямо в багровые глаза твари.
– Если я – тьма, то почему мне больно? Почему я помню их лица? Почему я хочу остановиться?
Монстр замер. На мгновение в его взгляде промелькнуло что-то… человеческое? Но затем он расхохотался.
– О, это самое забавное. Боль – это приманка. Ты думаешь, что борешься за свет, но на самом деле просто кормишь тьму своей мукой. Каждый раз, когда ты страдаешь, ты становишься сильнее… сильнее для нас.
Вокруг раздались одобрительные шипения. Монстры приближались, образуя кольцо. Харви понимал: бежать некуда. Сражаться – бессмысленно.
Но вдруг он заметил кое-что. Среди останков – рука Рейчел. Её пальцы всё ещё сжимали что-то. Маленький медальон. Подарок её погибшего сына.
Воспоминания нахлынули волной: её голос, её вера, её последний взгляд – полный не ненависти, а скорби. Она не хотела его убить. Она хотела, чтобы он выжил.
И тогда Харви понял.
Не важно, кто он. Не важно, сколько раз падал. Важно лишь то, что он всё ещё может выбирать. Даже сейчас. Даже здесь.
Он поднял медальон, сжимая его в кулаке до боли. Затем медленно встал, глядя на монстра – на своё отражение.
– Ты прав. Я – тьма. Но я также – свет. Потому что я помню. А ты… – он усмехнулся, – ты всего лишь тень. Без памяти. Без сердца. Без выбора.
Тварь зарычала, бросаясь вперёд, но Харви не отступил. Вместо этого он раскрыл ладонь, показывая медальон.