Танцующий лес

- -
- 100%
- +
Я отчётливо, как вчера, помню последние похороны. Стену ливня, неустанно падающую на землю с такой силой, что рыхлая земля кладбища начинала бурлить, пениться и плыть мимо меня небольшими ручьями вдоль узких тропинок меж оградок. Темное грозовое небо, грязная, бурлящая земля, люди в темной одежде с черными зонтами, а после – тот самый серый дом. Атмосфера, которую ты никогда не забудешь и если в глубине души ты изначально и думал, что когда-нибудь все наладится, то в сам момент похорон эта надежда угасает.
Во мне никогда не жили сожаления о недосказанности или же недостаточной искренности в общении с родителями. Мне до сих пор кажется, что это не правильно. Но идеальных детей не бывает. Как не бывает и идеальных родителей. Можно вечно вспоминать все свои грехи, с каждым разом открывая все новые и новые. Все больше удручаясь и сожалея. А значит плодить их в еще большем количестве. Воспоминания – это не просто. Несомненно, в них есть своя прелесть. Я, очень редко, но все же вспоминал наши ссоры и неприятные моменты, из-за которых тогда впоследствии испытывал стыд. И не обязательно, что стыдно мне было за себя самого. Но это не так важно, как факт осознания того, что все эти моменты на самом деле потеряли всякую негативную окраску. Они просто стали одной большой и законченной историей, которую порой было приятно прожить снова, сидя поздно вечером у приоткрытого окна, за которым неспешно падает снег. В воспоминаниях плохо лишь одно – момент осознания того, что они начинают исчезать. Это точка невозврата в отношении того, как мы воспринимаем нашу жизнь и растущая тревога за то, насколько хорошо мы помним не только своих близких и друзей, но и самих себя. Мне тоже нравится сравнение жизни и коробки шоколадных конфет. Ведь что касается вкуса – он действительно может быть разным и по-своему прекрасным, но когда коробка закончилась – у тебя не остается ничего кроме фантиков и ассоциаций их со вкусом, который ты уже и не вспомнишь.
Точка невозврата в воспоминаниях начинает отсчет не только к их исчезновению. Но и к смерти. Когда ушли родители, счетчик заработал на всех людях, с которыми я хоть как то был знаком или слышал о них. Он начал подмечать каждую смерть. Сухо, по делу, без эмоционально. Просто как данность. И данность, на которую я раньше не обращал никакого внимания, с каждым разом давит все сильнее, приближая к единой мысли о том, что смерть не так уж далеко, как мне казалось раньше. И то, что, как и Бог, она существует вне времени и пространства, находясь и отсутствуя одновременно повсюду. Возможно сейчас, она находится прямо за моей спиной, сообщая о том, что в момент смерти, человек становится одинок как никогда.
Одиночество. Вот что я чувствовал и продолжаю чувствовать до сих пор. Момент, когда самые близкие люди, с которыми ты прошел большую часть жизни, просто исчезают. В никуда. Безвозвратно. Никто не понимал и не принимал меня таким, какой я есть больше, чем родители. И после их смерти осталась пустота, которую не смог заполнил уже никто. Я остался один на один со своей жизнью, подаренной родителями. И с тяжестью этой жизни, которую до самого конца нес вместе с ними.
Мнение о том, что человек жив, пока о нем помнят – спорно. Никто не знает, что происходит дальше. И существует ли вообще то самое – «после». Человек умер – это факт, основанный на биологическом процессе. От этого ни кому не становится легче, хоть это и данность. А дальше остается лишь две вещи: воспоминания и дела.
Наши воспоминания об умершем нужны только нам самим. Ведь у каждого они свои. Личные. То как мама улыбалась, то как хмурилась, пытаясь найти решение на казалось бы сложную для меня жизненную ситуацию – это мои воспоминания о человеке, которого больше нет. И не будет. Ведь человек на самом деле уникален настолько, что создать его заново тем, кем он был при жизни, не возможно. И даже если ты создашь это в своих мыслях, фальшь ты почувствуешь сразу. Ведь, как и в музыке, и в живописи: написать оригинал дважды невозможно. Это может быть отличная копия. Но все же копия.
А что касается дел, то их ассоциация с автором мало кому нужна. Каждый пользуется творением умерших, в меру своих сил, возможностей и увлечений. Потребительское отношение, не иначе. Но какое есть. И уже не так важно, кем человек был при жизни. Главное, что от него можно получить теперь, как от источника, не требующего ничего в ответ и уже не обладающего авторским правом. А если он еще и прославился на весь мир, то как и имуществом, им можно будет кичится, как достоянием нации. Более того, спорить о его происхождении, стране проживания. И не так важно к числу граждан какой страны он себя причислял. Да, я все же уверен, что в момент смерти человека – он уходит безвозвратно.
Самое удивительное и пугающее, что когда он исчезает, этого никто не замечает. Люди вокруг продолжают жить, любить, смеяться, работать, строить планы. В то время как ты остановился. Тебе больно. Очень больно. Но для остальных ты просто стал светить меньше и как мотыльки, они отстраняются от тебя, выбирая участки, где огонь жизни горит сильнее.
Катя всегда была рядом. Не утешала. Кажется знала, что от слов легче точно не станет. Ее главной и единственно верной помощью было присутствие. Тихое, почти незаметное. Но когда мне становилось совсем плохо, и горечь утраты заполняла сердце до предела, я знал – она рядом. И становилось чуть легче. Будто она помогала если не нести, то хотя бы приподнимать тот крест, который я, без своего на то согласия, взвалил на свои плечи.
Я не знаю, сколько времени прошло до момента, когда в мире снова начали появляться краски. Возможно, этот день настал, когда я пересилил себя, и предложил жене поселиться в родительском доме.
Понемногу, жизнь входила в новое русло. Женская рука тактично, аккуратно и с уважением к прошлому вносила свои изменения в устройство дома и создавала новый уют.
Пришла весна. И следуя за ней, лучи солнца начали проникать в дом, растворяя мрачный, серый и тоскливый заслон зимы. Окна и двери без раздумий были открыты настежь, позволяя свежему воздуху беспрепятственно гулять по дому, и вносить в него толику свежести. Кусты были избавлены от засохших ветвей, тропинка к дому отремонтирована. Участку был возвращен былой вид, а в гостиной на столике разместился виниловый проигрыватель, перенесенный из моей старой комнаты.
***
– Как успехи с книгой? – голос женщины явно хотел казаться радостным, но в нем все равно читалась толика надежды на положительный ответ
– Ксения Андреевна, приветствую. Я наконец-то сдвинулся с мертвой точки. Определился с основной темой. Думаю, через неделю отправлю на почту первые главы.
– Отлично! Я же говорила, что поездка в Москву пойдет тебе на пользу. Как коллеги? Познакомился с кем-нибудь новым? – Ксения явно обрадовалась новости.
– Нет. Все как всегда без изменений. Сидели со стариной Денисом Александровичем, и пытались извлечь что-то новое из хорошо работающего старого.
Пока Артур говорил по телефону, он не спеша располагался за рабочим столом в номере отеля. Поставив кружку с кофе и открыв крышку ноутбука, он откинулся в компьютерном кресле. Слушая вопросы женщины, которые, несомненно, были заданы больше из вежливости, нежели из-за искреннего интереса. Ответ, который она так желала получить долгие месяцы – наконец-то прозвучал.
– Это ты про премию «Писатель года», как я понимаю? Денис уже дописал свой труд?
– Да, он полностью готов. И я не буду кривить душой, если скажу, что буду рад его победе. Он ее давно заслужил.
Мужчина тем временем уже запустил компьютер и, зайдя в браузер нажал на вкладку «Лабиринта».
– Это конечно бесспорно. Но и я врать не буду, если отвечу, что меня как литературного агента больше интересует твоя победа и еще самую малость – звон монет, который эту победу может сопроводить.
– Не в деньгах счастье, Ксения Андреевна – усмехнувшись честности женщины, ответил Артур. В трубке послышался смех.
– В них самих дорогой. По крайней мере, для уважаемого литературного агента.
– Давайте признаем, что скромность это все не ваш конек – Артур решил все же ответить честностью на честность.
– Здесь ты абсолютно прав. Поэтому ровно через неделю жду рукопись на почте. Как отправишь, наберешь мне. Прочитаю и дам комментарий. Верю в тебя!
Звонок оборвался и Артур, отложив телефон, посмотрел на сообщение, отображенное на экране ноутбука.
– Вы успешно прошли регистрацию и оплатили подписку платформы Лабиринт! Вы можете продолжить начатый диалог в чате.
Мужчина нажал на кнопку, открывающую диалоговое окно. Виртуальный помощник сразу начал набирать сообщение и вскоре оно появилось в чате, издав характерный звук.
– Артур Безлер, рад, что мы снова увиделись. Вы успешно прошли регистрацию. Благодаря данным, которые вы указали, а также вопросам и уточнениям, которые мы обсуждали в чате ранее, я смог проанализировать информацию, и узнать Вас лучше. Надеюсь, что это поможет нам стать чуть ближе по отношению друг к другу. Вы хотели бы продолжить диалог с места, где мы остановились в прошлый раз?
– Да
– Как Вы и просили, я структурировал предложения по главному герою, второстепенным персонажам, а также по основным сюжетным линиям. Данные уже отправлены на электронную почту, указанную Вами при регистрации на платформе. При формировании предложений, я так же анализировал Ваши работы, находящиеся в открытом доступе на просторах интернета. Это позволило мне немного углубиться в Вашу стилистику написания произведений и облегчить отбор линий жизни и характеров персонажей по их полу, возрасту, этническому происхождению и социальным группам. На основе проведенного анализа я так же готов предложить Вам черновик первой главы, на основе которой Вы сможете начать свое творчество. Что Вы думаете по этому поводу? Сначала ознакомитесь с предложениями или же сразу перейдете к прочтению главы?
Факт того, что искусственный интеллект пошел на опережение желаниям и запросам Артура – волновал не то чтобы сильно. Но сама суть того, что система была заточена на автоматический поиск информации о пользователе и о том, что ему было бы интересно – беспокоила. Насколько глубоко она копала с целью найти подход к человеку. Какие скелеты в шкафу она порой может находить. И как это может повлиять на жизнь человека в мире, где информация давно заменила привычную для каждого из нас валюту центральных банков.
– Давай перейдем сразу к главе. – мужчине не терпелось все же посмотреть на то, насколько точно может работать механизм, с которым он все же решил связаться.
Лабиринт не заставил себя ждать.
– Отлично! Вот что я предлагаю:
«Я все чаще стал обращаться к воспоминаниям и к мыслям о том, как же быстро прошла моя жизнь. Не знаю и не уверен, что хотел бы узнать, как воспринимают воспоминания другие люди. Для меня, какую бы радость не несла в себе память, она все равно оставляет тень печали и тяжесть того, что былое время не вернуть. И дело далеко не в возрасте. А в давно упущенной возможности чувствовать себя как раньше. Ребенком, который не знает и не подозревает о жестокости нашего мира. Ребенком, изучающем все новое с той самой доброй наивностью и не думающем о том, какие острые подводные камни порой открываются за тем самым «новым».
Мне стало слишком душно, слишком тяжело от дней, которые становятся все короче. И слишком холодно, слишком зыбко и печально от ночей, которые стали слишком длинными и одна из которых вот- вот должна была превратить в вечность. В вечность, в которой я растворюсь без следа, даже не осознав этого.
С возрастом ко мне пришло осознание того, что я остался один. Один в большом городе, которому до меня нет никакого дела. Слишком много людей для того, чтобы можно было ассимилироваться с ним напрямую. Если бы можно было провести аналогию города с каким бы то ни было механизмом, пожалуй, я был бы в нем фальшивой заклепкой, которая в лучшем случая скрывает какой то небольшой дефект, нежели несет в себе практическую функцию. Убери эту заклепку, и механизм не потеряет в качестве и скорости работы ровным счетом ничего.
А тем временем воспоминания рождали в себе давным-давно забытые образы. Образы, где я чувствовал, что я значим для этого мира. Где я был счастлив. Память звала меня обратно. Домой. Сил становилось все меньше, и я смирился. Или быть может, сдался, купив билет на поезд до конечной станции «Прошлое»…»
Те мысли, что возникали в голове при осознании того, насколько нейросеть становится похожа на человека и насколько она, как оказалось, способна предугадывать его потребности. Читать его мысли, которые и раньше были в где-то в сознании, но до момента ее ответа просто жили порознь друг от друга.
Эти самые мысли незаметно заглушались при осознании того факта, насколько это полезная вещь. Скольким людям она сможет помочь в жизни и в творчестве так же, как сейчас она помогала Безлеру.
Артур видел не точности. Видел не состыковки в тексте, появляющимся в чате. Конечно, все было не идеально. Но общий посыл, который строка за строкой появлялся в диалоговом окне, отзывался ему. Да, дойди он сам до этой темы, вполне возможно, что его начало книги было бы таким же. Но воспоминания были нужны другие, связанные с его домом, с его детством. Ведь только так можно донести то тепло, ту ностальгию и ту печаль, которая с ними ассоциировалась.
Об этом-то собственно и писал Лабиринт. С той лишь небольшой в глобальном понимании разницей, что брал общие очертания того, как человек представляет себе прошлое и что он при этом испытывает.
Артур дочитал текст и, скопировав и сохранив его в файле на компьютере, закрыл вкладку Лабиринта. Теперь его предстояло вычитать, отредактировать все не точности, посмотреть на картину целиком и внести изменения, которыми платформа решила пренебречь.
***
Черное полотно туч (куда более темное, нежели само небо) тянулось до самой линии горизонта. С такой высоты облака могли показаться чем угодно, но Артур явно видел под собой непрекращающийся ни на секунду танец крон огромного леса. Ветви все время перемещались, смешивались между, собой создавая причудливые волны, движущиеся явно не по тому сценарию, что писал мировой океан.
«Я спускаюсь слишком быстро» – мысль проскользнула мимолетно, сразу же отогнанная здравым смыслом, но волнение все же осталось. Глаза неотрывно следили за приближающимся лесом. Сколько метров осталось? Десять? Двадцать? Массив все приближался и приближался, казалось, что вот-вот можно будет разглядеть отдельные деревья. Незаметный до этого момента монотонный гул усилился. Совсем немного до столкновения, буквально пара секунд. Три…два…один…и…самолет провалился в гущу облаков и как будто бы даже притих. Небо и звезды исчезли, и пред глазами предстала сплошная серая пелена, за которой не было видно ничего. За исключением, разве что мигающих навигационных огней на крыльях самолета.
– Уважаемые пассажиры, через несколько минут наш самолет будет готовиться к посадке. Пожалуйста, верните сиденья в вертикальное положение, пристегните ремни безопасности и закройте откидные столики. – сообщила стюардесса.
Из всех частей салона раздался характерный звук копошащихся пассажиров под аккомпанемент голоса стюардессы, дублирующей информацию на английском языке.
Артур Едва слышно вздохнул и устроившись поудобнее в кресле, прикрыл глаза. Мысли до сих пор летали где-то там, над столицей. Ему все же не давала покоя ситуация, сложившаяся в преддверии премии «Писатель года». В этой истории все казалось странным. Не естественным. За последние годы многое изменилось, и надо бы полагать, что это норма. Ничего не стоит на месте. С каждым годом все происходит чуть быстрее, чем раньше. Но неприятный осадок, остающийся при осознании, что еще одна глава жизни стала лишь добрыми хорошими воспоминаниями, и открыла путь для новой грустной ностальгии – тот самый осадок уже сформировался.
Больше всего сейчас хотелось очутиться дома и в тепле одеяла переспать со всеми мыслями, которые все никак не складывались в единое целое.
Небольшой толчок заставил Артура открыть глаза. Самолет коснулся земли и покатился по взлётно-посадочной полосе.
– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Калининград. Температура за бортом «+12» градусов. Время прибытия 21 час 31 минута. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию!
Как и всегда, несмотря на комментарии пилота, пассажиры начали спешно вставать со своих сидений и доставать багаж.
Прошло пол часа бессмысленного пихания локтями от людей, спешивших на…эх, да кто бы знал, куда вечно спешат эти люди. Наверное, думают, что без их личного присутствия трансфер не откроет двери для других. Через полчаса мучений Безлер полной грудью вдохнул холодный и влажный воздух аэропорта «Храброво». Телефон завибрировал, сообщая о приближении заказанного минутой ранее такси. Вскоре машина подъехала и усевшись на заднем сидении, Артур уснул.
Разбудил его водитель, когда они остановились возле калитки его дома. Свет от фонаря на крыльце уже вовсю освещал тропинку и еле заметно мигал, зазывая зайти во внутрь.
– Спасибо, хорошего Вам вечера – мужчина попрощался с таксистом и направился в сторону двери.
Немного повозившись с поиском ключей в карманах пальто и в конечном итоге найдя их в кармане брюк, он открыл замок и зашел в прихожую. Момент, и он замер, в попытке понять, что в доме не так.
Из гостиной в прихожую падал теплый свет, сопровождаемый включенным музыкальным проигрывателем, не включаемым последние три года, но не смотря на это прекрасно выполнявшим свою функцию. Под сопровождение песни «Don’t Let Me Be Misunderstood», он прошел через гостиную и направился на кухню, где кто-то явно хозяйничал, судя по аромату, который достиг даже коридора.
Артур зашел в комнату как раз, чтобы заметить, как на пол летит тарелка, которая разве что чудом не разбилась о пол, лишь слегка на нем подпрыгнув.
– Ой! – женщина слегка испугалась, и подняв тарелку заметила Безлера, сразу же про нее забыв и сделав пару шагов заключив мужчину в объятия – Арти, привет! Ну, наконец-то! Я тебя заждалась! Ты совсем забыл про сестру! Пришлось приехать самой!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.