Ворона невеста

– Прошу, не губи её! Это твоя кровь!

Силуэт лишь усмехнулся и прижал ребёнка сильнее.

– Нет тебе веры, изменница! Как ты подохнешь вскоре, так и твоё отродье отправится вслед за тобой!

Отшвырнув куль на скамью, фигура схватила грязный тулуп, а затем сделала несколько шагов в сторону молодой матери. Ребёнок жалостливо заплакал, словно чувствуя нависшую угрозу. Тень наклонилась над девушкой и накрыла плотной тканью её лицо. Раздалось глухое мычание. Вялые попытки вырваться оказались безуспешны. Вскоре в комнате стало тихо. И огонёк лучины померк.

***

Я проснулась от собственного крика. Образ был слишком реальным, не похожее на сон. Скорее как видение. В носу до сих пор остался запах железа и грязного тряпья. Казалось, что это не на девушку накинули тулуп, а на меня. Лёгкие горели от нехватки кислорода. Ледяное прикосновение к коже вернуло к реальности и обдало болью.

– Не трогай меня! – прохрипела я, широко распахнув глаза. А затем заметила, что вокруг ночное небо, усеянное звездами, дорога, лес и тишина.

– Не гневайся. Судьба уберегла вас от несчастья, – тихо, словно только для меня прошептал мужской голос.

– Арина, всё в порядке, ты в безопасности! – раздалось следом. – Мы просто немного поцарапали машину.

Надо мной склонилась ошарашенная Катя, а рядом с ней сидел этот мутный тип – Ян. Краем глаза заметила, как подруга доверчиво прижалась к плечу парня. Спелись уже. Я поморщилась то ли от боли в голове, то ли от разочарования.

Встревоженная подруга отгородила меня от молодого человека и прижала к себе. Волны тепла тоненькими ручейками потекли под мою кожу. Я облегчённо вздохнула – я не одна. Она всегда была, есть и будет. С самого детства и до конца. Белобокова убрала прилипшую к моей щеке прядь волос. На её зелёных глазах вспыхнули крапинки золота, как бывает у неё в моменты радости.

С трудом поднявшись, я оглядела своё тело. Видимых травм не было. Мы сидели у обочины, недалеко от перекрёстка. Катин Гюнтер улетел в кювет и врезался в ствол дерева. На сколько можно было заметить, машина не сильно пострадала. Хоть лоб и сильно болел, но целостность мозга, судя по всему, не нарушена. Это уже хорошо!

Цепочка событий начала складываться в моей голове. Так, всё началось с того, что мы рассказали о скотомогильнике и выходке подростков. Затем Катя в очередной раз повздорила со старшим поколением из-за суеверий. И последнее, мы направились в город в ветстанцию. А после темнота и много перьев. Стоп, тогда ведь светло было, верно?

– Что случилось? Мы попали в аварию? – неуверенно произнесла я, прижимая ладонь к пульсирующей голове. Говорить было сложно. Язык с трудом слушался. Такое ощущение, что виски с обеих сторон выковыривали ложкой для мороженого. Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой.

– Да, какое-то … животное выскочило на машину. Пришлось вырулить на обочину, а там дерево, – замялась Катя, взглянув на Яна. Тот утвердительно кивнул и сделал шаг к ней на встречу. Вот пиявка! С его появлением она ведёт себя странно, будто находится не здесь сейчас.

– Животное? – недоумённо спросила я, оглядываясь по сторонам. Что-то здесь нечисто.

Словно собака-ищейка мне хотелось добраться до истины. Клянусь, не было никого зверя на дороге. На нас напали чёртовы вороны! Я направилась к машине, чтобы внимательнее осмотреть её, но тут Катя схватила меня за руку.

– Не надо, оставь. С нами же всё хорошо, с машиной завтра разберёмся – умоляюще, будто на последнем издыхании, пролепетала она. В мыслях не вязалось. Как Катя могла так спокойно отреагировать на аварию с её любимым Гюнтером? Я не узнавала её.

– Кать, с тобой точно всё нормально? Может, ударилась сильно?

– Нет, Ариш, всё хорошо! Пойдём скорее, а? – натянуто улыбнулась подруга и вяло потянула за собой на дорогу.

Мне не хотелось спорить, но чувство того, что что-то неладно не отпускало меня. Повернув голову назад, я силилась запомнить каждую деталь аварии – смятый перед, разбитое лобовое стекло и что-то … тёмное на серебристом кузове? Хотела было дёрнуться, и всё-таки осмотреть Гюнтера, но тут по спине пробежали мурашки. Я чувствовала обжигающий гневом взгляд. Взгляд Яна. Злые жёлтые глаза, казалось, могли пригвоздить меня к земле. Но и я не робкого десятка. С прищуром взглянула на него и одними губами произнесла: «Я слежу за тобой!».

Наглец усмехнулся и взял Катю под руку – так, чтобы она опиралась на него. Защитник долбанный! Я побрела за ними, но чуть поодаль. Не хотелось лишний раз быть около него. Возле него будто сил лишаешься, будто энергию медленно выкачивают. Уж не знаю, чем Белобоковой так приглянулся этот мрачный эмо-бой, но мне он не нравится. Какой-то он не такой. С гнильцой.

Мы неспешно брели вдоль пустой дороги. Движения Кати были всё медленнее и плавней. Она еле перебирала ногами.

Ночной ветерок приносил прохладу, а луна, что скрывалась за облаками, едва заметно освещала путь. Здесь, вдали от шума столицы можно было услышать настоящую природу. Такой, какая она есть – с писком комаров, с шумящими листьями деревьев, с яркими запахами полевых цветов и горькой полыни. Тут я наконец-то могла дышать полной грудью, попытаться если не забыть, то хотя бы отвлечься от прошлых отношений. Но что-то внутри, в самой подкорке головного мозга твердило: «Не будет тебе здесь покоя! Ты его не заслуживаешь!».

Каждый раз, когда лезут ненужные мысли, я достаю телефон. Связи всё также нет. Решила включить фонарик, не хотелось бы по дороге упасть в яму и переломать себе ноги. Тут на экране отобразилось время 21:21. Как это явление называют в нумерологии? Вроде, зеркальное или ангельское число.

Я невольно усмехнулась. Если бы озвучила свои мысли сейчас, то Катюшка меня бы тотчас же осадила. Несколько не понимаю столь ярый скепсис по поводу мистического и неопознанного. Она же росла в такой среде, в деревне, где буквально каждая вещь в доме пронизана определённой энергией. Неужели она не чувствует, что дома живут своей жизнью, домовой прячется за печью, а в лесах ощущается присутствие чего-то исконного, древнего? Когда-то она сама вызывала Пиковую Даму, да и гадать любила. Ах, да, до того происшествия на Рождество. Что там произошло, не знает никто, кроме неё самой.

Тут я почувствовала кожей, что за нами наблюдают. Я оглянулась по сторонам. Вокруг всё также – с одной стороны поле, с другой стороны лес. И внезапно меня осенило. Эти взгляды ощущаются из-за деревьев. Боятся подойти ближе. Кто же там?

Фонарь на телефоне внезапно погас, а само устройство выключилось. Я попыталась включить его несколько раз, но без толку. Зарядка села, хотя она была по крайней мере на половину заряжена. Я выругалась себе под нос и окликнула ребят:

– У кого-нибудь телефон работает? Мой внезапно отключился. Свет нужен.

Катя оглянулась на меня с какой-то несвойственной её заторможенной реакцией. Недоумённо взмахнув длинными ресницами, она медленно по слогам протянула:

– Те-ле-фон?

– Кать, что с тобой? Ты себя странно ведёшь.

– Не тронь её. Той вещи у нас с собой нет, – отчеканил Ян, сжимая ладонь девушки сильнее. Белобокова будто в трансе находилась – слушалась и повиновалась этому странному типу.

Необъяснимая покорность и беспрекословность Кати по отношению к Яну меня взбесили. Раздражённость сменилась злобой. Этот хмырь то и дело ошивается возле неё, отчего она себя ведёт словно безвольная марионетка. Что вообще происходит? Я догнала голубков и вцепилась в плечо подруги. Так дальше продолжаться не может. Точно что-то подмешал или вколол ей, пока я была без сознания.

Катя испуганно качнулась от моего прикосновения, а Ян дёрнул её обратно в свою сторону. Будто клещ вцепился в добычу и пустил свои токсины в кровь. Вот только я не отдам её.

– Ты что творишь? Отпусти её! Извращенец! – крикнула я, пытаясь подобраться к подруге.

– Она не принадлежит тебе. Пусть сама выбирает, кто её душе мил, – прошипел парень, обнажая зубы. Но то была не улыбка, а оскал. – Ну же, милая, с кем пойдёшь?

Затуманенный взгляд девушки устремился на парня. Она открыла рот, но тут же его закрыла. Внезапно стало тихо. Будто невидимый купол заглушил все звуки. Даже стрёкот кузнечиков и шорох трав исчез. Я напряжённо сглотнула густую слюну, надеясь, что просто заложило уши, однако тишина никуда не пропала. Катя всё так же стояла на месте, не решаясь что-либо произнести.

Его фигура словно стала ещё выше и мрачнее. Длинные тени расходились отростками в разные стороны. Бледное лицо исказилось гримасой ярости, а глаза засветились как у кота в темноте. Я почувствовала прямо-таки могильный холод, пробежавший по земле. Ян обнял Катю со спины, но объятия не были полными нежности, нет. От них веяло угрозой. И смертью.

Я бросилась на парня со всей силой, что у меня осталась. Накинулась словно кошка. Резко и с ногтями. Тот не ожидал такой прыти, и я повалила его на пыльную дорогу. Вцепилась в лицо и, едва дотронувшись до кожи, в испуге отпрыгнула назад. Его лицо ледяное словно у покойника!

Ян, будто признав поражение в битве, но в войне, отступил назад к лесу. Его глаза недобро блеснули, а чёрные волосы облепили лицо. Деревья расступились перед ним, обвивая ветвями – приняли его, скрывая от посторонних. Он исчез. А затем раздался угрожающий шёпот в голове: «Она принадлежит мне. И ты ничего с этим не поделаешь!».

Живот болезненно скрутило в узел от пережитого страха. Причем не за себя, а за Катю. Я прижала к себе ничего не понимающую подругу. Она устало облокотилась на меня, несмотря на то что выше почти на голову. И тихо выдохнула.

Звуки вернулись. Сначала до нас донёсся лай собак, а затем и голоса людей. Оглянувшись назад, я заметила идущие фигуры. В темноте нельзя было разглядеть из количество. Паника быстро накрыла меня и также быстро отпустила. Толпой оказались жители Старых Костюшек, часть из которых я уже видела – сосед Добронравовых с фонарём, мечтательная соседка Нина и родственница в платье с клубничками, а во главе группы шли бабушка и дедушка Кати. Остальных людей не знала. Омрачённые тревогой лица прояснились, стоило им заметить нашу процессию. Осознание того, что с этим клещом я больше не одна и подмога рядом, придало мне сил. Я закричала во всё горло:

– Сюда! Скорее!

Группа местных жителей ускорилась, а я подхватила Катю под руку и потащила её в сторону людей. Она потихоньку начала приходить в себя, будто проснулась после длительного сна. По крайней мере, взгляд стал осознанным. Тем временем встревоженные местные подошли к нам.

– Катенька! Арина! – словно раненая волчица, всхлипнула Мария Ивановна и бросилась вперёд. Пожилая женщина схватилась за сердце и упала на колени. Дедушка Кати быстро подхватил её и помог встать.

– Господи Иисусе, да у них кровь! – прошептали в толпе.

– Маруся, твою дивизию, подымайся! Живы наши деуки, всё хорошо с ними, – успокаивающе прижал к себе супругу Геннадий Викторович. – Ну подумаешь, лбы рассекли, так до свадьбы заживёт.

– Девочки, с вами точно всё в порядке? – спросил кто-то из местных. Не дожидаясь ответа, на нас накинули тёплые кофты.

Бабушка Кати крепко обняла внучку и тихо, едва слышно сказала:

– Слава Богу, тебя не постигла судьба Раи. Ты жива и здорова.

Подруга будто очнулась от сна и недоумённо уставилась на поникшее от горя лицо. Но вместо неё спросила я:

– Что за Рая?

Мария Ивановна перевела уставший взгляд на меня и ответила, поправляя взъерошенные волосы Кати:

– Моя старшая сестра. Она пропала ровно пятьдесят лет назад. Здесь, в Старых Костюшках.

Я с сочувствием посмотрела на пожилую женщину и сказала, что мне очень жаль. Казалось, боль утраты никуда не делась даже спустя полвека. Жутко. Не хочу даже представлять, каково это. Решив оставить родственников Кати с ней наедине, обратилась к остальным людям:

– Вы не видели парня, который был с нами? Ян его зовут, темноволосый, высокий такой. Он себя странно вёл и, похоже, пристаёт к Кате.

Соседка Нина удивлённо воскликнула:

– Парень? Ян? Нет тут таких, вы вдвоём рука об руку шли.