- -
- 100%
- +
Значит, он привел меня в сердце врага. В его дом! Однако месть затихла, улеглась на дне сознания. Я внимала каждому слову, ощущая сильнейшую привязанность к этой истории.
– Началась схватка. Кровь заливала красные реки Райлана. Сотни, тысячи… – Лицо Аастора дернулось. – Ты не представляешь, на что способен убийца на твоих плечах! Но Далсон проигрывал. Руун – потомок самого великого Тандара! Магия в его крови от богов! Но потом… Далсон обманул всех. Он отвлек Рууна ложным нападением на деревню, а сам пришел в его дом.
Во мне вскипел гнев. Кровь жидким железом потянулась по венам, заставляя глаза гореть. Тени зашумели, но я изо всех сил держала их на поводке.
– Их убили, – горько проговорил Аастор. Тени злыми иглами обволокли его. – Тогда Райлан содрогнулся. Столько боли, столько крови, и это стало последней каплей. Горы завыли, лавы Бираля начали извергаться, а через проломы потекла тьма Дальшах. Реки и озера поднялись и обрушились на Далсона. А Руун обезумел. Он прибыл домой и увидел порезанную на кусочки жену и дочь. Когтями он разорвал Далсона на куски, хотел взять меч и покончить с инурийцами. Ведь это они заставили Далсона прийти к нам! Ты знала?
– Инурийцы не могут приказывать Меках, – осторожно и даже слишком мягко произнесла я.
Аастор быстро развернулся ко мне, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от моего лица.
– Ты знала? Знала и все равно помогала им? Защищала? Встала на их сторону, зная, что они решили уничтожить нас?! Ты хоть представляешь, какое влияние инурийцы сейчас имеют в мире? Сколько в их подчинении планет? Сколько они погубили, заставляя служить?
– Не знаю. Я не успела узнать! Потому что вы напали. Там был мальчик, Аастор. Он болел болезнью Духа. Его отец ушел на войну. У него есть сестра! Маленькая худенькая девочка. – Я шагнула к Аастору ближе. – Я чувствовала их здесь. – Моя рука легла на сердце. – Они мечтали не о том, чтобы убить дэволов, они просто хотели вернуть папу домой! А когда пришли вы, я перестала их чувствовать! Я даже не знаю, что с ними! Там были девушки, что только-только начинали жить, старики. Они все хотели закончить этот кошмар! Они хотели успокоения! Но вы просто уничтожили невиновных!
Во взгляде дэвола что-то мелькнуло. Сожаление?
– Уже слишком поздно об этом говорить. – Аастор развернулся, чтобы уйти, но я схватила его руку, останавливая.
– Нет, не поздно! Открой глаза! Вы думали, что боролись со злом, но теперь это зло – вы! Далсон и меч – вот кто был вашими врагами. Поверь мне, меч сводит с ума! – крикнула я. – Он меняет и уничтожает! Посмотри… посмотри на меня! Руун обезумел, он жаждет крови! Он ничем не лучше Далсона.
– Не смей так говорить, – прорычал Аастор.
– Ты знаешь, что я права. Вы монстры, Аастор. Монстры!
– Они могли оставить нас в покое! Но они убивают нашу планету! – Аастор не мог перестать кричать. – Они натравили на нас очередного убийцу! Тебя.
– Возможно, поэтому нужна была я.
– Что?
– Потому что я не родилась от ненависти! Я чужая здесь и могу увидеть всю картину в целом.
– Ты такой же монстр, как и мы. – Вновь горечь. – А, возможно, и хуже. Думаешь, я хотел приходить за тобой, Дарин без клана? Безумная дэвольша? Думаешь, мы хотим искать с тобой союза? Нет! – Покачал головой Аастор. А мне отчего-то сдавило грудь. – Райлан не переживет еще одного Далсона. И если мне придется пасть на колени перед тобой, – брезгливо выплюнул он, – ради защиты моего народа. Я это сделаю.
– Мне нужен Руун.
– И все?
– И месть.
– Всем нам?
Он смотрел испытующе. Ждал моих слов, будто они были приговором и решением.
– На моих плечах бремя. Я не могу отказаться от судьбы. Меч… имеет свойство подчинять. Боги хотели остановить войну, значит, я это сделаю! Смерть Рууна решит многое.
– А смерть их верховного? Неужели ты настолько слепа и не видишь правды?
Тяжело вздохнув, я сосредоточилась на всем, что знала, что успела увидеть. Притворяться, что я не осознавала всех странностей на Инуре – глупо.
– Я разберусь со всем, Аастор. Но только при одном условии.
– Руун?
– Руун, – я кивнула. – И ты.
Аастор моргнул, а я, обогнув его, двинулась вперед.
– Почему мы так похожи? – Я сменила тему.
– Кто? – Аастор не сразу включился в разговор.
– Люди и дэволы.
Мимо пробежала девочка. Две толстые косы били ей по спине, круглое сытое личико и румяные щеки на бледной коже. На бегу она посмотрела на незнакомую гостью и чуть не запнулась. Бросив широкую улыбку, помчалась дальше.
Сердце кольнуло. Будь у нее светлые волосы и голубые глаза, она бы смахнула на Джессику в детстве.
Стало больно дышать. Мир закружился, обещая прижать меня к земле.
Нет, нет, нет. Только не сейчас. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Забери эту боль.
– Ты не человек, ты дэвол. Боги так или иначе – братья и сестры. Мы похожи на них, а они – друг на друга.
– Почему нет мужчин? – продолжила я сыпать вопросами, лишь бы не падать в бездну.
– Война унесла их жизни. Война и ты.
Впервые с момента обращения я ощутила что-то смутно похожее на сожаление. Я лихорадочно соображала, что же сказать, как вдруг из домика прямо перед нами вышла высокая женщина лет шестидесяти, рядом с ней две явно младше. Они не смотрели на нас, но я могла легко рассмотреть их. Мой взгляд сосредоточился на женщине старше.
Морщины тронули ее кожу, но она выглядела благородно и красиво. Черно-угольные волосы собраны в косу вокруг головы, откуда росло два небольших рога коричневого цвета. Вытянутый нос и выпирающие скулы. На ней черный костюм, немного испачканный в пыли. Сверху накинута кофта с длинным рукавом, в которые, как мне кажется, она любит кутать руки. Она передала какому-то мальчишке тазик, полный посуды. Встряхнув ладони, она действительно закутала их и обернулась к нам.
Дэвольши рядом с ней уже давно смотрели на нас. Они обернулись в боевые формы.
Женщина произнесла:
– Аастор! Ты вернулся, мой мальчик! – Широкая улыбка – эта улыбка… – мягко растянулась на губах. – Мы так тебя ждали! Обед уже готов. А кто твоя гостья?
В этот момент произошло сразу несколько вещей. Наши взгляды встретились, и мое тело будто пронзило копьем. Сердце заныло, нутро закричало. Женщина пошатнулась, ее рот широко раскрылся, и она прикрыла его рукой.
Дэвольши зарычали и кинулись на меня, но я не могла дать отпор, потому что падала на землю. Мои тени взвыли, притягиваясь со всех уголков Райлана. Дэвольши легко могли убить меня, но вперед вышел Аастор, вставая на их пути.
– Как ты похожа на нее. На мою Пайран! – Из глаз женщины брызнули слезы. – Не может быть! Не может…
Теперь и она упала на колени. Ее глаза сузились и почернели. Рыдания вырвались наружу, ударяя меня током.
– Это ты? – Сквозь боль спросила женщина. – Но ты же мертва! Как это возможно? Дарин? Дарин!
Наши ладони потянулись друг к другу. Но когда пальцы соприкоснулись, из меня вырвалась чернота, охватывая всех вокруг и погружая в хаос. Кто-то кричал, но моя голова звенела так сильно, что ничего, кроме глаз женщины, я не видела. И стоило ей произнести:
– Моя Дарин, моя кровь… Ты жива.
Как меня утянула тьма.
Глава 4
Иногда я задумывался, для чего же наш Первый связал себя с мечом? Почему именно Инурийцы должны были принести столь великую жертву? Для чего на самом деле нужен меч?
Из личных записей Верховного Инуры.
Игнар
Шаги сотрясали скелеты разрушенных зданий.
Тонкие струйки дыма поднимались, обвивая Инуру. Небо затянул серый туман, воздух душный и горький, он заставлял задыхаться. Даже если заткнуть уши, невозможно избавиться от криков семей умерших, от мольбы пострадавших. Где-то догорал огонь. Маленькой горящей рукой он сметал домишки, придавал тела праху. Солнца, очнувшись, выжигали сильнее, чем обычно. Будто ненавидя нас за все, что произошло с их планетой. Инура. Разломы не пропали. Отныне это шрамы. Доказательство – ничто не вечно. И даже мир, где Богиня Такал нашла себе пристанище, не защищен.
Как дэволы решились на это? Как знания о Рууне не дошли до нас? Как армия тех, кто клялся жизнями, так быстро сдалась и сбежала?
Вопросы. Вопросы. Вопросы.
Я все потерял. Счастье всегда казалось недосягаемым. Вот оно в моих руках, а потом исчезло, утекая сквозь пальцы.
Теодора… Моя Теодора… Дэвол.
Наша Меках – монстр из сказок, которыми пугали детей.
Я так долго испытывал ненависть к этим существам, а теперь Теодора одна из них. Смеется ли Богиня надо мной?
«Твое предназначение столь велико, что расскажи тебе о нем сейчас, ты не поверишь. Я вижу, что приготовила тебе судьба, и это тревожит меня. Держись ночи, она укажет тебе верную дорогу. Игос, ты должен быть сильным. Должен стать оружием, неподвластным никому».
Эти строчки – единственное, что осталось от матери. Тонкие дневники, хранящиеся в библиотеке. Будучи предсказательницей, она часто вписывала все, что ей виделось, в книгу.
И ты была права, мама! Я не хотел верить. Не верил, что все это происходит со мной! Почему же ты не объяснила, не подготовила?
Стены Храма не внушали благоговение. Они никогда не значили для меня столько, сколько должны. Но теперь по смешной иронии он походил на меня.
Разрушенный, покинутый и горящий.
Чудовище выло. Оно хотело свободы, бросить все и бежать за Теодорой. Но брат нуждался во мне. Я должен помочь. Как? Я не знал, но ощущал потребность оказаться рядом с ним.
Я вошел в разрушенный молитвенный зал. Осталась лишь крыша и одна стена, поэтому нас скрывала тень. Свечи расставили прямо на полу, чтобы немного осветить пространство.
Я нашел глазами всех, кого отныне хотел убить: командиров, покинувших поле боя, хранителей, обязавшихся стоять рядом и защищать, Кловисса, подпирающего стену. Он хмурился, а я не скрывал презрения.
Наверное, выглядел я ужасно. Лицо залито кровью, волосы измазаны и засохли клочками, одежда порвана. Но главное – обезумевший от потери взгляд. Я окинул всех, запоминая. Каждый трус, каждый предатель поплатится. Но сейчас… Сейчас я нужен брату! Глубоко вдохнув, я повернулся к тому, ради которого здесь все собрались.
Имран стоял на коленях у большого алтаря поклонения Такал и беззвучно шевелил губами, повторяя молитву. Джессика… лежала на возвышении, вокруг стояли свечи, тело накрыли белой тканью. Спертый воздух разносил аромат смерти.
Слезы на лице брата уже высохли, но горе так сильно пропитало его, что пространство трещало.
Я подошел ближе.
То, что я сначала принял за усталость, оказывалось предвестником скорой смерти. Пурпур кожи исчез, теперь она серая. Ромбы почти пропали, в волосах тусклые седеющие пряди.
– Ты умираешь, – мой голос разнесся эхом, окутывая всех обреченностью.
Имран, покачиваясь, повернулся ко мне. Губы не переставали шевелиться.
– Мы не можем понять, что с вашим братом.
Тихой поступью ко мне подкрался бальзаиц. Один из расы умнейших. Их покровитель Ламал, брат Такал, созданный из одной с ней сердцевины. Их интеллект невообразим, они хранят в своей голове знания размером в тысячи лет. Большинство из них служат при дворах советниками, лекарями и послами. Этого звали Нуука, один из главных целителей Инуры. Лысый, с синей кожей, в грязном балахоне он стоял, пряча ладони в рукавах.
– Он связан с ней душой, – я не стал юлить и уходить от правды. Надоело.
– Тогда да. Да. Да… Да! Действительно, интересный случай! Давно такого не видел. Надо подумать. Продумать.
Нуука, как и любой бальзаиц, отличался безумием и маниакальностью. Они могли обрабатывать сотни мыслей в минуту и постоянно озвучивать их. За ними невозможно успеть, пока они сами не остановятся. Но сейчас я был не в силах выдержать это.
Я бросил на него красноречивый взгляд, от которого Нуука немедленно запнулся.
– Что ты сказал, мальчишка?!
Кловисс встрепенулся и вспомнил, что он наш Верховный. Мальчишка. Стук собственного сердца отдавался в ушах. Зверь гремел цепями.
Развернувшись к нему, я едва не прорычал следующие слова:
– Я сказал, что Имран Дарне-Варгу поделил душу со своей парой!
Кловисс скривил лицо, слыша все пренебрежение, что я вложил в тон. Он не ответил мне, обращаясь к Имрану.
– Как ты мог?! Ты же знаешь, это запрещено законом! Ты же Хранитель! Ты должен был занять мое место! Я воспитывал тебя честолюбивым, умным! А ты повел себя, как глупец…
Тирада проходила на глазах у других, но те не выказывали никакого изумления. Ведь подобные порицания во всеуслышание – норма для нашего дяди.
– Я не мог по-другому. – Первые слова брата произнесены гласом старика. Ему осталось совсем немного.
Я потерял Теодору, а теперь потеряю еще и Имрана. Моего брата, друга, защиту… мою семью. Хотелось закричать, но я прикусил щеку. Сладкая кровь помогла на время собраться. Но еще немного, и я…
– Не мог? Эта девка – человек! Теперь ты обречен!
– Заткнись!
Я не сразу понял, что это слетело с моих губ. Но вот я смотрел на Кловисса и говорил. Меня трясло, мышцы сводило судорогой от попыток сдерживать гнев.
Кловисс сощурился, оглядев меня сверху вниз. Что-то мелькнуло на его лице. Он явно задумал меня наказать. Возможно, прямо здесь. При всех.
Но откуда-то в Нууке проснулась смелость, и он шагнул вперед.
– Я… Я знаю, как спасти Хранителя Имрана.
– Как?! – рявкнул Кловисс.
– Есть ритуал. Не многие решались на него, ведь его одобрить может только Такал. А встреча с таким пугала. Разделенные душами могут поддерживать жизнь в друг друге. Девушка будет жить за счет запаса энергии и силы Господина Имрана, а значит, это сократит его жизнь на многие года. Но и женщина проживет дольше обычной человеческой жизни.
– Я согласен! – В глазах брата блеснула надежда.
Горе сломило его разум, но теперь ясность теснила тьму в глазах.
– Вы сошли с ума! – сказал Кловисс.
– Что для этого нужно? – спросил я.
– Нужны Ее Жрицы. Все.
– Эрни! – позвал я.
Молодой Хранитель, которого не было на битве в силу его возраста, приблизился ко мне. Он не сбега́л, поэтому отчасти я мог ему доверять. И не желать убить.
– Найди Жриц. Иди в женский Храм и приведи их. Расскажи им все, сделай что угодно, но приведи!
– Я… – Он запнулся, бросив взгляд на Кловисса.
Но я рявкнул, ощущая, как терял над собой контроль:
– Бегом!
И он послушался. Развернувшись, он помчал прочь.
– На что мы обрекли свой род? Чем же мы так прогневали Богиню? – сокрушался Кловисс. – К чему это приведет? Собираетесь разбавить наш род человеческой кровью?! Вся магия, все, что я сделал для этой семьи, все падет!
– О чем ты думаешь? – Я развернулся к нему, не совсем понимая, есть у этого существа сердце. – Лучше пусть Имран умрет? Пусть моего брата не станет?
– Сдержи свое красноречие, мальчишка! Не забывайся, кто перед тобой!
Пульс участился, грудная клетка сжалась. Меня раздирала дрожь. Даже родная кожа показалась чужой. Магия рвалась, пыталась освободиться. Мой зверь наготове. Боль, надежда, потеря, разбитое сердце… Все смешалось, встречаясь волной и ударяя о скалы напускного спокойствия. На глаза выступила влага. Я будто видел все наяву: как ее глаз разбился, как Джессика падала ничком, как мой брат терял нить, связывающую его с жизнью.
Все резко прекратилось, и мир уменьшился до этого зала, до самодовольных глаз Кловисса, который думал, что победил. Возможно, так и было, не произнеси он следующие слова:
– Иногда место надо указывать всем. Тебе, твоему брату и даже девчонке Меках! Мы симбиоз, но не рабы. А ей в голову ударила слава, но теперь хоть понятна причина такой натуры. Дэволы – гниль, которую нужно искоренить! Я не знал, как найти на нее управу, но Велассия удобно подвернулась под руку.
Веки закрылись. Я вдохнул, набирая полную грудь воздуха.
– Теперь девчонку надо убить. Нужно как можно быстрее найти нового Хозяина. Пока дэволы слабы.
Хранители, командиры, слуги, все здесь и слышали его слова.
– Пошли вон, – хрипло произнес я.
Те не двигались, стоя испуганными статуями.
Последняя капля терпения сгинула. Клетка лопнула – зверь на свободе. Что есть безумие, если не желание убить всех и вся, кто имел глаза, уши и рты? Выхватив меч, я направил острие в их сторону. Сталь сверкнула в отблеске пламени свечей.
– Я сказал: «Вон!»
Голос усилился эхом. От меня пошел пар, а может, мне показалось. Но, наконец, все поспешно задергались и быстрым шагом покинули зал. Хлопнула тяжелая дверь. Наступила пронзительная тишина, нарушаемая моим сопением.
– Повтори, что сказал, Кловисс! Повтори мне в лицо!
Не голос, а рев. Не взгляд, а чистое сумасшествие.
Однако дядя не выглядел напуганным и удивленным. Он словно ждал, когда я взорвусь.
– Что ты хочешь услышать, сынок?
Ноздри раздулись, сквозь сжатые зубы со свистом выходил воздух.
– Что ты сказал Теодоре?
– Ничего особенного, лишь то, что ты женишься на прекрасной Велассии. Но знаешь, почему-то она сильно расстроилась. Я бы мог сказать, что мне стало жаль ее, такое лицо у нее было. Разбитое сердце… Потерянная душа…
Силы, что секунду назад были со мной, мигом покинули. Плечи опустились, острие коснулось пола.
А ведь я, несмотря на все, верил ему. Пришел, наивно надеясь, что он услышал меня. Но вновь Кловисс показал, кто здесь хозяин и кто кому подчинялся. Растоптал то, ради чего впервые я решил жить. Даже сейчас его взгляд – снисходительный и чуть печальный – так смотрят на детей, что каждый раз совершают проделки. Он уверен, что победил, взял надо мной верх. Но не в этот раз.
Ни сейчас.
Никогда больше.
– Зачем? – Простой вопрос тихим голосом. Я должен услышать.
– Ты возомнил о себе слишком много. – Кловисс весь подобрался и теперь шел мне навстречу. Он не боялся, возвышаясь надо мной. – Думал, что можешь нарушить то, что обговорено так давно, из-за своей прихоти? Я столько терпел твои выходки, твои проступки, чтобы получить это?!
Кольцо магии Кловисса окружило меня. Она давила, заставляла подчиняться и приклониться. Он смотрел на меня ожидающе, ждал, когда я паду.
– Откуда в вашей семье столько эгоизма? Что ты, что твой брат, что отец.
Сколько нужно секунд, чтобы задохнуться? Сколько минут проходит, прежде чем огонь убивает тебя окончательно?
Зверь, что жил во мне, вскинул голову. Сколько я сдерживал его на поводке? Все это время он рос, набирался сил, но я не давал ему выхода, считая, что есть более достойные, чем я. Но сейчас, будто лава из жерла вулкана, его мощь набиралась огня.
Кловисс отшагнул, презренная улыбка неестественно приклеилась к его лицу.
– Умерь свою силу, мальчишка!
Его магия взбудоражилась, вновь пытаясь завладеть. Но уже поздно.
– Ты все равно падешь! – сказал Кловисс с яростью.
Сколько раз я слышал эти слова? Уже не сосчитать. Я все время убеждал себя, что слаб, что не достоин уважения! Кловисс ломал меня, а потом пытался лечить. Делать игрушку, марионетку, верного подданного. Цепного пса.
Имран, следивший за нами, накрыл тело Джессики своим. Он боялся… за меня. Ведь знал силу Кловисса и думал, что я не справлюсь.
Старший брат, ты даже не представляешь, что за чудовище жило и росло внутри меня! Не знаешь, как оно питалось моим гневом! Не знаешь, насколько я зол!
Магия инурийцев странная и невероятная. Сколько догадок и вымыслов жило в мире. Но никто не знал правды. Она укрывалась, стиралась, за нее убивали. Только мы – инурийцы и Она знали правду о нашей природе. Пустыня, засуха, пустошь – идеально место обитания для таких, как мы. В рядах первых, в самых могущественных, магия невообразимо сильна. В других же спит тихим змеем, ожидая, пока семья окрепнет и взойдет зерно. В нас же – магия не просто большая, она величественна. Наш род, наше право, наша цель – служение Ей.
Мой зверь родился могучим, властным и своенравным. В детстве твердая рука отца любовно наставляла и учила, а материнское сердце согревало. А потом их не стало. Нас забрал Кловисс, внушил держать его на поводке, не давать выхода. Учил контролировать. Наказывал нас. Зверь поселился в клетку, метался и требовал. Он питался моей злостью, ненавистью и обидой.
Пока не появилась она… Теодора укротила его, показала, что возможно любить. Страшного, злого и в шрамах. Она нужна ему. Больше жизни, больше свободы.
Но Кловисс решил, что он Бог и имеет право решать, как нам жить. Как жить мне.
Верховный Мастер Инуры распростер руки.
Тишина на мгновение – секунда перед возмездием. Здание затрясло, но я стоял твердо, не ощущая привычного страха. Свечное пламя неуверенно затанцевало, а потом огненной полоской прыгнуло вверх. По стене позади дяди поползла уродливая тень.
– Кловисс! Не нужно! – крикнул Имран.
Он трепетал, ведь привык приклоняться. Его страхи можно понять, и зверя внутри, что не желал выходить. А мой страх отступал. Я слишком долго боялся. Пришло время заявить, кто я.
Игнар Дарне-Варгу Первый избранный Меках и выбранный самой Такал.
Я больше не склонюсь.
Я буду сражаться.
За себя, за брата и мою Госпожу!
Очертание росло. Глаза Кловисса загорелись. Улыбка растеклась, стала оскалом.
Послышался рык. Я задрал голову, чтобы лучше рассмотреть его.
Надо мной возвышался бестелесный Гивр. Состоящий из сгустков магии, жара песка и силы Верховного Мастера. Длинное, окольцованное тело из черной чешуи блистало синим цветом. Гигантская полупрозрачная морда, окантованная белоснежным жемчугом, раскрылась. Острые зубы размером с руку, истекающие слюной, направлены на меня. Глаза горели ясным красным огнем. У него нету ног, нет крыльев, только массивное тело, на кончике которого красовалось золотое гремучее кольцо. Каждое движение – звон. Он крутился, извивался. Хотел напасть.
– Приклонись, пока дракон не поглотил тебя.
Клетка открылась, и я чувствовал, как он выбирался, как его когти царапали изнутри. Он ждал так долго.
– Ты никогда не видел настоящего дракона, – прошептал я.
Вспышка.
Гивр Кловисса взревел и закружился.
Жар опалил легкие. Чудовище, питавшееся гневом и болью, вышло на свободу.
Кловисс, не сводя с меня глаз, попятился.
Большой исполин, не терпящий пощады. Две мощные лапы опустились позади. Чешуя черного оникса горела настоящим огнем фиолетового цвета. Меня накрыла бестелесная туша. Два заостренных крыла с грохотом пронзили землю. Длинная шея опустила тяжелую голову с рогатой короной. Из глаз валил дым. Он открыл пасть и издал боевой клич, который услышала вся Инура. Упали камни, затрещали стены.
Виверн. Мое чудовище.
Я.
На свободе.
– Игнар… – до меня донесся голос Имрана. Я ощутил грубый толчок в груди, а потом его удивление отразилось внутри меня.
– Это невозможно! – пробормотал Кловисс.
Я не желал разговоров. Ладонь поднялась. Виверн заревел и, расправив крылья, напал на Гивра. Пусть они духовные воины, но сражение магии было реальным. Две силы столкнулись, излучая мощнейшие волны, проходящие по земле. Они кружили друг за другом, а я подошел к Кловиссу.
– Ты не тронешь и пальцем Меках! – Не просьба, а предупреждение.
Кловисс высокомерно хмыкнул, пытаясь удержать остатки своей власти надо мной.
– Вот что ты готов сделать ради нее? Убить своего Верховного? Убить родную кровь? Может, ты ничем не лучше, чем проклятые дэволы?
Рядом духи сражались друг с другом. Это отнимало силы. Но сердце кровоточило, душа рвалась. А значит, Виверну было откуда брать силу.
Они кружили вокруг. Гивр не сдавался, норовил прокусить толстую кожу противника, но у него почти не было шансов. Виверн слишком долго сидел на цепи, и он голоден. Распахнув пасть, Виверн прокусил туловище врага. Кловисс дернулся и сделал шаг назад к стене, а я, наоборот, к нему.
– Ради нее я готов на все. Помни это, Кловисс. Я не стану свергать тебя, мне это не нужно. – Виверн заревел, Гивр упал, свернувшись кольцом. – Но помни все, что сейчас произошло! – Я крепко сжал кулаки. – А пока нам нужно вернуть Джессику, остальное не имеет значения. Пока!
Я повернул голову в сторону брата, не желая смотреть в глаза Кловисса, полные призрения. Виверн нехотя повторил за мной. Он еще не нагулялся, но я чувствовал жуткую слабость, а впереди предстоял обряд.
– Эта дэвольская шлюха недостойна такой чести!
Виверн взревел.
Рука сама толкнула Кловисса, и он врезался в стену, не успев опомниться. Я сжал его шею, лишая воздуха. Гивр попытался накинуться на меня, но Виверн отбросил его и с остервенением вгрызся в горло. Сотканный дух изворачивался, хныкал, но я не отпускал. Глаза Кловисса дико вращались, он попытался ударить меня в локоть. Надеялся, что сможет, но я только усилил хватку, наваливаясь всем телом.