- -
- 100%
- +
Дэвол громко вздохнул и опустился рядом со мной. Я настороженно уставилась на него.
Аастор смотрел вдаль, сидя прямой, как стрела. Каждый его мускул был напряжен. Маленькая тень играла в его пальцах, пока он вращал их верх-низ.
– Значит, ты та самая Дарин. Получается, мы знакомы, – тихо произнес он, не видя моего замешательства. – Ты помнишь меня?
Он спросил это с такой надеждой в голосе, что меня передернуло. Кто он?
– Нет.
– Моя мать, – он поднял глаза к небу, алые лучи подсвечивали светло-карие глаза, – тоже была шаманкой. Они с твоей дружили. Может, даже были лучшими подругами… Я не знаю. Но Линетт часто говорит об этом. Мы с тобой… можно сказать, были друзьями.
– Друзьями? – глухо повторила я.
– Понимаю, в это трудно поверить. – Он оглядел меня с ног до головы и наигранно поежился. Я закатила глаза.
– Впрочем, смотря на тебя сейчас и накладывая картинки из прошлого, разница не так и велика.
– Сколько же тебе лет?
– Я старше тебя на пять.
– Это по… Райлану?
– Нет, по Земному.
Еще вчера он презирал все, что связано с человечеством, а теперь сам стал говорить понятнее для меня.
– Значит, ты помнишь меня еще ребенком?
– Да.
– И какой я была?..
Опасный вопрос. Он пробуждал то, что я решила прятать. Мои раны никогда не заживут, но может, если я буду притворяться, что ничего не произошло, смогу продержаться, пока не найду Рууна.
– Чокнутой, – широко улыбнувшись, сказал он. – Меня заставляли, как старшего, следить за тобой. Ты лезла во все дыры, расщелины, заползала на все деревья. Своими тенями ты пугала животных и других детей. Настоящее наказание.
По тому, как он говорил и смотрел, я догадалась, он скучал по той девочке. Аастор верил, что она умерла. Возможно, даже винил себя в том, что не уследил.
– Ты понимаешь, что она не я? – Я вновь вспыхнула. Все видели во мне кого-то другого. Линетт – потерянную любимую внучку. Аастор – подружку из детства. Но я ничего не помню о той себе. Я другой человек, другая личность. Одинокая, злая и разбитая.
– Понимаю. Оттого не жалею, что пытался убить тебя. И попытаюсь снова.
Дэвол посмотрел мне в глаза. Он говорил честно, не скрывая истинного отношения. Это лучше, чем глупая ностальгия или требование соответствовать его воспоминаниям.
– Приступим?
– К чему?
– Бираль, какая ты тупая… К преображению!
– Прекрати оскорблять меня! Иначе…
– Иначе ты скормишь меня своим теням, я это помню. – Он скривил рожу, выпятив губу. Его нисколько не пугали мои угрозы, да и сама я, если признаться, не говорила всерьез. Но проучить его захотелось на каком-то подсознательном уровне.
Поэтому, когда Аастор переместился, маленькая тень сбежала с дерева и ухватила его за ногу.
– Какого…
Договорить он не успел, потому что весел вверх тормашками. А тени-малышки бегали и скакали вокруг него. Одна – особенно развеселившаяся – загоготала ему прямо в лицо беззубым ртом.
Чтобы сдержать улыбку, мне пришлось поднапрячься. Кашлянув, я дала теням неслышный приказ отпустить их добычу. Но когда Аастор приземлился с рыком на пол, его собственные черни выпрыгнули из тени деревьев и пытались догнать мои. Как собаки они кружили вокруг нас. Его кусали моих, но, кажется, им это только нравилось. Под сумасшедший хохот они бегали по лесу.
– Ты подлая, глупая…
– Как они могут существовать отдельно от нас?.. – изумленно спросила я, смотря им вслед.
– Твоя магия не тени. Магия – это способность взывать и управлять ими. Но должен признаться, такого, как у тебя, я еще не встречал.
Поднявшись, Аастор отряхнул штаны и что-то причитал на непонятном языке. Пронзая меня взглядом, он будто разгадывал головоломку.
– Почему я понимаю тебя? Всех дэволов, еще когда была… другой.
– Ты всегда была дэволом, – поучительно сказал он, но я отмахнулась, ожидая услышать ответ на свой вопрос.
– Есть единый язык и наш истинный древний. Боги приняли решение общаться на едином, это произошло тысячи лет назад, но и свой родной мы не забыли. Твои инурийцы как-то с тобой общались? – Я кивнула. – Они вшили что-то в твое тело. Чувствую инородность. С того момента, считай, ты стала частью одной сети. Если тебе так проще.
– Почему тогда люди не понимают вас?
– А люди верят в своих истинных богов? Начальных покровителей? – Я захотела ответить, но Аастор перебил меня. – Их первоначальные ушли. Они перестали им поклоняться, избрав новых. Обида богов лишила все существо человеческого мира магии. – Он сел напротив. – А теперь прекращай болтать и давай приступим. Дай руки. Не кривись, поверь, мне противно так же, как и тебе.
– Ты так часто повторяешь это, что мне кажется, что все совсем наоборот.
– Не льсти себе.
– Давай начнем! – Не выдержав, я схватила обе его ладони. Теплые и шершавые.
– Что тебя расслабляет?
– Не знаю. Больше… не знаю.
– Соберись!
Вопрос показался мне смешным. Расслабляет… ничего. Копать вглубь себя не хотелось. Я и так знала, что там. Бездна с искрящимися глазами, готовая поглотить меня. В ней пряталось все: скорбь, боль, разбитое сердце, чувство потери, одиночества и отчаяния. А поверх пластом легла разрушительная ярость. Она укрывала щитом мои чувства.
Я не могла расслабиться, ведь тогда мой барьер рухнет, и все станет реальным. Значит, такого успокоения допустить нельзя. Но может, подойдет расслабление физическое?
На ум сразу пришло воспоминание об озере. Когда кровь стекала по моим рукам, я ощутила невероятное облегчение. Но говорить об этом Аастору, да и кому-либо не хотелось. Поэтому я честно призналась:
– Это трудно.
– Может, есть места, где ты чувствовала себя спокойно? – Вновь попытался Аастор.
– Я… то есть другая я – прежняя… – Руки Аастора крепче сжали мои. – Ей нравилось плавать. Но я – нынешняя… мне нигде не спокойно.
– Попробуй представить себя под водой.
– Я же говорила, теперь это мне не поможет.
– Просто попробуй!
Я закрыла глаза, понимая бесполезность данного действа. Но раз Аастору нужны наглядные доказательства, я покажу ему, что его метод не работает.
Я представила воду, тяжесть меча за спиной замаскировала под груз акваланга. Вспомнила пузырьки над головой. Безмятежность глубин. К моему удивлению, начало получаться. Но тут же картинка сменилась другой. Когтистая черная рука сжимает почти мертвого Кевина. Вместо спокойствия я ощутила страх.
– Дарин! – послышалось сквозь толщу воды.
Но я не обратила внимания на этот крик. Меня несло туда, где моей душе захотелось укрыться. Я не поняла, как оказалась в этой комнате. Комнате Игнара. Лежала на его кровати в пушистом одеяле, оно так пахло им. Цитрусом и пустыней. Сладкий апельсин вперемешку с песками. Кровать сохраняла тепло… его тепло… Все задрожало, и картинка видоизменилась. Теперь я на поляне, лежу на пледе, а передо мной горит небольшой костерок. Аромат пустыни только усилился, и я услышала отдаленное, тихое и такое желанное:
– Теодора.
Его голос. Он стоял позади меня. Если я обернусь, увижу его лицо, улыбку и ярко-фиолетовую кайму.
– Игнар…
Но вдруг сгустились тучи, я поняла, еще немного и все оборвется. И я побежала. Побежала прочь от этого воспоминания, от чувств, что они вызывали во мне. Я бежала сквозь пески и деревья. Я не различала дороги, пока не упала на коричневую траву.
Теперь я лежала в корнях того самого дерева, на котором высечено проклятые слова влюбленных. Ветви красных деревьев шумели и пели. Они шептали мне. Обещали защитить и уберечь от бед. Корни укрыли меня, как одеяло. Листья присыпали тело. Я привалилась к стволу, и он, будто отвечая мне, придвинулся ближе. Я врастала в его кору и ощутила спокойствие.
– У тебя получилось.
Голос Аастора выдернул меня из транса.
– Ты смогла.
Глава 9
Самые сильные дэволы имеют своего Протектора. Тень выпущенную самой Дальшах для защиты. Не каждый дэвол способен достичь мастерства и уровня силы для защитника из самой Колыбели. Но бывали случаи, когда только вышедшие из чрева получали подарок Дальшах.
Из летописей Райлана.
Я открыла глаза. Зрение затуманилось или, правильнее сказать, вернулось в прежнее состояние. Ладони уменьшились и теперь утопали в руках Аастора.
– Пока ты не привыкла, удерживать это состояние будет труднее, но со временем ты освоишься, и облик будет появляться, только когда нужен.
Он хотел освободиться, но я не позволила, резко притянув к себе.
– Аастор… скажи… Скажи мне, какого цвета мои волосы?
– Черные, – непонимающе ответил он.
Неосознанно ладони стиснули его. Губы задрожали, и у меня не получалось успокоить сердцебиение.
– Мои глаза… – От надежды в своем же голосе мне стало тошно. – Они все еще черные?
– Да, – будто догадываясь о причине расстройства, тихо ответил дэвол.
Дрожь охватила все тело. Мое обличие, эта слабая, никчемная личина, мало того что не могло сдержать горя, так еще и не вернуло прежний вид.
– Дарин! Успокойся!
Я вырвалась с громким вздохом. Так больно… Ладонь легла на грудную клетку.
– Хватит! – крикнула я. То ли себе. То ли ему.
Руки вновь менялись, превращаясь в когти. Я ощущала вены на лице. Они наливались, густели и становились больше. Вновь исчезали.
– Так нельзя! Нельзя находиться в облике постоянно! Ты должна контролировать магию, а не она тебя!
– Не могу! Не могу…
Аастор не понимал! Дело не в тенях. Дело в том, что творилось в душе. Она кровоточила, вопила, молила уберечь.
Я упала на землю, метаясь в ужасной агонии. Тени, ощутив мою беспомощность, кружили вокруг. Они уговаривали вернуть им Хозяйку.
– Дарин!
Крик Аастора пробивался сквозь шум мраков. Они не желали отпускать, как и я расставаться с ними. Быть в облике чудовища нравилось мне больше, но та другая я, пусть и страшилась мучений, отчего-то не заползала обратно под камень, где пряталась прежде. Человечность находила свой путь, просачивалась в любую щель.
Злая, темная, чужая душа-тень обвивала мои руки и ноги, била в живот, кусала за кожу.
Крики. Боль. Щелк. Щелк. Щелк…
– Хватит! Остановите это!
Голос напоминал вой.
– Хозяйка, вернись! Приручи нас! Дай крови!
– Не уходи! Останься! Скорми нам душу. Свою!
– Не покидай нас! Мы отомстим! ОТОМСТИМ!
Щелк! Теодора… ТЕОДОРА!
– Нет!
Когтистой ладонью я разорвала костюм на груди и впилась в собственную плоть. Если я вырву свое сердце, то боль пройдет?
Чужие ладони обхватили мое запястье, стараясь остановить. Аастора кусали тени, хватали за рога, за плечи. Но он уселся на меня сверху, прижимая коленями мои руки.
– Дарин!
Но я продолжала метаться под ним. Мне нужно сбежать, скрыться, уйти в спасительную ночь…
Неожиданный удар пришелся в лицо. Щека загорелась огнем, а перед глазами замелькали звезды.
– Послушай меня! Дыши, просто дыши! Ты определяешь свою магию, а не она тебя! Тебе страшно, ты не знаешь, как теперь существовать, но если ты не научишься, то превратишься в такую же тень!
Аастор кричал мне в лицо, держал мои плечи и тряс, чтобы я не теряла концентрации.
– Послушай! Я знаю, тебе больно. Дальшах, да я тебя с удовольствием скормил бы теням! Но твоя бабушка, ты нужна ей! – Ему было трудно говорить, мраки цепляли его когтями и зубами. На щеке уже растекался длинный порез. – Ты нужна ей настоящая, а не сжираемая тьмой! Она всех потеряла и много страдала, не уходи от нее снова! Дарин! Дыши! Дыши! Бираль, дай мне сил! Дарин, если ты не возьмешь себя в руки, как ты сможешь отомстить Рууну, если умрешь? Молодец! Дыши, дыши, Дарин, или я сам задушу тебя!
Наконец я смогла немного успокоиться. Внутри бурлил океан эмоций, которые я постаралась упрятать в воображаемый ящик.
Теперь я была… собой? Но другой… Я не понимала. Теодора и Дарин. Дарин и Теодора. Сейчас я близка к каждой, но одновременно так далека.
Аастор, тяжело дыша, рухнул рядом. Солнце уже взошло, окрашивая небо красными цветами.
– Твой меч, он поможет остановить войну?
– Надеюсь, – хрипя, ответила я.
– И ты сделаешь это? Остановишь?
– У меня нет выбора. – Пушистые оранжевые облака медленно плыли перед глазами. – Я должна. Но Руун должен умереть. Такова плата.
– Тогда я помогу тебе.
Повернув голову, я встретила прямой, уверенный взгляд Аастора.
– Инурийцы будут жить! Я не собираюсь придавать Инуру смерти.
– Хорошо. Если это поможет закончить все эти смерти, я согласен на все.
– Почему?
Наверное, мое недоверие слишком явно звучало в словах. Аастор грустно усмехнулся.
– Потому что я устал хоронить друзей. Устал возвращаться домой весь в крови и видеть детей, которые подрастут и сменят меня. Я долго думал, почему Дальшах и Бираль отдали свое дитя Такал? Почему боги объединись, почему позволили всему произойти? И понял, только такая, как ты, сможет остановить все это. Та, что не знала наших бед, не благоволила одному народу, но имеешь связь с каждым из них.
☆・・・★・・・・・★・・・☆
Я балансировала на грани. Сохранять напускное спокойствие оказалось труднее, чем я думала. Стоило какой-то тревожной мысли разрастись, меня начинали окружать тени. Тогда Аастор просил меня дышать и считать каждый выдох и вдох. Это помогало, но не сильно.
Его слова о том, что магия не должна управлять мной, засели у меня в голове. Что это значит? Как с ней бороться, если она часть меня? Какой себя мне считать, как называться? Сложно. Лучше об этом совсем не думать, а разбираться со всеми проблемами по порядку.
Например, мне бы принять ванну, поесть, не начать вновь убивать… А где-то в конце остановить войну между мирами и убить Рууна. Проще простого.
– Я хочу кое-что тебе предложить, – вдруг сказал Аастор.
– Ты не в моем вкусе.
– Мерзость…
– Что тебе нужно?!
Аастор удрученно вздохнул, уронив лицо в ладони, и запричитал молитву Дальшах.
– Я могу тренировать тебя.
Мы шли вдоль тропы, ведущей в город. Я начинала чувствовать легкую слабость. Недостаток еды и сна, а также постоянное напряжение и непрерывное использование магии выматывали куда сильнее, чем я готова показать.
– Почему, где бы я ни была, все хотят меня тренировать?
Негодование, скорее всего, вызвано усталостью, но все же я не понимала, зачем это нужно. Я достаточно знала азы, меч подпитывал опытом, а моя магия… Напоминать Аастору, сколько крови отныне на моих руках, не хотелось.
– До того, как ты обратилась, ты почти умерла. – Аастор шел, не останавливаясь. – Да что там говорить! Ты и умерла бы, если не твоя дэволова ипостась. Руун прав, ты неопытна, не умеешь сражаться. – Упоминание Рууна вновь заставило меня задрожать, я прокусила щеку изнутри, чтобы выпустить кровь. На нежной коже уже образовались язвы. – Ты дэвол, у тебя другие преимущества, и ты должна овладеть ими. Магия сильна, но полагаться только на нее нельзя.
– Мне не нужны никакие тренировки! С меня достаточно!
Аастор резко развернулся, и я почти врезалась в него. Задрав голову, смотрела снизу вверх, пытаясь удержать внутри нарастающую злость.
– Нет нужды? Ты такая же глупая, как и в детстве! Если ты хочешь закончить войну, ты обязана стать лучше и сильнее! Ты не знаешь Кловисса и на что он способен.
– Кловисс Верховный Хранитель Инуры. Он связан со мной, а я с ним. И он не пойдет против своей Меках!
Дэвол покачал головой.
– Так чего же ты стоишь? Появись перед ними! Покажи, кто ты, Меках. Заодно узнаем, насколько сильна ваша связь. – Он сощурил глаза. – Только вот когда ты предстанешь перед ним, он перережет твою глотку. Не задумываясь. Ему нужна была послушная собака с мечом в руках, а ты на такую непохожа.
– Ты не прав, – неуверенно сказала я.
– Ты слишком юна. – Аастор провел ладонью по лицу. – Когда-нибудь ты поймешь, кто такие инурийцы, и тогда…
– Я не буду их убивать!
– Пока мы не уберем всех Хранителей, что раскидываются солдатами, как пушечным мясом, война не кончится!
– Всех?.. Я не дам этого сделать!
– Почему? Потому что там твой любовник? Думаешь, я слепой и не видел, что между вами?
Я должна была преобразиться, должна вцепиться ему в глотку. Должна вырвать его сердце и вкусить его. Должна… должна…
Но вместо этого я осунулась и замерла. Игрушка, вещь, которая нужна лишь чтобы свершить чьи-то цели. Инурийцы, дэволы… Обе стороны страдают, обе погибают… А я не могу даже поднять головы.
– Пошли!
Я не двинулась. Слабая, покинутая… Хотелось жалеть и жалеть себя.
Но Аастор осторожно подтолкнул меня вперед, придерживая под локоть. Несмотря на нашу вражду и взаимную ненависть, он пытался помочь. В своей манере.
Я могла жалеть себя дальше, могла залиться слезами или вновь ускользнуть во тьму, но вместо этого я приняла его помощь.
Мы зашли в дом.
С кухни доносились звуки готовки. Линетт обернулась, одарив нас мягкой улыбкой.
– Вы пришли. – сказав это, она бросила выразительный взгляд на дэвола. – Дарин, пойдем, я покажу тебе твою комнату? – это походило больше на вопрос, чем утверждение.
Мою… моего здесь ничего нет и не будет, но я кивнула. Линетт заметно расслабилась.
– Аастор, выставь все на стол, скоро придут девочки.
Аастор кивнул и принялся за работу.
Мы прошли вглубь домика и оказались перед высокой дверью. Линетт достала старенький ключ и вставила замок.
В комнате пахло свежестью и водой, окна были открыты. Видно, что уборку провели совсем недавно. Мебели мало, но все обставлено с удобством. На односпальной кровати сложено чистое белье. Столик, стоявший у окна, украшен небольшим букетом свежих цветов. Невысокий шкаф и зеркало во весь рост. Стеллаж в углу занят множеством старых бумаг и книг. Они лежали в каком-то беспорядке, будто владелец спешно скидывал их каждый раз, когда брал. Но мое внимание было приковано к большому сундуку под зеркалом. Его резные рисунки казались мне очень знакомы.
– Чья эта комната? – спросила я, не отрываясь от сундука.
– Твоей мамы.
– Мамы.
Казалось, в комнате кончился воздух.
– Теперь она твоя, – с нежностью произнесла Линетт. – Можешь все отсмотреть. На кровати чистое белье и одежда, но может… тебе захочется взять что-нибудь другое. Там по коридору умывальня. А еще на улице есть пруд. Когда закончишь, выходи к нам. Мы будем ждать.
Не дожидаясь ответа, Линетт покинула комнату. Я осталась одна.
Поддавшись порыву, я откатала рукав и посмотрела на высеченные знаки. Их значения не открывались мне. Я сравнила рисунки на сундуке и на моем запястье. Надписи рознились.
Можно было бы показать их Линетт или Аастору, но отчего-то этим делиться не хотелось.
Подойдя к сундуку, я медленно опустилась на колени.
Думала ли она, что когда-нибудь ее дочь будет сидеть здесь. Без нее? Пытаться собрать осколки прошлого во что-то единое?
Мне жутко хотелось узнать, что внутри. Узнать, что у меня была мама. Что я не одинокая сирота. Но если я сделаю это сейчас, то вся остаточная броня, что я пыталась сохранить, рухнет. Что тогда со мной станет?
Я поднялась, схватила одежду с кровати и отправилась смывать с себя прошедшие дни.
☆・・・★・・・・・★・・・☆
Несмело выходя из комнаты, я зашла на кухню.
На мне бежевая приталенная рубашка с простой вышивкой на рукавах и коричневые брюки, подпоясанные хлопковым ремешком. Одежда подходила мне по размеру. Находить такие сходства с матерью, которую я не знала, оказалось приятно. Но разрастись этому чувству дальше я не давала, боясь не удержать невидимые щиты.
За столом я застала Аастора с бабушкой, а еще двух дэвольш. Они выглядели как настоящая семья. А может, ей и являлись.
Я почувствовала себя лишней. Мне захотелось развернуться и уйти, но Линетт заметила меня и уже поднялась навстречу. Ее взгляд медленно прошелся по моей одежде и фигуре, поднялся по более очеловеченному лицу, но все еще серо-мрачного оттенка, и остановился на толстой косе цвета оникса.
В умывальне на меня что-то нашло, и я с остервенением терла их мылом, не понимая, почему чернота не сходила. Только позже, глядя на цвет своей крови, стекающей вместе с водой, я осознала, что никогда не стану прежней.
Линетт сглотнула, и я задалась вопросом, каково это – видеть во мне умершую дочь?
– Ты и впрямь вылитая Пайран.
Голос незнакомки оторвал меня от Линетт.
Девушка выглядела примерно на тридцать лет. Черные волосы аккуратной россыпью свисали по спине. Еще немного, и они достанут до пола. У нее самые красивые рога, которые я видела. Тонкие, кофейного цвета, они были изогнуты чуть в сторону, обрамленные тонкими светлыми линиями.
Весь ее вид выражал надменность. Пухлые губы, сложенные в презрении, поднятая бровь и оценивающий взгляд. Она смотрела на меня так, будто я пришла занять ее место.
– Это Вилан, – строго сказала Линетт – она представительница шаманства в нашем городе. Она знала твою мать лично. – Теперь я вспомнила, что она уже говорила о ней. Тогда Линетт сказала, что Вилан была подругой матери. И мне захотелось встретиться с ней. Но сейчас во мне пробудилось отвращение к этой дэвольше. – Не обращай внимания на ее колкий язык, она хорошая девушка.
Вилан усмехнулась, и я поняла, что Линетт предпочитала видеть только позитивные стороны.
– Ты выглядишь молодо, – сказала я.
Неужели моя мама выглядела бы точно так же?
– Спасибо за комплимент. – Она по-волчьи улыбнулась. – Но я только пришла в шабаш, когда твоя мать уже вовсю главенствовала там.
На самом деле мне абсолютно плевать, сколько ей. И, видимо, это было написано на моем лице, потому что Аастор, сидевший тихо в углу и поедавший нечто, усмехнулся, смотря на меня.
– А это Ранила, – представила Линетт вторую девушку, будто не ощущая повисшего напряжения. – Она младше тебя и только недавно окончила обучение.
Ранила, в отличие от Вилан, притягивала взгляд. Ее волосы, тоже черные, заплетены в широкие косы. Рожки очень маленькие, и их почти незаметно. Она действительно выглядела юной, но очень красивой. Круглое белое лицо с румяными щеками, большими карими глазами и выразительными пушистыми ресницами. Девушка смотрела на меня, как на диковину.
Я могла подумать, что она самое кроткое существо, которое мне доводилось видеть, но, когда Вилан пихнула ее локтем, чтобы она перестала пялиться, та за секунду обратилась. Ее глаза потемнели, и ободки черных вен разрослись по всему лицу. Острые зубы обнажились в оскале, когда она зашипела на подругу. Но та даже не дернулась, смотря так же надменно, как и на меня.
– Немедленно прекратите! – сказала Линетт стальным голосом, и обе девушки выпрямились как струнки. – Дарин, садись рядом с Аастором.
Тот хмыкнул, но подвинул стул и придвинул мне мой. Я закатила глаза и опустилась рядом. Линетт отвернулась, расставляя тарелки с едой. За столом было тесно, но я не выказывала признаков неудобства. Однако тело напряглось, готовое к прыжку. Я вновь глубоко вдохнула и выдохнула, не обращая внимание на далекое шипение теней.
Тем временем стол заполнялся едой. Были те же фрукты, что приносил мне Аастор, сыр, хлеб, что-то нарезанное тонкими полосками. Линетт поставила кружки с чем-то белым рядом с каждым из нас, а также тарелки с дымящейся кашей. Все выглядело одновременно родным, но чужим.
– Это каша из ростков салики. Такая крупа, – начала перечислять Линетт, видя мое замешательство. – Сыр и пиррисы, – она указала на нарезанные палочки, – из молока коров. Да, у нас тоже есть коровы. А это пиха – сладкий фрукт. В кружке напиток из дерева Сожиа.
Я благодарно кивнула и принялась за еду. Сначала вкус показался мне странным, но я была так голодна, что смела все предложенное. Я надеялась, мой желудок не свернется узлом. Пока я ела, все украдкой наблюдали за мной.
– На Земле, наверное, еды побольше будет?
Я подняла глаза на Вилан, которая, будто задала совершенно невинный вопрос, продолжала ковыряться в тарелке.
– Что ты имеешь в виду?
Я представила, как балансирую на лезвии ножа и в любой момент могу упасть.
– Вилан! – угрожающие предупредила Линетт, но девушка не заметила этого.
– Как видишь, мы не можем позволить себе угостить тебя должным образом, как ты, наверное, привыкла, Меках. На Райлане последнее время тяжело разводить хозяйства. Мы голодаем, так что прошу тебя нас простить.
– Вилан! – Линетт бросила на меня беспокойный взгляд.
– Ничего, я привыкла. Там, где я жила, все детство меня кормили пресной кашей и черствым хлебом. А когда я выросла, первое время перебивалась скудным обедом раз в день. А если ты намекаешь на инурийцев, то поверь, некоторым из них даже этого никогда не видать.