Голос из Тьмы

Теодора

– Может, пора перестать есть эту дрянь?

Джессика не изменяла своим привычкам. Каждое утро ее завтрак заканчивался маленькой пачкой чипсов. Это стало своеобразным ритуалом. Она доставала чипсы из нижней тумбочки, съедала ровно пять штучек, а после запихивала остатки в свою сумочку. Дальнейшая судьба упаковки оставалась загадкой. Но я точно знала, что она не ела и не выбрасывала ее.

Но сегодня что-то не задалось с самого утра. Пачка не желала открываться.

– Не ехидничай. Сама-то один кофе на завтрак, – ответила Джесс, приложив еще больше усилий.

Наконец-то пачка открылась. Я прошла мимо, вытянула чипсинуи закинула в рот. Задавая нужную программу на кофеварке, я напевала незамысловатый мотив. Две минуты, и прозвучал сигнал о завершении. Кофейный аромат заполнил комнату.

Голова неприятно гудела. Последние ночи дались нелегко. Размяв шею, я потянулась к кружке с манящей белой пенкой.

– Что, опять твои сны? – понимающе спросила подруга.

Закусив губу, я кивнула.

– Серьезно, пора навестить врача, это ненормально. Выглядишь так, будто не спала дней пять!

– И что мне сказать? Здравствуйте, я Теодора, меня мучают кошмары. Пожалуйста, назначьте таблетки, чтобы снились крылатые пони?

– Не знаю, но, надеюсь, ты хотя бы будешь меньше огрызаться, – с усмешкой сказала Джесс, но ее взгляд оставался твердым. – Ладно, пора на учебу.

Она подошла к зеркалу, поправила светлые локоны, спадающие на плечи. Глаза небесного цвета подчеркивала персиковая помада. Джессика любила затариваться разными оттенками, но пользовалась только двумя. Персиковой и нежно-розовой. В отличие от меня, она редко делала полноценный макияж. Безупречная кожа подруги – результат получасового нахождения в ванной по утрам. Иногда время увеличивалось, особенно когда кто-нибудь опаздывал. Сегодня на ней голубое платье из шифона длиной до середины бедра. Джессика категорически отрицала каблуки, предпочитая всегда удобную обувь. Например, белые кеды.

– Теодора! Ты идешь?

Держа в руках недопитый кофе, я прокручивала в голове события прошлой ночи.

Сбитое дыхание. Я бегу. Вдох. Выход. Вдох.

Ноги заплетаются, и я падаю с обрыва в пугающую темноту вод. Она захлестывает меня, обжигая холодом. Вдох. Снова волна. Выдох. Рот наполняется солью. Легкие начинает жечь. Ужас вытесняет все остальное. Меня тянет вниз. Пытаюсь грести навстречу воздуху, но опускаюсь только глубже. Но вдруг паника отступает, давая место другому чувству, будто что-то зовет меня, манит. Повернув голову, вижу пещеру. Сквозь толщу воды ощущаю нить, тянущую меня. Повинуюсь. Плыву. Через непроглядную черноту проступает голубое сияние. Туннель темноты заканчивается, я поднимаюсь к воздуху и делаю глубокий вдох. Передо мной островок суши, и я осторожно выбираюсь на него. В середине стоит саркофаг. Снова зовущее чувство в груди. Рука тянется сама, обретая собственную волю. Я открываю его, и меня резко пронзает острая боль. Яркая вспышка света выжигает глаза, кожа трескается и превращается в песок.

Проснувшись, я всегда вскакивала в холодном поту, делая судорожные вздохи. Грудь больно сдавливало, ладони стискивали майку в попытке удержать быстро колотящееся сердце.

И так изо дня в день на протяжении этого года.

Все мое детство и юность меня мучили мигрени. С возрастом становилось хуже. Я могла лежать в кровати днями. Ежегодные обследования ничего не показывали. Мне сказали, что с этим придется жить, и возможно, с возрастом пройдет само. И я научилась вставать, смеяться, учиться, работать и засыпать с болью. Такой стала моя жизнь. Но в последнее время состояние ухудшилось. Если боль уходила, то приходили странные яркие сны, а после – кошмары. Недосып сказывался на самочувствии, и без того ухудшая частые головные боли.

– Тео. Тео! – крикнула Джесс, махая руками у моего лица. – Тео, пожалуйста, перестань меня пугать!

Она щелкнула пальцами, и я резко отпрянула. Ладонь разжалась, и стакан полетел на пол.

– Какого хрена, Джесс? Я уже выхожу!

На штанах появились коричневые капли.

– А что мне было делать? Я зову тебя уже пять минут!

– Пойдем! – рявкнула я, и, забывая о пятнах, вышла из дома.

☆・・・★・・・・・★・・・☆

Лекции шли долго. Джесс болтала с парнем рядом, а я смотрела в пустоту, пытаясь понять, что я здесь, черт возьми, делаю?

Мне двадцать один год, а мне уже осточертела эта жизнь. Подъем после ужасной ночи, гора таблеток, чтобы заглушить пульсацию в висках. Дальше я принимала душ под холодной водой, завязывала свои длинные русые ниже бедер волосы в привычный хвост и заплетала в косу. Джессика как-то попыталась намекнуть, чтобы я их состригла. Но, услышав не самый лестный ответ, прекратила. Может, это и глупо, но длинные волосы напоминают мне о маме. Мне кажется, такие были и у нее.

Одежду я выбирала темных тонов. В основном это обтягивающие лосины, иногда свободные штаны, которые идеально выделяли бедра, топы и футболки, открывающие грудь и подчеркивающие нужные места. Не совсем удачная одежда для бега, но мне важно выглядеть идеально. Выглядеть лучше, чем я есть.

В подростковом возрасте большинство из моего окружения считало забавным смеяться и обзывать меня из-за долговязой фигуры и высокого роста. В то время, казалось, удобнее прятаться в огромных футболках и спортивных штанах, лишь бы никто не замечал меня. Но я взрослела, фигура округлялась, становилась привлекательней. Но самооценка от этого не улучшалась. И в один день мне все надоело. Я полностью изменилась. Выкинула потрепанные футболки на три размера больше, избавилась от бесформенных спортивных штанов. Взяла у Джессики пару комплектов одежды, а позже купила свое.

Сначала все смотрели на меня, округлив глаза. Во мне увидели девушку. От этого становилось еще омерзительней. Те, кто недавно издевались надо мной, теперь звали на свидания, оказывая различные знаки внимания. Но именно тогда я поняла, важно лишь то, как я вижу себя. И, черт возьми, такая картинка мне нравилась больше.

Ежедневные тренировки помогли совершенствоваться. Мне нравится подчеркивать достоинства. Возможно, это все и напоказ, но после множества лет унижений я больше не стеснялась откровенного декольте и облегающих штанов.

Я сирота.

О своих родителях мне ничего не известно. Иногда перед глазами мелькали угаснувшие и размытые образы. Мутное лицо в зеркальной глади, а еще пение. Единственное, что я помнила четко. Красивый, мелодичный голос, до сих пор звучащий где-то внутри. Без слов, просто мелодия. Когда мне становилось страшно или одиноко, я неосознанно повторяла мотив.

Жизнь в детском доме была ужасной, пока не появилась Джессика. Она попала к нам позже на три года, в возрасте семи лет. Мы одногодки и сразу сдружились, она никогда не унывала, все задания выполняла с улыбкой, была мила со мной. Ниже меня ростом на целую голову, со светлыми волосами, веснушками и маленьким аккуратным носиком, Джессика походила на ангела. В детском доме ей сразу стали завидовать и устраивать гадости старшие девчонки. А мне… просто хотелось стать кому-то нужной. Моя репутация на тот момент уже желала лучшего. Я дралась, кусалась и задирала в ответ других. Поэтому я с легкостью стала ее защитой, а позже и близкой подругой.

Со временем наши роли слегка поменялись. Я росла закрытой, неуверенной и злой. Именно Джессика с ее добрым характером терпеливо относилась к моим выпадам. Она стала мне настоящей сестрой, заботилась и оберегала меня. Ее теплый характер – свет в моей кромешной тьме. Так мы и вышли рука об руку из этого дома кошмаров и стали звать друг друга сестрами.

Мы следовали по жизни вместе. Квартира, учеба. Я привыкла всегда идти за ней, а она за мной. Вот и колледж выбрала тот же, что и подруга. К тому же работа, о которой я мечтала, мне недоступна. Обучение слишком дорогое, и сироте никогда не наскрести нужную сумму, финансирования хватило на более бюджетный колледж. Джессика поступила на психолога. И я вместе с ней.

Однако кое-что в моей жизни делало меня по-настоящему счастливой. Любимое занятие, приносившее мне хоть какие-то деньги.

Дайвинг.

Еще малышкой я постоянно сбегала на побережье. Отчего-то именно там я находила столь желанный покой, а головные боли отступали, пока чарующие волны укачивали приливами. Белое кружево пены, несмолкающий крик чаек над морским простором пленяли меня. Когда меня нашли впервые – сурово наказали. Закрыли в комнате, лишили ужина. Это повторялось еще несколько раз, но я вновь и вновь убегала. А потом на это стали закрывать глаза. Все равно возвращалась.

Мне было двенадцать, когда я в очередной раз выбралась на пляж. Я бродила по мокрому песку, как вдруг услышала смех. Прямо передо мной двое мальчишек плюхались в воду, а потом доставали со дна красивые камушки и хвастались перед друг другом.

Стало так любопытно, что я не выдержала и подошла к ним.

– Эй вы! Что вы там такое делаете?

Мальчишки синхронно повернули головы и насупились. Им не понравилось, что какая-то мелкая девчонка, явно младше них, интересуется их очень мальчишескими делами.

– Мы дайверы, не видишь, что ли? – ответил мальчик повыше. С его короткого черного ежика на голове ручьем стекала вода.

– А кто это? – спросила я. Мне стало так интересно, что я невольно сжала ладошки и подошла ближе. Тапочки тут же намокли, пропуская к натертым до крови ногам соленую воду. Я поморщилась, но не ушла.

Второй мальчик со светлыми волосами улыбнулся и внимательно осмотрел меня. Потертое платье, мокрая обувь, растрепанная прическа. Должно быть, Кевин тогда понял, откуда я пришла. Он широко улыбнулся и пихнул друга в бок.

– Хочешь с нами поиграть? Нам как раз третьего не хватает.

Каждые два дня я приходила к мальчишкам. Сначала я увлеченно наблюдала за ними, слушала, что они говорят, а затем училась плавать и нырять. И вот когда я пыталась достать очередной камешек, я заметила золотой блик. Нащупав рукой странный маленький предмет, я достала его из воды, показывая находку парням. Золотая сережка с блестящим камушком. Мы чувствовали себя пиратами, отыскавшими сокровище. С того дня для нас все стало намного серьезней. Мы взрослели, росли и наши амбиции. Позже Дилан выпросил у родителей ручной металлоискатель. Днем я вместе с друзьями рыскала по морскому дну, а ночью лежала в кровати и мечтала о небывалом богатстве.

Вырученные деньги с продажи украшений тратили на снаряжение и закупку необходимых вещей. Мы стали выискивать и нырять на затонувшие судна. При одном из таких погружений нас поймала морская полиция и пригрозила тюрьмой, если мы не обзаведемся лицензией. Приют с «удовольствием» выделил нужную сумму. Кружки и внеклассные занятия поощрялись, ведь росла статистика дома, а следственно улучшалось финансирование.

Пираты стали лицензионными ныряльщиками.

Пары окончились, и я с удовольствием выдохнула. Чмокнув Джесс в щеку, я ломанулась со всех ног к пирсу.

Бег – еще одна моя страсть. Бегала я всю свою жизнь. От проблем, от себя, до мальчишек. Это стало своеобразной медитацией, когда все мысли уходили на второй план. Лишь конечная точка и ритм дыхания.

Кевин ждал меня на причале возле нашего катера. Технически это лодка Дилана, но за много лет она стала для нас вторым домом. Множество бессонных ночей и долгих дней мы проводили именно здесь.

Кевин достаточно симпатичный, он такой же высокий, как Дилан, но мускулистее его. Светлые волосы до плеч всегда взъерошены, легкая щетина украшала подбородок, ореховые глаза манили девушек, и многие готовы отдать все, лишь бы он остановил свой взгляд на них. Но больше всего в Кевине притягивала его невероятная доброта и радушие, преданность к делу и забота о близких.

– Привет, красавица! – Кев растянул руки в медвежьих объятиях.

Я старалась не замечать, как он каждый раз рассматривал меня с ног до головы. Чем старше мы становились, тем сильнее менялись. Уже в шестнадцать лет я стала походить на взрослую себя, моя фигура становилась женственной, и парни стали видеть во мне не только друга, но и девушку. Пусть вслух это никогда не обсуждалось.

– Я не опоздала? – выпутавшись из объятий, спросила я.

– Тебя действительно это волнует? – поднял бровь, спросил он.

– Вообще-то нет. Вы без меня никуда.

Кевин занимался проработкой маршрутов. Находил злачные места, сверялся с картами и новостными сводками. Главное – успеть раньше других. Дилан же рулевой, а я, можно сказать, лучшая ищейка. Мне везло больше всех. Казалось, драгоценности сами находили меня.

Отец Дилана – рыбак со стажем. У него свой рабочий катер, и если он первый узнавал о кораблекрушениях и изменениях в погоде, то всегда сообщал об этом сыну. Может, это звучало цинично, но каждый выживал как мог. Когда тонули корабли или катера, кто-то терял свое фамильное украшение или дорогую сердцу вещицу, мы ничуть не скорбели. Океан беспощаден, а кто так долго живет рядом с ним, становился таким же.

– Куда отправляемся, шкипер?

В ту пятницу мы находились на мысе Лоуш и ничего там не нашли. Сегодня я надеялась на более удачный улов.

– Ох, Тео, тебе понравится! Нам с Диланом попала в руки интересная информация. Вот будем ее проверять, – сказал Кевин и подмигнул мне.

Губы сами сжались в тонкую линию.

– Кев, ты знаешь, я не люблю неизвестность. Мне нужно понимать место, метраж, глубину! – напряжение в голосе выдавало мою взволнованность.

– Успокойся! – он засмеялся. – Ты чрезмерно все контролируешь. Не забывай, мы с Дилом старше тебя на два года, а значит, намного серьезнее подходим к делу.

Друг улыбнулся, подразнивая меня.

Я скептически посмотрела на него, расценивая, стоит ли говорить, что они два олуха и не больше. Но в этот раз решила смолчать. Кевин, конечно же, уловил ход моих мыслей. Его теплая улыбка, словно мед, окутала мое сердце, и мимолетная злость тут же испарилась.

Но этот засранец чертовски прав. Вся моя жизнь – детство, юность, взросление – все это утекало, как вода сквозь пальцы. Я крутилась в бесконечном колесе событий, которые от меня не зависели. И когда пришло время выбираться, я решила, что такого больше никогда не будет. Отныне все, что можно контролировать, я контролирую.

Я продолжала сверлить его молчаливым взглядом, зная, что он скоро сдастся. Со мной по-другому не бывает. Либо как хочу я, либо никак.

Кевин вздохнул. Опустился на корточки к своему снаряжению. Минуту он выдержал – молодец, но больше не сможет. И вот я снова права.

– Ладно, ладно! Мы направимся в сторону хребта. Там крутые рифы, кучу подземных пещер! Представь, что можно найти! Дно относительно прямое, гладкое. Всего семь – восемь метров вниз. Погода жаркая, вода теплая.

Кевин перекладывал еду в маленький переносной холодильник, заполняя его различными сэндвичами, водой, парочкой протеиновых батончиков и банками пива. Вдруг на его лице появилась похабная улыбочка.

– Можешь не надевать костюм, – игриво произнес он.

– Не дождешься, животное! – бросила я и пошла в маленькую каюту.

Захлопнув – как можно громче – дверь, достала сиреневый купальник. Кев сказал, что вода теплая, поэтому гидрокостюм достала летний. А может, и впрямь остаться в купальнике? Восемь метров… Нет. А если нужно будет заплыть в пещеру? Оставлю гидро. Не застегнув до конца молнию, я решила дать верхней части чуть загореть.

На рулевой стоял Дилан в своей привычной позе. Взгляд направлен на горизонт, черные волосы взъерошены, спортивное тело прикрывала расстегнутая рубашка. Рука лежала на руле в ожидании. Он всегда стремился быстрее закончить вылазку. Его взрывной темперамент нередко мешал работать, а в сочетании с моим буйным характером получалась атомная смесь, которую приходилось остужать терпеливому Кевину. Но, несмотря на разногласия, мы все любили друг друга. Каждому из них я могла доверить жизнь и знала, они чувствуют то же самое.

Наконец друг заметил меня, обвел взглядом мою фигуру, останавливаясь на верхней части купальника. Кокетливо вскинув брови, он широко улыбнулся. Я закатила глаза.

– У вас что, тестостерон повысился? Дил, у тебя есть девушка, хочешь, чтобы я все рассказала ей?

Улыбка сползла с его лица, и он быстро отвернулся.

– А ты, Кев, может, найдешь себе кого-нибудь? А то так скоро и на Дилана кидаться начнешь?

– Очень смешно, Теодора. Хреновый юморок шел в придачу, или на курсы сходила? – ответил Кевин, и я снова закатила глаза.

Он наигранно повторил это движение, за что получил от меня пинок.

– Ауч!

– Может, оставим эту малышку на берегу? – Дил мотнул головой в мою сторону. – А то ее угрюмое лицо никак не вписывается в красоту здешних мест.

– Если эта малышка останется, – он ткнул пальцем в меня, – боюсь, первое: мы мало что найдем. Второе: к вечеру твой катерок может чисто случайно загореться.

Я согласно кивнула. Глаза друга округлились.

– Тише, милая. – Дилан стал поглаживать кромку катера нежными движениями. – Не слушай их, никто тебя не тронет.

– Долго мы еще будем чесать языками и ласкать твою лодку? – спросила я с наигранной злостью, но улыбка так и норовила проскользнуть.

– Мегера, – шепнул Дил, но я все равно услышала и отпустила смех на свободу.

Волны лазурного цвета обрамляли судно. Бриз ласкал кожу, немного пощипывая щеки. Я любила конец лета. Туристы начинали покидать наш полуостров, вода становилась чище. На пути почти никого нет. Казалось, что во всем мире мы одни.

Катер замер. Отсюда даже виднелся пляж.

– Не близко? – спросила я и указала на утес.

– Не-а, океан спокоен, погода ясная. Якорь бросим здесь, сделаете двухчасовой заплыв. Потом отдохнем на пляже, если захотите, – ответил Дилан.

Я уселась поудобнее и начала натягивать жилет, проверила регулятор и наполненность баллона. Как хорошо натренированный дайвер, я научилась дышать размеренно и спокойно, а значит, заправки мне хватит на час или полтора.

– Кев, откуда наводка? Мистер Дэрл? – Так звали отца Дилана.

Кевин закусил губу, мельком глянув на друга. Это от меня не укрылось.

– Эй? – я махнула рукой, призывая к ответу.

– Не Дэрл.

– А кто? Черт, Кев, мне что, клешнями ответы вытаскивать?

Еще одна моя проблема – я слишком быстро заводилась.

– Террис.

– Террис? – как идиотка переспросила я. – Ты, на хер, шутишь?

– Успокойся, эта инфа надежна, – поддержал Дилан друга.

– Успокоиться, говоришь? Этот сучок уже нас подставлял! Он гребаный чужак и мудила!

Будь я драконом, из носа давно бы шел пар.

Они знали, для меня посторонние – зло. Я никому не доверяла, кроме своих. Мне слишком много раз делали больно. Обманывали даже самые близкие. Но главные предатели – мои родители. Меня бросили на съедение этому миру. Пускать кого-то в наш круг я не намеревалась и всегда реагировала очень остро. Но особенно мне не нравилось, когда такое делали за моей спиной.

– Тео, я проверил трижды. Не нужно злиться, – почти умолял Кевин. Туше. Когда он так смотрел на меня, я не могла продолжать гневную тираду, и он этим открыто пользовался.

– Ладно, – скрипнув зубами, сказала я. – Но в следующий раз предупреждай. Или клянусь, я спрыгну с этого корыта и хрен вы меня найдете.

– Кого ты назвала корытом, сопля?! – Дилан не на шутку злился, когда задевали его «малышку». И сразу же вспоминал мне мое детское прозвище.

– Тебя, козел.

– Все, ребята! Тише.

Я показала им двоим свой чудесный язык и продолжила цеплять на себя тяжелые баллоны. Закончив, наклонилась к ластам.

– Тебе помочь? – спросил Кев.

Друг успел переодеться в гидрокостюм синего цвета. Волосы завязал в тугой пучок на затылке.

– Нет, спасибо. Сама.

– Вечно это твое: «Я сама»!