- -
- 100%
- +
Сергей Артамонович. Давайте я в магазин сбегаю! Тут в винном отделе барон Эвертов служит. Он меня всегда предупреждает, если водка паленая. Из классовой солидарности. Я мигом вернусь!
Болик (тихо – шефу). Мигом – к участковому…
Юрий Юрьевич. Встаньте на место! Праздника не будет.
Костя. Не может такого быть, чтобы в доме ничего не осталось. В прошлый раз я купил три бутылки. Выпил… Не помню… Но три выпить я не мог – это было бы расточительством!
Лидия Николаевна. Я вылила водку в раковину!
Костя. Ты не могла! Ты же моя мать! Ты водку спрятала! Ну что ж, тогда поиграем в новейший домашний «водкоискатель»…
Лидия Николаевна. Костя, не надо!
Марина. Константин, я сейчас уеду!
Костя. Никуда ты не уедешь – ты заложница.
Юрий Юрьевич. «Водкоискатель»? Это тоже ваше изобретение?
Костя. Сейчас увидите! Лена! Иди сюда!
Лидия Николаевна. Ты этого не сделаешь!
Костя. Сделаю! Ленка! Я тебя жду.
Появляется Елена. Она одета в серенький строгий офисный костюмчик, скрывающий все ее женские достоинства. Юрий Юрьевич осматривает ее недоуменно. Она встречает его взгляд с вызовом.
Елена. Костя, что случилось?
Костя. Дочка, дай руку!
Елена. Нет, папа, прошу тебя!
Костя. Дай! (Хватает ее за руку.) Объясняю устройство домашнего «водкоискателя». Леночка у нас девушка честная и очень порядочная. Когда она вынуждена лгать, пальчики у нее дрожат… Теперь понятно?
Юрий Юрьевич. Гениально!
Марина. Отпусти ее!
Костя. Графиня, вы сознательно покинули наше дворянско-рабоче-крестьянское гнездо, и теперь прошу не вмешиваться в мою семейную жизнь!
Марина. Не могу на это смотреть! (Уходит.)
Лидия Николаевна. Костя, не надо – я тебе так отдам.
Костя. Поздно, я обещал продемонстрировать нашему уважаемому террористу действие новейшего домашнего «водкоискателя».
Лидия Николаевна. Сынок, что ж ты с собой делаешь!
Сергей Артамонович (утешает ее). Мужайтесь, алкоголизм – наследственная болезнь аристократов. Сын графа Зубова выпивал в день…
Лидия Николаевна. Да идите вы с вашими аристократами!
Костя (тащит Елену за руку вдоль книжных шкафов). Здесь?
Елена. Нет!
Костя. Здесь?
Елена (отчаянно). Нет!
Костя. Здесь?
Елена. Н-нет…
Костя. Зде-есь! (Отпускает Елену, извлекает из-за книг две бутылки водки.) Вот они, мои двойняшечки! Соскучились?
Юрий Юрьевич. Здорово!
Костя. Мама, стели скатерть! Предводитель, пойдемте колбаску порежем. Еще у меня есть чудные маринованные грибочки!
Сергей Артамонович. Собственно говоря…
Костя. Предводитель, не гнушайтесь простым трудом, а то опять революции дождетесь!
Они уходят. Лидия Николаевна начинает накрывать на стол. Елена ей помогает.
Елена (глядя им вслед). Раньше папа таким не был. Он вообще не пил и думал только о своих опытах. Его даже на государственную премию выдвигали… Но однажды он пришел в понедельник на работу – и увидел, что в лаборатории евроремонт делают. А оборудование – папа его пятнадцать лет конструировал – на свалку вывезли. Помещение, оказывается, продали под казино…
Юрий Юрьевич. Под какое казино?
Елена (протирает рюмки). «Золотой шанс».
Юрий Юрьевич. Что вы говорите?
Елена. В тот день папа впервые напился. Мама даже сначала обрадовалась: пусть уж лучше пьет. Папа ведь хотел сначала директора института убить – это он лабораторию закрыл…
Юрий Юрьевич. Я в этой квартире с ума сойду! Болик, ты слышал? Из-за чего, собственно, человек с катушек слетел? Ну закрыли твою лабораторию – найди себе другое дело! Я сначала джинсами торговал, потом водкой… Сейчас вот страховым бизнесом занимаюсь. И ничего!
Лидия Николаевна (отрывается от сервировки стола). А от чего вы страхуете?
Юрий Юрьевич. От всего. Но от глупости я не страхую. Сломаться из-за какой-то дурацкой лаборатории!
Федор Тимофеевич. А если это было дело его жизни?
Юрий Юрьевич. Не бывает так! Не бывает! Дело – для жизни, а не жизнь – для дела!
Лидия Николаевна. Вы же Костю не знаете! Он с детства природой интересовался и всегда что-нибудь придумывал. Однажды, ему лет девять было, он меня спросил: «Мама, а если скрестить кактус и фикус, получится фиктус?» Я ему, конечно, сказала, что невозможно скрестить эти растения. Мы его даже потом «фиктусом» дразнили. Очень обижался. И что вы думаете? Подрос – и скрестил… К нам со всего дома на это чудо смотреть приходили!
Федор Тимофеевич. Лида, зачем ты ему это рассказываешь? Он все равно не поймет.
Юрий Юрьевич. Да, не пойму! Я тупой. (Елене.) Вы тоже так считаете, Елена Константиновна?
Елена. Нет, вы совсем не тупой. И в том, что касается бизнеса, иногда принимаете такие решения, что я вами даже восхищаюсь. Но вместе с тем вы не понимаете самых простых вещей…
Юрий Юрьевич. Да! Не понимаю! Не могу, например, понять, зачем вы нацепили этот костюм? Даже не костюм, а мышиную шкурку в человеческий рост.
Елена. Я же говорю, самых простых вещей вы не понимаете.
Возвращаются Костя и Сергей Артамонович с тарелками.
Костя. Хорошие девочки – накрыли стол! А мы грибков, колбаски, сальца… Садимся!
Юрий Юрьевич. Болик, отстегни профессора! Пусть с общественностью клюкнет!
Болик. А он не будет драться?
Лидия Николаевна. Нет, нет… Он смирный.
Болик направляется отстегивать профессора. Все рассаживаются. Юрий Юрьевич устраивается между Еленой и бабушкой. Сергей Артамонович – между Еленой и Костей.
Лидия Николаевна. Костя, надо Марину позвать!
Костя. Не надо. Она сказала, что мы давно чужие и моя жизнь ее не интересует. Чужой так чужой. Она, между прочим, за вещами своими приехала. За что пьем?
Сергей Артамонович. Странный вопрос! Конечно, за новоиспеченного графа Федора Тимофеевича. Погодите, граф сейчас спустится…
Костя. Папа, не томи!
Юрий Юрьевич. Болик, в чем дело?
Болик. Ключ от наручников не могу найти…
Юрий Юрьевич. Уволю! Ищи!
Болик начинает бродить по квартире в поисках ключа.
Сергей Артамонович. Ну ничего, мы графу наверх передадим.
Федор Тимофеевич. Я не пью по утрам. И я не просил вас делать меня графом!
Юрий Юрьевич. Давайте лучше выпьем за Костино открытие! Вы, кстати, пока о нем никому не говорили?
Костя. Нет.
Юрий Юрьевич. И не говорите. Пьем за открытие века!
Болик (пытаясь отобрать рюмку у шефа). Шеф, органолептика…
Юрий Юрьевич. Да иди ты со своей органолептикой! С чего ты взял, что меня здесь отравят? Интеллигентная семья… Ищи ключи! (Поворачивается к Елене.) Елена Константиновна, вы же не станете меня травить?
Елена. Нет. Мне вас жалко!
Юрий Юрьевич. За фунговит!
Все выпивают и закусывают.
Сергей Артамонович. Ах, какие грибочки! Граф, грибочков!
Лидия Николаевна. Федя, я тебе сейчас подам…
Федор Тимофеевич. Не хочу.
Костя. Это ты, папа, зря. Грибы фактически заменяют мясо.
Сергей Артамонович. А правда, что грибы не растения, а скорее даже животные?
Костя. В известной степени, ведь они не синтезируют хлорофилл, как растения, а отбирают его у других, как животные.
Федор Тимофеевич. И новые русские.
Юрий Юрьевич. Болик, не надо искать ключи! Профессор еще наверху посидит.
Костя. Давайте выпьем за грибы – надежду всего человечества!
Лидия Николаевна. Костя, не части!
Все выпивают и закусывают. Болик вздыхает, завистливо поглядывая на выпивающих, бродит вдоль полок, берет большой альбом, садится в кресло и разглядывает картинки в течение всего разговора.
Костя. Теперь, после открытия фунговита, человечеству не страшен никой голод. Мы накормим третий мир грибами! Никакого золотого миллиарда – грибов всем хватит. Это реальное, пищевое равенство!
Лидия Николаевна. Я всегда знала, что социализм победит. Пусть даже не с помощью пролетариата, а с помощью грибов.
Юрий Юрьевич. Скажите, а белых или, допустим, подосиновиков всем хватит?
Костя. Нет, конечно. Но есть ведь опята, сыроежки, валуи наконец…
Юрий Юрьевич. Равенства никогда не будет. Человек, которого кормят валуями, всегда будет мечтать о белых, в крайнем случае – о подосиновиках.
Лидия Николаевна. А я и не отрицаю классовую борьбу на первых порах. Но в конце концов человечество выработает единый вид грибов, чтобы никто никому не завидовал.
Юрий Юрьевич. А если он окажется невкусным?
Лидия Николаевна. Какая разница? Других-то грибов не будет.
Елена. Не спорьте с бабушкой! Она до пенсии преподавала научный коммунизм в торговом институте и в совершенстве владеет диалектикой.
Сергей Артамонович. А вот я вам тоже сейчас про грибы расскажу. Однажды государь Александр Александрович собирал грибы. Прибегает вестовой и говорит, что пожаловал австрийский посланник. А государь и отвечает: «Пока русский царь грибы собирает, Европа может и подождать…»
Костя. Скучно… (Начинает клевать носом, потом засыпает за столом.)
Федор Тимофеевич. По-моему, Александр Третий говорил это про рыбалку.
Сергей Артамонович. И про рыбалку, и про грибы… Он это часто говорил.
Лидия Николаевна. Что вы тут из моего дома Дом Романовых устраиваете?
Сергей Артамонович. Виноват! Вам, конечно, про Ленина приятнее слушать?
Лидия Николаевна. Конечно.
Сергей Артамонович. Так вот, по телевизору сообщили, что ваш Ильич – гриб!
Лидия Николаевна. Что?! Вон из моего дома!..
Сергей Артамонович (скорбно). К сожалению, вынужден покинуть…
Юрий Юрьевич. Сидите! Вы – заложник.
Елена. Бабушка, я тоже слышала по телевизору, что Владимир Ильич… гриб.
Костя (сквозь сон). А Сталин тем более.
Лидия Николаевна. Леночка! Что ты такое говоришь? Ну ладно Сергей Артамонович, ему простительно: он монархист. Но ты! Твой прадед Николай Ферапонтович всем обязан партии и лично Ленину. Это ведь Ленин направил папу поднимать парфюмерную промышленность, когда еще молодая советская республика задыхалась в кольце фронтов. И знаешь, что Ленин сказал Николаю Ферапонтовичу?
Сергей Артамонович. Конечно, что-нибудь про пролетариат!
Лидия Николаевна. Да. Угадали. Он сказал, что передовой класс не имеет права дурно пахнуть! И дедушка пронес этот наказ через всю жизнь. Первый выпущенный одеколон он назвал «Первая конная». А второй одеколон он назвал…
Юрий Юрьевич. «Вторая конная».
Сергей Артамонович (хохочет). Вторая конная! Замечательно! Я, пожалуй, молодой человек, помогу вам с дворянством. Для начала, конечно, с личным.
Лидия Николаевна. Если вы не можете покинуть мой дом, то я отказываюсь сидеть с вами за одним столом! (Демонстративно взбирается на стремянку к профессору.)
Из комнаты появляется Марина с чемоданом и огромной сумкой. Останавливается, с интересом прислушивается к разговору.
Елена. Давайте не будем ссориться! Мы так хорошо сидели. Я даже забыла, что я заложница…
Федор Тимофеевич. Это называется «Стокгольмский синдром», когда заложники начинают испытывать симпатии к террористу.
Юрий Юрьевич. Выпьем за «Стокгольмский синдром»! Костя, проснись и пей!
Елена. Не надо будить папу. Он ведь не спал всю ночь.
Марина. Он пьет только за похмельный синдром…
Юрий Юрьевич. И Марине налейте! Бабушка, за «Стокгольмский синдром»!
Лидия Николаевна. Я вам не бабушка! С тем, кто глумится над самым человечным человеком, меня не примирит никакой «Стокгольмский синдром»!
Елена. Ну хватит! Давайте сменим тему… Юрий Юрьевич, у вас в кабинете висит львиная шкура. Я давно хотела спросить. Это вы убили?
Юрий Юрьевич. Я. В прошлом сезоне.
Елена. В таком случае, вы, наверное, знаете, что это за странные белые ленточки вплетены в львиную гриву?
Юрий Юрьевич. Понятия не имею.
Федор Тимофеевич. Ленточки? Ты не путаешь? Может, их вплели потом, когда льва убили?
Юрий Юрьевич. Лев с самого начала был с косичками. Может, папуасы вплели?
Федор Тимофеевич. Сами вы папуас. Вы где охотились?
Юрий Юрьевич. В Африке. В Тунгании.
Федор Тимофеевич. Тунгаи принадлежат к негрской расе большой негроидной расы и живут в Африке. А папуасы относятся к меланезийской расе большой австралоидной расы и живут в Новой Гвинее. Вы в школе-то хоть учились?
Юрий Юрьевич. Я и в институте учился. Но меня оттуда выгнали.
Федор Тимофеевич. Оно и видно!
Сергей Артамонович. Не обращайте внимания. Рассказывайте! Так по скольку львов вы забиваете за сезон?
Юрий Юрьевич. Львы – не бараны. Их не забивают, а берут!
Сергей Артамонович. Ну и сколько вы берете?
Юрий Юрьевич. Одного, если повезет. Вы думаете, так легко получить лицензию на отстрел? Ничего подобного! Я член международного «Сафари-клуба», плачу взносы… (Смотрит на Лидию Николаевну.) Да, взносы! И немалые… Но все равно приходится стоять в очереди за лицензией.
Лидия Николаевна. Ага! А обещали, что при вашем проклятом капитализме не будет очередей!
Елена. Бабушка, ну ты сравнила: очередь за колбасой и очередь за львами.
Лидия Николаевна. Не вижу принципиальной разницы. Я вообще не понимаю такого общественного устройства. Кто-то собирает бутылки, а кто-то со львами развлекается…
Марина. Скажите, Юрий Юрьевич, а лицензия дорого стоит?
Юрий Юрьевич. Не скажу. Но это ерунда по сравнению с тем, сколько я заплатил за мой карабин «холланд-холланд».
Марина. А сколько вы заплатили за ваш карабин «холланд-холланд»?
Юрий Юрьевич. Не важно. Охота на львов – дорогое удовольствие… Это вам не грибы собирать!
Костя встрепенулся и открыл глаза.
Костя (агрессивно). А что вы, собственно, имеете против грибов?
Юрий Юрьевич. Вы меня неправильно поняли…
Костя (еще агрессивнее). Все я правильно понял!
Марина. Началось! Константин, успокойся: тебя никто не хотел обидеть!
Костя. Не успокоюсь.
Сергей Артамонович. Господа!
Лидия Николаевна. Товарищи!
Сергей Артамонович. Господа…
Лидия Николаевна. Товарищи…
Сергей Артамонович. Товарищи, ну дайте же господину рассказать про львов! Значит, вы получили лицензию, и что же дальше?
Юрий Юрьевич. Дальше нужно подготовить специальную засидку на дереве неподалеку от того места, где обитает львиная семья…
Костя. Прайд.
Юрий Юрьевич. Что?
Костя. Прайд. Львиная семья называется прайд и состоит из шести-восьми особей.
Юрий Юрьевич. Пусть будет прайд. Мне все равно. Потом мы идем в поселок и покупаем у папуасов… то есть у негроидной расы большой негрской расы мясо – целую корову.
Лидия Николаевна. И сколько стоит целая корова?
Юрий Юрьевич. А вам-то зачем?
Лидия Николаевна. Просто интересно, почем в Африке мясо?
Юрий Юрьевич. Долларов двести-триста…
Лидия Николаевна. Дороговато. При советской власти мясо было дешевле.
Марина. Да, помню, было дешевле. Только его не было.
Елена. Бабушка, мама, не мешайте! Рассказывайте, Юрий Юрьевич!
Юрий Юрьевич. Ну вот… Вешаем корову на соседнем дереве и ждем в засидке…
Сергей Артамонович. Чего ждете?
Юрий Юрьевич. Львов, естественно. Поначалу, конечно, появляются самки. У львов в… прайде… пищу добывают в основном самки…
Марина. Как это по-русски!
Юрий Юрьевич. Но самки нам не нужны.
Елена. Почему?
Юрий Юрьевич. Ну сами посудите, зачем нам шкура без гривы? У самок же нет гривы.
Костя (мстительно). Как это по-русски!
Юрий Юрьевич. В общем, мы ждали три дня. И дождались! Он появился внезапно. Огромный. Даже видавшие виды проводники остолбенели. Эти ленточки издали казались сединой в его буйной гриве. Ударом гигантской лапы он свалил коровью тушу на землю и откусил сразу половину…
Костя. Врете!
Юрий Юрьевич. Почему это я вру?
Костя. Потому что зубная формула не позволяет льву откусить сразу половину коровы. Лев – не динозавр.
Юрий Юрьевич (вскакивая). Да что ж это такое! То мне морочили голову большой негроидной расой, теперь – какой-то зубной формулой! Не буду дальше рассказывать! Не буду…
Елена. Юрий Юрьевич, не сердитесь! Я даже не знала, что вы такой обидчивый. Рассказывайте дальше, прошу вас!
Юрий Юрьевич. Я забыл, на чем остановился.
Сергей Артамонович. Лев откусил полкоровы…
Юрий Юрьевич. Откусил. Возможно, и не полкоровы, но откусил. И тут я выстрелил…
Федор Тимофеевич. Напрасно вы это сделали!
Юрий Юрьевич. Что значит напрасно! Я же заплатил за лицензию.
Лидия Николаевна. Долларами небось?
Юрий Юрьевич. Конечно, долларами.
Лидия Николаевна. Я всегда говорила, что капитализм – злейший враг живой природы!
Сергей Артамонович. Ай, бросьте! Знаем, как ваши члены Политбюро поохотиться любили.
Елена. Ну дайте же человеку рассказать! Значит, вы попали?
Юрий Юрьевич. Конечно, попал! Другой бы лев после такого выстрела упал замертво. Но не этот… Он зарычал так, что задрожала саванна, тряхнул белой от ленточек гривой и ушел. Мы бросились за ним по кровавому следу. Проводники меня отговаривали, умоляли, что-то лопотали на своем языке… большом негроидном. Но я послал их, сами знаете куда, на нашем великом и могучем…
Федор Тимофеевич. Зря вы их не послушали. Они знали, что говорили.
Елена. Да, зря вы преследовали раненого льва. Это же очень опасно!
Юрий Юрьевич. Еще бы! Я чуть не наступил на черную мамбу. Это страшная змея! Местные называют ее «семь шагов».
Елена. Почему «семь шагов»?
Юрий Юрьевич. Потому что после укуса человек делает семь шагов и умирает в страшных муках.
Костя. Ерунда. Ядовитость мамбы сильно преувеличена. После укуса человек совершенно спокойно может прожить еще минут пятнадцать-двадцать…
Юрий Юрьевич. Да что же это такое! Что бы я ни сказал – все не так! Может, я вам вообще не нравлюсь?
Костя. А с какой стати вы должны нам нравиться? Мне вообще не нравятся люди с деньгами. Они – жулики.
Марина. Константин, заткнись!
Елена. Папа, все-таки Юрий Юрьевич у нас в гостях…
Федор Тимофеевич. В гостях? Что-то не припомню, чтобы его кто-нибудь приглашал. И вообще, если память мне не изменяет, – мы заложники.
Юрий Юрьевич (вскакивая). Да, вы заложники! Но не мои… Вы заложники собственной никчемности. Кто вы такие? Что вы в жизни можете? Книжки читать и бить себя в честную грудь! Сидеть на стремянке и ругать жизнь за то, что она не такая, как в книжках? Все, кто умеет зарабатывать, для вас – воры. А вы? Вы-то на что способны? Бутылки собирать? Кофе за двадцать долларов продавать?! Пока вы росли в тепленьких наркомовских квартирах – я боролся за жизнь…
Лидия Николаевна. Спекулировали.
Юрий Юрьевич. Да! Спекулировал, потому что сам хотел сделать свою жизнь лучше, а не ждать, когда это сделает ваша партия. Пока вы научный коммунизм преподавали – я джинсами торговал, потому что из-за вашего научного коммунизма люди штанов себе купить не могли.
Лидия Николаевна. Люди штаны не могли себе купить из-за таких, как вы. Это вы создавали искусственный дефицит в стране! Вы – вредитель!
Юрий Юрьевич. Вредитель? Так расстреляйте меня! Расстреляйте… Сталинистка вы красно-коричневая!
Костя. Как вы разговариваете с моей мамой, гад!
Юрий Юрьевич. Костя, не лезьте!
Костя. Я вам не Костя!
Юрий Юрьевич. Виноват, граф! Нижайше прошу вас не лезть, иначе мне придется съездить по вашей благородной физиономии!
Марина. Костя! Прекрати! Как не стыдно!
Костя. Не ори! Не на рынке…
Юрий Юрьевич. Да, Марина, идите вы… лучше куртками торговать!
Костя. А кто вам позволил так разговаривать с моей женой?
Юрий Юрьевич. А почему я должен спрашивать позволения? Что хочу – то и говорю!
Лидия Николаевна. Вы сейчас же покинете мой дом!
Юрий Юрьевич. Не покину. Болик! Куда ты запропастился? Заложники совсем обнаглели!
Болик откладывает альбом и подходит к столу.
Болик. Не надо было с ними выпивать.
Костя. Последний раз говорю: покиньте дом! В противном случае я вас… я вас…
Юрий Юрьевич. Ну и что вы сделаете?
Костя. Я вызову вас на дуэль!
Марина. Алкоголики на дуэлях не дерутся.
Костя. Еще как дерутся!
Елена. Папа!
Лидия Николаевна. Какая дуэль? Костя, прекрати сейчас же этот феодализм!
Елена. Папа, Юрий Юрьевич, вы совсем с ума сошли!
Костя. Я вас вызываю!
Юрий Юрьевич. Ну и где ваша перчатка, граф, или ты в меня грибом кинешь? Фиктус…
Костя. Что? Вот тебе моя перчатка! (Выплескивает водку в лицо Юрию Юрьевичу.)