Последнее слово за мной

– Я звонила подруге, – сказала Светлана. – В среду сходим, посмотришь квартиру. Коммунальные платежи рублей сто, и мне будешь каждый месяц отдавать сотню. Дешевле ничего не найдешь. – С этим было трудно не согласиться. – К тому же я могу и подождать. Так что проблем у тебя возникнуть не должно. Со своим приятелем из таможни я тоже говорила, пока ничего конкретного, но помочь обещал. Дашь мне копию диплома и выписку из трудовой. Думаю, работу он тебе подыщет.

– Это было бы здорово, – сказала я, испытывая странную неловкость. Точнее, забота Светланы казалась мне странной, хотя чему удивляться: люди разные, иногда встречаются бескорыстные… почему-то очень редко, как правило, все хотят что-то взамен. В настоящий момент я пыталась отгадать, чего хочет Светлана. Она непринужденно рассказывала о себе, о своих друзьях, я слушала, кивала и выжидала время, когда можно будет проститься и уйти.

Около десяти я решила, что вполне могу откланяться, и тут в дверь позвонили. Светлана как раз мыла посуду и попросила:

– Открой.

Я распахнула входную дверь и увидела двух молодых людей. Один держал в руках четыре бутылки пива, другой кильку в целлофановом пакете в левой руке, в правой набор пирожных, а в зубах желтую розу с очень длинным стеблем.

– Привет, – улыбнулся он. – Васильевна трудится?

– Посуду моет, – ответила я.

– Вперед, – радостно скомандовал парень, и они пошли на кухню.

Светлане вручили пирожные, потом розу и кильку, а я подумала: «Самое время сматываться». Но не тут-то было – все трое дружно принялись приглашать меня посидеть немного, в результате мы оказались за большим столом в мастерской. Я выпила пива, чтобы избавиться от докучливого потчевания, улыбалась и приглядывалась к гостям. Того, что принес в зубах розу, звали Игорь, он был выше среднего роста, худощавый, с маленькой бородкой и смеющимися глазами. Наверняка Игорь был душой общества, он сыпал остротами и изо всех сил старался произвести впечатление. Второй, Виктор, выглядел старше, глаза с поволокой, блуждающая улыбка, многозначительные замечания, которые высказывались почти шепотом, насмешливо и как бы невзначай. Оба художники, готовились к какой-то выставке и заинтересованно обсуждали свои дела, но из уважения ко мне тему быстро сменили. А недоумение мое все росло: во-первых, к Светланиной живописи они, судя по всему, относились серьезно, и это попросту обескураживало, во-вторых, опыт общения с творческой интеллигенцией давно укрепил меня в мнении, что говорить эти люди могут только о себе и своих делах, ругать, редко хвалить или спорить, но только о своем, сиди рядом хоть Мата Хари. Исключение делалось для людей, которые чем-то могли быть полезны (например, денег дать). У меня с деньгами туго, так что оставалось гадать, что скрывается за такой фантастической любезностью.

В одиннадцать я твердо заявила, что мне пора. Оба гостя высказали желание меня проводить, поднялись и, недовольно переглянувшись, потопали к двери.

– Ты произвела впечатление, – шепнула мне Светлана таким тоном, точно сообщала о миллионном выигрыше в лотерею. Я ее восторг совершенно не разделяла и, оказавшись на улице, остановила первую же машину, торопливо попрощалась с мужчинами и отбыла в гостиницу.

Всю следующую неделю Светлана звонила мне ежедневно, несколько раз навещала (один раз в сопровождении Игоря) и всячески выказывала заботу. Меня это начинало тяготить. Под разными предлогами я уклонялась от встреч с ней и без конца звонившими мне Виктором и Игорем, чем вызвала ее недовольство.

– Найду я тебе работу, – очень резко сказала она, когда я в очередной раз пряталась от посиделок. – Почему бы тебе не отдохнуть немного?

– Если честно, я еще устать не успела, – ответила я и начала подумывать о том, что, может, есть смысл подыскать квартиру и переехать, не ставя об этом в известность Светлану. Но в общем-то виделись мы не так часто: я целыми днями рыскала по городу в поисках работы, и застать меня в гостинице было трудновато.

В пятницу Светлана пришла довольно поздно, где-то около десяти, устроилась в кресле и, глядя на меня с некоторым недовольством, вдруг спросила:

– Ты что-нибудь слышала о выходных днях?

– Ну, в общем, да, – засмеялась я.

– Весной и летом люди обычно проводят их за городом. А завтра, между прочим, суббота. У моего приятеля дача на Сергиевском озере. Безумно красивое место. Поедем? Что толку болтаться в субботу в городе, конторы все равно закрыты?

– Мы поедем вдвоем? – спросила я.

– Если ты не против, я приглашу Витю с Игорем…

– Я против, – сказала я спокойно. – Разумеется, вы можете отправляться на озеро, а я, пожалуй, останусь здесь.

– Тебе они не нравятся? – нахмурилась Светлана.

– Нравятся, но не настолько, чтобы я проводила с ними время на даче.

– Господи, да что такого? – всплеснула она руками. – Они нормальные ребята, даже не думай…

– Я и не думаю, – пожала я плечами.

– Хорошо, – вздохнула Светлана. – Возьмем одного Игорька, кто-то должен организовать нам шашлыки.

На следующее утро они заехали за мной на Светланином «Опеле». До Сергиевского озера было километров двадцать. Пейзаж выглядел живописно: березовая роща, чуть дальше скопление высоких сосен. Дача стояла на высоком берегу в полукилометре от деревушки – двухэтажное деревянное строение в виде русского терема с резным крыльцом, баней и колодцем во дворе. Когда мы подъехали к палисаднику, на крыльце появился мужчина, видимо хозяин дачи. Высокий, лет тридцати пяти, с интеллигентным лицом и ранней лысиной. Глаза из-за стекол очков смотрели оценивающе.

– Знакомься, – сказала Светлана. – Это Кирилл Сергеевич, а это моя подруга Наташа. Она приехала из Душанбе, и у нее ностальгия по русским пейзажам.

– О, этого у нас сколько угодно, – улыбнулся Кирилл Сергеевич, пожимая руку Игорю, а на меня посмотрел очень внимательно, как будто задался целью определить, что у меня в голове, но сказал только: – Очень рад.

Человеком он оказался сдержанным и в общем-то приятным. К вечеру, прогуливаясь вдоль озера, мы разговорились (он в основном задавал вопросы, а я отвечала) и остались довольны друг другом.

Утром мы опять гуляли, потом катались на лодке, и Кирилл Сергеевич кое-что рассказал о себе. Он окончил политехнический институт, по образованию архитектор (дом построен по его проекту). Потом вдруг понял, что архитектура не его призвание, и круто изменил свою жизнь. Где работает в настоящее время, сообщить не пожелал, впрочем, я и не спрашивала. Чувствовалось, что человек он далеко не бедный и наделенный властью: Светлана в его присутствии как-то затихала, а Игорек и вовсе выглядел меньше ростом. Когда мы катались на лодке, Кирилл Сергеевич заявил:

– О работе не беспокойтесь. И с квартирой поможем. Продавайте жилье в Душанбе и перебирайтесь насовсем.

Я ничего не ответила, только улыбнулась про себя, пытаясь решить: то ли мне в жизни необыкновенно повезло на хороших людей, то ли… вот это самое «то ли» очень меня занимало. Денег у меня немного, ни друзей, ни ценных знакомых, вообще никого, так что видимый интерес отсутствует. Тогда что? Выходит, мне в самом деле попались очень душевные люди?

Хотя Светлана и называла Кирилла Сергеевича своим приятелем, никакой близости между ними не было и в помине. Скорее даже наоборот: в какой-то момент, наблюдая за ними, я решила, что Светлана его боится, а он относится к ней откровенно пренебрежительно. Игоря же он вообще замечал, только когда требовалось выполнить какую-нибудь работу: вымыть шампуры после шашлыков или вынести кресла на веранду. Мне бы вряд ли пришло в голову отдыхать в доме человека, который с трудом различает гостей на фоне мебели, впрочем, ко мне он отнесся в высшей степени гостеприимно и своего интереса не скрывал. Знать бы еще, какого рода этот интерес… Перед обедом Кирилл Сергеевич спросил мой номер телефона в гостинице, аккуратно записал его в книжечку и улыбнулся.

– Ждите звонка. Надеюсь, смогу вас порадовать. – Я принялась его благодарить, а он, смеясь, сказал: – Лучше выпейте за мое здоровье, – и пригласил нас к накрытому в саду столу.

Хотя на правах хозяина приглашал он, шеф-поваром был Игорь и, честно говоря, сумел произвести впечатление. Мы выпили две бутылки красного вина, арктический холод исчез из глаз Кирилла Сергеевича, и он лихо рассказал пару смешных анекдотов, после чего слово взял Игорь и до самого вечера веселил нас различными историями, запас которых был у него неистощим. Теперь собравшиеся за столом в самом деле походили на друзей, и тревожные мысли меня оставили.

– Я вас сейчас своей настойкой угощу, – заявил Кирилл Сергеевич и вынес из дома хрустальный графин. Жидкость в нем по цвету напоминала коньяк. – Давайте-ка по рюмочке…

Настойка оказалась крепчайшей, у меня даже слезы на глаза навернулись. Похвалив хозяина, Игорь предложил повторить и повторил, а мы со Светой отказались: ей предстояло вести машину, а я к выпивке всегда была равнодушна, а вот головную боль по утрам не жаловала. В конце концов Игорь выпил в одиночку почти весь графин, и в машину его буквально загружали. Он с комфортом устроился на заднем сиденье и вроде бы уснул. На сборы ушло минут пятнадцать, и вскоре Кирилл Сергеевич уже провожал нас. Он еще раз велел мне ждать звонка и помахал рукой, а Светлана лихо рванула с места. Машину вдруг начало кидать из стороны в сторону, Светлана смеялась и вообще вела себя странно. Тут я подумала, что выпила она довольно много, и забеспокоилась. Лесная дорога не предполагала, что по ней будут нестись на скорости сто двадцать, и езда больше напоминала скачки.

– Мы ведь не очень торопимся, – заметила я.

– Извини. – Светлана сбросила скорость. – Иногда так приятно прокатиться с ветерком… Хочешь сесть за руль?

– Нет, спасибо, – ответила я, хотя и подумала, что в данной ситуации это было бы разумно.

– Чего ты, попробуй, здесь ни души… ни встречных машин, ни милиции. Садись…

Минут пять она меня уговаривала, а машину все это время швыряло по дороге.

– Перестань валять дурака, – не выдержала я.

– А мне нравится так ездить. Ну, сядешь за руль или нет?

– Хорошо, – согласилась я. Мы поменялись местами. Быстро стемнело, я включила дальний свет, но тут выяснилось, что левая фара вообще не горит, а правая только в режиме ближнего света. – Что у тебя со светом? – проворчала я.

– А… – отмахнулась Светлана. – Ерунда. Доедем. Слушай, какого черта ты еле плетешься? Это «Опель», а не паршивая «копейка»!

Она хохотнула и прижала ногой мою ногу к педали газа. Машина рванулась вперед.

– Прекрати, – разозлилась я. Машину повело вправо, я с трудом ее вывернула и зло повторила: – Прекрати.

Светлана засмеялась и, продолжая давить на газ, потянула руль на себя.

– Ты спятила! – рявкнула я и оттолкнула ее локтем. Все происходящее здорово напоминало неожиданный припадок безумия. Она вдруг убрала ногу с педали, потом обняла меня за шею и смачно поцеловала. – Чокнулась, – отстраняясь, пробормотала я. – Не можешь ты быть такой пьяной. На даче ты была в норме…

Не успела я договорить, как слева мелькнуло что-то темное, я охнула, нажала тормоз, услышала чей-то крик, а потом и сама заорала, на долю секунды увидев в лобовом стекле бледное лицо с обезумевшими от ужаса глазами. Машина продолжила движение, я пыталась ее остановить, но Светлана вновь нажала педаль газа и крикнула:

– Ты что, рехнулась? Сматываемся отсюда…

– Господи, я сбила человека, – выдохнула я, боясь, что сейчас упаду в обморок.

– К черту, это просто бродяга.

На какое-то время я словно оцепенела от ужаса, а машина продолжала нестись вперед – руль держала Светлана.

– Останови, – собравшись с силами, сказала я. – Останови машину, мы должны вернуться…

– Свихнулась? – Лицо ее побелело как мел и стало таким злым, что казалось уродливым. – В машине трое подвыпивших граждан, возвращающихся с шашлыков, да нам отвесят на всю катушку!

– Этот человек, возможно, нуждается в помощи. Вернемся и отвезем его в больницу…

– Может, ты такая честная, а мне своя шкура дороже. Мне не нужны заморочки с милицией! Это какой-то бомж. Кому еще придет в голову шляться ночью в лесу? Сматываемся отсюда и забудем об этом.

Тут мне все-таки удалось остановить машину.

– За такие вещи положена тюрьма, – срывающимся от злости голосом сказала я.

– Точно. Ты в ней окажешься очень быстро, если дурака валять не перестанешь. Это ты его сбила, ты! Проведут экспертизу – сколько ты сегодня выпила? Ну-ка, вспомни! Вполне достаточно для того, чтобы влепить тебе срок на всю катушку, и мне достанется, машина-то моя… Если тебе наплевать на свою жизнь, то о моей хотя бы подумай, у меня выставка на носу, на кой черт мне эти разборки с милицией?

Она уже орала во весь голос, а я вдруг почувствовала пустоту в груди и странное спокойствие.

– Мы должны вернуться, – дождавшись, когда она перестанет кричать, сказала я. – Понимаешь, должны.

– Не понимаю, – отрезала она. – Если ты хочешь взглянуть на этого бродягу – пожалуйста. Но только не на моей машине.

– Это глупо, – стараясь говорить спокойно, покачала я головой. – Тебе все равно придется беседовать с милицией…

– Иди ты к черту! – рявкнула она и отвернулась, а я вышла из машины и торопливо зашагала назад.

Было довольно темно, я ускорила шаг и теперь почти бежала. От места происшествия мы отъехали метров на пятьсот-шестьсот. Меня бил озноб: вот сейчас увижу искалеченное тело на дороге, кровь… Вот две сосны в виде английской V, значит, совсем рядом… Я прошла еще метров триста – дорога была абсолютно пустынна. Несмотря на темноту, не заметить тело человека я не могла. Значит, ударом его отбросило далеко в сторону. Задыхаясь от волнения, я пошла по обочине. Совсем рядом довольно глубокая канава, а потом заросли молодых березок. И ничего, что указывало бы на недавнюю трагедию. На поиски я потратила не меньше сорока минут, в изнеможении привалилась к шероховатому стволу сосны и с тоской посмотрела в небо. Звезды взирали равнодушно, а мне захотелось плакать. Я различила тусклый свет единственной фары, а вскоре услышала шум мотора: Светлана все-таки решила вернуться.

– Ну что? – бросила она хмуро, затормозив рядом со мной.

– Никого нет.

– Слава богу… Значит, он очухался и смылся. Говорю, это какой-то бродяга, они живучие… Садись в машину.

Я покорно села, продолжая вглядываться в темноту, а Светлана стала разворачивать «Опель». На узкой дороге это было нелегким делом, на мгновение свет единственной фары выхватил из темноты силуэт… машина, кажется… Я так и не успела разглядеть, а потом усомнилась: какая, к черту, машина, что ей делать в стороне от дороги в такое время?

Благополучно развернувшись, Светлана направилась в сторону города. Теперь она ехала очень осторожно, стрелка спидометра застыла на отметке семьдесят.

– Господи, ну надо же… – пробормотала она, когда мы выехали на шоссе, посмотрела на меня и виновато добавила: – Извини, я, кажется, себя вела не лучшим образом… я здорово испугалась…

– Я тоже, – вздохнула я. – Не могу понять, куда он делся?

– Значит, задело его несильно, иначе он не смог бы так быстро очухаться и сбежать.

– Куда он сбежал, по-твоему?

– Откуда мне знать? Наверное, в эту деревушку на холме. Какая разница, где он живет… Вот черт, до сих пор руки дрожат. Слава богу, что все так закончилось. – Светлана повернулась и зло посмотрела на спящего Игоря. – А этот спит, как младенец… хотя, может, и к лучшему. Лишние свидетели нам не нужны.

Я вздохнула и стала смотреть в окно. В отличие от Светланы никакого облегчения я не ощутила, скорее наоборот: тревога нарастала, мне вдруг захотелось вернуться и все еще раз как следует осмотреть. Глупо, конечно, в темноте я не найду никаких следов происшествия, я даже место точно определить не смогу… Мы уже въехали в город, Игорь сонно завозился сзади, а Светлана спросила:

– Может, сегодня у меня переночуешь?

– Нет, спасибо, – ответила я, мечтая скорее оказаться в одиночестве. Странная, странная, до жути нелепая история.

Светлана остановила машину возле гостиницы, я поспешно простилась и поднялась к себе. Может, имеет смысл позвонить в милицию? Вдруг этот человек все еще там? Я отправилась в ванную, включила воду и долго стояла под горячим душем, пытаясь понять причину нараставшего во мне гнетущего беспокойства.

– Что-то тут не так, – громко заявила я и даже головой покачала. – Что-то не так.

Всю ночь меня мучили кошмары: бледное лицо, прижавшееся к лобовому стеклу, лес и церковь на пригорке. Проснулась я часов в семь и торопливо покинула номер. Долго бродила по улицам, пытаясь успокоиться и убедить саму себя в том, что вчера все обошлось без трагических последствий, человек жив, а я должна поскорее забыть эту чертову лесную дорогу и заняться своими делами…

– Только бы он был жив, – бормотала я, чувствуя, что ни о каких делах думать не в состоянии.

К обеду я вернулась в гостиницу. Голова раскалывалась от боли, очень хотелось спать долго-долго и без сновидений. Я прилегла, не раздеваясь, на кровать и уставилась в потолок. Не прошло и десяти минут, как в дверь очень осторожно постучали. «Не дай бог, Светлана», – испугалась я. После вчерашнего встречаться с ней совершенно не хотелось, но все-таки я пошла открывать. На пороге стоял Кирилл Сергеевич – его я меньше всего ожидала увидеть.

– Здравствуйте, – растерялась я. Он не ответил, прошел в номер и сел в кресло. В некотором недоумении я прошла за ним. – Как вы меня нашли? – спросила, чтобы только что-то спросить, и тут же отметила про себя, как изменилось его лицо. От вчерашней любезности и следа не осталось, он смотрел холодно, даже отчужденно, потом слегка усмехнулся и сказал:

– Вы плохо выглядите, Наталья. Переживаете из-за случившегося?

– Вам Светлана рассказала?

– Нет, – он покачал головой, потом достал из кармана куртки несколько фотографий и протянул мне.