Тень у порога

Очень надеясь, что Клим тоже вернулся, я последовала примеру Бергмана и уже через пару минут раздевалась при входе. Словно тень в дверном проеме, ведущем в гостиную, возникла Лионелла.

– Все в сборе? – спросила я.

– Это как посмотреть.

Что она имеет в виду? Пытается намекнуть, что кому-то среди нас не место? Мне сложно было судить об ее отношении к Климу сейчас. Поначалу старушенция его явно не принимала, избегала произносить вслух имя и особенно не церемонилась. Хотя церемониями она вообще мало кого удостаивала. Последнее время я наблюдала со стороны Лионеллы если не душевную теплоту в отношении Клима, то, по крайней мере, заметные улучшения. И вдруг такой ответ. Не до конца доверяет? Или старушке не дает покоя то, что он занял место Воина? Вот с кем у нее были особенные отношения.

Мне захотелось пройти на середину коридора и позвать Клима что есть мочи. Так, чтобы хрусталь в столовой начал позвякивать, словно перед бурей, а глаза домоправительницы вылезли из орбит.

Вместо этого я спокойно прошла мимо нее, заглянула в гостиную и, убедившись, что комната пуста, отправилась наверх, размахивая свертком, который получила от Кузьмича. Интересно, старушенция тоже готовит мне новогодний подарок? Каких-нибудь жареных тараканов в блестящей обертке, например.

По пути в комнату я никого не встретила. Более того, не уловила никаких звуков, свидетельствующих о наличии поблизости жизни. Теперь мне еще больше захотелось прокричать чье-нибудь имя на весь дом. Можно даже не Клима, чтобы не травмировать старушку. Димкино, например. Он-то и заглянул в комнату спустя несколько минут. Я сидела за столом и задумчиво поглаживала атласную поверхность оберточной бумаги, в которую так аккуратно запаковал подарок Кузьмич.

– Ты тут? – спросил Поэт, хотя стоял в этот момент в дверном проеме прямо напротив меня.

– Как видишь.

– Ну да, – задумчиво произнес он. – Лена, что бы ты сделала, будь у тебя задача отправить электронное письмо анонимно?

– Спросила бы твоего совета.

Димка усмехнулся, подошел ближе и присел на краешек стола.

– А если бы я был вне доступа, как бы ты поступила?

– Создала бы новый адрес электронной почты. Какую-нибудь «красотку123».

– Так, – кивнул Димка. – И?

– И отправила бы письмо.

– Просто так?

– В каком смысле?

– Больше никаких ухищрений проделывать бы не стала?

– А надо? – удивилась я.

– Неплохо было бы скрыть IP, например.

– А попроще?

Димка тяжело вздохнул, будто только что взвалил на плечи мешок картошки.

– Домашний адрес устройства, как почтовый штемпель на конверте. По нему можно отследить, откуда сделано отправление.

– А, – спохватилась я, что-то припоминая. – Точно, слышала такое. Ну, в таком случае отправила бы послание с работы.

– Сейчас, допустим, ты в офисе не работаешь.

– И то верно. – Я потерла переносицу. – Надеюсь, ты не просто так спрашиваешь? Мне ведь всерьез приходится сейчас шевелить извилинами.

Димка усмехнулся, отодвинул в сторону подарок Кузьмича и наклонился поближе, оперевшись рукой о столешницу:

– Подумай.

– Наверняка есть какие-то специальные программы или приложения, чтобы скрыть свой «штемпель». Поискала бы в Интернете надежный способ, в общем.

– Ищи, – предложил он, кивком указав на мой мобильный.

Я покачала головой в легком возмущении. Смахнула по экрану и вбила в поисковой строке: «как скрыть IP». Подходящая статья нашлась сразу же: «Три простых способа скрыть свой IP-адрес».

Я откинулась на спинку стула, положила ногу на ногу и победно улыбнулась. Затем приступила к чтению первого способа. Минут через пять я вынуждена была признать, что простым этот способ назвал человек вроде Димки, потому что вместо понятной инструкции на меня вылился поток незнакомых аббревиатур и названий.

– Нет, – покачала я головой, – сдаюсь. Я бы попросила телефон у прохожего.

– Это как?

– Ну просят же на улице позвонить, если телефон дома оставил.

– А ты попросила бы отправить имейл?

– Ну да, а что такого? – с вызовом ответила я.

Димка помолчал с минуту.

– Неплохо в целом. Но предположим, что день не задался, прохожие сплошь и рядом попадались необщительные.

– То есть мне отказали?

– Думаешь, маловероятно? – хмыкнул Димка. – Ты права, тебе сложно отказать.

– Скажешь тоже. Ладно, принимаю твою игру. Значит, чужим телефоном завладеть не удалось…

Я поднялась со стула и пересела на кровать, поджав под себя ноги.

– Пойти в какое-то заведение и попросить доступ к компьютеру? Опасно, сотрудники потом смогут рассказать, кто приходил с такой странной просьбой. Вряд ли к ним каждый день обращаются с таким запросом. Значит, нужен такой компьютер, доступ к которому может получить любой.

Димка слушал очень внимательно, не сводя с меня взгляда, но и никак не давая понять, насколько правильны мои рассуждения.

– Отель! – взвизгнула я. – В гостиницах часто устанавливают компьютер, которым могут пользоваться постояльцы.

– Так, – одобрительно кивнул Димка. – Отличная идея.

– Еще можно пойти в копировальный центр, там, где распечатывают документы и прочее.

Увлеченные странной игрой Поэта, мы не заметили, как в комнате появился Максимильян.

– Что за документы вы собрались печатать? – улыбнулся он. – У меня в каждом кабинете по принтеру, оба в вашем распоряжении. Поэт прекрасно об этом знает.

– И не только об этом, но сегодня ему вздумалось поиграть в игру «догадайся сама», – съязвила я.

– Между прочим, у тебя неплохо получилось.

Димка поднял вверх большой палец. Я в ответ закатила глаза.

– Есть новости относительно электронного письма, отправленного сегодня ночью, – начал он почти торжественно.

Бергман устроился за столом, там, где до этого сидела я.

– IP пытались скрыть, но мне удалось узнать, откуда отправили послание.

– Видимо, копировальный центр отпадает, – разочарованно вздохнула я. – Вряд ли они работают в три часа ночи.

– Как и городская библиотека, откуда был отправлен интересующий нас имейл.

– Библиотека! Точно! – непонятно чему обрадовалась я. – Конечно, там обязательно должны быть компьютеры. Но время… Как попасть туда в три часа ночи? Выходит, это кто-то из сотрудников? Где работает мать Ксении?

– Подожди сыпать вопросами, – снисходительно попросил Джокер, а затем обратился к Поэту: – Давай по порядку.

– Письмо ушло сегодня ночью из библиотеки – это ясно мне совершенно точно. Отправитель попытался сделать так, чтобы и это было неочевидным. Тут мне пришлось слегка попотеть, чтобы определить локацию. Я предполагаю, что наш злодей воспользовался отсроченным отправлением.

– То есть сделал так, чтобы письмо ушло в заданное время? – уточнил Бергман.

– Да, знаю такую функцию в электронной почте. Раньше на работе пользовалась, когда вспоминала что-то важное во внеурочное время. Отправляла сразу, чтобы не забыть, просто ставила отсрочку.

– Значит, сделать это он мог хоть неделю назад, хоть год? – подытожил Максимильян. – И никакие камеры нам не помогут.

– Как и свидетели, – грустно согласилась я.

– Но это уже кое-что, ты молодец! – похвалил Джокер Поэта.

Димка немного воспрял и даже приосанился. Поднялся на ноги, встал на середину комнаты и сказал, переводя взгляд с Джокера на меня:

– Кто из окружения Ольховых может ходить в библиотеку?

– Все, – констатировала я после недолгих раздумий.

– Ты ходишь?

– Нет, – покачала я головой.

Хотелось ляпнуть: «Кто ходит по библиотекам, когда внизу букинистический магазин».

Димка скрестил руки на груди, внимательно на меня глядя. Мне пришлось пуститься в объяснения:

– Фокин из «избы» пишет свои диссертации. Его жена – тоже бывшая сотрудница научно-исследовательского института. Я знаю, что в городе есть научная библиотека, – затараторила я, когда Димка открыл было рот, чтобы что-то вставить. – Но и в обычной библиотеке много подобной литературы. Тем более в городской. Я хоть и не здесь университет оканчивала, частенько именно в библиотеку захаживала, чтобы разжиться литературой для своих работ.

– Не путай реферат с научным трудом, – возразил-таки Димка.

Бергман молчал, внимательно за нами наблюдая.

– Хорошо, – согласилась я. – Лиля из второго подъезда немецкого дома. Мы незаслуженно обходим ее вниманием. Она как раз таки студентка. В библиотеку ей прямая дорога.

– Сейчас информацию ищут в Интернете, – заметил Соколов.

– Не все и не всю.

– Хорошо. Старушка?

– Вот со старушками сложнее, какую бы ты в виду ни имел.

– Не стоит недооценивать престарелых дам. Они как раз лишнюю копеечку на ерунду не потратят, а вот взять в библиотеке журнал по вязанию – милое дело.

Димка одобрительно кивнул, глядя на Максимильяна с восхищением.

– Зачем в библиотеку могут отправиться Тимофеевы, мне, пожалуй, не придумать, – призналась я. – А вот Ксюша…

Я замолчала на полуслове, пытаясь восстановить в памяти часть нашего сегодняшнего разговора.

– Интересное дело. Клим общался с Ольгой, ее мамашей…

– Ольга Михайловна Романюк, – смешно вставил ремарку Поэт, будто был тут в роли переводчика.

– Да, она сказала ему, что дочь интересуется Второй мировой и пытками. Учитывая возраст, свое любопытство она наверняка утоляет в Сети. Здесь без вопросов. Но вот Дарья Ольхова, когда мы спрашивали ее о соседях, призналась, что о Ксюше она знает немного: лишь то, что та участвует в книгообмене и любит читать…

– Это интересно, – сказал Бергман.

– Самое интересное впереди. Сегодня утром, когда мы делали уборку в доме Ветровой, Ксюша уверяла, что книг не читает. Не исключаю, что таким образом она просто показывала характер… Но что, если девчонка специально сказала об этом при мне?

– Чтобы отвести подозрение на случай, если фокус с библиотекой вскроется?

– Возможно, звучит маловероятно. Но тут вот еще что. Я видела ее здесь, на площади, около часа назад.

– Что ей тут понадобилось? – нахмурился Поэт.

– Она сказала, что идет в кино. Я проверила, там действительно начался сеанс, о котором говорила девчонка.

– Но ты ей не поверила? – уточнил Бергман.

– Засомневалась и хочу проверить, будет ли она среди остальных зрителей, которые покинут кинотеатр по окончании сеанса. Признаться, я подумала, что она следит за мной.

– Заподозрила, что вы с Климом вовсе не друзья Ольховых из Москвы?

– Видимо, так. И если ей есть до этого дело, то и ее причастность к посланиям становится вполне вероятной.

Тихой трелью с первого этажа донесся до нас дверной звонок.

– Клим! – выпалили мы с Поэтом хором.

Кажется, его появления с большим нетерпением ждала не я одна. Не сговариваясь, мы дружно подались вниз. Клим едва успел разуться, а мы уже вышли ему навстречу. Выглядел он измученным.

– Устал?

– И это тоже, а еще голодный как волк.

– Ужин через сорок минут, – услышали мы голос Лионеллы.

Она, как обычно, бесшумно возникла со стороны столовой.

– Дайте хоть сухарик погрызть какой-нибудь, – жалостливо попросил Клим, глядя ей в глаза, точно пес.

Она молча развернулась на каблуках туфель и скрылась в столовой. Пожалуй, это можно было расценивать как приглашение.

Клим устремился за старушкой, а мы – следом за ним.

Не успела дверь в кухню закрыться, как он юркнул за ней. Через минуту раздалось ворчание.

– Руки помыть забыл, – прокомментировал Димка со знанием дела.

Лионеллу он изучил хорошо.

Вскоре дверь открылась и в столовую вернулся Клим. В одной руке он нес небольшое блюдо с орешками, а в другой держал надкусанный пирожок.

– Золотая женщина, – заключил он и плюхнулся на один из стульев за обеденным столом.

Нам ничего не осталось, как последовать его примеру.

– Дело дрянь.

– Это и так понятно, – фыркнул Поэт.

– Совсем дрянь, – пояснил Клим.

– Выкладывай, – попросил Бергман.

– Ты была за домом Тимофеевых? – обратился ко мне Клим.

– Нет.

Теперь это показалось мне странным. Я столько раз гуляла во дворе, в том числе слонялась без цели, но мне в голову ни разу не пришло туда пойти.

– Они заезжают к дому со стороны Красного переулка. Сворачивают на подъездную дорожку, которую сами для себя и организовали, когда строили дом. По-другому к дому никак не подъехать – с одной стороны от него склон, на котором стоят «изба», особняк Ольховых и бывшее здание архива. Сразу за домом Тимофеевых две частные постройки. Один дом аварийный, под снос, второй еще стоит, но его того и гляди постигнет участь первого. Вот между этими двумя домами и склоном Тимофеевы и организовали проезд к дому со стороны переулка. Сегодня Анжела до дома не доехала пару десятков метров. Она возвращалась с занятий йогой, была одна в машине. В обед Тимофеевы договорились встретиться с друзьями в ресторане. Павел ждал возвращения супруги, но она задерживалась. Он пытался звонить, но трубку никто не брал. Это было странно, учитывая, что такие мероприятия Анжела пропускать не любила. К тому же Тимофеев отправил ей сообщение, которое она успела прочитать незадолго до того, как перестала выходить на связь.

– Что в нем было? – спросил Бергман.

– Их няня предупредила, что приболела и не сможет приехать посидеть с Эльзой. Он написал об этом Анжеле, сообщение было ей доставлено и прочитано.

– Ответить она не успела?

– Нет. Павел думал, как поступить: собирать дочь с собой на обед или вызвать одну из экстренных нянь, у них имелась пара вариантов. Тимофееву не терпелось обсудить это с супругой, поэтому он довольно настойчиво ей звонил. Наконец, решив, что она вот-вот подъедет, он отправился на второй этаж – там располагаются гардеробные. В окно он увидел машину супруги на подъездной дорожке. Сперва он обрадовался, затем насторожился – почему она не двигается с места. И наконец, вышел на улицу проверить, что случилось.

– А ребенок? – испугалась я.

– Девочка смотрела мультики в доме. В общем, подойдя к машине, супругу Тимофеев в ней не увидел. Это очень его насторожило. Он дернул дверь наудачу, и она легко поддалась. Водительское сиденье было разложено горизонтально, на нем он и увидел жуткую картину: окровавленное тело женщины, связанной скотчем. Только по одежде он смог понять, что перед ним его супруга – лицо было неузнаваемо. Первым делом он вызвал «Скорую». Медики констатировали смерть и вызвали полицию.

– Что с ней случилось? – борясь с головокружением, спросила я.

– Смерть наступила от потери крови. Похоже, ей пришлось натерпеться, прежде чем это произошло…

– Какой кошмар, – только и смогла процедить я.

– Конкуренты считают, что это либо муж, либо маньяк, – сказал Бергман, из чего я заключила, что отсутствовал он сегодня в интересах дела.

– Тимофеев? – не поверила я.

– Пока в работе у них две эти версии.

– Как всегда, никакого желания нормально трудиться, – упрекнул конкурентов Димка.

– Я тоже не верю в причастность Тимофеева. Зачем делать это около дома, чуть ли не на глазах у ребенка?

– А где? – спросил Клим. – Где следует убивать жен?

– Желательно не убивать, – ответила я тихо.

Говорила я эти слова человеку, который считал, что единственное, что он умеет делать хорошо, – убивать. А ведь Клим сегодня был в доме Ольховых без меня в момент убийства… Что, если? Нет, не может быть. Я просто переживаю из-за смерти Анжелы, вот и все.

– Тимофеев опоздал примерно на полчаса, точное время будет позже.

– А камеры? – очнулся Димка.

– Все плохо. По периметру дома Тимофеевых с десяток камер, но ни одна не захватывает тот участок дороги, слишком далеко. На развалюхах рядом, естественно, никакой техники нет. Там и внутри-то хорошо, если холодильник имеется.

– Один из домов жилой.

– Только условно, как мне показалось. Времени я зря не терял, после отъезда конкурентов решил познакомиться с хозяевами. Снег не чистили минимум неделю. Топтать я не стал, но если хозяин дома, то, вероятнее всего, в запое.

– Не, за бутылкой же надо в магазин ходить, были бы свежие следы, – возразила я.

– Это если дома не гнать, – со знанием дела заметил Поэт, чем приковал к себе удивленные взоры всех присутствующих.

Заметив это, он заметно сник и тихо прошептал себе под нос:

– Так, посмотрим карты… Красный переулок или улица Ильича. Дом должен значиться по одному из этих адресов. – Он уже открывал крышку непонятно откуда материализовавшегося ноутбука прямо у себя на коленях.

Я вдруг вспомнила о времени. Если часы в столовой не врали, а в этом доме за порядком следили, то до окончания ужастика в кинотеатре оставалось минут пять.

– Ксюша! – выпалила я и бросилась к выходу.

Я натягивала ботинки, когда рядом появился Бергман.

– Присоединюсь к тебе.

– Лионелла вот-вот начнет накрывать на стол, – попыталась я воззвать к разуму.

– Ничего, без меня не начнут.

И он был абсолютно прав.

Мы вышли на площадь, я замоталась в шарф по самые глаза, опустила шапку на брови. Джокер, бросив на меня взгляд, улыбнулся краешком губ:

– Мы могли бы просто понаблюдать из окна.

– Знать бы, в какую сторону она направится. Если, конечно, она там…

Мы приблизились ко входу в кинотеатр, но Максимильян неожиданно взял мою руку и повлек за собой. Недалеко от торца здания стоял газетный киоск. Мы заняли позицию у витрины и стали наблюдать.

Вскоре из кинотеатра начали выходить зрители. В основном компаниями по три-четыре человека. Были и парочки, а кто-то вовсе предпочел смотреть ужасы в одиночестве. Я внимательно всматривалась, стараясь никого не упустить. Бергман Ксюшу не видел, поэтому надеяться на его помощь не приходилось.

Люди, выходящие из кинотеатра, были самого разного возраста. Кто-то даже выбрал фильм такого неоднозначного жанра для просмотра всей семьей. Я наблюдала и начинала тихонько злорадствовать: так и знала, что Ксюша неспроста появилась на площади и в кинотеатре ее не было.

Однако неожиданно среди горстки последних выходящих посетителей я увидела ее.

– Вон она, в длинном черном пуховике, с рюкзаком, – сообщила я Максимильяну.

Ксюша сделала несколько шагов от выхода, огляделась по сторонам и достала из кармана пачку сигарет. Только тогда я поняла, что девчонка, кажется, не одна. Рядом с ней топтался высокий парень. Все, что я могла сказать о нем, наблюдая с такого расстояния, так это то, что он предпочитал такой же фасон пуховика, что и Ксюша. Лицо его скрывала тень от капюшона.

Девчонка закурила, а он подошел ближе и взял ее за свободную руку. У него сигареты я не заметила.

– Хочешь поговорить с ней? – тихо спросил Бергман.

– Наговорилась, – вздохнула я. – Пойдем, Лионелла не любит опозданий.

Я почувствовала запах томленого мяса, как только мы вошли в дом с мороза. Голодный Клим, наверное, уже проклинал меня на чем свет стоит, не понимая, почему я так спешно убежала. Еще и Бергмана с собой потащила, без которого, как он сам метко подметил, ужин не начнут.

Мы поужинали, силясь говорить на отвлеченные темы. Получалось скверно, поэтому в конце концов мы доедали молча. Наконец, покончив с трапезой, переместились в гостиную.

Тут негласные правила дома позволяли говорить о чем угодно, торчать в ноутбуке, телефоне и даже играть в шахматы и нарды. Сегодня, правда, нам было не до игр.

– Виталий увез Дарью? – спросила я, стоя у окна в дальнем углу гостиной.

– Да, я их проводил, при мне она оставалась в неведении.

– С Ольховым поговорить удалось?

– Нет, успеем, – коротко ответил Клим.

– И то верно, – вздохнул Димка. – По поводу дома. Красный переулок, три дробь один. Дом принадлежит Солнцеву Евстигнею Ивановичу, двадцати двух лет. Он получил его в наследство три года назад. А прописан на улице Космонавтов. Сейчас скажу точный адрес…

– Валяй, – усмехнулся Клим. – Вероятность, что он был в переулке и что-то видел, одна к ста тысячам.

– Почему не к миллиону? – съязвил Димка.

– Может, и так, – спокойно согласился Клим, чем еще больше вывел Поэта из себя. – Кстати, забыл поделиться с вами любопытной деталью. Место, где Павел нашел авто с телом супруги, сплошь усыпано битым прозрачным стеклом.

– Что это значит? – не поняла я. – Окно машины было разбито?

– Нет, кто-то заранее высыпал туда внушительное количество острых осколков, незаметных на снегу.

– Чтобы остановить машину? – нахмурилась я.

– Автомобиль с поврежденной резиной может проехать еще довольно долго. Пару десятков метров до дома уж точно. Выходит, что либо злодей этого не учел, либо не имеет к битому стеклу никакого отношения.

– Либо оно было нужно для иных целей, – произнес Бергман. – Чем наносили Анжеле раны, от которых она в итоге скончалась?

Клим молчал, видимо, пока не знал ответа на этот вопрос. Я вдруг вспомнила лицо Ксюши, когда мы выходили с ней из дома Ветровой после уборки. «Нож», – ответила она на мой вопрос о том, на что потратит заработанное.

– Ножом? – робко предположила я.

– Наберемся терпения, – резюмировал Бергман. – Уверен, скоро мы узнаем подробности.

Клим сообщил, что Ольхов планирует остаться в Москве вместе с Дарьей на день-другой. Ключ от дома он нам любезно оставил. Максимильян настаивал, что ночевать в особняке после случившегося может быть опасно. В целом я была с ним, конечно же, согласна. А вот Клим решил испытать судьбу и все-таки вернуться туда на ночевку. Впрочем, вряд ли он собирался там именно спать.

Готовясь к ночной вылазке, он вытянулся на диване в гостиной и прикрыл глаза. Я накрыла его шерстяным пледом, что не осталось незамеченным. Димка поморщился, выказывая свое отношение к подобной заботе. Зря старался – его бы я точно так же мерзнуть не оставила. В конце концов Поэт прихватил ноутбук и покинул гостиную. Через пару минут его примеру последовал и Джокер.

Сидеть и смотреть на дремлющего Клима мне быстро надоело. Во мне зрело неприятное ощущение, будто мы что-то упускаем. Хотелось действовать. Решительно и немедленно.

Первым порывом было отправиться к дому Ольховых. Соседей, должно быть, успели допросить, и двор уже свободен от конкурентов. Впрочем, наверняка тут не скажешь. Не знаю, что я рассчитывала там увидеть. Говорят, убийцы любят возвращаться на места своих преступлений. Только вопрос, как скоро?

Клим дремал, время от времени вздрагивая всем телом. Уйти незаметно у меня вряд ли получится – мимо Лионеллы и мышь не проскочит. Впрочем, скрывать мне нечего.

Поколебавшись еще несколько минут, я все-таки покинула «дом с чертями». На площади в свете фонарей кружились хлопья снега, точно кто-то взорвал большую хлопушку. Я пошла через площадь, не оборачиваясь, хотя точно знала, что из окон за мной наблюдают. Чувствовала спиной.

«Она умрет», – снова и снова всплывала в голове фраза из электронного письма. Всего два слова. Не угроза даже, констатация факта. Все было известно уже тогда. Убийца знал, где, когда и как убьет свою жертву.

У меня не было и тени сомнения, что угрозы, приходящие Ольховым, и смерть Тимофеевой – звенья одной цепи. Возможно, целью с самого начала была Анжела. Убийца играл в игру – запугивал одних, чтобы в конечном счете нанести удар совсем рядом. Словно выстрел, задевающий по касательной.

Если кто-то хотел выжить Ольховых из их дома – способ, пожалуй, самый верный. После убийства Анжелы я бы на месте Виталия точно стала бы относиться к угрозам серьезнее и попыталась уберечь беременную жену. Что, собственно, он и сделал, отправившись сегодня к родителям.

Занятая своими размышлениями, я не заметила, как дошла до Гоголевского сквера. Особняк Ольховых встречал меня темными глазницами окон. Его розовый цвет в темноте ассоциировался с кровью, пролитой на снегу.

Я не решилась идти на место преступления. Не потому, что боялась встретить там полицию, скорее, не хотела навлечь гнев Бергмана или Клима. Им такое любопытство вряд ли понравится, особенно если придется вызволять меня из полиции на ночь глядя.

В «избе» горел свет, за ней дом Тимофеевых с площади было не разглядеть. При мысли о том, что сейчас происходит с Павлом и Эльзой, меня передернуло. Потоптавшись немного, я спустилась по дорожке во двор и убедилась, что свет горит у всех. Кроме квартиры Лили. Хотя, возможно, она в той комнате, окна которой выходят на другую сторону. Я хотела было это проверить, обойдя дом, но тут услышала позади себя переливистый свист. Обернувшись, я увидела Клима. Он стоял возле входа в особняк Ольховых и подбрасывал ключи на ладони.

– Следишь за мной? – я приблизилась.

– Возможно, ты забыла, но я собираюсь тут переночевать. Вероятно, хочешь составить мне компанию?

Я не успела ответить. Взгляд мой привлекла фигура в смешном полушубке. Мелкими торопливыми шажками к немецкому дому направлялась Лиля, нервно оглядываясь. Она задержала взгляд на нас с Климом, но, заметив мой интерес, быстро отвела глаза. Вскоре она скрылась в подъезде.