Красный мак. Плюсквамфутурум

Внезапно мой взгляд ухватился за машину, чьи очертания казались чужеродными в этом скудном транспортном ручейке. По дороге ехал «мерседес», старый, в следах краски поверх шпаклёвки, но ещё вполне работоспособный. Негромко бурча мотором, он притормозил, чтобы свернуть мимо меня в переулок, и я с удивлением понял, что на его капоте вместо трёхлучевой звезды в круге демонстративно торчит эмблема автомобильного завода с берегов Волги.

Рядом прошла пара, державшаяся за руки. Молодой человек в серой полуспортивной куртке и девушка в чёрном потёртом пуховике мельком оглянули меня. К счастью, я не слишком выделялся своей одеждой. Наряды в пятьдесят седьмом году были достаточно консервативные, так что я в джинсах и куртке-ветровке вполне вписывался в моду будущего. Я шёл по бугристому, разбитому асфальту тротуара и смотрел по сторонам.

В одном из домов располагалась закусочная «Скатерть-самобранка» с вывеской в псевдорусском стиле. За окнами виднелись картинки с большой русской печкой, из устья которой выскакивали приветливо улыбавшиеся булочки. Я подумал, что сейчас на них очень уместно смотрелась бы надпись «Съешь меня».

Возле закусочной располагался магазин бытовой техники. Из его окон на меня смотрела выпуклыми кинескопами шеренга одинаковых ящикообразных телевизоров с двурогими антеннами. Я вспомнил, как в детстве играл на таких телевизорах в «денди». Ходили слухи, что эта приставка ужасно сажает кинескопы. Не таким я себе представлял 2057 год.

Куда я вообще попал? Почему прошло сорок лет, но ничего не изменилось, за исключением покрашенных домов и достижений отечественного автопрома? Да и люди, которые идут рядом – почему они совершенно не отличаются от тех, кто шёл здесь полвека назад, разве что одеты немного скромнее?

На ум мне пришло слово «ретрофутуризм». Может быть, это не будущее, а параллельная реальность? Алиса попала в Зазеркалье, а я, похоже, оказался в мире школьного сочинения «Каким я вижу Калининград через сто лет», написанного школьником в далёком 1957 году.

Я поднял взгляд. Там, где когда-то висела табличка «Ленинский проспект», находился указатель «Проспект Великой России». Нет, это явно не СССР.

Что же это, спросил я сам себя. Что за мир, в который я попал? Почему он одновременно и похож на реальность, из которой я прибыл, и при этом совершенно не похож? Что здесь другое?

Может быть, другая одежда? Неяркие цвета, приглушённые оттенки, всё какое-то неброское и незаметное. Нет, этого недостаточно. Вытершаяся штукатурка домов, которые ремонтировали, похоже, лет пятнадцать назад? Близко, но не то. Асфальт главной улицы города в заплатах и буграх? Помилуйте, они всегда тут были. Может быть, что-то неуловимое в людях?

Я обошёл остановку, на которой стояло десятка два человек. Одна женщина посмотрела на меня и тут же отвернулась. Четверо мужчин в одинаковых дутых куртках из болоньи приглушённых оттенков равнодушно скользнули взглядами. Кроме них, никто не обратил внимания на меня, словно я был человеком-невидимкой. Невесёлые лица людей были похожи на солнце, пробивающееся сквозь тучи. Я посмотрел наверх. Облака занимали половину небосвода, сливаясь в едва прозрачное полотно. Солнце казалось огромной белой монетой, и я мог смотреть на него не щурясь.

Красный свет светофора остановил меня перед пешеходным переходом. На противоположной стороне дороги, где когда-то был сквер с зелёной травой и такими же зелёными скамейками, высилось немного странное здание. Архитектор пожелал совместить псевдорусский стиль ГУМа и стеклянный хай-тек небоскрёба. Получившаяся десятиэтажная башня смотрелась необычно. Большие светящиеся буквы над входом гласили:

Слева, на углу располагался небольшой газетный киоск, и я из любопытства подошёл к нему. Мне пришла в голову идея купить несколько газет, чтобы получше узнать мир будущего.

– Дайте телепрограмму, – сказала в окошко киоска пожилая женщина.

– Сорок рублей, – донеслось изнутри.

Значит, рубли всё ещё в ходу. Почему же таинственный Человек в чёрном дал мне банкноту в двадцать евро? Похоже, прежде чем покупать газеты, нужно обменять валюту. Мне неоднократно доводилось это делать в свои времена, и я понадеялся, что за сорок лет эта процедура не сильно изменилась.

Красный свет сменился зелёным, и я перешёл дорогу вместе с другими пешеходами. Мне показалось, что раз или два на меня бросили любопытствующий взгляд, но не более. Меня это вполне устраивало. Город жил своей жизнью, не замечая пришельца из прошлого.

Я остановился перед зданием торгового центра, чтобы рассмотреть его получше. Какое-то оно было странное, не от города сего и не от времени сего, точно выстроенное в незапамятные времена сказочными великанами без архитектурного вкуса, а сейчас, лишённое ухода, – затёртое и пыльное. Мне вспомнилось давнее путешествие в Москву и поход на ВДНХ в павильон «Космос». Я видел старые фотографии огромного выставочного зала со спутниками и ракетами, а оказался в ангаре, где торговали саженцами и семенами. Здание торгового центра создавало такое же ощущение обманутых ожиданий.

Вслед за воспоминанием о Москве на ум снова пришли слова Человека в чёрном. Зачем-то он советовал мне ехать именно туда, в столицу. Любопытно, где сейчас можно купить билеты на самолёт?

Размышляя так, я увидел на здании торгового центра большую зелёную вывеску с яркими буквами:

Это очень хорошо, подумал я, поправляя на боку сумку. Хватит ли мне двадцати евро на путешествие в Москву? В семнадцатом году, прикинул я в уме, это составило бы половину железнодорожного билета или же четверть самолётного. Мне оставалось надеяться, что Человек в чёрном, прежде чем отправить меня в мир будущего, узнал тарифы транспортных компаний.

Дверь из пластика была весьма тяжёлой. Мне пришлось потянуть её всем своим весом. Ступая по вытертому зелёному кафелю, я оказался в большом кассовом зале. Работало только два окна, поэтому внутри образовалась длинная очередь, перегородившая помещение по диагонали.

Судя по плакатам, висевшим на стенах, банк предоставлял самые разнообразные услуги гражданам. Глядя на надписи, я обратил внимание, что рубль всё ещё в ходу. Посетитель банка мог открыть разные виды вкладов, получая до четырех или, при каких—то строгих условиях, даже до пяти процентов в год. Если же у него, напротив, не было денег, то банк мог любезно предоставить двадцатипроцентный займ. Женщина, протягивающая с рекламного плаката пачку денег, подозрительно улыбалась. Мне не понравилось её лицо, да и банк, откровенно говоря, произвёл двоякое впечатление. Здесь можно было оплатить коммунальные услуги, штрафы, совершить переводы и расстаться со своими деньгами ещё дюжиной разных способов, однако я не мог найти ничего, что было бы связано с обменом валюты.

Возле одного из окошек висело грозное предупреждение о том, что в случае агрессивного поведения или нецензурных ругательств по отношению к сотрудникам банка будет немедленно вызвана полиция. Я подумал, что далеко ходить за полицией не придётся: человек в характерной тёмно-серой форме (она не очень сильно изменилась за сорок лет) сидел в углу на стуле и, закинув ногу за ногу, читал какой-то детектив в яркой обложке. Изображённый на ней спецназовец с автоматом Калашникова (к стволу был примкнут зазубренный, совершенно нереалистичный штык-нож) вёл кинжальный огонь от бедра.

Окинув скептическим взглядом очередь ещё раз, я обнаружил стоящую рядом сотрудницу банка, миниатюрную женщину с кучерявыми каштановыми волосами, собранными в пучок. Форменная рубашка была ей немного велика.

– Чем я могу помочь? – спросила она, заметив мой взгляд.

– Здравствуйте, – поприветствовал я её и сразу же взял быка за рога. – Скажите пожалуйста, можно ли у вас поменять валюту?

Мои слова произвели больший эффект, чем если бы я крикнул во весь голос «Это ограбление!» и выстрелом из обреза свалил бы встающего со стула полицейского. В первое мгновение консультантка смотрела на меня огромными бездонными глазами того же цвета, что и её каштановые локоны, словно я предложил ей нечто непристойное. Во второй миг я, предчувствуя что-то очень плохое, оглянулся и понял, что мои слова услышали все присутствующие. Очередь странно отшатнулась, будто я вытащил из сумки осколочную гранату. Операционистки испуганными глазами смотрели на меня из своих окошек. Похоже, я сказал что-то явно не то.

– Знаете, пожалуй, я в другой раз зайду, – сказал я консультантке, разворачиваясь к выходу. Полицейский, стоящий поодаль, шёл наперерез, и я, набирая скорость, уже начал прикидывать, смогу ли его задержать и прорваться к выходу, если прямо сейчас брошу в него стул. По моим расчетам выходило, что нет, и меня это не сильно обрадовало.

– Так, остановись, – сказал полицейский, загородив двустворчатую дверь. Он опередил меня буквально на пару метров. Его властный тон мне откровенно не понравился.

– У меня сейчас нет времени, – мрачно ответил я, сожалея, что Человек в чёрном не снабдил меня обрезом..– Мне срочно нужно идти, у меня самолёт в Москву.

При этих словах полицейский удивлённо замер. Его рука, уже протягивающаяся ко мне, остановилась в воздухе. К сожалению, отодвинуть полицейского от двери я всё ещё не мог. Ситуация была патовой.

– Что случилось? – спросил я.

– Вы задержаны, – ответил полицейский, кладя руку на свой пояс. По крайней мере, он перешёл на «вы», но этого было мало.

– Почему?

– Вы задержаны, – повторил он точно тем же тоном.

Пульс бился в моих висках, словно секундомер. Я втянул воздух, желая что-то сказать, но не успел.

– Подождите!.. – раздался чей-то запыхавшийся крик. Я оглянулся.

Большая бронированная дверь, извещавшая своими надписями, что за ней скрывается служебное помещение, куда строго воспрещён вход, была открыта. Там, отдуваясь и тяжело дыша, стоял мужчина средних лет с раскрасневшимся от спешки лицом. Деловой костюм – не самая удобная одежда для забега, да и, судя по очертаниям талии, владелец костюма нечасто занимался физкультурой.

– Куда же вы? – сказал бегун, быстро направляясь ко мне. – Пойдёмте в кабинет.

Ловким жестом он ухватил меня под локоть, словно хотел под шумок вытащить бумажник, и буквально потащил вперёд с такой силой, что я даже запнулся о ботинок полицейского. Перед дверью мужчина остановился, и, не отпуская меня, обратился ко всем присутствующим.

– Уважаемые посетители Госбанка! – громко сказал он. – Вы только что приняли участие в служебных учениях нашего филиала. Всё под контролем. Благодарю вас за участие! Прошу всех подписать в кассе бумагу о неразглашении.

Я не успел ничего понять, как меня уже впихнули в коридор за бронированной дверью.

– Скорее, – заговорщицким шёпотом сообщил мне мужчина, торопливо ведя меня за локоть. Мы свернули за угол и поднялись по лестнице на второй этаж.

– Скажите, – не выдержал я, проходя через приёмную, где на нас с нескрываемым любопытством смотрела секретарша с короткой стрижкой, – в чём, собственно, дело?

Мой проводник вертикально поднял ладонь, всем своим видом показывая, что этому вопросу ещё не наступил срок.

– Меня ни для кого нет, – сообщил он секретарше, одновременно открывая мне дверь кабинета. Краем глаза я заметил на дверной табличке гравированные строки «Сергей Петрович Н., директор филиала Государственного…», но дочитать их не успел: моё внимание приковал к себе компьютер секретарши. Я даже не знал, что меня больше удивило: то, что у него был ящикообразный электронно-лучевой монитор из пожелтевшей пластмассы, на чёрном экране которого ярко зеленели буквы, или что у горизонтального системного блока с надписью «ЭВМ КАЗБЕК-5» лежала пара удивительно знакомых по моему детству трёхдюймовых дискет. Может быть, я попал не просто в будущее, а в альтернативное будущее? В мир, где двести лет назад Наполеон высадил десант в Англии, и поэтому всё пошло немного не так?

Дверь кабинета закрылась за мной. Уже отдышавшийся директор щёлкнул замком и широким жестом указал на кресло, обитое слегка потёртым кожзаменителем.

– Прошу, – сказал он, поправляя на себе сбившийся галстук, – устраивайтесь и мы поговорим.

– О чём? – спросил я, присаживаясь. Сиденье слегка спружинило.

Банкир помедлил с ответом. Обойдя стол, заваленный бумагами, он опустился в своё кресло с высокой спинкой, взял со стола очки в тонкой позолоченной оправе и надел их, предварительно протерев. Сейчас он выглядел намного серьёзнее, чем минуту назад. Должно быть, мой визит в банк являлся чем-то из ряда вон выходящим, раз сам директор бросился ловить меня, оставив здесь как свои очки, так и собственную степенность.

Только теперь я заметил на стене большой государственный герб. Он в точности повторял рисунок на моём паспорте, только был более крупным, что позволяло лучше различить детали. На красном щите располагался золотой двуглавый медведь. В каждой из своих лап он сжимал по снопу золотой пшеницы. Колосья, увитые лентами, изгибались, почти замыкаясь в круг над медвежьими головами. Я перевёл взгляд вправо, на добротный портрет с латунной табличкой «Господин президент Российской Федерации». Лицо изображённого на портрете человека показалось мне ужасно знакомым, словно я знал его ещё с тех времён, когда учился в школе и играл в «денди».

– Зачем вы пришли ко мне в банк? – спросил банкир таким тоном, которым было бы уместнее произнести «Вы уволены!» Я оторвался от портрета.

– Во-первых, – начал я, стараясь придать своему голосу более твёрдую интонацию, и, кажется, мне это удалось, – я пришёл не к вам. Во-вторых, почему все так набросились на меня, будто я объявил о том, что ваш банк заминирован?

Взгляд в золотой оправе прошёл по мне сверху донизу и слева направо, словно крестя меня. Потребуй я у банкира миллион рублей и его дочь в жёны, он смотрел бы на меня менее пристально. Бдительно оглядев меня, директор взял телефонную трубку, за которой потянулся длинный чёрный витой провод, и нажал какую-то из кнопок на корпусе аппарата.

– Ты собрал подписи о неразглашении? Хорошо, продолжай дальше. Предупреди посетителей, что учения тайные. Кассиршам благодарность за оперативное реагирование. Да, ему тоже. Если что-то… Нет, пока не требуется.

Его рука с золотым перстнем нажала ещё одну кнопку.

– Заменить все записи с камер. Поставьте обычную картинку. Если что, объясните скачком напряжения или ошибкой. Да. Да, или так.

Телефонная трубка вернулась на аппарат. Внимательный, почти рентгеновский взгляд банкира вернулся на меня.

– Я спрашиваю ещё раз, для чего вы пришли в банк, и прошу на этот раз мне ответить.

Тон директора не предполагал возражений. Я почувствовал, что мне это уже начинает надоедать.

– Мне нужно обменять валюту, – ответил я, вкладывая в интонацию некий вызов.

Банкир снял с себя очки и закрыл глаза, устало выдохнув.

– Когда мне сообщили о вас, я подумал, что вы провокатор из госфинансконтроля, но сейчас я вижу, что это не так, – сказал банкир, открывая глаза. – Вы не провокатор, а, извините, дурак, раз пришли посреди бела дня и объявили это на весь банк. Так не поступают. Я могу затереть записи с камер и поручиться, что мои люди будут молчать, но что произойдёт, если кто-то из посетителей выйдет из банка и сообщит куда следует, что сюда пришёл человек с валютой?

Я даже не знал, что ответить на этот вопрос, поэтому просто пожал плечами.

– Мы сделаем так, – голос банкира слегка смягчился, а сам он наклонился ко мне. – В случае, если…

Он замялся.

– …если у нас будут спрашивать уполномоченные лица, то вы нашли валюту в дедушкином портмоне в кладовке. Взяв монеты, вы, как законопослушный гражданин, немедленно отправились в банк, чтобы сдать валюту в установленный законом двенадцатичасовой срок. Да-да, ведь вы имеете право сдавать деньги не только в полицию внутренних дел, но и в банк. Разумеется, в течение часа мы должны уведомить об этом органы, но электронное письмо затерялось из-за аварии электропроводки. Вам всё понятно?

Портмоне, банк и проводка. Мне это показалось каким-то бредом, но на всякий случай я кивнул.

– Что же, теперь, когда мы определились с тем, что происходит, можно перейти ближе делу. Сколько у вас денег?

– Двадцать евро.

Банкир с силой опустил ладони на стол.

– Мне кажется, – сказал он строго, – что сейчас не совсем подходящее время для шуток.

– Я шучу только с полуночи до восьми утра.

Его слова задели меня. Неужели двадцати евро было мало? Расстегнув молнию ветровки, я извлёк из кармана синюю купюру и показал ему.

Банкир на мгновение замер, словно кролик перед удавом. Я увидел, как стремительно расширяются его зрачки. Спустя секунду он со словами «позвольте» жестом фокусника вытащил у меня купюру из рук. Я даже не успел моргнуть, как мой собеседник уже достал из ящика стола часовую лупу и внимательнейшим образом изучал банкноту. Будь это на цирковой арене, я бы поразился той ловкости, с которой мои деньги перекочевали в руки банка.

– Что это за грабёж… – начал я, но банкир уже ничего не слышал. Всё его внимание было приковано к банкноте. Щёлкнул тумблер настольной лампы. Голова финансиста склонилась так, что мне пришлось бы разговаривать с розовеющей залысиной на его макушке, и я замолчал. Банкир рассматривал банкноту через лупу, изучая на просвет и попеременно поворачиваясь то к лампе, то к окну. Он даже слегка похрустел бумагой и понюхал её, словно стремясь узнать, пахнут ли деньги, и если да, то чем. Казалось, сейчас директор надкусит банкноту, но он прервался и снова внимательно посмотрел на меня, не выпуская деньги из рук.

– Теперь я точно вижу, что вы не провокатор. В таком случае, вы бы пришли с пятью евроцентами.

– Я рад, что мы это выяснили, – ответил я не слишком любезно. События предыдущих десяти минут не располагали к приятному общению.

– Итак, вы пришли ко мне с, – тут взгляд банкира опустился на удерживаемую им банкноту, – двадцатью евро. Как я понимаю, вы хотите обменять их на рубли? Сколько вы хотите за них?

– А сколько вы дадите?

Банкир внимательно посмотрел прямо мне в глаза.

– Я могу дать вам за них двести тысяч рублей. Эта сумма удовлетворит вас?

Двести тысяч? За двадцать евро? Вот это курс нынче!

Впрочем, тут же сказал себе я, не радуйся заранее. Я помнил времена, когда на четыре рубля можно было проехать в автобусе и когда на семь тысяч – приобрести лишь бутылку газировки «Колокольчик». Как ценен был рубль сейчас? Что можно купить на двести тысяч? Банкир истолковал моё молчание по-своему.

– Конечно, вы можете обратиться к теневым кругам. Они даже могут пообещать вам большую сумму, но! – он предостерегающе поднял указательный палец, по-прежнему удерживая банкноту. – Скорее всего, вас обманут и ограбят. Кроме того, даже если вам повезёт со сделкой, вас очень быстро арестуют. Валюта – это не тот товар, которым можно свободно распоряжаться. Крайним же в глазах закона будете вы, и на случай, если вы не знаете, то соответствующая статья, – погладил он двадцатку, – предусматривает до четырёх лет. Незаконный оборот валюты в крупном размере. Напротив, я, – здесь банкир доверительно понизил голос, – имею возможность обеспечить относительную законность нашей сделки. Вы нашли в дедушкином портмоне крупную сумму валюты, и, как законопослушный гражданин, сдали её в банк. Я выплачиваю вам компенсацию по официальному равноценному курсу, двадцать рублей. По рублю за евро. Всё честно и законно. После этого я выдаю вам двести тысяч наличными в качестве оплаты за консультационные услуги. Юридически вы остаётесь абсолютно чисты.

– Это прекрасная схема, – польстил я своему собеседнику, – и, в целом я согласен. Но хотелось бы узнать одну вещь. Дело в том, что мне нужно попасть в Москву. Сколько стоит билет на самолёт?

Банкир замер. Удерживая на столе двадцатку левой рукой, он снял очки, положил их на стопу служебных бумаг, потёр угол глаза и лишь затем надел их обратно.

– Я не знаю, кто вы, – начал он осторожным тоном. – Я вижу, что вы не провокатор, но самолёты в Москву не летают уже больше четверти века. Если бы вы были министром, то для вас бы, возможно, ещё организовали рейс с разрешения авиационного контроля, но, при всём моём к вам уважении, вы явно не министр.

Шпионы попадаются на мелочах, а путешественники во времени – на незнании реалий.

– Как же тогда мне попасть в Москву?

– Поезд, – как будто с облегчением ответил банкир. – Поезд Калининград – Москва. Но с этим обратитесь на вокзал. Скажите мне лучше одну вещь. Я не хочу знать, кто вы, так как у каждого из нас есть свои секреты. Я не хочу знать, откуда у вас эти деньги. Но, прошу, объясните мне, почему вы не знаете очевидных вещей? Придя в банк, вы открыто говорите, что хотите обменять валюту. Вы приносите бешеные деньги. Вы хотите лететь на самолёте. Со стороны это выглядит уже не просто подозрительно, это начинает пугать!

Какую бы легенду мне изобрести? Я подумал, что правда может показаться очень странной. В самом деле, если я скажу, что утром ко мне пришёл таинственный Человек в чёрном и перенёс меня на сорок лет вперёд, вручив при этом банкноту в двадцать евро, то мне никто не поверит.

– Знаете, – дипломатично начал я, – я серьёзно занимаюсь историей. Начало двадцать первого века, и всё такое…

Надеюсь, я действительно нахожусь в нашей реальности, а не в параллельной, где в начале двадцать первого века Россия построила трансатлантический туннель до Мексики. Что же, сама жизнь вынуждает меня лить воду в ответ. Как истинный вечный студент я умел просто блестяще говорить о вещах, в которых абсолютно не разбирался. Именно так я и пересдал этой осенью уже упомянутый мною экзамен по социологии.

– Помимо изучения этой эпохи через учебники и исторические свидетельства, – уверенным тоном говорил я, – я практикую погружение в быт. Это называется историческая реконструкция. И должен сказать, бывает очень трудно выйти из образа. Очень сильно затягивает. Поэтому со стороны это может показаться несколько странным…

Банкир внимательно выслушал меня, время от времени кивая головой.

– Я сделаю вид, что поверю вам, – сказал он, потирая подбородок. – Когда в прошлом году я назначил своего сына руководителем кредитного отдела, мотивировав это тем, что он обладает высокой квалификацией и профессионализмом, то мои коллеги притворились, что поверили. Так что сейчас я поступлю аналогично. Вы – исторический реконструктор, очень хорошо.

Я подтверждающе кивнул. Мне так и не удалось узнать, как ценны были сейчас двести тысяч рублей, но, судя по всему, этой суммы должно было хватить на поездку.

– Вот и замечательно, – повторил банкир, поднимая трубку телефона и нажимая кнопку. —Принеси двести тысяч разными банкнотами и договор консультирования, как обычно. Да, всё по форме.

Положив трубку, он снова внимательно посмотрел на меня.

– Кстати, про реконструкцию. Ваши джинсы – тоже реконструкторские? Судя по всему, они заграничные?

Я кивнул.

– Видите ли, я интересуюсь подобными вещами, – продолжил банкир. – Сейчас очень трудно достать достойную одежду. Приходится задействовать связи, но и это не всегда помогает. Обратите внимание на мой пиджак. Это пиджак, шитый итальянскими нитками. Его привезли мне по спецзаказу из Москвы. Пуговицы болгарские. Ботинки польские. Новые подмётки взамен изношенных заменил мастер из Чкаловска. Но для внерабочего времени хочется чего-то менее официального. Скажите, какой у вас размер брюк?

Пальцем руки я нашёл изнутри на поясе джинс ярлычок.

– Тридцать три.

– Жаль, – расстроенно сказал банкир. – Для меня они малы. А ботинки?

– Сорок третий, но они мне нужны.

– Тоже малы, – ещё более расстроенно произнёс банкир. – Давайте мы договоримся: если вы вдруг найдёте в бабушкином шифоньере какие-то вещи зарубежного пошива, подходящие мне по размеру, я с большим удовольствием приобрету их по сходной цене. Кстати, если вы, – здесь мой собеседник потёр пальцы руки друг о друга, словно намекая на что-то, – вдруг обнаружите, что в кармане дедушкиного пиджака лежит ещё одна банкнота, немедленно несите мне. Вот моя визитка, возьмите.

Я убрал визитку в карман, бегло глянув на неё.

– Вы запомнили? – заботливо спросил директор. – Мне и только мне. Никакой полиции и никакого финконтроля. Они вас обдерут как липку и подставят под статью, получив при этом премию и повышение в звании. И уж тем более, никакой федеральной опричной службы или тайной полиции: вам будет грозить измена родине. С них станется.

В дверь кабинета кто-то постучал.

– Сейчас! – крикнул директор, вставая из-за стола. Я использовал паузу, чтобы повнимательнее вглядеться в портрет президента. Если даже это и был мой современник, то сорок лет оставили на нём не такой значительный след. Похоже, это будущее всё же параллельное.

Дверь снова закрылась, и банкир вернулся в своё кресло.

– Итак, вот двадцать рублей равновесного курса, – сказал банкир, кладя на стол две монеты, – а вот двести тысяч, – банкир похлопал по одной из папок. – Вы оказали госбанку консультативные услуги и получаете гонорар по акту. Единственное, что нам нужно заполнить несколько бумаг.