Глава 1. Пробуждение
Лучи солнца пробивались сквозь толстые шторы, безуспешно пытаясь рассеять мрак в комнате. Они ползли по полу, нацелившись на спящее лицо, но будильник опередил их, оглушительно всколыхнув тишину. Неподвижная фигура на диване вздрогнула, рука беспомощно ползла словно змея по столику рядом с диваном – телефон, как назло, лежал в другом конце комнаты. Стас приподнялся, с трудом разлепив веки. Висок пульсировал в такт тиканью часов на кухне, а затылок будто залили свинцом, оставив на языке привкус батарейки – кислый и металлический.
Вчера был день рождения друга. Уговоры перенести гулянку на выходные разбились о железное «нет», на выходных именинник был занят, а на следущую неделю переносить уже не хотел. Теперь расплата была неминуема.
Друга звали Жорой, с ним он познакомился еще в институте. Жили в одном блоке общежития и постоянно спорили кем и где, они в итоге станут работать. Стас учился на экономиста, а Жора на программиста. Стас в отличие от друга так и не закончил институт, часто прогуливал, а потом забрал документы и ушел в армию, у него не было каких-то серьезных причин этого делать, просто стало скучно, неинтересно. Теперь же звонит клиентам, спрашивая не хотят ли они такие-то или другие услуги банка, мобильного оператора и так далее. К своим 25 годам успел сменить уже 10 раз место работы. Стас влачил жалкое существование. Иногда, лежа в темноте, он вспоминал тот день в декабре: заснеженный двор института, крик декана: «Ты пожалеешь!», хлопок дверью. Тогда ему казалось, что армия даст смысл. Но и там он лишь научился спать с открытыми глазами на построениях. Теперь он жил, как робот-автоответчик: «Здравствуйте, вас беспокоит…» – каждый звонок ему был противен. Лишь друзья помогали ему сохранять смысл этой бессмысленной борьбы, которую остальные называют жизнью, он мог болтать по телефону часами, но многим казался скучным и серым.
А внешне он выглядел привлекательно. Его черные мягкие волосы были забраны в маленький хвостик. Голубые глаза, в которых можно было утонуть, как в глубоком замершем тонким льдом озере. Лицо, нос и губы были все заостренны, как его редкие, но очень колкие шутки. Живота было не видно, да и «дрыщом» его было сложно назвать. Таким людям часто завидуют за их способность ничего не делать и при этом быть потянутыми. Девушки часто замечали его, знакомились с ним, а потом разбивали свои сердца, узнав его поближе. Они менялись так же часто, как и работа, порой они ему надоедали, а порой он им.
Когда проклятый будильник был выключен и ушел ожидать следующего утра. Стас пошел в ванную умыться чтобы глаза могли открыться еще на пол сантиметра.
Лучи скользившие вдруг пропали, видимо облако скрыло их. А комната была уже освещена искусственным светом. Диван стоял сбоку, и лучи бы не смогли попасть на него, поэтому у них не было даже возможности совершить свой коварный план. Рядом с ним был небольшой столик, где рука Стаса и искала телефон. Возле дивана справа от него стояло рабочее место с компьютером. С другой стены стоял шкаф, и висела плазма на против дивана. Комната напоминала поле сражения: мебель находилась на двух фронтах, а по середине лежали «трупы», в виде брошенной одежды.
Ванная встретила Стаса ледяным светом лампы. Он плеснул в лицо воды, но оцепенение не отпускало. Он взглянул на зеркало. Иглы похмелья опять кольнули в мозг. Зеркало повторило эту боль на лице, сжав зубы и сморщившись. Вдруг отражение стало прерываться, как будто в старых мультиках, где художники рисовали вручную быстро сменяющиеся малочисленные кадры, но Стас своими сонными глазами даже не обратил на это внимание.
Он поспешил на кухню, чтобы выпить лекарство от похмелья, припасенное на этот случай. Таблетка скользнула по горлу вместе с живительной влагой обычной воды. Сразу полегчало, словно это было не лекарство, а какое-то заклинание, но это и к лучшему. Он включил телевизор, который висел напротив стола, на нем опять крутилась реклама, как будто он и существует, чтобы что-то продавать. Девушка по телевизору удивлялась новой умной колонке, от компании занимающейся ресторанами. Это всем казалось абсурдным, но популярность такой техники закрывала глаза. Стасу стала противно от весящей черной плиты на его стене, и он ее выключил. Выпив кофе, голове стало еще лучше и легко, как будто все ньютоновские силы перестали работать и он погрузился в невесомость, но кружка, не забыв про них, рухнула на пол, пролетев сквозь пальцы. Голубые глаза только взглянули на ее осколки. Ноги пошли к метле, а руки убрали с пола бывшую кружку и небольшие остатки кофе. Еще одна кружка с глупой фразой, например «Ты лучший», «Ты самая самая», оказалась в помойке.
Стас зашел в ту же комнату, где и проснулся, пройдя к шкафу, который был напротив окна, и двери.
– Чего?..
Он замер у шкафа, впиваясь взглядом в стену. Окно, которое ещё утром было слева от двери и свет которого загораживали плотные шторы, теперь будто вросло в перегородку между комнатами, при показывая яркий свет улицы. Стас протёр глаза, и странная картина исчезла.
Неестественное спокойствие вдруг нахлынуло волной, будто ничего и не было. Стас подошел спокойно к шкафу, оделся и собрался на работу. Прильнул к двери и хотел уже выйти из квартиры, но мысль: «Выключил ли я воду?» – появилась внезапно в его голове. Звук струи стал слышан из ванной, которого до этого как будто и не было. Пришлось снять обувь и выключить ее.
– Совсем отшибло память, – проворчал он, снова натягивая ботинки.
В коридоре было неестественно темно, даже свет из квартиры не проникал. «Опять лампочка перегорела, вечером заменю» – подумал Стас и шагнул. Нога, не найдя твердой поверхности, потянула весь корпус тела вниз.
Он падал, а стены квартиры таяли, как сахар в кипятке. «Сон…» – успел подумать он, прежде чем тьма слизнула даже эту мысль.