Развод. Украденное счастье

Глава 1

Аня

– Я календарь переверну, и снова третье сентября-я-я, – пою я на всю машину песню Шуфутинского. – Вот привязалась ко мне эта песня, – смеюсь, остановившись на светофоре.

Каждый год пою ее в этот день. Это уже стало традицией.

А день сегодня, кстати, просто великолепный! Солнечный, теплый.

Смотрю в окно на девчонок с белыми бантиками, идущих по зебре, на мальчишек в школьной форме.

– Лето кончилось, и началась школьная суета, – вздыхаю.

Столица словно ожила: сразу столько людей появилось на улице, столько машин.

Да уж, как быстро летит время. А ведь как будто сама только вчера вела Софию и Стаса в школу. Но это было так давно…

Софе уже девятнадцать лет, а Стасу двадцать три. Какие они у нас взрослые!

Софа в этом году перешла на второй курс института, а Стас в прошлом году окончил универ с красным дипломом, и сейчас работает в банке под строгим руководством отца.

Муж занимает высокую должность, и он мог бы сразу определить Стаса в какой-нибудь уютный кабинет без всяких стажировок и прочего, но он не дает ему никаких поблажек.

«То, что ты сын генеральный директор банка, ничего не значит, – сказал Владислав Стасу, когда тот учился на четвертом курсе. – Подниматься по карьерной лестнице будешь с помощью своих мозгов. В будущем я планирую посадить тебя в свое кресло, но сразу предупреждаю: заслужить эту должность не так-то просто. Я должен быть полностью уверен в тебе».

Влад воспитывает детей в строгости. Несмотря на хорошее финансовое положение в нашей семье, он старался не баловать детей, чтобы они не выросли лентяями, за которых все решают родители. Муж с детства приучал их к труду. Поэтому и Соня, и Стас с первого класса учились на отлично, и оба окончили школу с золотой медалью.

Мы очень ими гордимся. Они добьются больших успехов в жизни, уверены в этом.

– Алло? – отвечаю на звонок с работы.

– Анна Александровна, вы далеко? – взволнованно спрашивает коллега. – Пациентку привезли. Тридцать девять недель, тазовое предлежание, раскрытие семь сантиметров. Ковалёв в пробке стоит, Маркова на операции, что делать?

– Буду через пять минут!

Стрелой лечу к медицинскому центру. Вбегаю в ординаторскую, переодеваюсь, быстрым шагом иду в родовой зал, по пути изучая карту пациентки.

– Я буду сама рожать, – испуганными глазами смотрит на меня девушка. – Я не хочу кесарево! Не хочу!

Она приподнимается и пытается встать с кушетки.

– Конечно сами, – улыбаюсь я, и беру ее за руку, чтобы успокоить. – Меня зовут Карепина Анна Александровна. Я буду принимать у вас роды, – разговариваю с ней тоном психолога. – Не волнуйтесь, все хорошо.

– Вы та самая врач, которая принимала роды у женщины, попавшей в аварию? – смотрит на меня во все глаза. – Я читала об этом в интернете. Это же вы, да?

– Да, – киваю с улыбкой.

– Фу-у-ух, – выдыхает с облегчением девушка и кладет голову на кушетку. – Слава богу! Значит, я в надежных руках. Вы же прямо на трассе принимали роды, – выдавливает она, морщась от боли. – Как вам это удалось? Разве такое возможно?

– Я просто выполняла свою работу, – подмигиваю ей и начинаю подготовку к родам.

Ту ночь я никогда не забуду.

Мне позвонил муж пациентки, которая наблюдалась у меня всю беременность, и прокричал в трубку:

«У Маши два часа назад начались схватки. Мы поехали к вам и попали в аварию. Сама она вроде в порядке, но у нее нога застряла, не можем достать. У нее воды отошли, вот-вот родит, а мы в тридцати километрах от города. Скорая уже едет, но она хочет, чтобы роды приняли именно вы!»

Мы с коллегами сию секунду выехали на место.

Экстренные роды в машине, из которой не получилось вытащить девушку, прошли успешно.

Муж пациентки очень известная личность в Москве, поэтому новость о том, в каких экстремальных условиях рожала его жена, тут же облетела весь интернет. В наш медицинский центр приезжали журналисты, пытались взять у меня интервью, но я человек не публичный, поэтому от бесед с журналистами отказалась.

Но имя мое после тех родов узнали многие.

– У вас и жена Шахова рожала, – пыхтит пациентка. – Ой, больно, больно, – кривит лицо, но продолжает разговаривать. – Здесь столько звездных детей появилось на свет. Муж мне сразу сказал, что это самый лучший медицинский центр, и что рожать будем только у вас.

– Спасибо за доверие, – улыбаюсь я, осматривая ее. Понимаю, что случай непростой, но делаю вид, что все в полном порядке, чтобы девушка не поддалась панике.

В палату входят мои коллеги, девушка испуганно смотрит на них.

– Я сейчас рожу, да? М-м-м, – мычит она, вцепившись руками в поручни. – М-м-м, как больно! Я больше не могу. Сделайте уже что-нибудь!

– Давайте я помогу вам переместить ногу на специальную опору. Вот та-а-ак, отлично. Вы молодец. Теперь смотрите на меня, я покажу вам, что нужно делать при потугах.

Спустя сорок минут выхожу из родильного зала и иду в ординаторскую.

– Анна Александровна, браво! Вы как всегда на высоте, – догоняет меня коллега. – Ковалёв бы точно прокесарил ее, но вы справились.

– Спасибо, Надежда Аркадьевна!

Вижу в конце коридора психолога нашего медицинского центра и понимаю, что ей плохо.

– Марина, что с тобой? – подбегаю к ней. – Что случилось?

– Анна Александровна, кажется, у меня схватки, – глубоко дыша, держится за живот. – Тридцатая неделя, – выдавливает она. – Я не должна сейчас рожать.

– Идем, моя хорошая, идем в смотровую, – беру ее под руку. – Не волнуйся, я рядом.

Открываем дверь в смотровой кабинет и обе застываем, глядя, как по ее ногам течет вода.

– Я… – помутневшим взглядом смотрит на меня Марина, пытается взяться за дверную ручку, промахивается и чуть ли не падает.

Подхватываю ее и веду к кушетке.

– Я не могу идти, – произносит едва слышно. – У меня… у меня ноги отказывают.

– Ложись, – прошу ее. Она ложится на кушетку, закатывает глаза и теряет сознание. – Марина! Марина, ты меня слышишь? – прощупываю пульс.

Выскакиваю в коридор, зову коллег, везем Марину в операционную, и нам едва удается спасти жизнь матери и ребенка.

Неонатолог забирает мальчика весом кило пятьсот в реанимацию, а я заканчиваю накладывать швы и почти без сил сажусь на стул.

– Анна Александровна, – касается моего плеча анестезиолог, – Виктор Леонидович, – переводит взгляд на хирурга, – вы вытащили ее с того света.

Хорошо, что в тот момент, когда у нее отошли воды, она находилась в медцентре.

– Завтра она должна была уйти в декретный отпуск, – глядя на нее, шепчет коллега.

Да, Марина мне рассказывала о том, что, как только выйдет в декрет, сразу уедет в Сочи и будет там одна воспитывать малыша.

«Отец будущего ребенка не поедет с тобой?» – спросила я.

«Нет, он не может, – со вздохом ответила она и опустила взгляд. – Но он будет навещать нас по возможности».

Мы очень сдружились с ней за последние пару лет, несмотря на то, что она меня почти на пятнадцать лет младше. Мне сорок два, а ей двадцать восемь. Марина великолепный психолог, и она очень помогла мне два года назад, когда я столкнулась с одной очень непростой ситуацией.

Я замкнулась, не общалась с друзьями, с коллегами, потеряла интерес к жизни. И только Марине удалось разговорить меня. В итоге за два года она узнала почти все о моей жизни: о том, кто мой супруг, о детях, о прошлом. Среди всех коллег она мне больше всего близка. А теперь еще и моя дочка встречается с ее младшим братом Захаром.

Однажды мы сидели семьей в кафе, встретили там Марину с братом, пригласили их за наш столик, и я сразу поняла, что между Софой и Захаром пробежала искра.

Марина мне не чужой человек, и я очень надеюсь на то, что с ней и ее малышом будет все в порядке.

***

«Ань, давай ужин в ресторане перенесем на другой день? У меня внеплановое совещание», – сидя в ординаторской, читаю сообщение от мужа.

«Да, конечно, – отвечаю я. – У меня был очень тяжелый день. Не до ресторанов».

«Что-то случилось?»

«Коллега родила на тридцатой неделе. Еле спасли».

«Как ребенок?»

«Ребенка тоже спасли, слава богу».

«Ты молодец!» – пишет он через пару минут.

«Спасибо, родной».

«Ты ведь уже дома?» – спрашивает Влад.

Только собираюсь написать ему, что задержалась на работе, чтобы проконтролировать состояние Марины, но в ординаторскую входит моя коллега, Дарья Борисовна.

– Анна Александровна, вы еще здесь? – удивленно смотрит на меня.

– Да, сейчас загляну к Марине и поеду домой. – Встаю с дивана и иду к двери.

– А… Эм… – растерянно смотрит на меня. – Так Марина Викторовна спит сейчас. Вы не переживайте, я сама за ней присмотрю.

– Спасибо, но я все же проверю, – отвечаю я, и выхожу в коридор.

Подхожу к приоткрытой двери палаты и слышу голос дочери.

Ничего не понимаю, София здесь? Кто ее сюда впустил?

– …И с ребеночком тоже все будет хорошо, – тихо произносит дочь. – Мне врач сказал.

Касаюсь дверной ручки, собираюсь войти в палату, но меня останавливает следующая фраза:

– Папа переживает за тебя и за сына. Он очень хочет сейчас быть рядом с вами, но сама понимаешь, не может приехать. Как только Дарья Борисовна позвонила ему и сообщила, что ты рожаешь, папа не находил себе места. С ума сходил, пока ты лежала у мамы на операционном столе. Я тоже очень переживала за тебя и за своего маленького братика.

«Что?.. – в шоке смотрю на дверь. – Что Софа сейчас сказала?»

– Да, я знаю, что вы все переживали. Влад звонил мне, – вяло произносит Марина. – Жаль, что он сейчас не может быть рядом,

– Ты же понимаешь, что его не должны видеть рядом с тобой. Об этом сразу доложат маме. Кроме Дарьи Борисовны никто о вас не знает.

– Я не должна была рожать у твоей мамы. Не должна, – всхлипывает Марина. – Я ей очень благодарна. Она… она спасла жизнь мне и моему ребенку, но… Господи… – шепчет она, – если б она только знала, от кого я родила. Я не могла смотреть ей в глаза, пока ходила беременная. Ждала выхода в декрет, чтобы поскорее уехать из Москвы…

– Тише, не плачь, – успокаивает ее Софа. – Тебе повезло, что ты рожала именно у мамы. Ты же знаешь, какой она врач и скольких людей спасла.

– Я буду молиться за нее до конца своей жизни, – всхлипывает Марина. – Но что, если она узнает, что я родила от Владислава? Она мне так доверяла. Она…

– Марин, мама никогда об этом не узнает. Малыш окрепнет, вас выпишут, и вы улетите в Сочи. Вы же с отцом уже все решили. Он, кстати, показывал мне квартиру, которую купил для вас с сыном. Очень красивая! Будете жить рядом с морем. А мы с папой и Захаром будем приезжать и навещать вас. Все будет хорошо, не волнуйся. Захар, кстати, тоже очень переживает за тебя и племянника. Он хотел приехать сюда вместе со мной, но Дарья Борисовна сказала, что пропустит только меня, когда у мамы закончится смена.

Я стою белая, как медицинский халат.

Сердце не бьется, все тело словно онемело.

Мой муж изменял мне с психологом, с которой я делилась своей жизнью? Которой я доверяла? Я рассказывала ей о том, какой замечательный и заботливый у меня супруг, какие прекрасные дети, какая счастливая у нас семья.

И она решила украсть мое счастье…

Она родила от него, он хочет увезти ее с сыном в Сочи и жить на две семьи?

В голове это не укладывается.

Не верю.

Не верю. Не верю. Не верю!

Они не могли так поступить со мной.

Моя дочь… Софа не могла меня так жестоко предать, даже несмотря на то, что она близка с Мариной с тех пор, как начала встречаться с ее братом.

Марина.

Софа.

Захар.

Дарья Борисовна.

Влад…

– Предатели… – шепчу дрожащими губами и хватаюсь за голову, не в силах во все это поверить. – Предатели!

Распахиваю дверь, вхожу в палату и сквозь слезы смотрю на Марину и Софу.

Глава 2

Аня

– Мама? – испуганно смотрит на меня София. – Ты еще не уехала?

Она резко встает со стула, кивает на пакет, стоящий на полу.

– А я тут это… Марине вещи привезла. Захар не смог приехать, и…

– Я все слышала, – обрываю ее.

Перевожу взгляд на Марину, которая, глядя на меня, поджимает губы.

– Хороший психолог, – горько усмехаюсь. – Всех обработала: и мужа, и дочь. И меня, чтобы вытащить больше информации о моей семье.

– Анна Александровна, я не хотела, чтобы все так вышло, – кривит лицо, зажмуривает глаза, из которых вырываются слезы. – Я… я сама не знаю, как так получилось.

– Мам, вам лучше потом поговорить, – тихо произносит Софа. – Марина еще не отошла от операции.

Ее сейчас волнует состояние Марины? Любовницы отца? Той, которая разрушила нашу семью?

А я?..

Ей плевать на то, что я сейчас чувствую? Что у меня сердце на части разрывается. Что я едва держусь на ослабленных ногах. И все еще не могу поверить в то, что моей семьи больше не существует.

– Я доверяла тебе, – смотрю на Марину невидящим взглядом. – Рассказывала о своем муже, о том, какая у нас счастливая семья, и ты решила отнять ее у меня?

– Мам! – во все глаза смотрит на меня София. – Ты же врач. Ты же понимаешь, что у нее была сложная операция. Она чуть не умерла. Хочешь, чтобы ей хуже стало?

– А что я должна сделать? – жалю взглядом дочь. – Открытку музыкальную ей подарить? Поздравить с рождением сына, которого она родила от моего мужа? От твоего отца! – прикрикиваю я. – И ты все знала.

По щекам текут слезы, подбородок дрожит, сердце кровью обливается из-за предательства, которое меня полностью сломало.

За что они так со мной? Чем я это заслужила?

– Анна Александровна, – всхлипывает Марина, – простите меня, пожалуйста. Вы спасли меня и моего сына. Я не заслужила этого. Лучше бы я умерла у вас на операционном столе, чем смотреть в ваши глаза, и…

– Марина Викторовна, как вы себя чувствуете? – раздается за спиной голос медсестры. – Ой, Анна Александровна, и вы здесь? – заметив мои слезы, резко меняется в лице. – Что-то случилось?

– Зашла поздравить Марину Викторовну с рождением сына, – пристально глядя на Марину, вытираю мокрое лицо. – Растрогалась немного, – сжимаю дрожащие губы. – Это же такое счастье – стать мамой, – перевожу взгляд на дочь. – Всю жизнь любить своего ребенка, заботиться о нем, переживать за него, радоваться его успехам, во всем поддерживать. И верить, что он… – вымученно улыбаюсь, по щекам снова текут слезы, – что он никогда в жизни тебя не предаст.

В палате воцаряется гробовая тишина.

Медсестра смотрит на всех по очереди, видимо, понимает, что здесь что-то не так.

– Извините, я, наверное, не вовремя вошла, – виновато произносит она. – Мне нужно сделать укол Марине Викторовне, но могу зайти чуть позже.

– Занимайтесь пациентом, – киваю на Марину. – Я уже ухожу.

Напоследок задерживаю взгляд на Марине, которая смотрит на меня красными глазами, затем – на Софе, которая стоит с недовольным лицом. Такое чувство, что я перед ней в чем-то провинилась. Как будто это я изменила ее отцу и предала нашу семью.

Выхожу за дверь, иду по коридору, едва сдерживая рыдания, которые рвутся из груди.

Хочется неистово закричать, выпустить из себя адскую боль, бушующую внутри, но кругом палаты, которые двоятся в глазах.

– Как бы не упасть в обморок… – шепчу сухими губами.

У меня была очень тяжелая смена. Я сегодня ничего не ела. К вечеру я едва стояла на ногах, но меня добили. Меня растоптали. Уничтожили. И теперь, чтобы дойти до ординаторской, мне приходится держаться за стену, иначе упаду.

– Мам! – слышу за спиной быстрые шаги. – Мам, все не так страшно, как ты думаешь. Папа не собирается от тебя уходить. Он тебя любит. Они вообще не планировали заводить ребенка. Это вышло случайно, понимаешь? – ровняется со мной. – Папа с ней редко виделся. Между ними не было ничего серьезного. Они просто пару раз сходили в кафе и все.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

– От походов в кафе дети не рождаются, – в упор смотрю на нее. – Я знаю, почему ты ее защищаешь. Потому что она сестра Захара. И, видимо, она стала тебе дороже, чем родная мать. Я слышала, как ты говорила о том, что вместе с Захаром будешь приезжать к ней в Сочи. К ней, – киваю в сторону палаты Марины, – и к своему младшему брату. Не смей делать из меня дуру, рассказывая о том, что у них с отцом не было ничего серьезного. Он квартиру для них купил. И собирался жить на две семьи.

– Мам, ты же знаешь, что папа тебя очень любит. Да, у него на стороне случайно, – выделяет это слово, – еще раз повторю: случайно родился ребенок. И да, он собирался увезти его в Сочи, чтобы не ранить тебя, чтобы ты не узнала о нем, потому что он не хотел, чтобы все так получилось. Ты же его хорошо знаешь, мам, – жалобно глядя на меня, шепчет дочь. – Он не может бросить своего ребенка. Считает, что обязан помогать ему. Поэтому и обеспечил их жильем. Специально купил квартиру в другом городе, чтобы они были как можно дальше от тебя.

Молча смотрю на дочь, которая так активно защищает отца-изменщика, и даже не могу подобрать слов.

– Иди к ней. Поддержи ее. А мама как-нибудь справится. Мама же у вас сильная, – голос предательски дрожит. – Стас тоже об этом знает?

– Нет, он не в курсе, – вздыхает дочь. – Вы оба не должны были узнать об этом. Папа понимает, что вам будет очень сложно простить такое, поэтому скрывал. Мам, я очень прошу тебя не рубить с плеча. Дай папе шанс, пожалуйста. Он не уйдет к Марине. Просто будет ей помогать, и…

– Если сам не уйдет, то я ему помогу, – окидываю ее разочарованным взглядом и иду к ординаторской. – Ты, кстати, можешь поехать с ними. Им как раз нужна няня.

– Мам! – выкрикивает Софа. – Ну хватит, а!

Закрываю дверь в ординаторскую, прижимаюсь к ней спиной, запускаю пальцы в волосы, делаю глубокий вдох и на выдохе из моего рта вырываются рыдания.

Меня всю трясет. Не могу остановиться. Господи, как это больно. Душу выворачивает наизнанку.

Через полчаса ставлю машину у дома, иду к крыльцу, глядя перед собой стеклянными глазами, поднимаюсь по ступенькам, вставляю ключ в замочную скважину, поворачиваю голову к машине, несколько секунд смотрю на нее и понимаю, что не помню, как ехала по городу.

Все как в тумане.

Добралась до дома словно на автопилоте.

Вижу, как к воротам подъезжает джип Влада.

По телу проносится мощный разряд тока, все мышцы резко каменеют.

Открываю дверь, вхожу в дом и, не снимая туфли, иду на кухню. Рывком беру графин, наливаю в стакан воду, залпом выпиваю, с грохотом ставлю графин на место, разворачиваюсь и вижу перед собой мужа.

– Привет, – подходит ко мне, собирается поцеловать, но я отворачиваю лицо.

Софа не доложила ему о том, что я все знаю?

– Ты в порядке? – хмуро смотрит на меня Влад. – Что с настроением? Я хотел позвонить тебе, спросить, что нужно купить из продуктов, но у меня телефон сел, и автозарядное барахлит. Может, вместе прокатимся до магазина, пока не переоделись?

Понятно, почему Софа ему ни о чем не сообщила – не смогла до него дозвониться.

Поднимаю голову и пристально сморю на него.

– Поздравляю с рождением сына!

Глава 3

Владислав

«Что она сказала? ― глядя на жену, резко меняюсь в лице. ― Откуда она узнала про ребенка?»

Мышцы напрягаются, становятся каменными, кровь приливает к лицу, обжигая его жаром.

Этого не должно было произойти.

Кто посмел рассказать ей об этом?!

«Убью! ― сжимаю губы и передергиваю скулами. ― Сотру в порошок! Места живого не оставлю».

– Ты изменял мне! ― шипит Аня. ―Ты, человек, который всю жизнь говорил, что измена ― это самое подлое, что можно совершить в браке, изменял мне! Святого из себя строил! Нет-нет, у нас в церковно-приходской школе не изменяют, ― иронизирует жена. ― Мы даже слова такого не знаем. А сам спал с моим психологом! ― цедит сквозь зубы. ― И сегодня она родила тебе сына.

– Кто тебе об этом рассказал? ― закипаю я, сжимая кулаки.

– Тебя сейчас это больше всего волнует? Какая разница, кто мне об этом рассказал? Ты крутил с ней за моей спиной, и наша дочь обо всем знала!

Я набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю.

– Давай поговорим без скандалов, как взрослые люди.

– Конечно, ― натянуто улыбается, а сама, судя по взгляду, мысленно строит для меня гильотину.

Раздается громкий хлопок двери и на кухню влетает Софа.

– Пап, я пыталась до тебя дозвониться, ― запыхавшись, произносит она. ― Хотела сказать, что… ― переводит виноватый взгляд на Аню, ― что мама обо всем узнала. Случайно… Она вошла в палату, когда мы с Мариной разговаривали.

– А ничего, что я тоже здесь? ― вопросительно смотрит на нее Аня. ― Будешь перед отцом оправдываться, или, может, скажешь, почему так поступаешь с родной матерью?

– Мам, я…

– Иди в свою комнату! ― строго велю Софе.

Я дико зол на нее.

Сколько раз говорил ей, чтобы была осторожна! Чтобы при Ане не смела упоминать имя «Марина», чтобы ни с кем не трепалась о ее беременности, и о том, от кого она ждет ребенка.

Вытянула язык!

Забыла, что находилась на работе у матери? И что в любой момент кто-то из персонала мог услышать их разговор?

Теперь все полетело к чертям собачьим.

Марина послезавтра должна была уехать в Сочи, черт бы побрал! Должна была спокойно родить там и воспитывать ребенка.

Все пошло не по плану, и это выводит меня из себя. Терпеть не могу, когда все выходит из-под моего контроля. Но раз так, значит, поступим следующим образом:

– Да, Ань, Марина родила от меня, ― пристально смотрю в глаза. ― Раз ты все знаешь, тогда я расскажу тебе, как будет дальше.

Выпрямляюсь и поднимаю голову.

– Я увезу ее с сыном в Сочи. Уже купил им там квартиру. Буду ездить к ним, навещать пару раз в месяц, а жить останусь с тобой и нашими детьми.

– Мы разводимся! – заявляет она. – Можешь ехать в Сочи и воспитывать с ней вашего сына.

– Мам, ну что за чушь ты несешь? – выходит из комнаты дочь. – Папа любит тебя. И ее тоже любит. Пусть будет так, как он сказал.

– Твоего мнения я не спрашивала, – сверлит ее взглядом. – Ты знала, что он мне изменяет с ней, и молчала.

– Да, молчала, и что с того? – отрезает дочь. – Я так-то общаюсь с ней. И продолжу общаться дальше. Мы теперь одна семья.

– Семья? ― в шоке выдыхает Аня. ― Ну раз семья, так может, им к нам перебраться? Дом большой! ― прикрикивает она, всплеснув руками. ― Места всем хватит!

– Мам…

– Софа! ― перебивает Аня, глядя на нее во все глаза. ― Тебе вчера у зубного все зубы мудрости удалили? Ты себя вообще слышишь? Ты хоть понимаешь, что ты несешь? Кого ты называешь семьей? Любовницу отца?

Она хватается за голову и истерично смеется.

– Мне кажется, все сошли с ума… Господи, что происходит?

– София, оставь нас! ― сурово смотрю на дочь. Перевожу взгляд на Аню. ― Я никуда от тебя не уйду. И никакого развода не будет. Когда Марину с ребенком выпишут, увезу их в Сочи, и вернусь к тебе. Это не обсуждается.

– Ты еще условия мне будешь ставить?.. Да как у тебя язык поворачивается? Да ты…

– У тебя голова на плечах для чего? ― грубо обрываю ее. ― Для того чтобы думать, Ань! Думать! ― стучу пальцем по виску. ― Подумай, что будет, если ты подашь на развод, и с чем ты останешься. Зачем все усложнять? Я же сказал, что никуда от тебя не уйду. Я люблю тебя. И не собираюсь с тобой разводиться.

Дотрагиваюсь до ее лица тыльной стороной ладони, но она резко отпихивает руку, словно получила от нее мощный разряд.

– Не смей меня трогать! Ты этими руками лапал любовницу. А теперь этими же руками пойди и собери свои вещи!

Я плотно сжимаю челюсти и нависаю над ней.

– А ты сначала спроси, почему я ее лапал, и почему я с ней спал, ― рычу ей в лицо. ― Сядь! ― киваю на стул. ― У нас будет долгий разговор.

Глава 4

Аня

– Ну давай, удиви меня, – жалю взглядом мужа. Обхожу его и сажусь за стол. – Очень интересно послушать, почему ты мне изменял. Мало времени тебе уделяла? – прищуриваюсь я, а внутри всю разрывает. – Была плохой женой? Недостаточно заботилась о тебе? Неряха, у которой дома всегда бардак, а в холодильнике мышь повесилась? Или, может, не так хороша в постели, как молодые девицы?

– Ты прекрасная жена и мать. Я тебе всегда говорю об этом, – садится напротив. – У меня никогда не было к тебе претензий по воспитанию детей, и по ведению домашнего хозяйства.

Сцепив пальцы в замок, молча смотрит на меня несколько секунд.

– Помнишь, когда мы с детьми сидели в кафе, и ты позвала за наш столик Марину с ее братом?