Усмиритель душ. Том 2

Го Чанчэн рано осиротел, особыми талантами не блистал, вырос парнем хилым и слабохарактерным. Чжао Юньлань хоть и любил в шутку называть его талисманом, но не мог отрицать, что на долю бедолаги выпало немало трудностей.

– Правда? У меня много заслуг? – удивился Го Чанчэн. – И я, кстати, на судьбу не жалуюсь: мне отлично живётся, разве что способностей немного недостаёт…

Сам он считал себя никчёмным бездарем и с малых лет до того вызывал жалость у близких, что те скорее обделили бы в чём-то своих детей, но не его. Тем не менее жизнь Го Чанчэна сложилась не так уж плохо: он вырос в обеспеченной семье, благодаря родственным связям устроился на отличную работу, где к нему хорошо относились и до сих пор не выставили за дверь. Чем не благословение Небес?

Кот распахнул глаза и смерил Го Чанчэна взглядом. Зелёная радужка блеснула золотистым светом, Дацин хотел что-то сказать, но тут на пороге кабинета появился Чжао Юньлань, принеся с собой сквозняк и запах перегара.

– Как дела с отчётом?

– Тут… – начал было Го Чанчэн, но начальник, отмахнувшись, бросился в туалет, где изверг из себя недавний ужин.

Подчинённые поспешили к нему, Дацин вытянул толстые лапы и лениво побрёл следом, тихо бормоча себе под нос:

– Двуногий болван.

Двуногий болван, бледный как полотно, привалился к стене и держался за живот, не в силах встать.

– Зачем же так напиваться?! – Чу Шучжи похлопал начальника по спине, а затем повернулся и велел: – Сяо Го, принеси стакан тёплой воды.

Когда приступ миновал, Чжао Юньлань прополоскал рот и пошатываясь поднялся на ноги.

– Они толпой сговорились меня напоить. Что я мог сделать?

– Брось. Если ты не захочешь пить, тебя никто не заставит, – возразил Чу Шучжи.

Усмиритель душ по стенке вышел из туалета, бормоча:

– Всё из-за вас, кучка предателей. Не на кого положиться в трудную минуту!

– Ну так иди к своему профессору Шэню! Вот уж кто точно не бросит тебя на растерзание собутыльникам, даже если самому одного бокала за глаза! До чего трогательная забота! – Дацин подошёл к его ноге. – В конце года на дорогах лютые проверки. Надеюсь, тебе хватило мозгов не садиться за руль? За такое можно и в тюрьму угодить.

– Отвали! – рявкнул Чжао Юньлань, затем плюхнулся на стул и, смежив веки, слабо проговорил: – Сяо Го, сходи к Ван Чжэн, скажи, чтобы принесла бумаги на подпись. А лао Чу пока доложит, что видел в больнице.

С закрытыми глазами вполуха он выслушал рассказ Чу Шучжи и заключил:

– Дело наше, я правильно понимаю? Тогда поторопитесь. Я дождусь вашего отчёта, поставлю подпись с печатью, а вы потом отсканируете его и отправите наверх. Глядишь, завтра уже сможем приступить к работе.

Чу Шучжи не имел ничего против такого расклада: это же не его пару минут назад вывернуло наизнанку в туалете. Вскоре в кабинет следственного отдела спустилась Ван Чжэн, поставила на край стола кружку тёплой воды с мёдом и разложила перед начальником бумаги. Тот не глядя подписал их все и отослал прочь подчинённую вместе с её верным спутником, следующим за ней, как тень.

– Катитесь отсюда, нечего перед одиночками отношениями хвастать!

Когда Чу Шучжи и Го Чанчэн закончили с предварительным отчётом, Чжао Юньлань уже сладко спал, уткнувшись лицом в стол. Дацин бесцеремонно ударил хозяина лапой по спине и как бы невзначай поинтересовался:

– Чуть не забыл. Как там дела с моим роскошным кошачьим домиком у птичьего гнезда?

– Я прикончу тебя и сожру, Толстяк, – сонно пробурчал тот.

Чёрный кот запрыгнул ему на плечо и заорал в ухо:

– Мяу! Что с моим домиком, я спрашиваю?!

Чжао Юньлань залпом выпил остывшую воду с мёдом и, взяв за шкирку надоедливого кота, отбросил того в сторону.

– Я почти всё уладил. Если дело не затянется, то осенью уже переедем.

Дацин сразу сменил гнев на милость и благодарно потёрся о его ладонь.

– Какой у нас чудесный босс! Эх, вот бы ещё в птичьем гнезде были яйца…

Поморщившись, хозяин отвесил ему щелбан и обтёр руку о край стола.

– Мерзкий котяра, я теперь весь в шерсти!

Не дожидаясь, пока Дацин ощетинится, он быстро подписал отчёт и направился к выходу.

– Я пошёл. Всем спасибо за работу.

– Как будешь добираться? Ты ведь не полезешь за руль? – уточнил Чу Шучжи.

Чжао Юньлань, не оборачиваясь, махнул рукой:

– Поймаю такси.

Порой в жизни случаются мистические совпадения. В тот вечер все таксисты Лунчэна словно дружно отправились в отпуск. Чжао Юньлань простоял на ледяном ветру целых десять минут, чувствуя, как замерзает даже пропитанный алкоголем мозг, но мимо не проехало ни одного такси. Едва соображая, что делает, он дрожащими пальцами достал из кармана мобильный, чтобы вызвать знакомого трезвого водителя. В последнее время почти каждый вечер Чжао Юньланя заканчивался застольем с выпивкой, потому машина стояла на парковке возле здания управления.

Привалившись к фонарному столбу, он ткнул пальцем в один из контактов в телефонной книге. Трубку сняли сразу после первого гудка, но собеседник почему-то молчал. Чжао Юньлань невнятно пробормотал:

– Алло, сяо Сун? Ты сейчас занят? Если нет, подъезжай на улицу Гуанмин, дом четыре. Всё по старой схеме.

– Ты пьян?.. – послышалось в ответ.

«Что за идиотский вопрос? – пронеслось в голове Чжао Юньланя. – На кой бы мне ещё сдался трезвый водитель?»

Возмущаться вслух ему было лень. Он сполз по столбу, уселся на бордюр, подпёр рукой подбородок и промямлил что-то в ответ, прикрыв глаза.

– Скоро буду, – коротко ответили на том конце провода.

Сяо Сун никогда не отлынивал от работы и приезжал по вызову в любое время, если был свободен. Из его очевидных недостатков Чжао Юньлань отмечал только жадность. Каждый раз, когда он звонил без предварительной договорённости, сяо Сун подолгу причитал, мол, ради Чжао-гэ придётся отменять важные дела, и ныл до тех пор, пока заказчик не обещал накинуть чаевых.

«Чего это он так быстро согласился? – удивлялся про себя Чжао Юньлань. – Не иначе как подменили».

Он кивнул сам себе и, потеряв равновесие, начал заваливаться набок, но внезапно из пустоты возникла рука и удержала его. Повеяло пробирающим до костей холодом, словно из самых глубин преисподней. Чжао Юньлань, вздрогнув, распахнул глаза и увидел перед собой облако густого чёрного тумана, которое вскоре рассеялось, и на тротуаре появился Шэнь Вэй. Без лишних слов тот подхватил Чжао Юньланя под локоть, поднял на ноги и повёл к машине.

– Зачем же так напиваться?! Давай ключи.

– Шэнь… то есть господин… – Он на мгновение умолк, не зная, как обратиться к собеседнику. – Как…

– Ты ошибся номером.

Усмиритель душ тотчас полез проверять список вызовов.

– Всё в порядке. – Профессор скользнул взглядом по его посиневшему от холода лицу и усадил пьяницу в салон. – Мне нетрудно.

Чжао Юньлань сгорал от стыда. На что ему только глаза?! Чтобы избежать неловкой беседы, он откинулся на спинку сиденья и сразу притворился спящим. Шэнь Вэй несколько раз окликнул его и, не получив ответа, сам потянулся пристегнуть ремень. На столь близком расстоянии Чжао Юньлань впервые уловил исходящий от профессора запах, который, в отличие от присущего Палачу, явно принадлежал человеческому миру: в нём чувствовалась приятная свежесть стирального порошка. Под чёрной мантией, вселявшей ужас в людей и демонов, скрывался красивый и опрятный мужчина.

Послышался шорох. Шэнь Вэй достал бутылку воды, налил немного в стакан, встряхнул его в ладони, нагревая содержимое, и поднёс к губам Чжао Юньланя.

– Выпей немного.

Приподняв веки, тот сразу наткнулся на мягкий взгляд сияющих тёмных глаз. Помешкав немного, он словно зачарованный одним глотком осушил стакан, а затем Шэнь Вэй достал из-под сиденья плед, заботливо укрыл Чжао Юньланя и, прибавив температуру на климат-контроле, плавно двинулся по дороге. Через некоторое время профессор приглушённо вздохнул, осторожно поправил плед и пробормотал:

– Почему ты совсем себя не бережёшь?

В тёплом салоне Чжао Юньлань рефлекторно свернулся калачиком и молчал, прислушиваясь к вою ветра за окном. Он уже давно не чувствовал себя так хорошо и уютно в холодную зимнюю ночь.

За прошедшие пару недель он ни разу не связался с Шэнь Вэем – просто не знал, как себя теперь с ним вести. Палач, профессор Шэнь… Оба были ему знакомы, но два образа никак не складывались в единое целое. Он знал Палача с момента, как возглавил Приказ, но за долгие годы сотрудничества их отношения ни разу не выходили за рамки рабочих, в отличие от Шэнь Вэя, которому всего за несколько месяцев удалось прочно поселиться в его мыслях.

Стоило Чжао Юньланю вспомнить это имя, как в памяти тут же всплывали события тех выходных, когда профессор дежурил у его постели и с кухни доносился чарующий аромат еды. Казалось, подобное уже случалось в прошлом. Кто-то точно так же был рядом, делил с ним уютный мир на двоих, где никто не досаждал другому, и незаметно окружал заботой.

Откуда взялось это чувство?

Чжао Юньлань жил неподалёку от управления, и, пока он пытался привести спутанные мысли в порядок, машина уже подъехала к дому. Шэнь Вэй проводил его до квартиры, помог снять пальто и довёл до кровати, а сам отправился в ванную. Смочив полотенце тёплой водой, он аккуратно протёр лицо и руки Усмирителя душ и накрыл его одеялом. Перед уходом профессор по привычке решил наспех прибраться и предусмотрительно переставил с прикроватной тумбочки стакан воды, чтобы Чжао Юньлань случайно не опрокинул его во сне. За всю жизнь, кроме родителей и кота, никто так искренне не заботился об Усмирителе душ – всем обязательно что-то от него было нужно. Неподвижно лежа на кровати, он прислушивался к осторожным движениям профессора, и по сердцу разливалось тепло.

Закончив с уборкой, Шэнь Вэй взглянул на мирно спящего хозяина квартиры, мгновение поколебался и подошёл ближе, наклонился и некоторое время разглядывал Чжао Юньланя. Внезапно тот открыл глаза и сдавленным голосом спросил:

– Господин, что ты делаешь?

Профессор открыл было рот, но от волнения не смог выдавить из себя ни звука. Несколько секунд Чжао Юньлань молча смотрел на него, затем попытался медленно встать, но не удержался, скатился с кровати и рухнул на колени. Его голову пронзила острая боль, он простонал и сжал ладонями виски. Шэнь Вэй вышел из оцепенения и протянул руку.

– Ты…

Усмиритель душ отмахнулся. Пусть он не мог твёрдо стоять на ногах, но мыслил вполне трезво. Выдвинув нижний ящик прикроватной тумбочки, Чжао Юньлань принялся вытряхивать из него содержимое. В стороны летели ключи, контракты, свидетельство о праве собственности, карта социального страхования, гарантийные талоны на технику… Наконец он нащупал на дне папку, внутри которой хранились запечатанные в вакуумную упаковку листы сюаньчэнской бумаги. Рука дрогнула, и всё посыпалось на пол. Профессор бросился помогать, но, едва разглядев почерк, замер.

– Мои предшественники, главы Приказа, вели записи о событиях своей жизни и передавали их в архив в качестве пособия потомкам… Все они оказались на редкость ленивы, каждый оставлял максимум по несколько строк и то, когда дело касалось поистине судьбоносных моментов. Я просмотрел заметки и понял, что почти во всех упоминается один человек.

«В эпоху династии X, год X, месяц X, день X в районе меж реками Янцзы и Хуайхэ цзяо[4] вознамерился обратиться драконом, но потерпел неудачу. Ярость чудища не знала границ, вода вышла из берегов и обрушилась потопом. Приказ Усмирителя душ немедля призвал на помощь силы всех трёх миров. Прежний облик цзяо рассыпался на части, а дух обратился неистовым демоном, от которого спасти смог только клинок Палача».

«В X годах мир переживал смутные времена, без конца шли войны и бедствия. Проводники в мир теней не справлялись с потоком душ, и тогда Палач лично занял место у реки Забвения».

«На западных небесах разбился драгоценный кувшин, и его осколки навели в мире людей морок. Ни один смертный не мог вырваться из плена, лишь клинок Палача спас их и развеял иллюзии…»

«Месяц X, день X. Близится мой смертный час. Я совершил омовение, воскурил благовония и возложил на алтарь дощечку.

В полночь жду встречи с Блуждающим духом. Большая удача напоследок увидеть старого друга».

Время веками текло как вода, но рядом неизменно оставался один человек.

– Шэнь Вэй, – тихо позвал Чжао Юньлань, – что тебя связывает с Приказом Усмирителя душ… и со мной?

Палач – древнее божество, для чего ему ничтожное воплощение в мире смертных? Всегда ли оно было? Ни один из глав Приказа за все пять тысяч лет с момента его основания ни разу не упоминал человека по имени Шэнь Вэй. Значит ли это, что всё время тот находился в тени и наблюдал за происходящим? Но зачем?

Профессор поспешно отвёл глаза и принялся поднимать с пола рассыпавшиеся бумаги. Когда он вкладывал налоговую квитанцию в папку со свидетельством о праве собственности, его взгляд случайно зацепился за дату. Документ был выдан совсем недавно, в этом году, а дом располагался как раз напротив Лунчэнского университета.

– Не можешь ответить? – Чжао Юньлань привалился к тумбочке, вытянул ноги и достал из кармана брюк сигарету. – Ладно. – С четвёртой попытки он наконец совладал с зажигалкой, затянулся и выпустил длинную струю дыма. – Эту квартиру я купил ещё до поездки в деревню Цинси. Управление скоро переезжает, а отсюда долго добираться до нового офиса. Изначально я планировал что-нибудь снять, пошёл прогуляться по району и вдруг заметил этот жилой комплекс. Не знаю почему, но он мне сразу приглянулся. В спешке я продал лавчонки, которые когда-то скупал в качестве инвестиций, и потратил все деньги до последнего юаня на новое жильё. А потом подумал: квартира просторная, одному в ней жить – расточительство чистой воды, так почему бы не предложить профессору Шэню погостить у меня? Район хороший, удобный, и до Лунчэнского университета рукой подать. Я бы выделил тебе большую комнату под кабинет, а сам бы наконец завёл собаку… Обычную, глупую собаку. И не боялся бы, что она помрёт с голоду, если мне придётся задержаться на работе или внезапно уехать в командировку. А ещё от скуки натравливал бы её на Дацина: устроил бы свою версию «Кошек против собак»…

Пальцы профессора неудержимо дрожали, в ладони шелестели бумаги. Он медленно поднял голову и встретился с рассеянным взглядом Чжао Юньланя.

– Но это всё потом. Господин, позволь Шэнь Вэю на ближайшие несколько десятков лет присоединиться к Приказу, хватит тайком наблюдать со стороны. У нас весело.

Профессора будто разрывало на части: одна половина желала воспарить в заоблачные выси, пока вторую неумолимо тянуло на дно Жёлтого источника. Он надеялся, Чжао Юньлань никогда не узнает, что он появился в этом мире и проделал столь долгий путь ради него. Каменное сердце веками сносило мучительные испытания, но не выдержало, когда тихий мягкий голос у самого уха позвал: «Возвращайся домой».

В этот миг Шэнь Вэю отчаянно хотелось воззвать к Небесам: почему именно он стал Палачом? Почему даже ничтожные твари, неспособные дожить до заката, имеют стаю? Почему беспечные птицы могут обрести пристанище в ветвях деревьев, а для него единственного не нашлось места ни в одном из миров? Все боятся его, пресмыкаются перед ним, плетут интриги и желают ему смерти. Он родился среди хаоса, тьмы и жестокости. Временами жажда крови накатывала жгучей волной, и ему хотелось уничтожить всех до единого, но… тысячелетиями он продолжал хранить верность клятве, известной лишь ему одному, потому что она оставалась последней связующей нитью.

Глаза Шэнь Вэя покраснели так, будто из них вот-вот хлынет кровь.

– Я приношу несчастья.

Уголки губ Чжао Юньланя поползли вверх, на щеках проступили ямочки.

– Так давай проверим, способны ли твои атаки пробить мой резист!

Профессор шутки не понял и некоторое время молчал, впиваясь ногтями в ладони.

– Как ты можешь предлагать мне такое? – наконец выдавил он из себя.

Чжао Юньлань вздохнул, улыбка исчезла с его лица. Он повернулся и затушил сигарету о пепельницу. Шэнь Вэй сразу привлёк его внимание. Тогда Чжао Юньлань списал всё на харизму профессора и не заметил главного – глубокого родства душ. О прошлом Палача он почти ничего не знал и сейчас, глядя в полные боли глаза, не решался спросить. Его не покидало чувство, что Шэнь Вэй невыносимо страдает. Иначе почему всякий раз, когда тот появляется в чёрной мантии, воздух вокруг него словно превращается в ледяные шипы? Неужели ему самому не холодно?

– Прости. – Чжао Юньлань мягко разжал пальцы профессора, вытащил из его рук свидетельство о праве собственности и небрежно отбросил ценный документ в сторону. – Если мои слова смутили тебя, то давай просто сделаем вид, что я ничего не говорил.

Шэнь Вэй закрыл глаза. Как же он жалок! Уж если решил скрываться, почему было не остаться там, у Жёлтого источника? Вместо этого он столетиями дожидался каких-нибудь бедствий в мире смертных, чтобы подняться туда и снова увидеть Усмирителя душ. Палач всегда ненавидел себя за это, а теперь особенно.

Чжао Юньлань потёр виски и тихо произнёс:

– У меня есть многое, но ты наверняка и смотреть не станешь. Сердце – вот всё, что я действительно могу тебе предложить… Если ты не примешь его, то просто забудь.

Слова тяжёлым камнем упали Шэнь Вэю на грудь. Давным-давно кое-кто точно так же будто невзначай сказал ему на ухо: «В моей власти все горы и реки этого мира, но, если подумать, они лишь груда камней и вода. Моё сердце – единственное, что хоть чего-то да стоит. Если хочешь его, забирай».

Палач ясно помнил каждое слово, словно это было вчера.

В смятении он отвернулся и впился зубами в собственное запястье едва ли не до кости. На плечи Палачу навалилась вся тяжесть преисподней, боль стала невыносимой, а раз уж он не мог пролить слёзы, решил: пускай течёт кровь.

Чжао Юньлань уловил в воздухе запах железа и воскликнул:

– Шэнь Вэй! Ты что творишь?! Отпусти!

Но профессор только сильнее сжал челюсть. «Человеческая жизнь всё равно что вспышка, – пронеслось у него в голове. – Неужели я недостоин этих коротких мгновений?»

– Шэнь Вэй! – Чжао Юньлань силой развернул его к себе и потряс. К тому времени алые пятна уже пропитали постельное бельё. – Ты совсем спятил?! Я же ни на чём не настаиваю! Ни к чему этот кровавый спектакль!

Не переставая ругаться, он вскочил за аптечкой, но профессор вдруг схватил его за руку.

– Я согласен. – Он улыбнулся и спокойным голосом добавил: – Я принимаю твоё предложение.

Чжао Юньлань впервые ощутил от Шэнь Вэя зловещий холод и застыл. Пятна крови на точёном лице придавали тому вид свирепого духа, несущего поветрие и смерть. Чжао Юньлань молча достал антисептические салфетки и сел на край кровати. Затем, нахмурившись, осмотрел израненное запястье Шэнь Вэя и принялся осторожно стирать кровь, такую же холодную, как и её владелец. Профессор продолжал сверлить его взглядом.

– Ты не боишься?

– Просто заткнись. – Чжао Юньлань прижал салфетку поплотнее к ране. – Что на тебя нашло?

Разыгравшаяся драма вытянула из Усмирителя душ последние силы, и на этот раз притворяться не пришлось: едва его голова коснулась подушки, он сразу уснул.

Ранним утром Шэнь Вэй проснулся от странного запаха, доносящегося из кухни. С полминуты он лежал, уставившись в потолок, а затем наконец осознал, где находится, и перевёл взгляд на «улику» на своём запястье. На его бледных щеках проступил румянец.

Что он вчера наговорил? Почему всё так далеко зашло? Чжао Юньлань был пьян, а сам он что?

– Доброе утро! – невнятно послышалось над его ухом.

Профессор повернул голову и увидел перед собой Чжао Юньланя. Тот сжимал в зубах палочки для еды, а в руках держал длинный пластиковый поднос с пятью углублениями – для подачи стандартного набора из четырёх горячих блюд и супа. И что за гений изобрёл сие чудо? Впрочем, главные чудеса ожидали на подносе. Стаканы с лапшой быстрого приготовления, от которых поднимался пар, стояли стройным рядом; запахи смешивались в воздухе и рождали поистине дивный аромат. Чжао Юньлань плюхнулся на диван и с важным видом начал перечислять:

– Итак, слева направо. Первая – лапша с тушёной говядиной в красном соусе, сваренная по классике в кипятке. Вторая – с квашеными овощами, но на молоке. По центру – с курицей и грибами. Я приготовил её в микроволновке и положил кусочек сливочного масла. За ней лапша с морепродуктами – мне она показалась пресной, поэтому я добавил ложку сладкой бобовой пасты. И последняя – сливочная с беконом, заваренная в кофе… Должно получиться неплохо. В общем, выбирай. – Помолчав немного, он смущённо пояснил: – Я не спец по готовке, а ты так редко заходишь в гости… Как-то несолидно было подать всего две упаковки.

А вот пять в самый раз!

Шэнь Вэй окинул взглядом кулинарные шедевры, удивляясь, как их создатель до сих пор не умер от отравления. Сам он готов был съесть любое блюдо, приготовленное Чжао Юньланем, даже добавь тот вместо специй крысиный яд, но пока решил не рисковать, только мимоходом напомнил:

– Всё это вредно для здоровья, лучше не увлекайся.

– На другую еду денег нет, – невозмутимо ответил Усмиритель душ. – Если в ближайшее время не придёт годовая премия, придётся просить подаяние у отца… Не хочешь взять меня на содержание? – Профессор поперхнулся бульоном, а Чжао Юньлань, усмехнувшись, сменил тему: – Кстати, уже конец года, пора подсчитывать заслуги. В последнее время среди людей развелось немало преступников, а духи, наоборот, ринулись обнимать ноги Будды[5].

Профессор, который всё это время сидел будто кол проглотил, серьёзно отметил:

– Добрые поступки, совершённые с корыстным умыслом, незначительно влияют на карму. Заслуги накопить непросто.

– Угу, – промычал Чжао Юньлань, уплетая заваренную в кофе лапшу. – К слову, у нас тут один дух, вопреки здравому смыслу, решил отличиться как раз под Новый год.

Главным из четырёх великих артефактов считались Солнечные часы перерождения, следом шли Клин гор и рек и Кисть добродетели. Теперь, когда первые два нашлись в мире смертных, разговоры о заслугах невольно заставляли Шэнь Вэя нервничать. Он как раз собирался расспросить о новом деле, как вдруг зазвонил телефон. Чжао Юньлань отставил стакан с лапшой и взглянул на экран.

– Ну вот, стоило только упомянуть. За ночь в больницу поступили ещё двое со страшной болью в ногах, но при осмотре врачи не нашли никаких повреждений. В пять утра родственники одного из пациентов обратились в полицию.

В преддверии Праздника весны государство особенно заботилось о поддержании стабильности и порядка в обществе. Теперь, когда количество пострадавших росло и слухи о массовом отравлении могли посеять панику среди населения, местная полиция, зайдя в тупик, обрывала телефон начальника управления специальных расследований.

Судя по рассказу Чу Шучжи, дело было как раз по их профилю. С утра они собирались первым делом отправить отчёт наверх, поэтому Чжао Юньлань не мог просто отмахнуться и пообещал, что сегодня лично заглянет в больницу.