Топить в огне бушующем печали. Том 2

Published originally under the title of 《烈火浇愁》

Copyright © Priest

Russian edition rights under license granted by 北京晋江原创网络科技有限公司

(Beijing Jinjiang Original Network Technology Co. Ltd)

Russian edition copyright © 2025 Xlm Ltd

All rights reserved

© Издание на русском языке. ООО «ЭксЭлЭм», 2025

Часть 3. Сумасброд

001

Мирская суета подобна огненному аду, и вину того, чьи чувства глубоки, простить никак нельзя.

Шэн Линъюань довольно долго бродил по Дунчуаню. Сначала он пошел от площади перед гостиницей прямо, никуда не сворачивая, и так добрался до реки, что рассекала город на две части. По вечерам здесь, у причала, собиралось видимо-невидимо прогулочных лодок – на воде они виделись россыпью только что сваренных пельменей. Несмотря на позднее время, перед окошком билетной кассы толпился народ; на каждом шагу встречались группы музыкантов и уличных артистов.

Вечерний ветерок подхватил прядь с виска Шэн Линъюаня – влажную и пахнущую чаем с молоком. Он сидел на скамейке и неотрывно смотрел куда-то за реку, пока проходящие хипстеры-фотолюбители^[1] то и дело щелкали его на память: он казался им замечательным украшением ночного пейзажа. Впрочем, Шэн Линъюань был ничуть не против побыть моделью.

В руке он держал бумажный стакан горячего шоколада. Он заплатил за него улыбкой и уже чувствовал, что продешевил: диковинный напиток оказался вязким, на вкус – горько-сладким и явно уступал пузырящейся черной жидкости, которой его поили в отеле. Но выбрасывать стакан Шэн Линъюань не пожелал, а медленно, глоток за глотком, все-таки допил угощение. Пусть вкус, по его мнению, и оставлял желать лучшего, однако эта смесь странным образом насыщала и в голодный год вполне могла бы спасти человеческую жизнь. Шэн Линъюань прекрасно помнил, что в его времена на один урожайный год приходилось девять неурожайных, отчего не позволял себе разбрасываться пищей и пренебрегать хоть чем-то съестным, хотя сам давным-давно практиковал пост-бигу^[2] и не знал голода.

В половине восьмого зажглись фонари и осветили подмостки у воды: началась шоу-программа, ради которой туристы приезжали в Дунчуань. В нее входила и китайская опера – искусство, уже считавшееся традиционным. Однако древний демон, живший три тысячи лет назад, был куда «традиционнее» – ему и «пестрое»^[3], и «изящное» представления показались во всех смыслах новшеством. Глядя на струящиеся рукава актеров, внимая их протяжному пению, ни он, ни толпящаяся на берегу молодежь, воспитанная уже в западном духе, ничего не понимали. Шэн Линъюань чувствовал себя таким же, как они: очень юным и глупым.

Вот очередная ария кончилась, молодежь зааплодировала – но почти тут же утихла, занятая редактированием фоток в своих мобильниках. Шэн Линъюань же под протяжные напевы отправился блуждать в воспоминаниях – о прошлом и настоящем.

Ему вспомнилось, как старейшина дунчуаньских шаманов нашел его на противоположном берегу и увел к своему народу. Три тысячи лет назад именно эта река, разрезавшая современный Дунчуань, была границей, отделявшей шаманские владения от земель людей и демонов-яо. Камни, лежащие в русле реки, покрывали тайные шаманские чары. И неспроста про другой берег ходили зловещие слухи, отчего и люди, и дикие звери предпочитали сторониться этих мест. Там росли дремучие леса и расползались ядовитые туманы, скрывающие заколдованные лабиринты, откуда ни один путник, забредший туда, не мог выйти.

Но теперь все иначе: в зловещих дунчуаньских землях вырос многолюдный оживленный город.

Хотелось бы знать, что подумал бы о нем старейшина шаманов – предпоследний вождь своего народа. Возрадовался бы? Опечалился? У него было доброе сердце, и то нередко болело за собратьев-людей, переживающих многие несчастья. Тем не менее старейшину сдерживали строгие заветы предков, отчего он не смел спуститься с гор и войти в большой мир, дабы спасти его от смуты и бесконечных войн. Только и мог он, что тяжело вздыхать, сожалея о несделанном.

Или же, увидев, какой город вырос в его землях, он бы пришел в неистовство от обиды и злобы? Возненавидел бы людей, как его сын Алоцзинь?

Так и просидел Шэн Линъюань, не шелохнувшись, до самой глубокой ночи, размышляя о былом и несбывшемся. Веселая суматоха вокруг постепенно стихла, людские толпы стали редеть, пока совсем не исчезли из виду. Огни на реке почти везде погасли.

Только тогда он встал и, подражая простым смертным, опустил бумажный стакан в придорожную урну. Покончив с этим нехитрым делом, Шэн Линъюань двинулся на запах, который оставили шаманские чары, выведенные его же рукой. Всего миг – и он растворился во мраке ночи.

* * *

В это время Сяо Чжэн уже готовился ко сну в своей одноместной палате – после обследований его еще не выписали. Совсем недавно в больнице объявили отбой, повсюду погасили свет, и к нему заглянула медсестра узнать, как у него дела. Проверив защитные построения у окон и дверей, она ушла к себе отдыхать. Вскоре затих и гул голосов в коридоре. Наступила полная тишина.

Дождавшись, когда все успокоится, Сяо Чжэн живо разомкнул веки – сна не было ни в одном глазу. Он вытащил из-под подушки припрятанный листочек с шаманскими чарами и в очередной раз стал изучать его. Но, как ни посмотри, это был самый обычный листок, взятый из гостиничного блока стикеров, письмена на котором больше походили на детские каракули, – Сяо Чжэна не покидало ощущение, что его разыграли. Он опасался повредить ненароком блеклые линии шаманских письмен, выведенные обычным карандашом: на всякий случай даже отсканировал «печать» смартфоном, тем более Сюань Цзи уверял, будто бы между рисунком печати и ее фотографией нет никакой разницы – чары все равно сработают. А ведь, когда Сяо Чжэн впервые коснулся листка, странные символы ярко вспыхнули – но потом погасли навсегда и больше ничем свою магию не проявляли.

Письмена на листочке должны были помочь выявить тех, кто злоупотребляет другими шаманскими чарами – насекомым-паразитом под названием Зеркальная бабочка. Иначе сказать, простой листочек вдруг стал своего рода лакмусовой бумажкой^[4]. С этими чарами найти того, кто как-либо контактировал с Зеркальной бабочкой, так же просто, как обнаружить вошь на лысине, и не придется переворачивать все Бюро вверх дном. Таким образом крайне запутанное дело, в котором нашлось место и подделке данных за несколько десятков лет, и сокрытию жертв, и коррупции, тут же станет простым и понятным.

Если только Сяо Чжэн и в самом деле хочет довести его до конца.

До сих пор расследование шло медленно и в строжайшей тайне, чтобы лишний раз не тревожить общественность и не подрывать дух и дисциплину сотрудников, но теперь… Теперь отговорки закончились. Сюань Цзи, этот умелец из Отдела ликвидации последствий, оказался даже слишком умелым: в два счета выяснил, откуда взялись Зеркальные бабочки, а чтобы обнаружить предателей, даже где-то раскопал таинственные шаманские чары, которые и вручил своему начальнику.

Да уж, Сяо Чжэн придушить был готов этого ударника труда. А ведь тот специально сунул ему листочек с чарами, когда они остались одни, тем самым ясно давая понять: Сяо Чжэн волен поступать по своему усмотрению – да хоть избавиться от бумажки. Тем более курган шаманов уже взлетел на воздух (стараниями старика Юэдэ и его многочисленных дунчуаньских последователей), и теперь никто не докопается до правды.

Но… сможет ли он так поступить? Сумеет ли притвориться, будто этого листка никогда не существовало? Получится ли дальше делать вид, будто он и вправду выдающийся молодой талант с незапятнанной репутацией, а уважаемые старшие товарищи и наставники всех отделов Бюро белы и чисты, точно нефрит, и никогда «красную черту пятнадцати» не пересекали?

В ночной тиши мысли Сяо Чжэна путались. Удовлетворительного ответа он не находил. Пальцы его беспокойно теребили злополучный листок, и то ли качество бумаги у гостиничного блока стикеров было ниже всякого дна, то ли сам его обладатель подсознательно мечтал расправиться с ним, чтобы сохранить все в тайне, но листочек в конце концов надорвался, причем так, что разрыв прошел прямо по середине шаманских письмен, нарушая целостность чар. И хотя Сяо Чжэн совершенно не разбирался в шаманских чарах, но его многолетний опыт в «полях» в качестве оперативника, а также обостренное чутье «особенного» говорили, что листок теперь бесполезен – вся магия выветрилась.

Он уставился на порванную бумажку с нечитаемым выражением лица и просидел так довольно долго… А потом быстро спрятал ее под подушку.

Может… такова воля Неба?

Подумав еще немного, Сяо Чжэн достал мобильник, чтобы рассказать Сюань Цзи, но на первом же «ты» замер. Что писать – он просто не знал. Немного помедлив, Сяо Чжэн все-таки удалил черновик сообщения, заблокировал телефон и лег на больничную койку с твердой решимостью поскорее уснуть.

В конце концов, для себя Сяо Чжэн решил так: его приятель, этот полуптиц, в совершенстве владел разговорным жанром: мог и спеть, и пошутить, и байку рассказать – а если надо, то и вовремя заткнуться, так, что ни звука не дождешься. И поэтому можно быть уверенным: он не станет направо-налево щелкать о чем не следует. Если начальство в лице Сяо Чжэна захочет замолчать, то и Сюань Цзи не пикнет, и оба дружно сделают вид, что ни о чем не знают, ничего в Бюро не было. И эта тайна почти не скажется на их дружбе. В крайнем случае они просто чуть отдалятся друг от друга, вот и все.

* * *

Над Дунчуанем, затмевая звезды и луну, мчалось черное облако. В одно мгновение морозная ночь за окном стала еще темнее, будто сгустился зловещий туман.

Ничего не подозревающий Сяо Чжэн лежал в постели в сверкающей чистотой палате. Из густой черной дымки, клубящейся за окном, высунулась бледно-серая, как у мертвеца, рука и медленно протянулась к обледеневшему оконному переплету…

Сяо Чжэн проснулся. До этого казалось, что он беспробудно спит, но вот он, словно подчиняясь немому приказу, резко сел на постели и, как сомнамбула, с совершенно негнущейся спиной потянулся к мобильнику. Взяв его в руку, директор Сяо вывел на экран отсканированную шаманскую печать. Открыв изображение, он некоторое время неотрывно пялился на него налитыми кровью глазами, после чего резко придвинул к себе ноутбук, перекинул на него скан и всего за пару минут нафотошопил из него некое подобие водяного знака. Проделав все это, Сяо Чжэн через аккаунт администратора прямо посреди ночи вошел во внутреннюю сеть Бюро и разместил на странице учета рабочего времени едва заметную шаманскую печать.

В системе учета рабочего времени было два способа регистрации. Те, кто работал в офисе, отмечались в системе сами, а за оперативников это делал ближайший начальник или командир группы, который фиксировал сроки, необходимые для конкретного задания. Но так или иначе регистрирующийся всегда попадал на одну и ту же страницу, и как раз на ней Сяо Чжэн разместил печать.

Покончив с этим делом, он какое-то время тупо пялился на страницу учета с почти невидимым знаком. Но вдруг он встрепенулся и открыл новую вкладку, на этот раз с электронной почтой, где быстро создал новую рассылку и вставил в письмо все тот же полупрозрачный рисунок шаманской печати. Ни секунды не сомневаясь, он разослал имейл абсолютно всем сотрудникам, включая тех, кто вышел на пенсию и уволился со службы. Подобные рассылки, как правило, содержали информацию о зарплате, льготах, пенсиях и тому подобном, поэтому такие письма редко оставались непрочитанными.

На экране всплыло уведомление об удачном завершении рассылки, и Сяо Чжэн понял, что в любом случае сожалеть уже поздно. Он глубоко вздохнул и решил, что теперь неплохо бы покурить и сколько-нибудь успокоиться. Но едва он достал пронесенные контрабандой портсигар и зажигалку и подошел к окну, чтобы распахнуть створку, как краем глаза заметил у подоконника какую-то черную тень.

– Кто здесь?! – рявкнул Сяо Чжэн.

Послышался смех. Таинственная тень расширилась, расползлась… И ему навстречу… шагнул человек! Ступал он беззвучно, а сам как две капли воды был похож на демона-мо, на которого наткнулись оперативники Бюро, когда исследовали аномалии в ущелье Чиюань.

Сяо Чжэна бросило в дрожь. Тело покрылось мурашками. Сердце застучало быстрее – скакнул адреналин. Ну еще бы! Один в один эпизод из классических фильмов ужасов! Посреди ночи, буквально в третью стражу, является древний демон-мо, которого не смогла убить даже кара небесная со всеми ее громами и молниями!

Но откуда он взялся? Как вообще смог проникнуть? Ведь Сяо Чжэн находился не где-нибудь, а в Спецмедцентре при Бюро, в особой больничной палате, чьи двери и окна были наглухо закрыты и вдобавок защищены специальными заклинаниями и магическими построениями, а снаружи постоянно велся мониторинг скачков аномальной энергии.

Заметив испуг Сяо Чжэна, гость лишь улыбнулся и небрежно повел рукой со словами:

– Нет нужды бояться.

Следом он щелкнул пальцами, зажигая прикроватную лампу. В ее свете Сяо Чжэн мог хорошенько разглядеть загадочного посетителя. Длинноволосый мужчина был одет в белый спортивный костюм с до боли знакомой надписью на груди: «Сорок седьмая осенняя спартакиада Дунчуаньского отдела». Сяо Чжэн невольно потянул носом – и учуял не менее знакомый шампунь. И как его не узнать, если такие шампуни закупает гостиница, которую открыл отец Сяо Чжэна? Именно там всегда останавливались местные оперативники, благодаря чему Дунчуаньский отдел неплохо экономил – на все номера распространялась тридцатипроцентная скидка.

Все эти наблюдения помогли Сяо Чжэну справиться с первым шоком, однако он по-прежнему держался настороже.

– Ты ведь… тот самый дух меча? Который был у Сюань Цзи?

«Ночным налетчиком» и в самом деле оказался Шэн Линъюань. Вместо ответа он спокойно указал на больную ногу Сяо Чжэна и доброжелательно заметил:

– Ты с трудом держишься на ногах. Присядь, и мы поговорим.

Сяо Чжэн оторопел от такой заботы. Он как будто оказался пред лицом государя, которого должно возблагодарить за проявленную милость. «Дух меча», даром что вломился в чужую палату, вел себя как радушный хозяин, предлагающий дорогому гостю отдохнуть с дороги. Никогда прежде директор Сяо не встречал настолько наглых вторженцев.

Но злиться он не стал, а поспешил опустить руку в карман больничной пижамы. Сжав хранящийся там даосский амулет, Сяо Чжэн понадеялся, что тот как-нибудь защитит его от злых чар. Дело в том, что духи оружия попадались Бюро крайне редко и являлись существами малоизученными. В Бюро даже ходили слухи, что будто бы дух оружия может не только ослушаться приказа, но и пожрать своего хозяина, если тот не может полностью подчинить его своей воле. При этом все они были независимы, обладали характером, обо всем имели собственное суждение – в общем, мало чем отличались от настоящих людей.

– Это Сюань Цзи послал тебя? – осторожно задал следующий вопрос Сяо Чжэн. – А где он сам?

Все с тем же мягким выражением лица Шэн Линъюань взглядом острым, как нож, пронзил директора Сяо насквозь – у того мороз пошел по коже. Казалось, что «дух меча» добрался до самого нутра, бесцеремонно исследуя даже потаенные уголки души.

«Дух меча» вместо ответа полюбопытствовал:

– Что же ты сейчас сделал? Неужели высвободил шаманские чары?

Теперь на путунхуа Шэн Линъюань говорил очень даже сносно: внятно и без ошибок. Однако интонации и акцент звучали столь причудливо, что не позволяли усомниться: директор Сяо оказался лицом к лицу с древним духом, вышедшим из предмета весьма и весьма старинного, поэтому не стоит даже и пытаться объяснить, что такое «система учета рабочего времени» и «электронная почта». Так что Сяо Чжэн просто кивнул, подтверждая, что «дух меча» прав, и добавил:

– Когда рассветет, большинство сотрудников зайдут во внутреннюю сеть Бюро, чтобы зарегистрироваться, и так соприкоснутся со скрытыми чарами. По словам Сюань Цзи, если человек когда-либо дотрагивался до Зеркальной бабочки, на его лбу обязательно появится метка. Может, несколько рыб и ускользнет из сети, но это не беда – мы давно отточили техники духовного допроса и всех выведем на чистую воду.

Сяо Чжэн постарался объяснить как можно проще, но господин перед ним, кажется, так ничего и не понял. Некоторое время незваный гость просто молчал и внимательно разглядывал директора Сяо, пока ни с того ни с сего не выдал:

– По твоей наружности и голосу я вижу, что в тебе преобладает сухая ци^[5]. Промежуток между бровями светлый и влажный, стало быть, заслуги твоих предков велики. И хотя твой путь не всегда будет гладким, но в конце концов неудача непременно обернется удачей.

Сяо Чжэн выслушал его с недоумением, а про себя подумал: «Что за бред? Или это меч с функцией автоматического предсказания судьбы?»

Стоило ему об этом подумать, как перед глазами все поплыло, и «дух меча», до того стоявший на расстоянии в несколько метров, вдруг очутился прямо перед ним. Сяо Чжэн не успел даже дернуться – не то что дать отпор. К тому же черная дымка, растекающаяся от тела незваного гостя, крепко обвила теневыми щупальцами запястье той руки, в которой Сяо Чжэн сжимал даосский амулет.

Оказавшись совсем рядом, «дух меча» чуть коснулся точки между бровей Сяо Чжэна, и тот внезапно почувствовал, что он не живой человек, а только сосуд, который им притворяется. И точка между его бровей была своеобразным «горлышком» бутылки, через которое куда-то внутрь полилась холодная «вода»… нет, не вода, а ледяная ци, и та мгновенно прополоскала все органы, омыла Сяо Чжэна с головы до ног. Он содрогнулся от холода, и следом из точки между бровей вылетел грязновато-серый комок энергии. «Дух меча» неспешно вскинул руку, разжал пальцы, выставил ладонь и «позвал» комок прямо на середину – тот послушался.

Директор Сяо тут же почувствовал себя значительно лучше: тело стало легче и ощутимо здоровее, словно его «откатили до заводских настроек». Ушли не только внутренние повреждения, оставленные вселившимся «призраком» и молнией, но и другие недуги – в том числе глухая боль и все горести, накопленные за долгие годы. В общем, если не считать волос, которые так и не отросли, Сяо Чжэн был бодр, энергичен и чувствовал себя как никогда хорошо. Неистощимые силы бурлили в нем, и он мог прямо сейчас пойти выписываться, а потом еще пробежаться по всей территории Спецмедцентра. И все это случилось с ним за одну секунду.

Сяо Чжэн в изумлении вытаращился на незваного гостья и кое-как выдавил из себя:

– Т-ты…

Между тем серый комок энергии, вылетевший из точки между бровей Сяо Чжэна, заклубился на ладони «духа меча» и сгустился в плотный шарик. Шэн Линъюань поднес его к ноздрям, втянул запах и пробормотал на всеобщем древнекитайском:

– Гм. Зловоние? Неужели демоны-яо?

Разумеется, Сяо Чжэн ни слова не понял из того, что он бубнил.

– Что-что? – обескураженно переспросил он.

Но Шэн Линъюань и не подумал объяснять что-то этому человеку. Вскинув руку, он резко сжал пальцы в кулак, и серый «шарик» тут же развеялся с визгом, как будто внутри кто-то сидел.

Покончив с этим делом, «дух меча» перевел взгляд на Сяо Чжэна и улыбнулся ему – у того сразу помутилось в голове. Кто знает, что за «особую» способность из линии физических и психических сил применил незваный гость, но Сяо Чжэна на миг охватило страстное желание преподнести этому длинноволосому мужчине все свое имущество и даже собственную жизнь.

Пока у директора Сяо голова шла кругом, «дух меча» разошелся черной дымкой, будто его в палате и не было. О том, что пациенту он не примерещился, говорил лишь легкий аромат гостиничного шампуня.

Сяо Чжэн опомнился довольно скоро, и его охватил дикий ужас. Тело пробила дрожь. Он кинулся осматривать окно и дверь, проверять целостность магических построений и все прочие индикаторы, поставленные из предосторожности. К его удивлению, окно и дверь были наглухо закрыты, все печати и построения – на месте, а прибор для измерения скачков аномальной энергии стоял себе тихо, не думая даже пикнуть. Его индикаторные лампочки не горели.

Волей-неволей Сяо Чжэн пришел к выводу, что случившееся – скорее всего, лишь плод его воображения. От этой мысли ему стало дурно и на мгновение почудилось, что он сходит с ума.

– Невозможно… Да быть того не может!

Но… погодите-ка!

Сяо Чжэна как осенило. Он же сам «особенный», принадлежит к линии огня и грома, так что должен выделять какую-никакую аномальную энергию. Но на приборе, измеряющем ее концентрацию, не горит ни одна индикаторная лампочка! Почему же?

Ведомый этой догадкой, Сяо Чжэн рванулся к подоконнику и поднял с него детектор уровня аномальной энергии. Тщательно осмотрев прибор, он пришел к выводу, что тот сгорел – его закоротило от перегрузки!

Сяо Чжэн медленно вскинул голову, но за окном ничего не увидел – таинственная черная дымка уже исчезла. На стекле отразилось только его испуганное лицо. Присмотревшись к своему отражению, Сяо Чжэн сделал еще одно шокирующее открытие: едва заметный шрам над бровью… куда-то исчез! Это была очень старая отметина, он получил ее, когда был еще совсем ребенком: просто споткнулся однажды, упал и рассек себе бровь, из-за чего пришлось накладывать четыре шва. Когда все зажило, осталась почти невидимая щербинка, которую можно было разглядеть, только когда Сяо Чжэн вскидывал брови. Но теперь… ее нет!

Едва он заметил, что шрам пропал, как ноутбук на тумбочке в изголовье кровати тихо щелкнул, и его экран погас. Из корпуса потянулась тоненькая струйка черного дыма.

Сяо Чжэн судорожно протер ладонями лицо, пытаясь взять себя в руки. Схватив мобильник, он быстро набрал Сюань Цзи…

* * *

Что до нового директора Отдела ликвидации последствий, то он, задействованный, как правило, в штабной работе, а не полевой, не имел полезной привычки всегда быть с начальством на связи и чуть что бежать сломя голову, чтобы выполнить очередное поручение. На ночь его мобильник автоматически переходил в беззвучный режим, поэтому, когда Сяо Чжэн стал настойчиво названивать, Сюань Цзи совсем ничего не услышал – даже вибрации. Только экран телефона чуть засветился и отбросил на лицо спящего крупный голубой блик, но Сюань Цзи и не подумал проснуться, а только чуть нахмурился.

Он барахтался в своем странном сне, больше похожем на кошмар, и никак не мог из него выбраться. Надо сказать, с некоторых пор Сюань Цзи стал куда чаще видеть сны, и один был чуднее другого…

* * *

В ту самую минуту на юго-западе, в глубине ущелья Чиюань, где каменные стелы обступили алтарь, творилось нечто необъяснимое. Три стелы уже рассыпались в пыль, а теперь и четвертая вдруг сама собой затряслась и стала разрушаться. И хотя в ущелье даже ветерок не дул, что-то неумолимо уничтожало ее – камень обращался в мелкий песок, и тот, шурша, сплошным потоком сыпался на землю. Стела мало-помалу таяла…

* * *

Сюань Цзи опустил глаза – на нем был чанпао огненно-алого цвета. Что это еще за мода? А расцветка?.. Разве такой яркий оттенок не помешает выработке мелатонина? Как вообще в таком можно спать?

Пока Сюань Цзи размышлял над этим вопросом, ноги сами куда-то его понесли.

«Эй, я же не обут!» – воскликнул было Сюань Цзи, но в этом сне он был всего лишь бесплотным духом, вселившимся в чье-то тело, поэтому ни говорить, ни решать, куда шагать, он не мог.

Тело, в которое угодил Сюань Цзи, почему-то ярко светилось, словно неоновая трубка или вывеска, и совершенно спокойно ступало босиком по ледяным каменным плитам. Оно куда-то целеустремленно направлялось…

Они бесшумно вошли в старинное здание, больше всего напоминающее дворец. Затем добрались до тронного зала. Стражник у дверей отчаянно клевал носом, голова его клонилась все ниже и ниже… Но вот он как будто услышал что-то, вздрогнул, вскинул подбородок и поглядел прямо в сторону Сюань Цзи, запертого в светящемся теле. Сюань Цзи мысленно вздрогнул: все пропало, они обнаружены! Сейчас их арестуют за незаконное проникновение!

Но очень скоро выяснилось, что стражник смотрит не на них, а сквозь них, причем с крайним недоумением на сонном лице. Не заметив ничего подозрительного, стражник еще раз на всякий случай огляделся, окончательно успокоился, зевнул и устало прикрыл глаза.

Сюань Цзи испуганно замер… Точнее, попытался замереть, пока светящееся тело тащило его все дальше и дальше. Судя по всему, для других «неоновая» фигура была невидима, точно призрак.

Они брели дальше и дальше, направляясь в самые глубины дворца, во внутренние покои, пока не остановились в чьей-то опочивальне. Там стояла большая резная кровать, укрытая от глаз многослойным пологом. Что сказать? Вульгарнейшая роскошь!

Сюань Цзи терзало невнятное подозрение, что в этих покоях что-то не так, но что именно, сказать он затруднялся. Тем более, пока он ломал голову, светящееся тело тащило его все дальше, за пологи.

По пути Сюань Цзи пытался смотреть по сторонам и в первую очередь увидел, что жаровня в углу комнаты давным-давно погасла, но никто не спешит исправить эту оплошность и раздуть в ней угли. А ведь ночь на дворе, как быть без огня? И только тогда Сюань Цзи понял, что же его смущало: такой огромный дворец, а ни одного слуги рядом! Никто не следит за жаровней, как и за всем остальным, а в дворцовых залах так тихо и пугающе безлюдно.

«И не боятся же травануться угарным газом…» – не забыл удивиться Сюань Цзи.

Пока он размышлял о всякой ерунде, «неоновый фонарь» уже миновал все слои пологов и подошел к изножью кровати. Сделал он это без малейшего труда, поскольку проникал через любой предмет, будто и правда был призраком. Остановившись, он наклонился к постели, заставив Сюань Цзи вместе с ним уставиться на спящего.

«Неоновый фонарь» светил ярко, и в его сиянии Сюань Цзи мог хорошенько разглядеть человека, к которому они явились. Тот лежал на спине и даже во сне тревожно хмурился. Прекрасные черты портила застывшая гримаса ожесточения. Разглядывая их, Сюань Цзи с изумлением понял, что они приперлись посреди ночи к… Шэн Линъюаню, известному как Шэн Сяо, император У!

Неужели во сне он переместился в легендарный дворец Дулин?!

Сюань Цзи прямо сгорал от любопытства, но проклятое тело не давало толком осмотреться и понять, как все вокруг устроено и что здесь вообще происходит. С ним явно были какие-то неполадки: оно тупо застыло у кровати и неотрывно пялилось на Шэн Линъюаня. Так они и стояли над постелью спящего – «неоновая» оболочка и застрявший в ней Сюань Цзи.

Неожиданно телу будто бы надоело глядеть на спящего, и оно, пошатываясь, двинулось к изголовью. Отчего-то Сюань Цзи чувствовал себя так, будто тащит на плечах невыносимо тяжкую ношу, которая пригибает его к земле. От нее «неоновое» тело запнулось и бессильно опустилось на постель, оказавшись на расстоянии в паре пальцев от спящего Шэн Линъюаня. Вышло это у него столь неуклюже, что он даже придавил спящему черную прядь.

Сюань Цзи про себя ахнул. У него аж душа в пятки ушла, будто это он сам, словно вор, бродит по чужим спальням, а не какой-то таинственный «неоновый фонарь». Кажется, он не просто застрял в странном сне, а слишком уж им проникся…

«Каков наглец!» – возмутился Сюань Цзи, не одобряя поведение «неонового фонаря».

И тут он заметил, что тело, в которое ему не посчастливилось угодить, довольно рослое и крупное, однако, сидя на постели, оно вовсе не давит на нее. Сколько ни гляди – ни намека на вмятину. И трудно сказать почему. То ли кровать слишком жесткая, то ли еще по какой причине. Шэн Линъюань, лежащий рядом, тоже не почувствовал чужого присутствия.

Да уж… а этот «неоновый фонарь» и в самом деле как привидение: не оставляет следов, невесом и для всех невидим.

Только Сюань Цзи подумал об этом, как тот шумно вздохнул и открыл рот. Говорил он зачем-то шепотом, на общем древнекитайском наречии:

– Сегодня мы прощаемся навсегда… Боюсь, в этой жизни мы больше не свидимся…

Шэн Линъюань, похоже, не услышал его проникновенной речи, потому что ничем не ответил на нее и лишь будто сильнее нахмурился.

Следом Сюань Цзи стал свидетелем того, как светящееся тело поднимает руку, чтобы выпростать из огненно-алого рукава дрожащую кисть. Как оказалось, «неоновый фонарь» хотел потянуться к хмурому лицу Шэн Линъюаня, но прикоснуться к нему осмелился далеко не сразу – так и держал вблизи вытянутую руку. Наконец светящиеся пальцы все-таки добрались до щеки спящего, и он провел по ней так бережно, словно касался величайшей драгоценности в мире.

От этой сцены Сюань Цзи весь покрылся мурашками, а вот Шэн Линъюаню – хоть бы что! Спал себе как убитый и даже не шелохнулся, когда чужая рука стала гладить его щеку.

Что ни говори, Сюань Цзи было ужасно неловко. Он усилием воли попытался отодрать руку от злосчастной щеки, но та его не слушалась! Более того, это светящееся тело вдруг наклонилось к спящему – а вместе с ним и паникующий Сюань Цзи, вопивший про себя во все горло: «Эй! Остановись!!! Погоди-ка! Да что ты делаешь?! Что ты творишь?!»

– Линъюань… – из уст «неонового фонаря» имя прозвучало мягко и ласково.

«Какого хрена?!» – между тем надрывался Сюань Цзи.

Ему поплохело еще больше, когда неподвластное ему светящееся тело вдруг низко наклонилось и с благоговением припало к бледным сухим губам императора У, Владыки людей…