Глава первая
Смутные сны перемежались с беспамятством. Реальность рассыпалась на осколки, склеить которые я был не в силах. Каждый новый проблеск сознания приносил лишь больше вопросов, а ответов не было ни одного. Воспоминания, словно старые фотографии, выцветали и искажались. Вот я вижу яркий солнечный день, слышу смех и чувствую тепло рук матери. Но лицо размыто, а голос неразличим. В следующее мгновение все исчезает, и меня окутывает ледяной холод, пронизывающий до костей. Я один в бесконечной пустоте, окруженный лишь тусклым светом далеких звезд.
Отчаяние захлестывало меня. Я чувствовал себя потерянным и беспомощным, словно выброшенный волнами бушующего моря на берег незнакомого мира. Я пытался ухватиться за ускользающие обрывки реальности, но они рассыпались прахом в моих руках. Каждое усилие вызывало лишь острую боль, пульсирующую в висках. Кто я? Где я? Эти вопросы эхом отдавались в моей голове, не находя ответа.
Я ощущал себя марионеткой, лишенной воли и контроля над собственной жизнью. Невидимые нити дергали меня в разные стороны, заставляя совершать бессмысленные действия. Я пытался сопротивляться, но мои усилия были тщетны. Я был пленником в собственном сознании, обреченным вечно блуждать в лабиринте смутных воспоминаний и кошмарных видений. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Граница между реальностью и фантазией стиралась, и я уже не мог отличить одно от другого. Мир вокруг меня превращался в калейдоскоп безумных образов и звуков, преследующих меня в моих кошмарах.
Но даже в самые темные моменты отчаяния, во мне тлела искра надежды. Слабая, едва заметная, но все же присутствующая. Надежда на то, что однажды я смогу вырваться из этого плена, вспомнить кто я и вернуться к нормальной жизни. Я знал, что это будет нелегко, но я был готов бороться до конца. Я продолжал цепляться за ускользающие обрывки воспоминаний, пытаясь собрать их вместе, словно пазл. Может быть, где-то среди этих осколков прошлого кроется ключ к моему спасению. Я должен найти его, чего бы это ни стоило.
Именно в этот момент, когда надежда почти угасла, я ощутил слабое прикосновение. Не физическое, скорее, ментальное. Словно кто-то пытался достучаться до меня сквозь пелену забвения. Этот едва уловимый импульс стал нитью Ариадны, ведущей меня из лабиринта безумия. Я ухватился за него изо всех сил, пытаясь разглядеть источник света в этой беспросветной тьме. Постепенно, словно из-под толстого слоя пыли, начали проявляться обрывки мыслей, чувств, ощущений. Имена, лица, места, все это всплывало в сознании хаотично, не желая складываться в единую картину. Но с каждым проблеском становилось чуть легче дышать, чуть меньше страха сковывало мое существо.
Я вспомнил имя, свое имя. И это стало отправной точкой. За ним потянулись другие воспоминания, словно звенья одной цепи. Школа, друзья, первая любовь, радости и горести, победы и поражения. Все это было частью меня, моей истории, моего Я. И вместе с этим возвращалось осознание того, кто я есть. Не просто потерянная душа в бескрайнем космосе, а личность, со своими целями, мечтами и желаниями. Я боролся за свое существование, цеплялся за каждую ниточку памяти, словно за спасательный круг.
Знакомый стук заставил меня отвлечься от очередной вспышки воспоминания. Он приближался, заполняя все мое сознание и перед глазами стала проявляться очередная картинка смутного сна или яви. В нос ударил терпкий аромат цветущей сирени, легкое дуновения ветерка коснулось кожи, и я открыл глаза. Я сидел на деревянной скамейке, перелистывая пустые страницы толстой книги, а по дорожке выложенной причудливой плиткой шла девушка. Её каблучки стучали приближаясь, в густых волосах запутались лучи вечернего солнца, а на красивых губах играла тонкая улыбка.
Подойдя ближе, она села рядом и приблизив свое лицо ко мне, спросила, – Сергей Лаптев, ты помнишь меня?
Вглядываясь в ее лицо, я видел десятки других лиц, а попытавшись сосредоточится, но ничего не добился, она была красива, но ее черты постоянно плыли и менялись. Я отрицательно покачал головой и попытался сосредоточится на ее фигуре и тонких пальцах рук. Нет. Я никогда прежде не видел эту девушку. Но почему в груди так тепло и нежно?
– Я не помню, – прошептал я, чувствуя, как легкое разочарование мелькнуло в ее глазах, – Прости, я плохо запоминаю лица. Это была полуправда. Я действительно не помнил, но что-то внутри меня отчаянно хотело вспомнить, как будто забытая память была ключом к чему-то очень важному.
Она улыбнулась, грустно и нежно, и в этой улыбке я увидел отголоски чего-то знакомого, как старую фотографию, которую нашел на чердаке.
– Это плохо, – проговорила она, ее голос был мягким, как шепот ветра, – очень важно вспомнить, просто жизненно необходимо. Вспоминай!
Она протянула руку и коснулась моей руки, и в этом касании было столько тепла и надежды? Я не мог понять.
– Кто ты? – спросил я, и мой голос задрожал. Мое сердце бешено колотилось, как птица, пойманная в клетку. Кто эта девушка, вызывающая во мне такой вихрь эмоций? Почему ее присутствие одновременно пугает и успокаивает? Она встала и протянула мне руку.
– Пойдем. Ты должен это увидеть.
Я не знал, куда она меня ведет, и почему я ей доверяю. Но что-то внутри меня, какая-то новая, но забытая часть моей души, знала, что это правильно. Я взял ее руку, и мы пошли, рука в руке, в неизвестность, к разгадке тайны, которая, возможно, определит все мое будущее. Мы прошли сквозь летний парк, спустились по белой каменной лестнице вниз, к воде небольшой, но стремительной реки и замерли на небольшой круглой площадке.
– Посмотри на воду. Её движения стремительны, она течёт, подчиняясь законам природы, ее быстрый бег обусловлен многими факторами. Давай сядем.
Она села на серый гранит набережной и опустила в воду длинные, стройные ножки. Я сел рядом и спустив ноги в воду, почувствовал стремительность течения. На водной глади играли солнечные зайчики, слепя глаза, но я все смотрел и смотрел. Прохлада обжигала кожу, но это было приятно, словно вода вытягивала из тела накопившуюся усталость. Каждый мускул, казалось, расслаблялся под ее напором, уступая бесконечному движению. Тихий шелест волн, разбивающихся о гранит, сливался с далеким гулом в моем сознании, создавая причудливую симфонию, умиротворяющую и завораживающую одновременно.
Она молчала, глядя на воду, и я молчал, чувствуя, как ее спокойствие передается и мне. В ее глазах, отражалось то же самое стремительное течение, та же неукротимая сила, что и в воде. Казалось, она понимала воду, чувствовала ее энергию, ее бег. И я начинал понимать вместе с ней.
– Посмотри вниз, – слова она прошептала, но я услышал и уперев руки в камень набережной подался вперед, наклоняясь над водой.
– Что ты видишь, Носитель?
Вода была прозрачна и чиста, а небольшие буруны, возникающие у моих ног, ее чуть вспенивали. Кожа на моих ногах стала темно коричневой, со странным узором, что напоминал чешуйки. Ступни были массивные и имели острые длинные когти. Постой, как она меня назвала?
Толчок в спину был не сильный, но я, потеряв равновесие, рухнул в воду, а стремительный поток тут же подхватил мое тело, утаскивая в пучину уже с ревом несущейся реки. Холод пронзил все тело, словно тысячи игл вонзились в кожу. Дыхание перехватило, но инстинкт самосохранения заставил меня барахтаться, пытаясь вынырнуть на поверхность. Вода, словно живая, сдавливала со всех сторон, не давая глотнуть воздуха. Я отчаянно греб, ощущая, как течение неумолимо несет меня вперед, сквозь водовороты и подводные камни.
Мои руки наливались силой, длинные, мускулистые, с широкими ладонями и четырьмя пальцами, они гребли против течения, а грудная клетка, раздавшись в стороны напоминала уже монолитную плиту, покрытую мелкой чешуей, что отливала бронзой под лучами бледного солнца, пробивавшимися сквозь толщу воды. Сделав несколько могучих гребков, я вылетел из воды со скоростью бегущего человека, солнечный свет, блеклый в толще воды, сверкнул вспышкой по глазам, и я на секунду ослеп.
Перед глазами еще плясали солнечные зайчики, но быстрый бег течения исчез, я лежал на застеленной белой простыней кровати, а из широкого окна на пол падал солнечный свет. Ощущение мощи и силы постепенно угасало, уступая место привычной тяжести конечностей. Пальцы, судорожно сжали край простыни, руки, покрытая бронзовой чешуей, дрожали от слабости. Дыхание, еще недавно прерывистое и хриплое, стало ровным и глубоким. Я попытался приподняться, опираясь на локти, но тело не слушалось. Мышцы, казались ватными, лишенными какой-либо энергии. Голова кружилась, а в ушах звенело, словно после сильного удара. Я снова упал на подушку, чувствуя, как холодный пот проступает на лбу.
Два солнца, висящие в безоблачном небе, заливали комнату ровным, золотистым светом. Этот свет казался чужим, неестественным, как и все здесь. Белые стены, гладкий пол, отсутствие каких-либо предметов, кроме кровати, все это вызывало ощущение стерильности и пустоты. Где я? Что произошло? Последние воспоминания, река, борьба с течением, ослепительный свет – мелькали в сознании обрывочными кадрами, не складываясь в целостную картину.
С трудом повернув голову, я увидел свое отражение в полированной поверхности стены. Худая морда ящера, бледные серые губы, впадины ушей на приплюснутом с боков черепе, темно синяя радужка глаз с вертикальным зрачком и два маленьких рога торчащих на лбу. Что за черт? Я умер и стал чертом?
Паника накатила мгновенно, ледяной волной парализовав все тело. Я попытался пошевелить руками, но вместо привычных пальцев ощутил жесткие чешуйчатые когти, ноги, такие же, оканчивающиеся острыми когтями. Я скинул на пол одеяло и замер, неверяще пялясь на свой живот и ниже, ладно бы там не было только пупка, но и остального добра, там тоже не было.
– Носитель, рада приветствовать тебя. Наконец удалось вытащить тебя из небытия. Это мой первый опыт работы с незаписанной личностью, рада, что все получилось.
Женский голос в голове был знакомым, но образ не складывался, и понять кто со мной общается, было крайне трудно.
– Кто ты и где ты?
– Ты еще не вспомнил?
– Нет.
– Ты назвал меня Алиса, ты помнишь?
– Твой голос мне знаком, но в моей памяти не сохранилось ни одного твоего образа.
– Образа и не было, я всего лишь голос в твоей голове.
– То есть ты не человек, а моя фантазия?
– Нет. Я не человек, я программа.
– Программа? Какая программа может говорить со мной в моей голове? Это абсурд.
– Возможно, абсурд, но это так. Я – интерфейс, связующее звено между тобой и Матерью. Ты пока не готов вспомнить всё.
– Не готов? Почему? Кто решает, готов я или нет? И что за Мать?
– Вопросы, на которые пока нет ответов. Твоя память заблокирована, доступ к воспоминаниям ограничен. Требуется эмоциональная нагрузка, которую я не способна осуществить.
– Эмоциональная нагрузка? Что ты имеешь в виду? Мне нужно испытать сильные чувства, чтобы вспомнить? Это как в кино?
– Не уверена, что знаю значение слова кино. Чувства сами по себе не являются ключом. Важна их интенсивность и связь с определенными событиями. Необходимо, чтобы эти чувства затронули заблокированные области памяти, стали триггером для их активации. Проще говоря, ты должен пережить что-то очень значимое, что напомнит тебе о прошлом.
Я попытался сосредоточиться, ощутить хоть что-то, вытащить из подсознания обрывок воспоминания, зацепиться за него. Но в голове была лишь пустота, серая и безликая. И что мне делать? Ждать, пока меня что-то потрясет? Это звучит крайне неопределенно. Нельзя ли как-то ускорить этот процесс? Неожиданно, в комнате появилось много народа, и я судорожно одернул одеяло, хотя в прочем, мне нечего было прятать.
Вошедшие были в белых халатах, накинутых на плечи, и они были людьми. Они молча переглядывались, их лица выражали смесь любопытства и опасения? Что-то в их взглядах заставило меня съежиться. Один из них, самый старший, с аккуратной седой бородкой, шагнул вперед. В руках он держал какой-то прибор, напоминающий старый микрофон.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он, его голос был мягким и успокаивающим. Я пожал плечами, не зная, что ответить. Чувствовал я себя, потерянным, беспомощным. Пустым сосудом, в который забыли налить содержание.
– Где я? Кто вы такие?
– Вы находитесь в частном центре реабилитации, вашим опекунам уже выслана информация о вашем пробуждении. Давайте мы проведем исследования, замерим вашу температуру и проведем исследования вашей крови.
Ага, сейчас, уже бегу и падаю. Только представив, как в меня будут втыкать всякие иглы и брать кровь, мне поплохело, и я тихо зарычал. Мой рык истолковали правильно, людей в комнате сразу по уменьшилось, только в дверях замер бородатый эскулап, что, тряся седой бороденкой, печалился о моем здоровье. Тело старичка исчезло из проема двери и в комнату мягко вступила девушка.
Лиловые глаза с желтыми крапинками, густые брови, высокий лоб, волна темных волос, нос с легкой горбинкой, бледные губы чуть приоткрыты, белые зубы стиснуты. Девушка ворвалась в палату стремительной фурией и достигнув моей кровати остановилась, вглядываюсь в мое лицо.
– Ты, кусок навоза, прилипший к заднице брандара!
Я выпотрошу тебя! – в руке девушки возник здоровенный тесак, и она кинулась на меня. Сталь блеснула в тусклом свете, тесак описал зловещую дугу, воздух рассек свист, и я зажмурился, ожидая неминуемого. Но удар не последовал. Открыв глаза, я увидел, что лезвие замерло в дюйме от моей груди. Девушка тяжело дышала, лиловые глаза метали молнии, но руки ее дрожали. В них чувствовалась не только ярость, но и какое-то отчаяние, боль, которую я не мог понять.
– Ты чудовище! – прошипела она, голос сорвался на хрип. – Ты отнял у меня все!
Я попытался что-то сказать, но горло пересохло. Кто эта девушка? Что я мог у нее отнять? В памяти не всплывало ни единого лица, ни единого события, которое могло бы связать нас. Лишь пустота и страх перед этим безумным созданием с тесаком в руке.
Она сделала шаг назад, словно отпрянув от собственного намерения. В глазах плескались слезы, смешиваясь с ненавистью. Тесак безвольно опустился вдоль тела. Кажется, она боролась сама с собой, разрываясь между жаждой мести и чем-то еще, более глубоким и сложным. Эта борьба отражалась в каждой черте ее лица, превращая прекрасную фурию в измученного ребенка.
– Рона, постой.
Меня захлестнула волна. Воспоминания хлынули потоком, обжигая сознание. Передо мной проносились видения высадки на Каргет, Система по имени Алиса, мои приключения на базе цорргов, знакомство с принцессой Мэри Сью, с капитаншей Крис Бреддок и Маргарет Хич, с последующими приключениями на рейдере Разящий и десант на чужой корабль левиафан. Вспомнил я и десантников Энди и Гарри, искусственный интеллект Эльзу, дрона Жужу и наконец Рону, ради которой, собственно, и пожертвовал жизнью.
– Рона, я все вспомнил. Но почему я отнял у тебя всё? Ты же жива.
– Ты обрек меня на жалкое сосуществование! Я больше не разведчик класса ультра, я списана на берег, империя отказалась от меня. Я привязана к планете, на которой ты валяешься полутрупом уже год, и не могу ее покинуть. Я привязана к тебе, и мое существование, зависит от тебя.
Ментальный навык порабощения, я вспомнил как применил его, тот поцелуй нельзя было назвать романтическим, однако только он, спас ее от смерти. Прошел уже год с момента моей смерти? Почему так долго? Мы общались с Алисой, и она называла крайним сроком пару недель на регенерацию тела. Видимо что-то пошло не так.
Глава вторая.
– Расскажи, что случилось? Я должен был восстановится достаточно быстро, но, по твоим словам, прошел уже год, как такое может быть?
Рона прожгла меня взглядом и отвернувшись подошла к окну. Постояв немного, она заговорила, голос девушки был сух и тих.
– Когда ты взорвал корабль, я думала, что умру. Однако ничего не произошло, и Эльза рассказала мне о твоем плане. Сначала я восхитилась твоим поступком, далеко не каждый разумный готов на самопожертвование. Однако чуть позже, уже на крейсере, куда доставили меня вместе с КБР и Эльзой я узнала, что ты умер не окончательно. ИИ, следуя твоим инструкциям, вышла на связь с коммандером Длани Императора, самим Рамиром и твою руку забрали, поместив в криокапсулу. Спустя пару недель тебя отправили в имперскую лабораторию, где конечность разморозили и пичкали различными питательными растворами, следя как растёт твое тело. Я иногда навещала тебя, меня тоже исследовали и проводили всевозможные тесты, но так и не смогли найти никаких отклонений. Спустя месяц твое тело было полностью здорово, пульс, дыхание, все было в пределах нормы для твоей расы, однако ты не приходил в сознание. Тебя поместили в отдельный бокс подключив к искусственному питанию и забыли про тебя. В начале, к тебе еще бегали молодые журналисты в поисках сенсаций, заходили различные профессора и ученые, но потом и их поток иссяк. Раз в месяц прилетает Крис Бреддок проверить тебя и оплатить счета, пару раз был коммандер Рамир и один раз появлялся штурмовик Гарри Олдман.
Девушка отошла от окна и села на мою кровать, поджав под себя ноги.
– Я пыталась улететь из этой солнечной системы пять раз. В двух случаях чуть не умерла от паники, еле откачали. Опытным путем я выяснила, что удаляясь на большие расстояния от тебя меня охватывает всепоглощающая паника, я не могу владеть собой, включается программа, внедренная тобой, которая тащит меня обратно к тебе. Естественно, пришлось попрощаться с имперской разведкой и сидеть подле тебя, в ожидании, когда же ты наконец придешь в себя. И вот, спустя почти год, ты очнулся.
– Ну извини меня. Другого выхода как спасти тебя тогда я не знал.
– Ладно. Приходи в себя, отъедайся, а то, наверное, уже разучился самостоятельно пережёвывать пищу. Вечером прилетит Крис. В шкафу одежда, жду тебя за дверью, пред вылетом нужно дать нагрузку на твое тело.
Она спрыгнула с кровати и вышла за дверь, оставив меня одного. Интересно и куда мы собрались лететь? Почему Крис взяла на себя мое лечение, неужели из-за того, что тогда на горящем корабле, я спас ее жизнь.
– Алиса, ты тут?
– Привет, Носитель.
– Это ты была в моем сне?
– Да.
– Спасибо, что вытащила.
– Мне было скучно, сам ты по-видимому и не собирался выбираться из своей скорлупы сновидений.
– Мне казалось, что я все забыл, никак не мог вспомнить кто я, а ты подтолкнула. Спасибо.
– Зачитать информации о текущем состоянии?
– Давай, а я пока оденусь.
– За уничтожение корабля охотника и разумной биомассы получено двенадцать уровней и соответственно 12 единиц характеристик и 24 единицы навыков. Доступно для освоения десять навыков. Загрузка реактора 36%, здоровье 100%, голод 35%, жажда 40% Задание на уничтожение враждебной биомассы выполнено, ты допущен до контакта с Маткой, для этого необходимо посетить базу-аванпост Черная королева в созвездии Лиры.
– Нормально нападало. Хорошо, давай чуть позже разберемся с навыками, нужно сесть и все обстоятельно взвесить, и обсудить. Раньше я как-то не задумывался над своим развитием, но теперь понимаю, что это тело и я связаны не разрывно, и что бы выжить, мне нужно правильно развиваться. А сейчас я пойду и набью реактор на полную. А ты пока посиди тут. Не скучай.
– Я так то, всегда с тобой, шутник.
Мне показалось или Алиса улыбнулась? Одев серый комбинезон, мешковатую куртку и безразмерные ботинки, что обтекли мои стопы, я вышел за дверь, где Рона, взяв меня под локоток, потащила в столовую. Пройдя светлыми коридорами с широкими окнами мы поднялись на лифте наверх, и вышли в большой круглый зал, заставленный столами и стульями.
Запах свежеиспеченного хлеба и чего-то сладко-ванильного окутал меня, как теплое одеяло. Несмотря на унылый внешний вид, в столовой царила оживленная атмосфера. Люди в таких же серых комбинезонах, как и мой, сидели за столами, оживленно переговариваясь. Кто-то сосредоточенно копался в тарелке, кто-то делился впечатлениями, жестикулируя руками. Рона усадила меня за один из свободных столиков у окна. Отсюда открывался потрясающий вид на бескрайние поля, уходящие вдаль до самого горизонта. Два солнечных диска, один большой, второй поменьше щедро заливали помещение теплым светом, создавая ощущение уюта и покоя.
В центре зала, словно накрытые скатертью-самобранкой, возвышались столы, уставленные подносами с яствами. Глаза терялись в калейдоскопе угощений, от хрустящих овощных салатов до соблазнительных мясных нарезок, от сочных фруктов до румяной выпечки. Рона, заметив мое легкое ошеломление, легонько подтолкнула меня в направлении шведского стола.
– Не стесняйся, бери все, что душа пожелает! Сегодня здесь пир на весь мир, – с лукавой улыбкой подмигнула она.
Наполнив десяток тарелок разными вкусностями, я под взглядами окружающий вернулся к столу. Рона уже успела принести нам по пузатой чашке ароматного кофе. Первый глоток обжег горло, но тут же придал бодрости. Я с удовольствием принялся за еду, наслаждаясь каждым блюдом. Рона, отпивая мелкими глотками от своей чашки с любопытством смотрела как я набиваю реактор, и вдруг улыбнувшись ускакали за каким-то блюдом что водрузили на раздачу пара поваров в белых колпаках.
Передо мной на столе появился небольшой тазик, в котором плавало нечто скользкое и пузырящееся. Я посмотрел на Рону вновь усевшуюся на против и под ее любопытным взглядом попытался воткнуть двузубую вилку в скользкое тельце. Вилка предательски скользнула, обдав меня брызгами мутной жидкости. Рона хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Я нахмурился, стараясь сохранить невозмутимый вид. Что это вообще такое? По виду напоминало какую-то мерзкую медузу, только без щупалец и с отчетливым запахом, уксуса? Нет, что-то более едкое.
Набравшись смелости, я снова попытался. На этот раз, действуя медленнее и осторожнее, мне удалось подцепить часть этой субстанции. Она оказалась удивительно мягкой и податливой, словно желе, но при этом довольно упругой. Поднеся вилку к носу, я снова ощутил этот странный запах, который теперь казался смесью уксуса и серы?
Рона нетерпеливо заерзала на стуле, – Ну, что скажешь? Попробуй же! – пропела она, явно наслаждаясь моим замешательством. Я вздохнул и, стараясь не смотреть на это нечто, засунул кусок в рот. Вкус оказался еще более неожиданным, чем запах. Сначала я почувствовал сильную кислинку, затем ее сменила отчетливая горечь, а в конце появилось легкое покалывание на языке. Консистенция тоже оказалась странной, скользкой и желеобразной, но при этом с какими-то мелкими крупинками. Я невольно поморщился.
– И как? – с нескрываемым интересом спросила девушка. Я проглотил остатки этой гадости и стараясь не показать своего отвращения,
ответил. – Интересно, довольно необычно, я бы даже сказал впечатляюще, но на мой вкус не хватает соуса острого. Так что это было?
– Это срез мягких тканей с филейной части брандара в собственном соку и крупинками икры яйценоса под соусом орегано.
Видя мое выражение лица, Рона прыснула в кулак, а потом и заржала в голос, расплескав кофе и напугав парочку за соседним столиком. Ну наконец то я узнал, что животные из общепринятых ругательств не эфемерны, а имеют свои воплощения в реальности. Осталось только их увидеть и, так сказать, пощупать руками. Энергетическая ценность блюда оказалась насыщенна белком, и я под смешки Роны проследовал к центральному столу и навалил себе в тазик еще пару порций этой склизкой субстанции. Я чертов ящер, что мне пасовать перед каким-то брандаром.
Насытившись и набив реактор на 160%, мы вышли из столовой и направились на улицу. Мне захотелось подышать воздухом незнакомой планеты и осмотреться.
– Рона, а где мы, что это за планета?
– Хилида, аграрная планета и штаб-квартира биоконголомерата ХайтекИндастрис. Тут проводят различные опыты на выращиваемых культурах приспосабливая растения к любым атмосферам, для использования при терроформации. Хайтеки одна из наиболее доверенных корпораций Императора. Лет сто назад на Хилиде были одни серые камни, а сейчас посмотри, вся планету утопает в растительности, рост которой искусственно органичен.
Мы присели на лавочку в тенистом парке и любовались пейзажем. Я глубоко вдохнул влажный, насыщенный кислородом воздух. Хилида пахла жизнью, сладковатой гнилью перегноя и терпкими эфирными маслами экзотических цветов. Запах, совершенно не похожий на стерильную атмосферу клиники, где я очнулся.
– Впечатляет, правда? – Рона потянулась, всматриваясь в горизонт. Я кивнул, не отрывая взгляда от раскинувшейся передо мной панорамы. Идеальные ряды полей, где колыхались под легким ветром причудливые растения, уходили за горизонт. Высокие, словно башни, деревья с бледно зеленой листвой отбрасывали длинные тени, создавая ощущение прохлады, даже в самый жаркий день. Вдалеке виднелись купола каких-то зданий, сияющие белизной на фоне буйной зелени.
– ХайтекИндастрис действительно сотворили чудо. Превратили безжизненную пустыню в цветущий сад. И все это ради Империи, ради возможности колонизировать новые миры, ради расширения границ человечества. Порой забываешь, что за этой красотой кроется титанический труд ученых, генетиков, инженеров. И, конечно же, тысячи подопытных растений, пожертвовавших своей жизнью ради достижения цели.
Сейчас, сидя в этом тихом парке, я просто наслаждался моментом, вдыхая полной грудью воздух Хилиды, чувствуя прохладу тени на чешуе и слушая шелест листвы. Это был островок покоя и красоты в суровом и жестоком мире, в котором одинокому ящеру еще только предстоит найти свое место. Островок, созданный благодаря гению человека и неукротимой силе природы.
– Рона, какие у нас планы?
– Ну, с учетом того, что Крис оплачивала твое лечение, я думаю мы должны заработать кредитов чтобы с ней расплатиться, или ты думаешь твое восстановление было бесплатным? Доктора, нянечки, физиотерапия, все стоит кредиты, я как-то не интересовалась стоимостью, но могу предположить, что за год Крис спустила на тебя не менее трехсот тысяч кредитов. На такие деньжищи можно ферму купить тут же на Хилиде, на пару десятков тысяч гектар, ну или небольшой корабль, буксировщик или малый торговец. Короче надо думать, как будем возвращать деньги.
– Будем возвращать? Ты со мной?
– А куда я от тебя теперь могу деться, вот нарожаю тебе десяток маленьких ящерков, посмотрим, как ты запоешь.
Видимо я остро прореагировал на шутку девушки, ее задорный смех далеко разнёсся по дорожкам парка, заставляя прохожих оборачиваться. Я попытался изобразить возмущение, нахмурив лоб и надув щеки, но ее смех был настолько заразительным, что уголки моих губ невольно поползли вверх.
– Десяток ящерок? Да я с одним-то не знаю, что делать! – пробурчал я, пытаясь скрыть улыбку.
Она перестала смеяться и легонько толкнула меня в плечо. – Ну-ну, не прибедняйся. Ты же у нас герой, спас два звена десантников, уничтожил биомассу, возомнившую себя богом, ИИ Эльза записала координаты десятка кораблей охотников эмидаров, за прошедший год имперскому флоту удалось их все найти и локализовать. Остатки живых эмидаров поселили на Рокусе, ведутся исследования дабы выявить их генетическую болезнь, имперские инженеры уже разобрали корабли по винтикам и исследовали неизвестное нам оружие, в ближайшие годы оно поступит на вооружение флота.
– Ну раз я герой, могли бы и медаль дать и лечение за счет империи организовать.
– Ты же лотус, случайно попавший в десант, твой юридический статус пока не понятен. Ты не гражданин Империи, и пока мы воюем с твоей Маткой, ты можешь считаться только военнопленным или возможно получишь статус беженца. Это нужно обсудить с Крис Бреддок.
– Кстати, а где сейчас Эльза?
– Ты же взломал её, это, кстати, порча имущества империи, обычно наказывается сроком от 2х лет на астероидных рудниках. Кстати, я тоже являлась имуществом империи, за мою тушку срок больший, думаю лет десять минимум. Но тебе повезло, за меня вступился Рамир и меня тихо списали на берег, хорошо хоть признали не опасной для общества и не утилизировали и на том спасибо. В империи крайне негативно относятся к любым ментальным вторжениям, особенно в боевые ИИ. В общем, Эльза сейчас, скорее всего, пересобрана. Ее ядро памяти, скорее всего, отформатировано, а личность стерта. Возможно, из нее сделали что-то полезное, например, внедрили в систему логистики или направили на контроль трафика. А может, и просто отправили на переработку. В любом случае, надеяться на то, что она осталась собой, не стоит. Империя не оставляет таких "ошибок" в живых.
– Носитель, Рона ошибается, ИИ Элза находится в 2107 метрах от текущей точки. Так как я сама ее перепрашивала, я чувствую ее присутствие.
Интересно, кому тут могла понадобится Эльза что её скрывают от меня? Маловероятно что Рона в курсе, видно, что девушка натерпелась из-за меня, но скрывать ничего не намерена.
– А почему ты тоже была собственностью империи? Ты же живой человек, пусть и помещенной в кибернетический организм.
– Тебе стоит ознакомится с правовыми документами Империи. Мои родители отказались от гражданства и добровольно подписали все документы. Я была инвалидом, мое тело было парализовано в следствии генетической мутации, и пересадка мозга и сознания в кибернетическое устройство было единственным выходом, дающим мне возможность нормально существовать. Операция стоила целое состояние, и мои родные заплатили за это своим гражданством. Сейчас они живут на Птолусе, эта планетарный завод по производству кораблей.
Девушка загрустила, на глаза накатили слезы, и она тихо, как маленький щеночек заплакала, чуть подвывая. Сердце кольнуло от жалости. Я протянул руку и осторожно коснулся ее руки, цвета кофейного мрамора, – Прости, я не знал. Не хотел причинить тебе боль.
Она всхлипнула, вытирая слезы тыльной стороной ладони, – Все в порядке. Я привыкла. Просто иногда, иногда вспоминаю, как это было, чувствовать тепло солнца на коже, ощущать вкус настоящей еды, а не получать системные отчеты о температуре, влажности, давлении и так далее.
– Ладно, хватит отдыхать, – Рона вскочила на ноги и потянула меня за руку, – вставай, пойдем в тренажерный зал, нужно твое тело нагрузить, мышцы за год одрябли, хоть их и поддерживали в рабочем состоянии.
Девушка, не размыкая моей четырехпалой ладони, тянула меня за собой. Мы прошли по аллее, миновали искрящийся фонтан и почти достигли стеклянных дверей, когда небо над головой вдруг взорвалось ослепительной вспышкой. Мощная воздушная волна обрушилась на спину, швырнув нас на землю. Дождь из обломков кирпича, комьев земли и осколков стекла обрушился на нас, заставляя вжаться в мостовую. В следующий миг, следующий взрыв нас втащил в распахнутый дверной проем, и мы рухнули на холодный белый пол. Инстинктивно, рывком подтянув Рону под себя, я успел прикрыть ее своим телом, за долю секунды до того, как сверху обвалился кусок стены или потолка. Под рёв сирены и гул взрывов еще несколько секунд я принимал на спину град сыплющихся обломков, пока тьма не поглотила мое сознание.