Гладь, люби, хвали 2: срочное руководство по решению собачьих проблем
- -
- 100%
- +
Не только людям иногда достаются собаки с багами в прошивке, но и наоборот. И один человеческий баг вот прямо входит в стандартную комплектацию. Большинство из нас так устроено, что мы воспринимаем все хорошее в отношениях с псом как должное, а все плохое – как сокрушительный провал, требующий немедленной реакции.
Это не наше наблюдение, его описали ученые и дали ему название negativity bias, то есть эффект отрицательности. Оно доказывает, что все плохое имеет для нас гораздо большее значение, чем хорошее. Попробуем объяснить, как из знания о нем можно извлечь практическую пользу в воспитании все более сладкой собачечки.
Звучит несложно – нужно просто добавить в жизнь с псиной щепотку «лишней» похвалы. Например, ваша собака почти никогда не орет на улице на голубей. Но иногда все-таки орет. И вы ничего ей не говорите, проходя мимо голубиной тусовки, если она молчит. Но если вдруг псина сегодня не в настроении и матерится на мерзких гулек, то получает от вас справедливое неодобрение.
Но ведь молчание в сторону стаи неприятных птиц – это и есть то, что нам нужно. И пусть даже оно случается в 9 случаях из 10, стоит напомнить собаке: вот таким песьим поведением мать действительно гордится.
Если вместо того, чтобы принять тихую собаку как должное, мы будем говорить ей, что она невероятно прекрасная молодец, псина начнет чаще расслабляться на голубиной территории. А значит, все реже и реже орать. До полного исчезновения предубеждения к птицам.
На основании исследований эффекта negativit bias американский психолог Джон Готтман даже вывел формулу успешных отношений. Конечно, выводил он ее не для песье-хозяйского взаимодействия, а для человеческих семейных пар. Но потом точность этой формулы доказали в части более высокой успеваемости учеников, если их хвалят преподаватели. А затем стали применять все шире. И это дает нам право предположить, что полезной она будет в отношениях с собаками тоже.
Суть формулы состоит в том, что на одно проявление недовольства должно приходиться пять проявлений любви. Скажем, высказали псу, какой он бессмертный хулиган, раз пытается погнать за кисочкой без предупреждения, вырвав матери плечо, значит, будьте добры послать ему следом пять своих благословений за то, что славно ходит на провисшем поводке, останавливается перед бордюром и просто смотрит на вас.
Иногда пес делает добрые дела случайно. И именно похвала – тот инструмент, который поможет ему сказать: делай так всегда, пожалуйста, это очень нам всем нравится. Например, сидите вы на кухне и едите свой борщ, ожидая, что сейчас впустят псину, а она, как обычно, притащит свое слюнявое лицо прямо вам на чистые джинсы. А она вдруг приходит и мирно ложится под стол без попыток хлебнуть борща. Это, конечно, случайность.
Через минуту собака вспомнит, что она вообще-то борщевик, и начнет выпрашивать тарелку. Но хорошо бы за эту минуту успеть ее похвалить, пока не встала. Тут не нужна награда в виде лакомства, она лишь возбудит зверя. А вот пара ласковых слов окажутся полезными в долгосрочной перспективе. Если собаку методично хвалить за случайно сделанные правильные вещи, она будет стараться их повторить, а заодно отрабатывать более внимательную реакцию на похвалу, реже ошибаться и убеждаться, что ее тут любят.
“«Лишняя» похвала – это не стандартное «молодец» сквозь зубы, а искренние и нежные дурацкие слова, которыми мы привыкли объясняться с псиной в приливе любви.”
Тут не грех сообщить псу, что он сладкий пирожочек и мамина ягодка. У псов, как утверждают ученые, есть специальная область мозга, которая способна различать эмоции в речи. И собака постепенно становится более приятной в общении, если часто слышит приятное в нужные моменты.
В первое время нам всем трудно выдавать собаке «лишнюю» похвалу и быстро перестраиваться с безразличия на восторг. За что хвалить, если ничего особенного не происходит? Например, обычная псина традиционно сварила обычный кофе к завтраку. Она такое делает почти всегда, если в настроении. Стоит ли этим восхищаться вслух? С точки зрения поведенческой песьей психологии, очень даже стоит.
Это развитие контакта с хозяином, простой метод коррекции недочетов в воспитании и способ дать собаке возможность становиться более уравновешенной и уверенной в себе. Помнить о похвале, даже когда вроде бы не за что, – своеобразная инвестиция в отношения, которая медленно, но верно будет давать видимую «прибыль».
Серьезные отношения с собакой
Если не пренебрегать похвалой, с новой собакой очень быстро установятся именно те отношения, ради которых мы и заводим себе животное. А что это за отношения и почему нам важно все про них понимать? Вряд ли мы часто задумываемся о физиологии чувств, которые связывают нас с нашим псом. Мы любим его, он – нас, и вроде бы все как в самых слезливых финалах мелодрам. Да и зачем углубляться в физиологию, мы же не академики Павловы. Но ученые еще в середине прошлого века доказали, что эти высокие материи имеют прямое отношение к поведению и развитию. А знания о них могут помочь справляться с песьими проблемами.
По-умному чувства, которые к нам испытывает собака, называются привязанностью. Они замешены на окситоцине и возникают не столько потому, что псина сочла нас своей второй половинкой и лучшей женщиной на земле, а потому, что мы с ней вместе живем, обеспечиваем базовые потребности и взаимодействуем. И будь на нашем месте условный незатейливый дядя Коля, собака «любила» бы его так же сильно.
“Теорию привязанности на примере детско-родительских отношений обосновал английский психиатр Джон Боулби. А спустя некоторое время ученый из Венгерской Академии Наук Джозеф Топал экспериментально доказал, что она работает и в части песье-хозяйских взаимодействий. И это не просто любовные устремления животного к человеку, а штука, которая дает силы собаке, с одной стороны, исследовать новое и «опасное», а с другой, искать у нас поддержки и защиты.”
Наличие у собаки объекта привязанности – это необходимое условие познавательного развития. И качество этой привязанности серьезно влияет на исследовательскую мотивацию. Проще говоря, если у пса есть адекватные мамичка или папичка, живется на этом свете ему гораздо проще и интереснее. Отличие от детско-родительских отношений здесь в том, что человечьи малыши вырастают и влияние привязанности снижается. А собаки навсегда остаются инфантильными животными, и «значимый взрослый» им нужен до самой смерти.
* * *Но для вечного и счастливого детства собаке мало просто заиметь привязанность к какому-нибудь человеку. Потому что эта самая привязанность бывает здоровая и не очень. В первом случае пес уверен в своих «родителях». Смело тусуется в незнакомых лесах и полях, прибегая спрашивать у матери, как дела и все ли в порядке, любопытничает, любит получать новый опыт. И быстро успокаивается, если взрослые куда-то ушли, уверенный, что они его не бросят и вернутся.
А нездоровых привязанностей существует несколько видов. Это может быть «гиперлюбовь», когда зверьку спокойно только у матери на ручках, а весь окружающий мир его пугает. Это может быть «ледяное равнодушие», когда пес не проявляет особых эмоций в присутствии хозяев, но без них бесконечно волнуется. Это может быть «постоянная тревога», когда собака не знает, в какой момент ее будут хвалить, а в какой наказывать. И вымещает эти эмоции на новой мебели, плесневелом хлебе с помойки или других собаках.
На самом деле устроить с собственной собакой безопасную привязанность не слишком сложно. Нужно стать для нее понятным, предсказуемым и безопасным. Например, не наказывать с опозданием (об этом еще подробно расскажем). И вообще не растягивать во времени обиду на собаку. Съела она, например, мертвую сосиску из урны. А вы так расстроились, что не можете видеть эту скотину целый день, пока рот с мылом не помоет, игнорируете или ворчите. И вот в песьих глазах вы уже не тот объект, к которому можно безопасно привязаться.
Ну и еще важно вести себя одинаково в похожих ситуациях. То есть ворчать или бурно нахваливать не в зависимости от настроения и завалов на работе, а в зависимости от того, правильно ведет себя собака или не очень.
“Бурное приветствие с облизыванием щек друг друга сегодня не должно сменяться холодным «добрый вечер, собака» завтра только потому, что у вас настроеньичко испортилось по дороге из офиса.”
Ученые Мэри Эйнсворт и уже упомянутый Джозеф Топал провели эксперимент под названием «Незнакомая ситуация». Первая сделала это с детьми и родителями. Второй – с собаками и хозяевами. Суть эксперимента в том, что участников помещали в комнату лаборатории с игрушками, всякими интересностями и незнакомыми людьми. Человечьи младенцы и псы со здоровым типом привязанности активнее исследовали пространство и пребывали в уверенности, что их значимый взрослый вернется, чтобы защитить их, даже если вышел из комнаты.
Если же у них один из видов нездоровой привязанности, ребята «замораживаются» и, грубо говоря, перестают жить, пока мамичка не вернется. И, конечно, испытывают ужасный стресс, если значимого взрослого нет рядом. Стресс, который влияет на всю их дальнейшую жизнь и взаимоотношения с миром. Именно поэтому важно знать о собственных отношениях с собакой чуть больше, чем пишут в текстах про «удивительную собачью преданность».
Коротко о важном
Глава 1.2. Что собака может нам дать
Собака живет рядом с человеком дольше всех других животных. Не удивительно, что образ ее превратился в набор стереотипов о верности, исключительном понимании, послушности и благородной жертвенности. Эти стереотипы иногда мешают нам ожидать от пса только того, что он готов нам дать. Хочется же, чтобы он и правда был «почти как человек», «лучше, чем человек». Но этот зверь – вполне земное существо. Его поведение даже в самых проблемных случаях легко объяснить особенностями психики, физиологии и пережитого опыта. А проблемы начинаются там, где владельцы собак взваливают на них больше, чем те способны унести. Иногда песьи проблемы – это не проблемы, а просто неоправданные ожидания.
В этой главе мы расскажем, как устроен собачий мозг и почему требования к нему должны быть несколько иными, чем нам стало привычно при развитом навыке общения с себе подобными. Возникающие песьи проблемы часто напрямую зависят от того, какие требования мы к собакам предъявляем. Если они чрезмерны – привет тревога, стрессы и попытки снять эти стрессы способами, которые точно не понравятся человеку.
Понимание и принятие?
С этого текста стоило бы начать вообще всю книгу. Потому что самые большие проблемы у собак случаются, когда люди начинают считать, что псы умеют полноценно мыслить. Бесспорно, собаки способны принимать решения, запоминать всякое и делать выводы из человечьего поведения, а потом жалобно выпрашивать огуречную попку, потому что всегда дают, «чтоб отвязалась». За это они нам и нравятся – с ними интересно взаимодействовать, потому что псы испытывают эмоции, похожие на наши, имеют индивидуальность и характер, ну и вообще сладкие пупуськи, которые любят нас ни за что.
Но нейрофизиология – штука упрямая, благодаря ей мы знаем довольно много о песьем мозге. И одно из важных знаний – в собачьей голове негде поместиться абстрактному мышлению. За этот вид интеллектуальной деятельности отвечает в основном неокортекс, то есть относительно новые, с точки зрения эволюции, области коры головного мозга. У человека они занимают большую часть коры, а почти у всех других млекопитающих, включая собак, едва намечены. Те самые совесть и мораль, к которым часто призывают мамички своих непослушных собак, там, увы, не живут.
Способность к абстрактному мышлению позволяет нам оперировать понятиями, логически мыслить и говорить. Строго говоря, этот вид мышления существует на базе человеческой речи. Скажем, простой навык поставить будильник на завтрашнее утро возможен именно благодаря тому, что у нас есть этот самый неокортекс, а в нем живут понятия, названные словами «завтра», «7:30 утра», «гребаный будильник». Но даже самая умная собака не способна на такое осознанно. Потому что то же понятие «завтра» – абстрактно, оно просто не существует для псов.
Можете прямо сейчас сказать вашему шерстяному диплодоку: «Приятель, завтра мы с тобой пойдем гулять в парк». Скорее всего, диплодок радостно побежит доставать ошейник с поводком, потому что из вашей фразы он понял только слово «гулять». И оно у него прямо сейчас ассоциируется с ошейником, поводком и весельем.
И уж точно пес не уснет с улыбкой на лице в предвкушении утренней прогулки в парке: парк существует для него только тогда, когда его видно или им хотя бы пахнет.
* * *Обо всем вот этом мы чаще всего не задумываемся. Живем как-то с собаками, которым нельзя поручить поставить будильник на 7:30. Или априори считаем, что они «все понимают, только сказать не могут».
“Сложности появляются в тот момент, когда мы начинаем требовать от собак того, чего они не могут нам дать физически – в силу низкой развитости неокортекса.”
Ну, например, благодарности. Любимая присказка о спасении несчастных собак гласит: «Она вам будет вечно благодарна». А она не будет! Потому что для формирования чувства благодарности тоже приходится привлекать абстрактное мышление: вспомнить факт из прошлого, оценить его как хороший и ощутить теплоту в душе.
Если бы собаки могли мыслить категориями прошлого и будущего, их можно было бы довольно легко научить планировать свою жизнь. Тревога разлуки «лечилась» бы одним мамичкиным обещанием, что она точно вернется с работы вечером, а беспорядочный лай на невинных старушек – простым напоминанием, что вчера мы об этом уже говорили. К сожалению, коррекция собачьего поведения происходит не так. В ее основе – замещение одних ассоциаций другими ассоциациями. Память собаки – это и есть ассоциации. Пес, говоря условно, верит только приметам.
Например, шибануло вашего Василия пару раз газетой по мохнатому попию, значит, появление газеты – плохая примета. А достаете коробку с кормом из шкафа – хорошая примета, даже можно этим мохнатым попием повертеть от избытка приятных чувств, потому что после этого действия всегда следует ужин. Понятно, что ассоциации могут быть и сложнее, но они всегда образуются в связке с так называемой чувственной реальностью, то есть тем, что можно потрогать, увидеть или сожрать здесь и сейчас.
Когда мы пытаемся взаимодействовать с псами отсылками к абстрактному, мы сбиваем их с толку. Самое яркое недопонимание, конечно, случается при запоздалом наказании. Скажем, пес перегрыз зарядку от айфона, вы нашли ее в руинах квартиры и отправились трясти остатками провода над преступником, который уже мирно спит. Провод, безусловно, вполне осязаем, а вот действия пса с этим проводом – уже прошлое, которое тот просто неспособен вспомнить. Ваш справедливый, с человеческой точки зрения, гнев никак нельзя связать с тем, что уже произошло когда-то, если нет абстрактного мышления.
Чтобы соотнести наказание за испорченный провод с собственным хулиганством, собаке надо не просто вспомнить, как она его самозабвенно грызла час назад, но и составить представление о том, как вы оцениваете этот ее поступок. Но с таким не справляются даже человеческие дети до определенного возраста. Есть в науке понятие Theory of Mind, модель психического состояния. Обладать моделью психического состояния означает быть способным воспринимать как свои собственные переживания, так и переживания других людей. Это позволяет объяснять и прогнозировать их поведение.
Экспериментально доказано, что у детей примерно до четырех-пяти лет нет модели психического состояния, потому что еще не развито абстрактное мышление. То же самое и у животных до скольки угодно лет. Проще говоря, ваш пес не может спрогнозировать ваше недовольство своими поступками. Он способен лишь составить ассоциацию: если грызть провод при мамичке, она сделает мне неприятно. Чтобы не стало неприятно, не надо грызть провод при мамичке. Через время после сгрызенного провода мамичка, которая ругается, выглядит в глазах собаки как немотивированно агрессивная женщина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.