Тайна кофейни «Потерянные души»

Глава 1

Собеседование с Алевтиной Павловной

Странное название для кофейни, не правда ли? Вот и я подумала об этом, когда прочитала объявление о работе на одном из сайтов: «Мы ждем в нашу чудесную кофейню «Потерянные души» бариста. Если ты молод, креативен и по-настоящему любишь кофе, приходи к нам. Мы с радостью научим тебя делать великолепный кофе, если у тебя нет опыта. Мы предлагаем удобный сменный график, достойную зарплату, интересное общение и возможность участвовать в конкурсах для раскрытия своего таланта. Мы обязательно подружимся, если ты любишь кофе, нестандартно мыслишь и готов удивлять своим искусством приготовления этого волшебного напитка». Я молода, у меня нет опыта работы, я, не задумываясь, откликнулась на эту вакансию, будучи абсолютно уверенной в том, что мне не перезвонят.

Кофейня располагалась довольно далеко от моего дома, но, так как я искала работу уже больше двух месяцев, то решила не придавать этому значения. Я зашла на сайт этой кофейни и увидела, что, несмотря на жутковатое название, кофейня ничем не отличается от десятка подобных заведений, разбросанных по всему городу. Да, зал можно было назвать красивым. Его интерьер был выдержан в стиле начала двадцатого века: обилие кованых цветов и птиц, круглые столы, стулья, обитые тканью. Мое внимание привлекло старое пианино с двумя подсвечниками, стоявшее в небольшой нише и большие настенные часы с маятником, наверное, семидесятых годов двадцатого века, купленные, очевидно, на одной из барахолок. Такие же часы висят в нашей гостиной, и такое же пианино стоит в моей комнате.

Тем же вечером мы с тетей сидели в гостиной и играли в карты, часы пробили девять и я, взглянув на них, вспомнила об объявлении и рассказала тете о странном названии кофейни.

– Хм, «Потерянные души», – глядя на свои карты, пробормотала тётя, – название, безусловно, запоминающееся, наверное, посетители чувствуют себя особенными, когда приходят туда. На это и рассчитано. А сколько платят?

– По результатам собеседования.

– Но ведь ты же не умеешь готовить кофе, зачем ты им нужна?

– Ах, Саша, что значит, «зачем я им нужна»? Я должна думать о том, зачем они мне нужны. У меня заканчиваются сбережения.

Тетя внимательно посмотрела на меня поверх своих карт.

– Ну, голодать ты не будешь, крыша над головой у тебя есть, ты не в лохмотьях. Может быть, стоит поискать еще что-нибудь, не со столь экстравагантным названием.

– В любом случае, если мне позвонят, я съезжу на собеседование, а потом буду решать.

– Ну-ну.

Не люблю это её «ну-ну». Иногда моя тётушка ведет себя так, как будто всё знает о жизни, обладает редкостной прозорливостью и добилась невероятного успеха в жизни. Когда с нею разговариваешь, чувствуешь себя младенцем. И это не только мое впечатление. Я думаю, именно из-за своего высокомерия и тщеславия, моя тетя к своим сорока годам ни разу не была замужем. Нет, она не мужененавистница, но искренне считает, что мужчины невероятно глупы. «Как это им в жизни всё сходит с рук, – сказала она мне однажды. – Они пускаются в авантюры, могут пить, курить, бродить темной ночью по сомнительным местам и всё равно занимают должности и больше зарабатывают, чем самая умная женщина с безупречной репутацией». На подобные замечания тёти я всегда говорю нечто вроде: «Да, мир несправедлив».

Мне позвонили на следующий день, и я поехала на собеседование. К концу дня жара спала, и вечер был чудным. Кофейня располагалась у проезжей дороги, ведущей из города, и очень отличалась от домов вокруг. Дорога проходила через частный сектор. Наверное, когда-то эта улица была многолюдной, но теперь она была пустынна. Эта улица напомнила мне улицу в небольшом городке, где я жила в детстве: те же старые деревянные дома с яркими клумбами цветов перед окнами, тропинки вместо тротуаров и высокие липы, словно отгораживающие дома от проезжей дороги. Кофейня выделялась на фоне остальных домов. Возможно, когда-то это был коттедж, построенный, очевидно, в девяностых годах, с характерной для того времени причудливой архитектурой. Здесь были и две прямоугольные белые колонны на входе, высокие узкие окна первого этажа, и окна во всю стену мансарды, две миниатюрные крытые башенки, наверху которых трепетали маленькие флажки, неопределенного цвета. Стену дома продолжал кирпичный забор из серого камня, увитый диким виноградом, он заканчивался с началом границы соседнего участка, на котором стоял заброшенный дом с кое-где выбитыми стеклами на окнах.

Когда я вошла в кофейню, я увидела около стойки заказов женщину лет шестидесяти и почему-то сразу решила что она и есть директор кофейни. Это была довольно высокая худощавая женщина, державшаяся невероятно прямо, с короткой стрижкой, с ярко накрашенными губами в легком платье и на высоких каблуках. Когда я спросила у официанта, где я могу увидеть Алевтину Павловну, он тут же подвел меня к этой женщине.

– Да-да, вы вовремя, – сказала она, оглядывая меня с ног до головы и снисходительно улыбаясь. – Пройдемте.

Мы вышли из зала, и стали подниматься по узкой крутой лестнице на третий этаж. На третьем этаже был небольшой коридор, весь увешанный какими-то черно-белыми фотографиями и грамотами в рамках, заканчивался он двумя дверями, располагающимися друг напротив друга.

– Нам сюда, – сказала женщина, открывая правую дверь, и когда я вошла в комнату следом за нею, я очутилась в полумраке старой мансарды.

Мы прошли еще немного, не обращая внимания на людей, сидящих по углам за маленькими столиками, и зашли в кабинет.

– Прошу вас, садитесь, – сказала Алевтина Павловна, указывая на стул около стола. – Вы курите?

– Нет.

Она открыла окно и закурила.

– Анастасия Сергеевна, не так ли? – спросила она, обернувшись ко мне. – Вчера поздно вечером вы откликнулись на наше объявление. Скажите, что вас привлекло в нем?

– Оно мне показалось необычным. Как и название кофейни.

– А-а! Как вы его находите?

– Я думаю, оно звучит забавно.

– Забавно! – она усмехнулась. – Мы открылись этой весной, работаем недавно, как вы можете понять, но у нас уже есть постоянная клиентура. В нашей команде работают профессионалы. Скажите, Анастасия Сергеевна, какова основная цель работы любой организации?

– В современном мире, боюсь, что основной целью, по-прежнему, остается получение максимальной прибыли.

– Почему вы использовали слово «боюсь»?

– Потому что это не всегда правильно, не всегда оправданно. Может быть, организация, как и человек, должна преследовать и еще какие-то цели, кроме обогащения.

– Вы интересно мыслите и вы мне нравитесь. Да, у нас есть еще одна цель, помимо получения прибыли от своей деятельности. Мы даем возможность людям избавиться от одиночества. В нашем кафе встречаются с друзьями, делятся идеями, занимаются творчеством, признаются в любви, назначают свидания и расстаются, отмечают значимые даты. Это не семейное кафе, не молодежное. Это кафе для людей, которые ищут себя, хотят остановиться и подумать о том, что им делать дальше. Всё это требует создания определенной атмосферы. У нас нет громкой музыки, игровой комнаты, телевизоров, нет доступа в интернет. На первый взгляд может показаться, что мы отброшены на сто лет назад, но именно это ощущение нам и хочется создать. Человек перегружен информацией, у нас он должен чувствовать спокойствие, радость. Поэтому к работникам кафе у нас тоже есть определенные требования: у девушек должен быть спокойный макияж, аккуратные прически, форму мы предоставляем, неспешность в движениях, разговаривать необходимо тихим спокойным голосом. Работать нужно будет без суеты, пустой беготни и перебранки между собою.

Она потушила сигарету в пепельнице и вышла. Вернувшись через две минуты, она села за свой стол и взяла в руки мое резюме.

– Вы оканчивали исторический факультет, – сказала Алевтина Павловна, посмотрев на меня, – почему вы идете работать бариста?

– Я не хочу работать в школе, в музеях города пока нет вакантных мест, работа в офисе меня мало привлекает, я люблю общение с людьми, люблю наблюдать за ними.

– Вы любите кофе? У вас есть дома кофе-машина?

– Нет. Признаться, я люблю чай.

В комнату вошла девушка, на подносе у неё было пять пронумерованных бумажных стаканчиков с кофе. Расставив их на столе, она удалилась. Алевтина Павловна взяла лист бумаги, ручку и передала их мне.

– Давайте немного поиграем, – сказала она. – Перед вами пять стаканчиков с кофе под номерами. Допустим, у вас с собой тысяча рублей. Расценки условны и никак не соответствуют текущим ценам, но, чтобы было легче, напротив каждой цифры стаканчика напишите, сколько бы вы заплатили за этот кофе. Может быть десять рублей? Может быть девятьсот? Разброс может быть любым. Согласны на дегустацию?

Я сделала из каждого стаканчика по глотку и написала на бумаге те цифры, которые мне пришли в голову, не задумываясь над тем, правильными они будут или нет.

Она взяла лист бумаги.

– Ну что же, вы нам подходите. Какие у вас есть вопросы?

Меня удивила зарплата, мне она показалась невероятно высокой. Да, конечно, я знала, что не всегда платят столько, сколько заявляют на собеседовании, но все же озвученная сумма вскружила мне голову. График работы был 2/2 с 10 утра до 10 часов вечера. Возможны подработки, если вдруг устраивается какое-нибудь мероприятие. Я согласилась.

Трудовые будни

– Ах, если бы мне было снова двадцать четыре года, уж я бы не работала в кафе с подобным названием, – сказала моя тётушка, срезая в саду астры.

– Знаю, знаю, – ответила я ей, принимая букет и усаживаясь с ним на старую деревянную лавку. – Но что поделаешь, такая уж я есть.

– Нет, серьезно, – продолжала она, садясь со мною рядом, – разве тебя не настораживает название?

– Они оригиналы, возможно, только и всего. Каждый хочет как-то выделиться из толпы. Сейчас не так-то легко привлечь людей, все слишком избалованы.

Саша поежилась, словно от холода.

– Может быть, ты права, – сказала она. – Зарплата действительно неплохая, а уйти можно в любой момент. Надеюсь, никакого договора ты с дьяволом подписывать не будешь.

– Я уже подписала и завтра выхожу на работу. Знаешь, что меня чуть-чуть настораживает? Это то, что эта женщина как будто видит меня насквозь.

– Ну, для этого не обязательно быть дьяволом, у тебя слишком простодушное выражение лица. Не обижайся, я тоже когда-то была такой, – Саша вздохнула и добавила: – А потом постарела.

По тропинке не спеша шел наш рыжий Мурчик, Мурлыка. Саша взяла его на руки и, несмотря на его протесты, посадила к себе на колени.

– Он тебе больше не звонил? – спросила она вдруг.

– Нет.

– Может быть, с ним что-нибудь случилось?

– Может быть, я просто ему не нужна?

– Но все же странно вот так расстаться. Вы так долго встречались. Я думала, вы поженитесь, и я снова буду жить одна.

– Я никогда не выйду замуж.

– В этом я тебя полностью поддерживаю. Знаешь, замужество – это все ни к чему. В наше время женщина вполне может сама себя обеспечить. Умная женщина никогда не будет скучать, – Саша задумчиво гладила кота по голове. – Они того не стоят. Нашего внимания, наших волнений, тем более, наших слез. А сколько работы? Это же ужас, когда слышишь на работе, сколько замужние женщины, я не побоюсь этого слова, вкалывают. Целый день на работе, а потом готовка, уборка, глажка, у них нет времени на себя, ну вот нисколько. И надо ведь еще выглядеть хорошо. И даже быть в хорошем настроении.

– Да, без мужчины лучше.

– Однозначно лучше. Вот что мы сегодня будем ужинать?

– Не знаю. Может быть, творожок и попьем чаю с печеньем?

– Прекрасная мысль! А если бы ты жила с ним, ты бы уже помчалась к плите жарить мясо, варить картофель и делать салат.

– Становится холодно, пойдем в дом?

– А может быть, есть смысл позвонить ему самой? Ты не думала об этом?

– Нет, ни за что! Если все кончено, то все кончено.

– Да, ты права. Знаешь, в отношениях инициатором должен быть мужчина. Он должен делать и первый шаг и последующие. Их избаловали женщины предыдущих поколений: и в любви им признавались, и встречи устраивали, и соперниц устраняли – вот, пожалуйста, одни мужчины зазнались, другие стали инфантильными.

Вечером я немного поиграла на пианино и легла на кровать, включив ночник. В окно стучались ночные бабочки. Поначалу, в первые дни приезда сюда, я боялась этого стука, как будто стучится какой-то человек, а потом привыкла. Я лежала на узкой кровати, смотрела на полку, всю уставленную любовными романами, и вдруг поймала себя на мысли, что завтра не хочу выходить на работу. И почему я согласилась? Могла найти себе работу в офисе, могла подыскать что-нибудь другое. Но, решение принято, нужно работать.

Месяц пролетел незаметно. Я быстро освоилась, работа была несложной и я почти не уставала. Правда, через две недели, после приема на работу, я неожиданно для себя почему-то поссорилась со своей начальницей Дашей. Она ни с того ни с сего стала говорить мне, что я неправильно варю кофе, не умею общаться с людьми, в общем, все закончилось тем, что я ей ответила, возможно, не совсем так, как она ожидала, может быть, даже резко. Я не придала этому большого значения, но на следующий день, девочки-официантки то и дело подмигивали мне и хихикали, бросая на ходу:

– Правильно, устроила бунт!

– Да, нечего терпеть.

Мы получили аванс. Касса располагалась в подвале дома (он назывался «цокольным этажом»), когда женщина-кассир отсчитывала мне три тысячи рублей, она спросила:

– Как тебе работается, Настя?

– Нормально.

– А как Даша?

– Она немного странная.

И здесь Людмила Васильевна вдруг сделала большие глаза и зашептала:

– Будь осторожна! Будь начеку с ней! Она ужасный человек, всех здесь сжирает, никто не выдерживает.

– Да вроде бы она нормальная на вид.

– Это только видимость. У неё здесь знакомства, поэтому она считает, что ей все можно. Да, ей здесь всё можно. Ха-ха-ха! Она сожрёт тебя, вот увидишь!

– Я всего лишь бариста.

– Хм, а это неважно, милая. Совсем неважно. Но я тебе ничего не говорила.

Я забрала деньги и вышла из маленького кабинета. По сравнению с Людмилой Васильевной странности Даши не казались серьезными. Меня настолько удивили слова кассира, что я даже забыла возмутиться таким маленьким авансом. Зарплата выплачивалась четырнадцатого числа, следующего за отработанным месяцем. Теперь мне казалось, что это невероятно долго. Хорошо, что папа накануне перевел мне немного денег на карту, хорошо, что я живу с тетей, а не одна, иначе я просто не представляю, как бы я выкручивалась.

Я люблю наблюдать за людьми. Но публика, которая посещала наше кафе, мне вскоре надоела. В основном это были люди, живущие неподалеку в коттеджах. Как-то вечером я прошлась по переулку, чтобы посмотреть, куда он ведет, и удивилась, какие же странные дома были там: с лепниной, с башнями, с ангелами и горгульями, около одного дома к двери через маленький ров вел настоящий подъемный мост. Были и дома, похожие на аквариумы, стены которых, казалось, были полностью сделаны из стекла. Я остановилась, пораженная, около одного из таких домов. За стеклом стоял мужчина и пристально смотрел на меня так, как будто я была в кадре фильма. Я видела всю обстановку его комнаты, даже лестницу, ведущую на второй этаж. Этот человек был как-то странно одет. Потом я заметила, что он тоже приходил в наше кафе, обычно под вечер, когда начинало смеркаться. Он садился около окна, заказывал чайник черного чая и поджаренный хлеб с ломтиками сыра, доставал какой-то блокнот, в кожаном переплете и перелистывал его, наверное, с час, каждый раз будто впервые читая свои записи. Тогда мне показалось, что он просто делает вид, будто читает, а на самом деле он кого-то ждет.

По утрам приходила девушка лет двадцати пяти, всегда одетая в спортивный костюм. Она заказывала завтрак, часто омлет и простейший салат из овощей. Был еще один пожилой мужчина, лет семидесяти, он приходил примерно в четыре часа дня словно для того только, чтобы бесплатно прочитать газету, которые закупались нашим управляющим кафе. На нем был старый костюм, он носил шляпу и, удивительно, при нем даже была трость, которую он однажды чуть не забыл, и нашему официанту пришлось догонять его на улице.

– У него на пальце был перстень, вот с таким камнем, представляете? – рассказывал наш официант, вернувшись с улицы. – В наше время кто носит такие кольца? Тем более мужчина. Тем более в его возрасте. Нет, как хотите, а за ним я больше не побегу.

В один из дней я стояла за стойкой, когда увидела, как из-за двери, ведущей вглубь дома, вышла девушка, держа в руках картонную коробку, и остановилась ненадолго перед нами.

– Ребята, до свидания. Я не могла не попрощаться с вами.

Мы пожелали ей удачи, и она снова скрылась за дверью: персоналу нельзя было заходить и выходить из кафе через парадный вход.

Лиля – девочка, которая работала со мною, – сосредоточенно вытирала чашки.

– Как жаль, – сказала она тихо. – Хорошая была девчонка.

– Только строила из себя слишком много, – добавила Даша с металлическим оттенком в голосе. – Пусть поищет удачи в другом месте, раз здесь её что-то не утраивает.

Я плохо знала эту девушку, у меня не было случая поговорить с нею, я даже не знала, какую работу она здесь выполняла, тем более не знала, почему она уволилась.

Работать за стойкой мне надоело, кроме того меня раздражала моя начальница, поэтому, когда на следующий день Алевтина Павловна вызвала меня к себе в кабинет и предложила место уволившейся девушки, я согласилась его занять.

Итак, теперь я работала в мансарде на третьем этаже вместе с еще пятью профессионалами, сидящими вдоль стен. Все они были моими ровесниками, легкие в общении, доброжелательные, правда, все немного странные. Основная странность была в их внешнем виде, здесь не то чтобы не было никакого дресс-кода, но не было даже общего стиля: кто-то приходил в тренировочном костюме, кто-то в вечернем платье с длинным вырезом на спине, кто-то одевался как учительница начальных классов, татуировки и экстравагантные стрижки были у многих. Поначалу мне действовал на нервы жуткий вой собаки, начинавшийся ровно в одиннадцать часов дня и заканчивающийся в половине двенадцатого (я уже говорила о том, что кафе располагалась в частном секторе на одной улице с ветхими домами, в которых, наверное, обитали неблагополучные люди). Мне было ужасно жаль эту несчастную собаку.

Когда я села за свой столик около одной из стен, я решила разложить свои вещи в своей тумбочке. В её ящиках не было ничего интересного: черновики, несколько фирменных значков, старые ручки и карандаши и еще блокнот, должно быть, девушки, которая работала здесь до меня. Я открыла его и пролистала: он почти весь состоял из записей трек-номеров логистических компаний, которыми пользовалась организация, цифры, подсчеты – словом, ничего интересного. На последней странице была нарисована девочка, так, как её бы нарисовал ребенок детского сада, и внизу была надпись: «Беги». Я засмеялась, у предыдущей девушки было хорошее чувство юмора. Бежать. Прекрасная мысль, но куда? Конечно, никому не хочется работать, каждый ищет что-то лучшее для себя. Иногда мы думаем, что жизнь удивительно проста: если у тебя есть высшее образование, ты не глупа, то ты можешь найти работу с хорошей зарплатой и через несколько лет сможешь даже построить карьеру в какой-нибудь организации. Не знаю почему, никогда у меня не было работы, с которой не хотелось бы сбежать спустя месяц. По сравнению с другими организациями, здесь не так уж плохо: работы немного, условия приемлемые, зарплата, наверное, будет точно такой же, как и у других работодателей, они ведь все, словно сговорившись, назначают одинаковую плату. О да, на собеседовании обещают зарплату намного выше, чем у других, но никогда не платят. Бежать не имеет смысла. Я выбросила блокнот в корзину.

Денис

Моего парня зовут Денис. Я постоянно думаю о нем, хотя мы расстались почти месяц назад, и я дала себе слово о нем больше не вспоминать. Саша говорит, что я полна предрассудков, но я ничего не могу с собой поделать. Не знаю, зачем я вообще начала с ним встречаться. На какой-то момент я просто забыла, что когда-то он был моим учеником. О господи, как сейчас я вижу его, сидящим за школьной партой во втором ряду и краснеющим каждый раз, стоит мне посмотреть в его сторону. Тогда мне было двадцать один год, у меня была практика в школе. Вообще-то, я должна была вести уроки в шестом классе, а не в выпускном, но заболела учительница истории и меня попросили провести несколько уроков в одиннадцатом. Им было семнадцать лет, мне двадцать один, я так боялась войти в класс, что мне даже приходило в голову выпить успокоительного перед уроком, к счастью, я этого не сделала. Не раз мне снились кошмары, что в классе меня никто не слушает, в меня летят бумажки и корки хлеба, мне грубят, меня оскорбляют, я просыпалась в холодном поту, но ничего подобного ни разу не было. Это были воспитанные дети, добросовестно рассказывающие выученные к уроку параграфы, задающие интересные вопросы, они были похожи на студентов, многие из них учились на подготовительных курсах в институте. Честно говоря, я забыла о них, как только закончилась моя практика. В этом году я встретила Дениса на городском пляже. У нас прекрасный пляж с чистым песком, вода в реке абсолютно прозрачна, а на противоположном берегу реки растут ивы, опуская свои ветви в воду. Летом на пляже можно встретить всех местных бездельников: женщин с детьми, подростков, играющих в воде, загорающих на солнцепеке девушек и парней. Он плавал в надувной лодке, лениво работая небольшим веслом. Я покачивалась на волнах на спине, глядя на крохотные облака на небе.

– Анастасия Сергеевна, если вы устали, забирайтесь в лодку! – крикнул он мне.

– Там не будет места.

– Что вы, я поплыву рядом.

Я согласилась. Этот хитрюга не плыл, на том участке реки было так мелко, что он шел по дну, толкая впереди себя лодку. У него карие глаза, ослепительная улыбка.

– А помните, как вы хотели поставить мне двойку?

– Нет.

– А я помню.

– И теперь ты хочешь меня утопить?

– Может об этом кто-то и мечтал из ваших учеников, но не я. Утопить вас – ни за что!

– Давай перейдем на ты.

– Не знаю, смогу ли я, осмелюсь ли.

Я брызнула в него водой и отвернулась, он рассмеялся.

– Раз уж ты когда-то был моим учеником, то я просто обязана поинтересоваться, чем ты сейчас занимаешься, работаешь или учишься?

– Учусь. Специальность: «Технологические машины и оборудование».

– О-о. Это слишком сложно, я ничего в этом не понимаю.

– А ты работаешь в школе?

– Нет, – я с минуту подумала, наврать или сказать правду и решила все же ответить правдиво: – Я нигде не работаю, пока. В поиске.

– Жаль, ты была неплохой учительницей.

– Спасибо.

– Ты совсем не изменилась.

– Как ты можешь помнить, ведь прошло три года.

– Но ты ведь меня узнала?

– Да, странно. Я как-то не подумала об этом. А может быть, я не узнала тебя, а просто устала и хотела прокатиться в лодке.

– О нет, ты слишком серьезна, чтобы забраться в лодку к незнакомому человеку.

– По-моему, ты меня идеализируешь, но все равно спасибо.

– А, по-моему, ты себя не ценишь, – шепнул он, наклонившись ко мне, и мне пришлось снова окатить его водой.

Потом я сидела на берегу и смотрела, как он причалил к противоположному берегу, сдул лодку и скрылся в зарослях ивняка. Минут через двадцать он уже бежал по навесному мосту обратно, что-то держа в руках. Оказалось, что это была земляника в небольшой раскрашенной миске. Она была невероятно вкусной. Мы сидели на покрывале и смотрели на воду, как плескаются у берега дети.

– Ты, наверное, почти каждый день здесь, – сказала я.

– Да. А ты совсем белая.

– Ко мне плохо пристает загар.

Было ощущение, как будто мы знакомы несколько лет. Мы прогулялись вдоль берега, болтая о пустяках, было почти пять часов вечера, когда я решила вернуться домой. Он проводил меня до моего дома, мы остановились под цветущими липами, он дотронулся до одного из цветков, поднес его к лицу.

– Ты придешь завтра? – спросил он.

– Не знаю.

– Во сколько?

– В четыре, – засмеялась я, он рассмеялся в ответ и мы расстались.

Он прекрасный человек. Добрый, чуткий, заботливый и красивый. Но он так молод! Он невероятно молод. Саша говорит, что четыре года – это смешная разница в возрасте, но это невероятная разница, когда тебе двадцать четыре года, а ему двадцать, когда ты сменила несколько работ, пожила одна, а он еще студент, проводящий каникулы у бабушки. Нет, это невозможно. Между нами ничего не может быть серьезного. Мне нужно думать о будущем. Я не хочу быть учительницей, нет, не в отношениях с мужчиной. А с ним я иногда чувствую себя так, как будто это мой ученик, верящий каждому моему слову. Я даже обмануть его не могу, потому что невозможно обмануть того, кто так искренне тебе верит, это как обидеть котенка, выгнать из дома щенка в дождь. Мне нужен взрослый самостоятельный мужчина, который сможет защитить, который сможет обеспечить, за которым я буду как за каменной стеной. Так что прочь все воспоминания, сомнения, он еще встретит свою судьбу, свою настоящую любовь, у него все будет хорошо. И у меня тоже.