Мир Савоир. Пробуждение Мазга

К висевшим на мне штанам, которые отдаленно сравнимы с юбкой, я как-то притерпелся, но надев рубашку, долго не мог успокоиться. Безразмерный балахон, вот это что, а не рубашка. Ну, никак не верилось мне, что эта рубашка моя. Не верилось и точка. Это же насколько нужно быть пухлым, если после десятка дней болезни, в эту рубашку можно засунуть таких как я, двоих. О штанах я молчу, на них имеются завязки или тесемки, подтянул их потуже и штаны не слетают с задницы, а рубашка…? Где ее подтянуть? Чем подвязать, чтобы она ни сползала с моих плеч и не норовила сползти вообще с меня через ворот. Если только на шее завязать, так там, как на штанах, завязки не предусмотрены. Ладно, сейчас тепло, можно и без рубашки побегать, а что зимой будет? А еще Аша, бегает вокруг и дергает за рубашку. Забаву нашла. В конце концов, я сдернул рубашку с себя и бросил в нее.

– Не моя эта рубашка и носить ее, не буду, – заявил я категорически, – И эти штаны не мои. – Тут уж, я в отместку ей, специально потянулся к тесемкам, делая вид, что собираюсь развязать их. Немного замешкался, привык я в штанах ходить и без них, чувствую не совсем уютно. Да чего там стараться, потянул за шнурок, штаны тут же сами сползать начали. Завязано-то на бантик, только тронь, штаны соскочат, заметить не успеешь.

– Ну и ходи голым. Жди свою Лосиху, – с возмущением заявила Аша, разворачиваясь и собираясь уйти. Ах ты, вредина, взыграла во мне возмущение. Все еще никак не успокоишься?

– А чего ее ждать? – беззаботно, с преувеличением в голосе, заявил я. – Она всегда со мной рядом. – Показал ей язык и так, не спустивши штаны, пошел за угол дома. Хорошо, что угол дома рядом, палка пролетела мимо меня сразу, как только я шмыгнул за угол. Настоящая, мстительная Лосиха…

Как ни готовился и как не ждал, притаившись за углом дома, но Аша за мной не побежала, ограничилась броском палки. Оставшись один, привалился к стенке дома и задумался о дальнейшей жизни.

Жить, чтобы жить, это понятно – ешь, пей, вон молодая женщина под боком, живи и наслаждайся жизнью, сколько хочешь. Но я не о том. Простое прозябание жизни мне и раньше претило. Не просто так, я рано ушел из родного дома, не просто так, окончил училище, техникум, институт и постоянно к чему-то стремился, ставя перед собой очередные цели и стараясь их достичь. Но это было ТАМ…. ТАМ для меня все было понятно, просто и ясно. ТАМ мой институт связи позволил мне подняться по служебной лестнице, а после развала Союза и прихода буржуазного строя, не позволил скатиться на дно. В последнее время ТАМ…, я работал в престижной компании, получал не плохие деньги и мог позволить себе откладывать понемногу на старость. Конечно, жена постоянно канючила, требовала всю зарплату, но я нашел выход. Заключил договор с банком и все «заначки» высчитывались раньше, чем я получал перевод на карточку. Это успокоило жену и позволило избежать ссор в семье, и по-тихому, без скандалов со стороны жены, осуществлять свой план. Жена давно уже не считалась женой, если только по бумагам и меня все чаще и чаще посещала мысль жить отдельно. Нет, я не собирался бросать жену, но желание пожить отдельно не уходило, а для этого нужны деньги. После очередной инфляции и повышения зарплаты, правда, это повышение выразилось в отдельных конвертах, у меня скопилась приличная сумма, позволяющая подумать, уже в обозримом будущем, об отдельной, небольшой комнатушке в коммуналке или квартирке в пригороде. Была и еще одна причина, приобретения дополнительного жилья. У меня было два сына и отдельное жилье, могло пригодиться и для них.

Но это было ТАМ…, а теперь, я ЗДЕСЬ.

Мне нужно думать, как выживать здесь. Посвятить всю жизнь огородничеству, разведению домашней живности? Пусть мои родители не обижаются, но от такой жизни, я сбежал ТАМ и начинать ее здесь.… Со слов Аши я маг, тьфу ты, Мазг. Хрен редьки не слаще, смысл остается тем же, как не назови. Получается, жить и думать придется по местным меркам. Мазг, значит Мазг, остается понять, с чем едят этого зверя и главное, понять, как с этим управляться, при этом, не повиснув на веревке раньше времени. А для этого…? Что для этого надо? Если предположить учебу в этой самой Лестнице Учителей, возникают вопросы. Что для этого нужно? Принимают ли туда всех подряд или только избранных? Кто принимает решение о приеме? Сколько это удовольствие будет стоить? И если эта Лестница на краю света, то, как туда добраться? Очень сомневаюсь, что здесь существуют самолеты, поезда, автомобили, или другой быстроходный транспорт, а если учесть одежду из шкур и мое хождение босиком… Им, ой как далеко до поездов и самолетов. Хотя, если верить сказкам, то ковер-самолет существовал задолго до аэропланов, ракет и даже дирижаблей. О летучих кораблях, тоже упоминается в сказках. Может и они существовали наряду со ступой Бабы Яги и ковром самолетом. Но как бы не разыгрывалось мое воображение…, другими словами, самое реальное для меня, идти ножками до самой этой Лестницы.

У нас в России, да и в Европе во все времена существовали подорожные, разрешения, паспорта… и многое другое, для ограничения свободного передвижения простого народа. А эта самая подорожная, писулька, разрешает свободно идти из пункта «А» в пункт «Б». И если здесь империя, то ни о каком свободном передвижении, не может быть и речи. Тем более, если необученных людей ловят, вешают или сажают «на цепь». Прежде всего, я имею в виду себя, босого, без рубахи и безродного. Ведь кто я в этом мире, в этой деревне? Правильно, местный дурачок. Ладно, пусть не дурачок, но человек с небольшими…, а может и с большими отклонениями от нормы, принятой в этом месте. И кто меня убогого, куда-то выпустить или тем более пошлет учиться. И кто конкретно? С этим тоже неплохо разобраться. Любой нормальный правитель, хоть всей империи, хоть крохотной деревеньки, именно так было ТАМ, не допустит бесконтрольное шастанья простого народа, куда ему заблагорассудиться, а я, судя по словам Аши, и есть, тот самый настоящий, простой народ.

Кроме этого, во все времена и у всех народов существовали разбойнички, грабители, лихие людишки и еще необозримое количество названий для людишек, желающих проверить чужие карманы и попользоваться чужим имуществом. Кстати, об Аше, она тоже подходит под категорию «чужое имущество», но одновременно она моя жена и как ни крути, а тащить ее с собой придется, уж больно она мне понравится. Вот и выходит, для путешествия нужны не только документы, но и умение за себя постоять, драться, владеть оружием и все это без применения силы, доставшейся мне от Мазга.

А от Мазга ли?

С этим тоже придется разбираться. Вот и еще один вопрос всплыл, каким оружием разрешается пользоваться простолюдинам? Явно автомат всем под ряд на руки не выдают. Получается две первоочередных цели; первая – научиться защищать себя, мне и Аше; вторая – узнать все о возможном паспорте или разрешении. И обе задачи, без помощи Аши и ближайших родственников, решить не получится.

С моими познаниями местных реалий, скорее всего, окажешься на висельнице, чем доберешься до Лестницы Учителей. Кроме всего, не нужно забывать о пище насущной…. «Я чуть не схватился за голову». Аша хочет ребенка!! По местным меркам она уже старуха и ей давно пора иметь детей. Уговорить ее потерпеть два, три, пять… лет не получиться. Об этом тоже надо подумать, тем боле о противозачаточных средствах они понятия не имеют…. А может, имеют? Что я знаю даже об этом? Другими словами, если залетела, то по полной программе. Ладно, уходить пока не собираемся, ни сегодня, ни завтра, надо вначале выполнить пункт первый и второй, а к тому времени решится. В конце концов, у Аши есть родители, да и у меня, вроде как имеются, хотя я их пока не видел.

Вот тоже проблема. Как узнать родителей этого тела, если я их никого не то, что не помню, но и представления не имею.

Сидение на куске бревна, посредине двора, это хорошо и приятно, но не способствует наполнению живота и не способствует долгой жизни. Сегодня еще далеко до вечера, надо попросить Ашу показать окрестности и порасспросить о многом. Что не говори, а она единственный человек, который принял меня, мое нездешнее происхождение и пока единственная, кто что-то может рассказать о местной жизни.

Ашу уговаривать долго не пришлось, поцелуй в щечку, прижимание к себе и готово…. Мы идем по лесу за забором в сторону озера. Вообще-то, по рассказу Аши мы должны жить на его берегу, так сказать в обозримой близости, а в жизни все оказывается не так гладко. Берег этого озера находится в метрах двухстах, если не больше. И водичку для питья, Аша тоже таскает из него. Но и тут, не все было так гладко, как виделось с первого взгляда. Само озеро было настолько большим, что наблюдалось только краешком с того места, куда мы вышли. А вышли мы, к небольшой речке, заводи, затону или еще как-то по-другому. Не это главное. На берегу заводи был сооружен небольшой мосток чуть выше воды. Вода под ним прозрачная, чистая и судя по водорослям, по-тихому течению, это был выход воды из озера. Это конечно хуже, но учитывая отсутствие фабрик и заводов на берегах этого озера, а также чистоту экологии и людей, живущих где-то в другой стороне, воду в озере, вполне можно считать чистой и пригодной для питья. Ведь я уже ее пил и пока жив, не мучаюсь животом и чувствую себя вполне хорошо.

У мостков покачивалась на воде небольшая лодчонка, как ни странно, сляпанная почти со струганных досок. Новенькая, доски еще не успели обветриться и состариться. Правда, эта лодочка напоминала плоскодонку, а точнее, простое корыто, в котором с трудом уместятся два человека, но самое большое преимущество, в ней не наблюдалось воды.

– Это подарок тебе, – гордо заявила Аша, увидев мой интерес к лодке. – Мой папа сам сделал.

– А весла? – вопрос вырвался у меня сам собой.

– Весла? – переспросила она, сделав удивленное лицо, не поняв, о чем я спросил.

– Ну да. Весла. Чем толкать лодку? – пояснил я.

– А-а-а. Так бы и сказал сразу. Вон палка у дерева стоит.

Палка? У дерева? Они что, весел не знают?

– Аша. На средине глубина большая, чем лодку толкать? Палкой до дна не достанешь, – постарался я объяснить свои сомнения.

Она беззаботно рассмеялась, схватила палку, скинула с колышка привязку и не боясь, прыгнула в лодку. Легкая лодчонка качнулась под ее весом и отошла от берега. Я ожидал, что девушка сейчас полетит в воду, но она извернулась, оперлась палкой о воду, выровняла лодку и работая палкой, как веслом лихо поплыла от причала, с легкостью управляясь с суденышком. Палка летала в ее руках со стороны в сторону и не прерывно толкала лодку, сделав круг по воде, Аша гордая вернулась к мосткам, выпрыгнула на берег и подтянула лодку палкой к себе. Я хлопал недоуменно глазами. А она задорно рассмеялась.

– Ты лучше других плавать умеешь, – без тени сомнения заявила она. Лично я, в этом утверждении, очень сомневался. А она вытаращила глаза, прикрыла рот ладошкой и испуганно уставилась на меня.

– Умел Аша. Раньше умел, – успокоил и поправил я ее, притянув к себе обхватив руками. – Теперь тебе придется многому меня учить, – немного с сожалением произнес я. Она, соглашаясь, кивнула головой, не отстраняясь от меня, уткнувшись в мою грудь и я подумал, что она сейчас расплачется. Но она глубоко вздохнула и несколько раз кивнула головой. Сообразительная девочка, но еще не привыкла к моей чужеродности.

Мы устроились на куске коряги, и она рассказывала, а я слушал и запоминал о жизни в деревне, о людях, о правилах, обычаях.… Пробовала рассказывать конкретно о каждом, но это плохо получалось из-за меня. Называемые ею имена для меня пустой звук, а сразу запомнить, кто есть кто, даже не видя человека тяжело и просто невозможно. Хрипуна я знал и даже узнал его историю.

Хрипуном его прозвали из-за его баса. Простыл как-то по осени, долго болел, всю зиму хрипел, а после этого только басом и говорить может. Вообще-то его зовут Марх, но многие уже подзабыли его имя. Хрипун, да Хрипун. Прозвище сильно прилипло к нему, да он сам, не особо сильно и переживает. Как оказалось, он отличный плотник, столяр, умеет делать много полезных вещей из дерева. Столы, лавки, полка, два сундука, это все его работа, вон, лодку и ту он сладил и чем-то покрыл снаружи, вот она и не пропускает воду. Еще он увлекается резьбой по дереву, шкатулочки иногда мастерит, небольшие ларчики. В деревне продавать некому, а купцы в деревне редко бывают, хорошо, если в год два раза заявляются, а бывает и вообще забывают приехать. Смотрят на работу отца, языками цокают, а хорошую цену давать не хотят, с резьбой, мол, многие могут делать, вот если б с подсветкой, да внутри с дорогой тканью или со сторожевой охраной.… Тогда да, с удовольствием, а так, простое дерево, не хотят брать. Вот папа и делает в свое удовольствие, некоторые свои изделия дарит, многие так раздает…

А еще, в деревне имеется кузнец. Пришлый человек, но дети у него нормальные – не уроды. Игрушку железную сделал. На нее воду льешь, у нее крылья крутятся, колесо вертится, вода журчит, и вода сама вверх ползет. Чудно смотреть. Купец головой крутил, морду кривил, но выкупил. На мой взгляд, в этой игрушке ничего сложного нет, винт Архимеда, и вода сама полезет вверх, это не чудо. Чудо сам человек, своим разумом дошел и сделал, все рассчитал, подогнал, наладил…, и игрушка работает. Это человек, сделавший токую игрушку, настоящее чудо, но Аша восторгалась в первую очередь игрушкой. Кузнец пришлый, чего им восторгаться? Он до конца своих дней пришлым будет, хоть сто лет проживи в деревне, все едино пришлым и останешься. Дети у него нормальные – это хорошо для детей, но, если у его детей, дети со светлыми волосами родятся, они будут уродами, и никто не посмотрит, что они местные, и жизнь в этой деревне для них будет адом.

Деревня оказывается не большая, по сравнению с ближайшим поселком, вообще крохотная. Всего на всего, сто пятьдесят семь домов, а если считать и наш, сто пятьдесят восемь. Много это для деревни или мало? Аша не знала. Запомнила, что другие говорят и все. Я же в отличие от нее, сразу прикинул, сколько людей проживает в деревне. Получился большой разбег, но все равно меня впечатлило, от шестисот до тысячи человек. Я вспомнил свою деревню, в которой тоже было около ста домов, но жителей в ней было не более четырех сотен. А здесь, маленькая такая деревенька, сравнимая с районным поселком ТАМ. Если учесть, что в доме Аши живут ее родители, четверо их детей и бабушка, то, как бы я не ошибся с подсчетом. В селе их семья считалась малосемейной. Ну да не мне судить об этом, в нашем доме, вообще живут двое, но чувствую, так долго не продлится. Судя по поведению Аши, тянуть с пополнением нашего семейства она не намеренна.

Еще я узнал, что в деревне имеется Мазг с медной Трезой, и, хотя, он не старый, но очень не любит, когда к нему обращаются по всяким пустякам. По пустякам – на его взгляд. Оказалось мой отец имеет в селе мельницу и пекарню. Не все пекут свой хлеб, а у него в лавке всегда найдется свежая выпечка – хлеб, булочки, бублики, пряники и печенье по праздникам. Хлеб разный – черный, белый, с присыпками, с душистыми травами, иногда выпекают пироги с начинками. Семья Аши редко покупала хлеб в лавке, иногда баловали детей печеньем, булочками или пирогами, но в деревне живут и другие люди, которые ленятся выпекать собственный хлеб. Да и дело это хлопотливое для хозяек. День наломаешься в поле и огороде, а еще и тесто для хлеба поставить не забудь.… Вот люди и пользуются лавкой моего отца.

В деревне еще имеется опаша, как я понял, что-то с родни пивнушки, рюмочной, кафешки или по-простонародному, забегаловка. Туда собираются все охочие до спиртного, языком почесать, иногда дела обсудить. Сама Аша там не бывала, но по рассказам отца знает, что там продают местный…, будем называть самогон…, брагу…, пиво…, и ягодное вино. Вино вообще-то здесь делают не только из ягод, но и из любых плодов, главное, чтобы в них содержался сахар. Вот всем этим разнообразием народ и пробавляется, так сказать, заливает свою горькую судьбу. Навидался я, ТАМ, завсегдатаев подобных забегаловок, страх один.… По мне бы, сжечь эту опашу, чтобы следа не осталось, и соблазна не было для людей, но не моя власть и не мне ее в деревне устанавливать.

Кроме низменного, имеется в деревне и духовное – Храм Создателю, но туда мало кто ходит, в отличие от опаши. Верят в Создателя почти все, но ходить в храм и слушать заунывные проповеди служителя люди не хотят. Если б без поддержки старосты деревни, служитель давно бы помер с голоду. Люди императора строго следят за храмами, и если в какой деревне умирает безвременно служитель или сам храм сгорает…, бывает и такое. В деревню приходят карающие, а эти никого не щадят. Ходят слухи, что за убийство служителя, карающие всех жителей деревни убивают, правда это или нет Аша не знала, но все верят этим слухам. А я так думаю, дыма без огня не бывает. Может и не убивают поголовно всех, но виновных, точно не жалеют. Был у нас в истории ТАМ, период, когда расстреливали виновных и безвинных под одну гребенку. Не удивлюсь, если и здесь происходит что-то подобное. Храм у них не очень ухоженный и служитель пьянствует, но люди следят, чтобы служитель раньше времени не помер. Оно и понятно, никому не охота раньше времени помирать.

Сама деревня, совсем рядом от нашего дома, прошел через лес и вот она. За деревней поля, сады, большие огороды. Там много места, если мы захотим, староста и нам поле выделит. Аша замялась при упоминании о поле, и с опаской глянула на меня, но я тут же согласился, что нам и огорода за домом вполне хватит. С моими желаниями трудится в огороде, нам бы хоть его обработать, а если учесть обещание родителей по поводу кормежки, то пять лет … Я и в детстве не любил в земле ковыряться – сажать, полоть, удобрять. Куда не шло еще убирать, там хоть какое-то удовольствие получаешь, но и то, с большим скрипом. Я и дачный участок по этой причине не брал, сколько жена не нудила, не соглашался, не мое это. Знал, что жена заставит в огороде заниматься, вот и не соглашался. Наверное, в детстве, наработался так, что на всю жизнь хватило.

Кроме полей и садов в деревне имеется нижний пруд. Его люди сами сделали, насыпали насыпь, запрудили небольшую речушку от трех источников и пруд готов. Летом он хорошо прогревается, но купается в нем в основном детвора, взрослые, если только после посещения опаши в пруд лезут. Летом люди ходят к озеру, а зимой в домах моются. Слово «баня» она не знала, но судя по Аше, она очень чистоплотная. Да и родственники ее не зачуханные приезжали. По слухам, в поселке имеется общественная мыльня. Пробовали и в деревне ее организовать, но у них в деревне она не прижилась. Всегда можно нагреть воды и помыться дома. А кто ленится греть воду, тот и на озеро может сбегать. При воспоминании об общественной мыльне, Аша передернула плечами и скривилась. Когда Аша подросла и начала задумываться о женихах, мамина бабушка ей рассказывала, что в поселке, в мыльню ходят мужчины, чтобы помыться и развлечься с доступными женщинами. Женщины тоже туда ходят, добавила Аша смутившись. Что такое мыльня я мог представить, но что у них нет бань или хотя бы отдельных построек для мытья… Я был удивлен и несколько обескуражен. Хотя чему удивляться? В прославленной Европе, ТАМ, до крестовых походов, вообще считалось частое умывание пороком, а демонстрация оголенного локотка или щиколотки святотатством, а все киношки, показывающие в старой Европе огромные ванны, с мыльной пеной и голой девицей в ней, это брехня и киношный трюк, для поднятия рейтинга. Вот в России, другое дело. В ней испокон веков, уход за телом считался необходимостью. Там строили отдельные помещения, мылись целыми семьями, не видя в этом ничего постыдного. Вначале мыли детей, потом подростков, ну и последними, шли муж с женой. Только с приходом христиан, начали обнаженное тело считать пороком.

Аша стеснялась и хихикала, когда я ей рассказывал о бане и обычаях у других народов. В конце рассказа я предложил соорудить свою баньку. Вначале она рассвирепела и опять вспомнила Рогатую Лосиху, а потом успокоилась и затаив дыхание поинтересовалась:

– А последними, кто будет мыться? Мы или мои пап с мамой? – Вопрос с моей точки зрения был интересным, но я удержался от смеха и клятвенно заверил, что родителей мы будем приглашать только на определенный день, а все остальное время банька будет наша. С постройкой она согласилась, но предупредила сразу. Мыло очень дорогое и, если мы собираемся часто мыться, надо намыть скользкой глины и нарвать мягких водорослей. Я не возражал против заготовок, но один построить баню я не смогу, и придется просить о помощи ее отца. Она скривилась и отрицательно покрутила головой.

– Лучше твоего. У твоего папы есть трое рабочих, они все строят в деревне. Надо сходить к нему и попросить помочь. – Она помолчала, виновато посмотрела на меня, и добавила. – Если чуть притвориться, то папа твой, и ворчать не будет.

– Ты же говорила, что он сам скоро заявится.

– Вообще-то все твои уже были, на третий день после свадьбы, но ты в беспамятстве лежал. Они обещали зайти еще раз.

– Ясно, – сделал я вывод для себя. Родственники исполнили часть обряда и удалились, помощи от них ждать не придется. – В деревню пойдешь со мной, – она, соглашаясь затрясла головой, но тут же состроив виноватую мину. Я сообразил, что не все так гладко со мной и моими родителями и потребовал. – Рассказывай обо мне самом.

Я старше ее лет на пять, не меньше. Когда она начала учиться у маминой бабушки, я бегал уже с мальчишками на озеро рыбу ловить. Никто не знает, что со мной случилось на озере, но после того случая у меня начались припадки. Мой отец приглашал ко мне Мазга, но он ничем не помог. На озеро я ходил часто, вначале с сопровождающими, отец специально нанимал человека, а когда вырос, самостоятельно. Припадки у меня случались по-разному, иногда в день по два раза, а иногда и раз в десять дней, но, сколько бы я не просидел в воде, припадков ни разу не было. Кроме как на озеро, из дома я не выходил. Что там я делал, Аша не знает. Слухи разные ходили, но достоверно никто не знал. Когда она познакомилась со мной, я плохо разговаривал и путался в словах. Конечно, понять можно было, но создавалось впечатление, что с головой у меня не все в порядке.

Рассказ обо мне, произвел на меня удручающее впечатление. Получалось, если я прямо сейчас заявлюсь в деревню, к родителям, то ничего хорошего не получится. Но от похода в деревню я не собирался отказываться. Надо будет, малость подготовится, потренироваться, и если завтра до обеда не будет гостей, то после обеда сами заявимся в деревню.

В этот день, я так и не решился залезть в воду. Хотя Аша уговаривала, убеждая меня, что я люблю плавать. В той, в другой жизни, я любил воду. Ездил с детьми за город на реки, озера, пруды, но никогда не залазил, где глубоко, Все мои купанья, барахтанья, проходили на глубине, где я мог встать на ноги и при этом мой нос оставался на поверхности. Плавать я, конечно, мог, как любитель, десяток-два метров продержусь на воде, а потом непременно нужно встать на ноги. Больше всего мне нравилось плавать на спине или нырять с маской, но опять же, на небольшой глубине. И хотя здесь, по утверждению Аши, я превосходно плавал, перебороть себя, и бросится в воду, пока, я просто не смог.

Возвращались домой мы уже в сумерках по знакомой тропинке. Под ноги, из-за куста выскочил пушистый зверек, среднее между белкой и кошкой. Аша вскрикнула и юркнула за меня. Зверек, наверное, тоже испугался, и припал к земле, прижав свои крохотные ушки. Шерстка у него, черная с белыми пятнами, или белая с черными, это кому как нравится, немного вздрагивала на ветерке. Мне он напомнил молодого кролика из моего детства. Я зацокал языком, привлекая его внимание и ме-едленно, чтобы не испугать зверька, присел. Услышав незнакомый звук, зверек насторожил ушки и начал поворачивать голову со стороны в сторону, прислушиваясь к моему цоканью. У меня внутри поднялась нежность, вспомнились мои детские годы, и мне захотелось погладить зверька, как кролика. Я осторожно, сидя на корточках, переставил одну ногу, за тем другую … протянул руку к зверьку и он, прижав ушки, подставил голову под мою руку совсем как домашний кот. Шерстка мягкая, шелковистая, я несколько раз провел по спине и подтолкнул его, предолгая уйти с дорожки. Он щелкнул зубами, пытаясь напоследок достать мою руку, и нехотя убрался за ближайший куст на другой стороне дорожки. Я поднявшись помахал ему на прощание и обернулся к Аше. Она стояла как замороженная, в неестественной позе, боясь пошевелиться.

– В чем дело? – обеспокоенно спросил я.

– Это Землеройка, – сообщила она заговорчески.

– ?? … – не понял я.

– Землеройка, – еще тише повторила она.

– Аша. Ты почему шепчешь? Мы здесь одни, можешь говорить нормально, и твоя Землеройка ушла.

– Почему ты ее не схватил?

– Не знаю. Она такая пушистая и мягкая совсем как кролик.

– Кто такой кролик? Ухватилась она за последнее слово.