- -
- 100%
- +
– С раненным, как поступим?
– Как, как? Можно выкинуть на обочину. Сам видел, с женщинами и мужчиной именно так и поступили.
– Да видел. Вокруг даже трава не примята. Ни следов борьбы, ни крови нет. Нашего, хоть за кусты бросили, а этих, прямо у обочины.
– И я так подумал, привезли и бросили. Полусотник не дурак, сразу сообразил, по этому и фургон проверял, а про розыскной лист сочинил.
– Не похоже. Он точно назвал сколько нас.
– Точно, да не точно. Под твоим началом четверо, ты пятый. Еще Балив, Крам, Жвига и Шило – уже девять, я десятый.
– Не скажи. – Не согласился Резвый. – Полусотник сказал: "Мастер и девять охранников". Не сообразил он, что пацаны и дочка Балива не охранники.
– Верно подметил. – Согласился я. – И Балива за кучера принял. Получается, розыскной лист имеется в действительности.
– Похоже на то. – Резвый скривился как от зубной боли и сказал не глядя на меня. – Извини Хозяин, но двое из моих уйти хотят.
– Срок договора не истек. Пусть оставляют все и уходят.
Настроение испортилось моментально. В голове возникло сравнение – "Крысы бегут с корабля". Странное сравнение, но оно очень хорошо характеризовало сложившуюся ситуацию. Я пришпорил коня и вырвался вперед. За мной увязались Жвига и Крам. Фургон и остальные остались далеко позади, а я не мог успокоиться. Увидев одинокое дерево в поле, направился к нему.
На душе гадостно, захотелось плюнуть на все и исчезнуть, раствориться среди простых людей, чтобы забыть о всех шифанах, и не шифанах тоже. Я уже не Хранитель Ключа, избавился от этого злополучного ключа от замка, расстался с Хозяйкой и вот опять розыск, опять охота. Как мне надоела эта охота, надоело скрываться и быть постоянно начеку. Десять дней, десять дней спокойной жизни, ни одного нападения, ни одной злобной морды, спокойно спал, никто не задавал глупых вопросов и тут нате, розыск. Может семейство Замирав решило так отомстить? А ко всему еще Резвый со своим уйти. Да пусть катятся куда подальше. Все надоело.
Правильно говорил Мастер Ферина, в одиночку легче путешествовать. Зачем нужна охрана Мастеру?
Жвига опустился рядом со мной на землю.
– Хозяин, что случилось?
– Вот и ты туда же. Что случилось? Не понял еще? Разыскивают нас, вернее меня.
– Это я понял, не совсем дурак. И что тут такого, чтобы так расстраиваться? Подумаешь, разыскивают, не в первый раз. Было бы от чего расстраиваться. Пока до столицы добирались, сколько таких разыскников было? И где они сейчас? А мы живы. Нашел из-за чего печалится. – Я посмотрел на него и постарался улыбнуться. А ведь он, в чем-то прав.
– Резвый со своими уйти хочет.
– Вот скотина. – Со злостью произнес Жвига. – А договор? Пусть оставляют всю броню, оружие и катятся на все четыре стороны. – Он посмотрел на меня ободряюще и улыбнулся.
– Ты правда так думаешь?
– Силой их не удержишь. Лично я и Крам останемся, а остальные пусть уходят. – Он наморщил лоб. – Балив тоже останется. – Уверенно закончил он.
– Шило уйдет? – Вяло поинтересовался я.
– Не знаю. Я с ним об этом не говорил.
– А с Крамом, получается говорил.
– С ним разговор был. – Не стал он скрывать.
– Не страшно со мной остаться?
– Не хуже чем с другим. Пелес тяжелораненых не лечил… – Он замолчал, не посчитав нужным продолжать, тяжело вздохнул, посмотрев в сторону дороги, где уже стоял фургон.
– Предлагаешь отпустить?
– Пусть уходят. – Как то безразлично ответил он.
Ушли не все. Как ни странно, остались Резвый и Рыжий. Еще Балив, Жвига и Крам, как и говорил Жвига. Сакур тоже ушел, хотя я не понимал зачем. Ему некуда было идти, скорее всего поддался влиянию других. У ушедших забрал оружие и амулеты-накопители. Чего-чего, а накопители и особое оружие дорогого стоят, не зря же я вкладывал столько энергия в них. А броня … броню оставил, пусть радуются.
После разделения отряда, Резвый подсел на передок, рядом с Баливом, и они тихонько переругивались до самого вечера. Со стороны было забавно на них смотреть, но к ним никто не лез.
Небольшой лесок приютил нас на ночлег. Никто не изъявил желания задержаться в «проплывшей» мимо деревне. Наверное, не у меня одного было муторно на душе, каждый по-своему расценивал уход товарищей и каждый по-своему относился к нарушению данного слова. Ночевка на свежем воздухе и легкая пьянка вечером, помогли всем прийти в себя и по утру, фургон вновь запылил по дороге.
Оставшимся со мной, вечером, я показал "подарок" императора. Они долго рассматривали бумагу, читали и обсуждали. Я не торопил и только тогда у костра, понял, покажи я эту бумагу раньше и не было бы бегства с отряда. Первым со мной заговорил Валис.
– Теперь вы шифан? – Воскликнул он радостно, но все заметили его обращение ко мне на "ВЫ". Все молчали и в ожидании смотрели на меня.
– Я Мастер, а шифаном стану, когда найду участок земли.
– Но в бумаге написано, что земля уже выделена в предгорьях, между…
– Валис, замолчи. – Потребовал Балив.
– Почему замолчи? – Обиделся Валис. – Там же написано…
– Замолчи! – Более строго потребовал Балив.
– Такова благодарность императора. – Вздохнул я. – Земля выделена, Валис. Предгорье оно большое и везде живут люди. Они тоже считают ту землю своей, и где мой кусок земли, я не знаю. Вот и выходит, грамота есть, земли нет и никакой я не шифан. – Я осмотрел всех, попробовал улыбнуться, получилось не очень убедительно, кивнул на грамоту в руках Балива и сказал. – А грамоту можно сжечь за ненадобностью.
– Ну нет. – Возразил Балив, скручивая лист и обматывая его золотой ленточкой. – Грамоту императора жечь не будем. Жизнь странная штука, сохраню ка я ее… – Он поднялся и направился к фургону.
ГЛАВА 4.
Фургон пылил по дороге, а навстречу нам двигались низкие облака, прижимая своей серостью нас к земле и каждый час или минуту грозившие разразиться дождем. Деревню, которую мы миновали ближе к полудню, осталась за спиной и как сказали ее жители, следующая деревня по этой дороге, будет только к вечеру. Пыль от фургона и из-под копыт лошадей оседала быстро, путаясь в траве на обочине. Мы только-только обогнули перелесок и начали подниматься на возвышенность, а со стороны налетел шквал ветра и принес первые капли дождя.
– Надо вернуться под деревья. – Сказал Балив и с надеждой посмотрел на меня. Я просто кивнул головой, укрываясь от очередного порыва ветра с дождем. Никого уговаривать или подгонять не пришлось. Все дружно развернулись и…
Крупные, хлесткие капли дождя догнали нас у самых деревьев. Плащ на мне сразу стал мокрым и тяжелым. Лошадь подо мной ржанула и сама прибавила хода, стараясь побыстрее спрятаться под деревьями. Два огромных дерева, стоящих рядом, приняли нас под свои кроны. Дождь шумел над головой, но пока под деревьями было сухо…, относительно сухо.
– Дождь не долгий. – Высказал свое мнение Жвига.
– Похоже на то. – Поддержал его Резвый. – Ветер тучи быстро прогонит.
– Пока прогонит, успеет всю дорогу намочить. Сплошная грязь будет. – Слезая с фургона проворчал Балив. – Вы бы шатер растянули, обалдуи. – Возиться с шатром никто и не подумал. Все с недоумением уставились на Балива. – Чего пялитесь? – Продолжал ворчать он. – У кого из вас запасные штаны есть? – недоуменное молчанием прервалось наводящим вопросам.
– Балив, обделался что ли? – Послышались вялые смешки.
– Вам бы только зубоскалить. Раненный проснулся.
– Зачем ему портки? – Пожимая плечами спросил Резвый. – Ему в самый раз, без порток по дождю пробежаться. Кровь смоет и задницу ополоснет, воняет от него противно. Как ты только рядом с ним ехал?
– Тебе бы, по твоей дурной голове приголубили, еще бы не так обделался.
– Вот насчет дерма, я ничего не говорил, а несет от него порченной кровью и тухлятиной.
– Это есть, – согласился Балив, – вся грудь и спина в крови.
– Вот-вот, я и говорю, под дождик его надо. Дочь еще спит?
– Спит. – Буркнул Балив. – Ты чего о ней вспомнил?
– Так ты это, присмотрел бы за ней.
– Ты к чему клонишь? – Насторожился Балив.
– Чего тут клонить? Мужик проснулся, весь голый, а тут баба рядом лежит, грех не воспользоваться случаям.
– Тьфу ты. – Сплюнул в сторону Резвого Балив. – Тебе бы только зубоскалить. Какой из него сейчас мужик. Его хоть самого…
– Тебе виднее.
Все заржали, а Балив показал Резвому кулак. Из фургона, держась за задний борт, вылез раненный, осмотрел всех и обвиняюще сказал.
– Я все слышал.
– Это хорошо, значит сам выползешь под дождик. – Прокомментировал Резвый.
– Кто вы? Бандиты?
– А это для кого как. Для тебя, так настоящие спасители.
– Где моя одежда?
– Во-о-о! Не успел помыться, а уже одежду требует.
Прозвучали не дружные смешки на реплику Резвого. Раненный посмотрел на него злым взглядом, а Балив обошел вокруг фургона и перегнувшись через борт, вытащил плащ, которым был накрыт раненный. Потянул носом, скривился и пробормотал.
– Действительно воняет. – Посмотрел с упреком на раненного и спросил. – Помыться под дождиком не хочешь.
Раненный насупился и спросил.
– Что за девку положили рядом со мной?
– Я же говорил! – Радостно воскликнул Резвый. – Не успел очухаться, уже и девку ощупать успел. Ты проверь, проверь, Балив, не испортил дочку.
Общий смех разозлил Балива. Он сунул плащ раненному и скомандовал.
– Иди, мойся! Пока воняешь, портки не дам.
Совсем молодой парень, щуплый, со светло-русыми волосами до плеч и огромными, карими глазами. Если его приодеть – любовь всех девушек. Он периодически вздрагивал весь покрытый пупырышками и протянув мокрый плащ Баливу, спросил.
– Где моя одежда?
– Тебе виднее, где ты ее потерял. Мы нашли тебя такого как есть. Скажи спасибо, что дырку на голове залечили.
Он пощупал свою голову и немного удивленно спросил.
– Так это не вы меня так отделали?
– Нужен ты нам. После нас, ты бы не ожил. – Скривился Жвига. – Тебя дочь Балива нашла, за кустами у дороги. Она же и рану затянула. Выходит, ты ей жизнью обязан. Балив! – Повысил он голос. – Дай ты ему штаны, смотреть противно.
– А ты не смотри. А если противно, свои отдай. – Огрызнулся Балив.
Рыжий подошел к фургону, молчком вытащил свой мешок, развязал, порылся в нем и вытащил запасные портки. Потрепанные, не раз стиранные, но вполне приличные. Кинул их раненному, постоял с минуту, наблюдая как он прыгая попеременно то на одной, то на другой ноге натягивал штаны и вытащил из мешка новенькую рубашку, повесил ее на выпирающий выступ фургона. Рубаха темно-зеленого цвета с вышивкой на груди вокруг завязок, смотрелась очень нарядно. Рыжий погладил ее рукой и отвернулся. Рубаху ему явно было жалко отдавать, тем более на нем была одета холщовая, застиранная.
Глядя на действия Рыжего, я неожиданно вспомнил, как женщина из моих воспоминаний повесила новенькую рубашку передо мной. Рубашка была насыщенно голубая с тоненькой светлой полоской. Смотрелась очень нарядно, празднично. А мне лет шестнадцать и я собирался на первое свидание.
Девчонка из соседнего дома, сама подошла и предложила сходить вместе в кино. Я здорово волновался и трусил. Не могу сказать, что в том возрасте я был совсем дикий и с девчонками не общался, но собираясь в кино, по сути дела, на первое в жизни свидание, я волновался и не знал что надеть. С брюками я сразу определился, выбора особого не было, они у меня для выходов были одни. Семейное торжество, мероприятие какое или общий, семейный поход в город… А с рубашкой я определиться не мог.
Мама!! Вспыхнула у меня уверенность. Мама(!) повесила на спинку стула рубашку. Она тогда подошла ко мне, поцеловала в макушку и прошептала: "Совсем взрослый стал".
Видение ушло и оставило после себя непонятное волнение. Впервые я был уверен, что видел мать.
Я посмотрел на совсем мальчишку, успевшего натянуть рубашку, вздохнул, сравнив с собой и сказал.
– Балив, там у меня есть запасные сапоги…
– Нечего, – ворчливо перебил он меня – Сакур свои оставил.
– Ты бы ему куртку подобрал. – Посоветовал Жвига.
– Может еще и кольчугу? – Посмотрел насупившись на Жвига Балив.
– Кольчуга у меня своя есть. – С вызовом заявил раненный и тут же скис, виновато глянув на Балива. Сообразил, если штаны и рубаха на нем чужие, то о какой кольчуге можно говорить, но Балив улыбнувшись подхватил.
– Во-о-о. Видишь? Кольчуга у него есть. – И обратившись к раненному спросил. – Ты вообще, кто такой?
Раненный приосанился, слегка повернул голову приподняв подбородок, выпятил грудь и гордо заявил.
– Мое имя Гартен Траферт из рода Песари…
– О-о-о шифа-ан. – Протянул не ожидавший такого Балив, а Гартен одарил его презрительным взглядом и продолжил.
– Я младший сын шафира Ультара.
– Байстру-ук. – Заулыбался Балив.
У Гартена появилось злое выражение лица, он засопел и с вызовом заявил.
– Меня признал отец… – но Балив перебил не дав закончить.
– Оно и понятно. Куда денешься от такого молодца? Выдал коня, кольчугу, меч и отправил покорять империю. Подальше от себя. Без штанов, шафир, давно бегал? – Последнее он спросил с насмешкой.
Напоминание Гартену о его недавнем купании под дождем, заставило его нахмуриться и еще больше разозлиться. Он с вызовом посмотрел на Балива, обернулся к остальным и потребовал.
– Дайте мне меч. Я отрублю этому наглецу голову.
– Ишь, чего захотел. – Вполне серьезно возразил Резвый. – Меч ему дайте. Ты, сопляк, научись вначале быть благодарным, а потам уже за оружие хватайся. Таких как ты, по дорогам бродят тысячами, и если каждый будет махать мечом – Он не успел закончить свою мысль, со стороны дороги послышалось шлепанье. Все насторожились, а через минуту у нас были гости.
Четверо всадников, при оружии, в мокрых плащах из-под которых виднелись кольчуги и броня. Они тормознулись увидев нас, но впереди едущий с презрением осмотрел всех, и слегка ударил пятками своего коня, заставляя въехать под деревья. Приветствовать или просто кивнуть головой, он посчитал лишним или ниже своего достоинства. Резвый с насмешкой осмотрел прибывших и обращаясь к Гартену продолжил.
– Вот еще один яркий пример моим словам. Еще один не воспитанный бастард на дороге.
– Ты кого назвал бастардом? – Вызверился приехавший и демонстративно схватился рукой за рукоять своего меча. Резвый сделал вид, что не услышал его и продолжал обращаться к Гартену.
– Явное воспитание в хлеву, как и у тебя. Ты требуешь меч, забыв о спасенной тебе жизни, а этот представитель бастардов, забыл поздороваться и спросить разрешение. Прется, как настоящая свинья к корыту. Мы тебе дали штаны и рубаху, но в тебе нет благодарности. Так что можешь присоединиться к своему собрату и валить на все четыре стороны. А меч, надо заслужить.
Минуту стояла тишина. Я думаю, приехавшие не ожидали такого приема и после оскорбления и прозрачного, очень прозрачного, намека на их хамство, они просто растерялись или их предводитель не нашелся что сразу ответить.
Резвый, в это время с наглым вызывающим видом осматривал приехавших, потом скривился и обращаясь непосредственно к предводителю сказал.
– А ты, отрыжка двухвостого, (Я о таком звере даже не слышал.), прежде чем показывать свою крутость, научись вежливым манерам. Привык над крестьянами измываться. Так сейчас, это тебе не папенькин хлев, где ты свиней пользуешь. Меньше морду корчи и выметайся опять под дождь.
Впервые я увидел Резвого таким агрессивным. До этого, он держался независимо, но вполне спокойно и по-другому. А тут сам нарывается на скандал, а если судить по его задиристости, то и на драку. Я заинтересованно наблюдал и с интересом ждал дальнейших развития событий. Что удивительно, никто из наших даже не пошевелился и не показал вида в поддержку Резвого. Все, как и я, немного удивленно наблюдали за происходящим. Балив хмыкнув переместился к фургону, ближе к своему самострелу. Рыжий приоткрыв рот от удивления, остался стоять у своего раскрытого мешка, с круглыми глазами, а Резвый не думал успокаиваться.
– Чего вылупился? Или предложение не понраву?
У предводителя приехавших на губах появилась гаденькая улыбочка, больше похожая на оскал. Он слегка приподнял подбородок и медленно потянул меч из ножен.
– Я тебя вспомнил. – Это прозвучало угрожающе, никак не обрадовано, а рука в это время тянула меч. Но в одно мгновение все изменилось. Резвый крутанулся, делая плавный шаг к приехавшему, его меч сам выскочил из ножен и плашмя ударил лошадь под приехавшим по морде. Бедное животное, от боли, обиды и неожиданности взвилось на задние ноги, огласила округу возмущенным ржанием и перебирая передними ногами, сделала пару шага назад. Всадник не ожидая подобного финта, откинулся на круп лошади всем своим весом, не давая ей опуститься назад и заорал.
– Су-ука-а-а!!
Как только Резвый умудрился не попасть под передние копыта лошади, я не понял, но его толчок лошадь в грудь, решил исход борьбы лошади и всадника. Оба опрокинулись на бок. Все это произошло так быстро, что троица сопровождения упавшего не успела среагировать и вовремя схватиться за оружие. Перекрывая ржание лошади и брань упавшего всадника, раздался крик Балива, успевшего схватить свой самострел.
– Кто первый шевельнется, получит болт!
Резвый не спеша, дождался пока лошадь встанет и отскочит от своего хозяина с выпученными глазами, подошел к лежащему на земле.
– Ты мне ногу сломал. – С возмущением и упреком произнес лежащий.
– Какая мелочь. Всего лишь ногу. – В голосе Резвого слышалась насмешка. – А я надеялся, ты шею свернешь, облегчишь мне жизнь. Мы встречаемся с тобой третий раз…
– Второй. – С вызовом, ухмыляясь поправил лежащий.
– Третий. – С твердым нажимом уверенно возразил Резвый.
– Напомни, запамятовал. – Кривясь от боли, но с насмешкой в голосе потребовал лежащий.
Он явно тянул время, надеясь на своих сопровождающих. Я понял, что здесь замешано личное и не стал дожидаться, пока сопровождающие решатся схватиться за оружие и напасть. В моей руке закружился шар света и я второй, свободной рукой, жестом, предложил троице спешиться. Как и говорил Мастер Ферина, со мной спорить не стали. Настороженно троица спустилась на землю и по моему молчаливому требованию отошла в сторону. Резвый тем временем начал говорить.
– Десять лет назад, ты со своей бандой напал на постоялый двор. Помнишь, как вы насиловали женщин и убивали мужчин. Я там был. Один из твоих живодеров проткнул меня мечом. Я выжил.
– Жалко не дорезали. – С кривой, противной, ухмылкой, произнес лежащий.
Резвый без замаха пнул его по сломанной ноге, чем вызвал стон и продолжил.
– Нравится? Это был второй раз.
– Чего тянешь? – Через стон спросил раненный. – Убивай.
– Быстрой смерти хочешь? Не спеши. Я еще не напомнил о первой встрече. – Второй удар по ноге и продолжение рассказа. – Ты тогда был молод и твои дружки были молодыми, веселые, смелые, задиристые. Вас, было тогда как и сейчас – четверо.
– Не тяни, надоело слушать твое нытье.
– Спешишь умереть? Не надейся. Быстро я тебе не дам умереть.
Рука лежащего метнулась к поясу, но Резвый ожидал чего-то подобного и с силой пнул лежащего по поврежденной ноге. В ответ раздался очередной стон и скрип зубами. Резвый обошел лежащего и с силой ударил по правой руке, которой он попытался ухватиться за нож. Раздался сухой щелчок и лежащий закричал. Резвый не спеша обошел лежащего и не спеша, всадил меч в предплечье второй руки. Не вынимая провернул его и не дожидаясь, пока лежащий прекратит орать спросил.
– Ну как тварь, вспомнил, как кричала девушка на мосту? Помнишь, как на глазах ее парня вы ее насиловали? Вспомни, как сам ломал парню руки и ребра. Не надейся, ты легко не сдохнешь. За двадцать лет, я не на день тебя не забывал и молил создателя о нашей встрече. Вспомнил!? – Резвый опять провернул меч в ране. – Вижу вспомнил. Страшно стало? Я долго тогда плыл по реке, пока меня покалеченного не выловили крестьяне. Я больше года провалялся не вставая. Если бы не деревенский лекарь, не выжил бы.
– Лучше б ты сдох. – Сквозь стоны сказал лежащий.
– Я сам так думал, пока не встретил твоего дружка, того, рыжего. Он долго орал пока кол входил в его задницу.
– Так это ты?!
– Да, я. И второго дружка повесил я. Жалко третий сдох, не дождавшись меня. А ты, смотрю, после стрелы выжил, живучий гад. Я тогда, на постоялом дворе, не сразу признал тебя. Даже не поверил, а ты выжил. Зря вы меня тогда не добили.
Резвый выдернул меч из раны, занес над лежащим и замер.
– Бей! Чего ждешь? – Потребовал лежащий.
Резвый вздрогнул и медленно, нехотя опустил меч.
– Не-ет. Ты не достоин быстрой смерти. Веревка, для такого как ты, самое лучшее. – Резвый посмотрел на троицу и приказал. – Раздевайтесь.
Возмутиться или спорить он не посмели. Один из них хмуро посмотрел на меня и сказал.
– Мы наемники. Служили по контракту.
– Давно? – Вяло поинтересовался Резвый.
– Около года.
– Значит такие же твари как и он. Других, он около себя не держит. Раздевайтесь!
Команда была выполнена быстро. Троица замерла в нижнем белье. Самый говорливый решил напугать или предупредить.
– Наш хозяин шифан.
– Ты думаешь, я не знаю, чей он ублюдок? Когда он успел стать шифаном?
– Не знаю. Его поместье дальше по дороге.
– Поместье? Не замок?
– Укрепленное поместье. Замок имеется, но сгоревший.
Резвый посмотрел на лежащего, криво усмехнулся и спросил.
– Давно сжег замок вместе с папашкой?
– Тебе какое дело? Я шифан, за мое убийство тебя повесят.
– Это не убийство. – Почти ласково произнес Резвый. – Это казнь разбойника. Забыл, как гулял по дорогам и резал купцов? Забыл, как насиловал и грабил? Ты не шифан, ты тварь последняя и за тебя мне премию дадут. А еще, я наведаюсь в твое поместье и вырежу все твое потомство. Чтобы подобные тебе, не плодились на земле.
Послышался скрип зубов и левая рука лежащего поползла к оружию на поясе, но Резвый ухмыльнулся и резко наступил на кисть. Очередной крик вырвался из горла лежащего. Резвый дождался окончания крика, еще сильнее надавил на кисть, под сапогам хрустнуло и он потребовал не обращая внимания на очередной крик.
– Вспомни, тварь. Девушка на мосту кричала, что она беременна. Что ты ей ответил? – Лежащий орал, а Резвый давил на сломанную кисть и требовал. – Вспоминай! Вспоминай!
Резвого оттолкнул Балив.
– Хватит! Хочешь повесить, вешай. Не будь таким как он.
Резвый кивнул головой и приказал троице.
– Раздеть!
Пока раздевали лежащего, тот проклинал Резвого, но Резвый стоял к нему спиной и не обращал внимания. В какой-то момент его броня полыхнула и сразу же раздался хлопок самострела. Один из троицы завалился на раненного, вызвав очередной крик. Резвый резко развернулся и горизонтально махнул мечом. Еще один из троицы упал с рассеченной грудью.
– Я же говорил, подонки. – Осуждающе произнес Резвый.
Последний из троицы отскочил назад. В его руке блестел короткий меч. Вроде бы оружия ни у кого не видел и вдруг меч. Широкое лезвие заостренное с одной стороны и больше похоже на лезвие тесака, чем на меч. На его лице играла презрительная гримаса и он спросил.
– Кто первый?
Вот идиот. Неужели он подумал, что с ним будут биться в рукопашную? Из-за фургона вышел Рыжий с луком в руках. Оставшийся из троицы размахнулся своим секачом, собираясь его метнуть, скорее всего понял, что с ним не собираются вступать в рукопашную, но вжикнула стрела и он завалился на спину с поднятой рукой.
Их предводителя пришлось раздевать Резвому и Баливу. Они переругивались в полголоса и как ни странно в возражениях Резвого звучали оправдательные нотки.
Никто убитых хоронить не посчитал нужным. Предводителя и по совместительству шифана, повесили. Вернее не совсем повесили, а поставили на одну здоровую ногу, накинули на шею петлю и закрепили веревку за сук, всего лишь немного ее натянув. Сколько он выстоит на одной ноге, никого не интересовало. Эта казнь, своеобразная месть Резвого, он так и сказал.
– Я не буду тебя убивать, сам решишь, когда соберешься сдохнуть.
Из-за этой экзекуции пришлось выезжать под дождь. Никто не упрекал Резвого, но одновременно и не сочувствовал. Он отомстил человеку, который исковеркал всю его жизнь и никто не считал это чем-то особенным. Резвый уселся рядом с Баливом на фургон и молчал, опустив голову. Прошло минут двадцать прежде чем он ожил. Что-то буркнул Баливу, сорвался с фургона как чумовой, схватил свою лошадь и ускакал обратно. Я вопросительно посмотрел на Балива, тот пожал плечами и виновато пояснил.
– Сказал, надо добить.
Вообще-то верное решение. Как бы не был изуродован человек и какие бы у него небыли ранения, всегда существует шанс на спасение. Яркий тому пример Гартен. Лежал себе за кустом, ни кого не трогал, с дороги не видно, но дочери Балива приспичило облегчиться и она нашла полумертвого Гартена. В результате, он выжил.