- -
- 100%
- +
Леда пару дней назад была дико расстроена – ее уволили с работы из-за неразберихи в школе: местная шпана ввязалась в драку прямо на ее уроке, разбив друг дружке носы и выбив парочку зубов. Зрелище было отвратительным, следы крови тянулись от коридора до самых парт.
И Леда бы даже сочувствовала пострадавшим детям, если б причиной конфликта не стала пачка снеков и случайно брошенное слово – казалось бы, конфликт, который можно замять на уровне административного состава школы, но…
Может, от того, что прежде Леда выдавала на собраниях позицию, которую все хотели озвучить, но боялись; а может, от того, что она периодически отказывалась докупать материалы для оформления школы за свой счет без учета стимулирующей выплаты, но ее смогли под шумок уволить.
Это было досадно – не печально, а именно досадно, ибо уже тем же днем, но уже задним числом на ее место взяли сына сотрудницы из министерства образования – Леда готова была себе руки сломать только для того, чтобы кусать свои локти.
Ведь сначала ты учишься двенадцать лет, проходишь попутно кучу курсов повышения квалификации только ради того, чтобы по итогу тебя обогнал какой-то щегол, у которого мама "а вы знаете кто мой муж".
Леда бесилась жутко – не только потому, что теперь нечем было платить за квартиру. Но также и потому, что теперь нужно было искать новую работу – в этом мире, когда ты не можешь положиться ни на кого другого, кроме себя (потому что все остальные из семьи уже мертвы), приходится крутиться и действовать, чтобы не умереть с голоду в ближайшей подворотне Патров.
И Леда начала действовать.
Сначала она обошла все школы в своем районе, затем объездила все в городе – только лишь для того, чтобы узнать, что в середине учебного года, чтобы не нарушать составленную заранее дорожную карту, директора никого нанимать не собираются.
Это было ударом по эго. Болезненным, но не смертельным. В конце концов, как-то раз два года Леда уже проработала в полиграфии маленькой газеты, так что быть обслуживающим персоналом за деньги – не страшная перспектива, которая ничуть ее не пугала.
Пару недель спустя, когда деньги стали кончаться даже на кредитной карте, Леде на глаза попалось объявление в газете – еще тогда она подумала, что это было очень старомодно. И читать газеты, с ее стороны, тоже не было признаком молодого двадцатипятилетнего духа.
– Ух-х-х… Дерьмо… – она обвела черные печатные буквы ручкой и вздохнула, уже прикинув, во сколько завтра с утра она отправится в магазин "Цветов Персефоны". Название доверия не внушало, но не настолько, чтобы пойти в поисковик и пробить место хотя бы на картах.
На следующее утро, наконец сподобившись надеть что-то кроме белой рубахи, Леда выскользнула из дома, на ходу собирая волосы в маленький пучок на затылке.
Пару кварталов она прошла пешком и вскоре обнаружила, что пункт ее прибытия располагался не так уж и далеко от дома – для успокоения она вдохнула и выдохнула, прочистила горло торопливым кашлем и вошла в стеклянные двери магазина "Цветы Персефоны".
Над головой созвякал маленький колокольчик, Леда остановилась, оглядываясь по сторонам – все было заставлено живописными вазами с цветами, фигурными пластиковыми ведрами с саженцами и упаковками атласных лент и флористических тейпов. Пахло просто божественно – лилиями, свежими пионами, чистым хлопком и сандалом.
Заметив за прилавком из массива черного дерева высокого мужчину в дорогом (Леда заметила блеск начищенных серебряных пуговиц на манжетах) костюме, она неловко улыбнулась.
– Вам нужен букет? – без приветствия спросил незнакомец, она сделала пару вдохов и подошла ближе.
– Нет, я видела, что у вас открыта вакансия на флориста-консультанта, – она автоматически поправила волосы, даже не осознавая этого, чтобы выглядеть более… презентабельно.
Незнакомец смерил ее изучающим взглядом, от которого Леда отвела глаза, почувствовав себя неловко.
– Меня зовут Леда. Леда Хадзис, – она не спешила протягивать руку для рукопожатия, ожидая, когда незнакомец за прилавком скажет хоть слово. – Могу я поговорить с директором магазина?..
Мужчина изучал лицо Леды, отмечая напряженность вокруг ее глаз и легкое сжатие челюстей. Это был взгляд, который он видел раньше, хотя и редко направленный на него. Положение ее плеч, жесткая линия позвоночника – он распознал признаки подавления эмоций, сдерживаемых исключительно усилием воли.
Гнев, предположил он, проблеск всплывающего старого знания из прошлой жизни. Смертные так легко воспламенялись от несправедливости, от малейшего пренебрежения к их достоинству. Это было чуждое понятие Богу мертвых, для которого достоинство давно потеряло свое значение. И все же здесь была Леда, охваченная этим. Само ее присутствие было вызовом апатии, которую он когда-то испытывал по отношению ко всему живому.
Он оттолкнулся от дверного косяка, выпрямляясь во весь свой внушительный рост. При такой высоте он казался великаном по сравнению с более миниатюрной Ледой, его широкие плечи загораживали ленту полароидных фотографий сзади. Он вышел из-за прилавка, подошел на шаг ближе, потом еще на один, пока не остановился на расстоянии вытянутой руки.
Слишком близко, – предостерегающий голос эхом отозвался в его голове. – Слишком интимно.
Но он проигнорировал это, как делал часто. Вместо этого он протянул руку и нежно убрал выбившуюся прядь волос с лица Леды, заправив ее за ухо. Действие было неожиданным, фамильярным, переходящим профессиональные границы. Но с другой стороны, так много времени, когда он не развлекал себя разглядыванием смертных.
Она не нуждается в твоей жалости, – утверждал голос в его голове, но его заглушало гудение зарождающегося любопытства.
Глаза Леды вспыхнули и встретились с глазами незнакомца на короткий миг, серые и яркие от волнения. Он мог видеть битву, происходящую в них, внутреннюю борьбу между отчаянием и вызовом. Это был взгляд, который он хорошо знал, потому что видел его так много раз в прошлом.
– Ты хочешь устроиться ко мне на работу? – наконец спросил мужчина, и Леда вздрогнула: она никак не ожидала, что владелец магазина будет стоять за прилавком, озадачивая себя подбором цветов для букета.
– О… – растерянно выдохнула она, ее глаза расширились еще больше, как будто ей в спину ткнули зубочисткой. —Да, – пролепетала она, протягивая свое резюме, просмотренное за эти пару дней несметным количеством людей, но всегда беззаботно отклоненное. – Да, я бы хотела. Судя по вакансии, моя специальность вам не совсем подходит, но, знаете, цветы всегда были моей страстью…
Мужчина сдержанно склонил голову набок.
– Ты лжешь, Леда, – сказал он спокойным голосом, и она тут же заткнулась, покраснев до кончиков ушей: обычно ей удавалось одурачить хоть кого-нибудь. Она же как-то попала на свою предыдущую работу, верно?..
– Нет, зачем? Я… нет, вовсе нет, – попыталась сопротивляться она, но мужчина прервал ее взмахом руки.
– Тебе нужна работа, – сказал он мягко и сдержанно, глядя на нее сверху вниз. Леда отчаянно закивала. – Отлично. График работы пять-два, заработная плата выше рыночной… много цветов.
– Мне подойдет, – жалобно пискнула она, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть свою удачу.
– Меня зовут Гадес Гривас, – он не протянул ей руку для рукопожатия, Леда просто кивнула в ответ. – Приятно познакомиться, мисс Хадзис.
– Можете звать меня просто Леда, – поспешно добавила она с виноватым выражением на лице.
– Хорошо, Леда, – продолжил Гадес спокойным голосом. Она предпочла промолчать и ничего не говорить о его странном имени, решив подумать об этом на досуге. Главной целью сейчас было устроиться на работу. – Заполните заявление о приеме и отдайте сканы и копии моей помощнице, она сидит в офисе за дверью, – Аид махнул рукой на дверь, которую Леда не сразу заметила за вазами с цветами. – Ее зовут Салея.
– Хорошо, – она попыталась сохранить нейтральное выражение лица, но вся кровь отхлынула от волнения, и ее сердце упало в желудок.
Когда Леда быстрыми семенящими шажками направилась к двери, она внезапно остановилась и повернулась к Гадесу, который вернулся к прилавку и продолжил методично сортировать цветочные стебли.
– Вы не пойдете со мной, мистер Гривас?.. – ее голос звучал жалобно, как будто ей наступили на хвост.
– Нет, мне нужно закончить букет. Салея подготовит ваши документы, а я подпишу их позже. Все, что вам нужно сделать, это заполнить их, – сказал он, не отрывая взгляда от цветов. – И зовите меня Гадес. Я не люблю формальностей в команде.
– Идет, – как послушный манекен, Леда направилась к двери как можно быстрее, чтобы скрыться из поля зрения внушительной фигуры Гадеса.
Она влетела в кабинет и вздохнула с облегчением, а потом заметила девушку, которая выпрямилась в своем кресле – Леда вздрогнула. Девушка была смертельно красивой: ее длинные каштановые волосы ниспадали с плеч аккуратными волнами, костюм тройка с юбкой из плотного твида сидел по фигуре и, кажется, даже был притален. Из-под стола Леда заметила носки лакированных лодочек – со вкусом у помощницы все было замечательно. На первый взгляд трудно было сказать, сколько лет было Салее.
– Салея, здравствуйте, Гадес послал меня заполнить документы… – пробормотала Леда, роясь в своем рюкзаке.
– Лорд Гадес, – строго поправила девушка, но таким резким тоном, что Леда внутренне сжалась.
– Простите? ..
– Он Лорд Гадес, – девушка произнесла это почти по слогам, как будто Леда была интеллектуально одаренной, и она чувствовала себя неуютно, как будто ее с головы до ног окатили ведром помоев.
Салея была красивой девушкой – даже в сидячем положении она выглядела высокой, была стройной, деловой костюм с юбкой подчеркивал изгиб ее тонкой (осиной, как модно говорить) талии. Ее голубые глаза хищно блестели, пока она оглядывала Леду с ног до головы.
Ну же, подумай, что я тебе не соперница, и реши заполнить мои документы, – подумала она про себя, подавая тонкую стопку.
– Да-а, Лорд Гадес попросил меня передать это Вам, – Леда подсунула Салее на стол бумажки, которые та тут же грубо перехватила.
Кто-то сегодня не в духе… – подумала Леда, неловко присев на край кресла перед и сложив руки замком на коленях.
– Вы уже работали в подобного рода бизнесе? – строгим тоном спросила Салея, перебирая бумаги тонкими наманикюренными пальцами.
– Э-э-э… Да, в продажах два года, – неловко ответила Леда, чувствуя дискомфорт в присутствии девушки: в груди неприятно кольнуло, словно сердце собиралось остановиться в любую минуту.
– Я имела в виду флористику, – закатив глаза, Салея звучно цокнула языком, и Леда почувствовала себя самым тупым человеком на планете – ну, как обычно, сейчас они пороются по бумажкам и решат, что есть кандидаты лучше (и сообразительнее). Или те кандидаты, у кого мама "работает в образовании" или "папа-миллиардер". Леда хотела бы фыркнуть, но держала лицо кирпичом.
– Во флористике нет, – честно призналась она, поджав губу.
– И Лорд Гадес сказал Вам заполнить заявление?.. – Салея подняла на нее глаза впервые, впившись взглядом в каждую черточку и изъян на ее лице. Вот же грымза – Леда поежилась.
– Да, как видите, – она не могла выдавить из себя милую улыбку, поэтому поджала губу и кивнула.
– Интересно… – слова Салеи повисли в воздухе. Леда никуда не собиралась уходить, и как только Салея поняла это по неловкому постукиванию ногтей по столу, то принялась делать копии ее документов.
– Вот заявление, – Салея с силой большей, чем было нужно, положила бумажку перед ней, подавая ручку (черную и увесистую) – похоже, серьезная организация, раз они могут позволить себе писать такими ручками и нанимать сучек-секретарш.
Леда причмокнула губами и с энтузиазмом принялась заполнять бланк о приеме на работу.
– Дата сегодняшняя, – это не было актом милосердия со стороны Салеи, скорее она еще раз хотела указать Леде на ее место в пищевой цепи.
Она неловко скорчилась:
– Число не подскажете?..
Звук, который Салея издала, снова цокнув языком и закатив глаза, можно было записывать, обрабатывать и выкладывать, как бесплатный бит для музыкантов – настолько профессионально она играла стерву.
После заполнения заявления Леда протянула бумажку вперед, Салея как раз закончила делать копии и вернула ей документы.
– Если Лорд Гадес подпишет, то выходите завтра к девяти утра, – Салея протянула еще одну бумажку. – Вот здесь оставьте свой номер. НЕ квартиры. Номер телефона.
Если б у раздражения в этот день было имя, оно бы было Салея.
Леда быстро оставила свой номер и вернула клочок.
– Буду ждать звонка, – с дружелюбной улыбкой, прижимая папку с документами к груди, она поднялась на ноги.
– Ждите, – Салея сделала вид, что занята бумажками, и Леда поняла, что разговор явно окончен. Она незаметно с досадой скривилась и направилась к двери.
Гадес продолжал расставлять цветы с методичной точностью, выбирая каждый стебель и лист, как будто это был кусочек грандиозной головоломки. Он слышал приглушенные голоса Леды и Салеи из-за двери, резкий тон его помощницы прорезал тихий гул магазина.
Бедная девочка, – подумал он про себя, проблеск старых знаний всплыл на поверхность. – Она понятия не имеет, во что ввязывается.
Он видел, как Леда смотрела на него: смесь благоговения и трепета в ее глазах. Это было обычной реакцией, к которой он привык за долгие годы. Но было в ней и что-то еще, искра вызова, заинтриговавшая его.
Она напоминает мне Персефону, – размышлял он, выбирая особенно яркую розу. – Тот же огонь в ее глазах, тот же отказ отступать.
Воспоминание о жене вызвало у него острую тоску, и он отогнал ее, помотав головой. Она ушла, затерялась в тумане времени. Но чувство связи сохранилось, ощущение, что, возможно, судьба привела Леду к нему не просто так. Гадеса можно было считать фаталистом?..
Он закончил с букетом и отступил назад, критически осматривая дело своих рук. Это была хорошая композиция из белых роз, цвета упаковочной бумаги сочетались с проблесками маленьких полевых ромашек, и это нравилось ему. Он надеялся, что это понравится и Леде.
Вряд ли ей трудно угодить, – подумал он с кривой улыбкой.
Он взглянул на закрытую дверь, гадая, сколько еще Леда пробудет здесь. Салея, без сомнения, допрашивала ее, подвергая бедняжку испытаниям. Это был необходимый процесс, чтобы отсеять слабых и недостойных притязателей легкой наживы.
Леда покинула маленький спёртый кабинет, чуть не задушивший ее присутствием сучки-секретарши.
– Ого! – она не смогла удержаться от возгласа, когда заметила букет на прилавке – без сомнения, собранный Гадесом.
Все, от размера цветов до атласной изумрудной ленты, восхитило ее – подобранные бутоны один к одному, вкрапления маленьких белых сухоцветов… Леда завороженно подошла ближе, молча дивясь собранной вручную красоте.
– Нравится? – послышался голос сзади, она подпрыгнула на месте, но сдержала вскрик. Обернувшись, она заметила Гадеса с легкой загадочной полуулыбкой.
– Лорд Гадес, – неловко проговорила она, прижимая документы к груди. – Да, букет отличный. Что-то в стиле викторианской эпохи, очень… Утонченно.
Они помолчали.
– Я написала заявление, ваша помощница великодушно обещала подготовить документы к вашему подписанию, – Леда старалась скрыть легкое раздражение от поведения секретарши. – Надеюсь, вы подпишете, – она улыбнулась уголком губ.
– Подпишу, – в одно слово заверил Гадес, и Леда почувствовала себя стеснённо.
– Хорошо. Тогда до завтра?.. – с надеждой на работу спросила она, ее брови жалобно встретились на переносице, как две крыши домов, покосившихся от времени. Гадес вежливо кивнул, и Леда рванулась прочь. Колокольчик над стеклянной дверью звякнул, когда она скрылась.
Минуты тишины после ее поспешного ухода опустились на Гадеса блаженной тишиной и легким замешательством – впрочем, длилось это недолго: вскоре из кабинета выбежала гневная Салея.
– Она курит! – начала девушка сердито, дуя губы. Гадес вздохнул – обожествленные существа, которым не хватало силы, всегда были такими разъяренными в присутствии обычных людей. – И у нее нет образования флориста!
– Табак – это не порок, Салея, – Гадес крутил в руках остаток атласной ленты, глядя на стеклянные двери, через которые несколько минут назад вышла Леда. – И мисс Хедзис нужна работа.
– Мы не благотворительная организация, Вы могли бы развернуть ее прямо от прилавка, – фыркнула Салея, размахивая заявлением, слишком небрежно зажатым в руке.
– Салея, – укоризненно покачал головой Гадес, беря в руки лист бумаги и вглядываясь в почерк – он был торопливый, округлый, местами обрывался на острые хвостики букв. Гадес прикусил губу, заинтригованный.
– Дай мне ручку, – он протянул раскрытую ладонь, не глядя на нее, она неохотно вложила ручку, щелкнув колпачком. Гадес размашисто подписал заявление и вернул его. – Оформи все, как положено. Она выходит завтра?
– Завтра, – раздраженно пробормотала Салея, пряча ручку в нагрудный карман, как хорошая секретарша.
– Это хорошо.
Салея хотела сказать что-то еще, но аргументы о курении и отсутствии пункта «инициативность» в резюме не выглядели достаточными аргументами, чтобы убедить Гадеса. Так что ей пришлось вернуться в офис с фырканьем (слишком очевидным для них обоих).
Позже Гадес наблюдал, как солнце начало восходить над Патрами, заливая город теплым сиянием. Он сидел в своем кабинете со стаканом выдержанного виски в руке, перебирая в уме события прошедшего дня. Встреча с Ледой была… интригующей. В ней было что-то такое, проблеск, который он не мог точно определить, как нечто понятное. Возможно, дело было в том, как она противостояла Салее, а может быть, в том, как она восхищалась букетом, который он с такой тщательностью создал.
Он сделал глоток, наслаждаясь обжигающим вкусом, когда алкоголь скользнул по горлу. Виски было редкого сорта, приобретенное во время пребывания в Олимпии пару лет назад. Это было напоминанием о жизни, которую он оставил позади, о власти и престиже, которыми он когда-то владел. Но те дни прошли, и теперь ему оставалось самому ориентироваться в этом странном новом мире.
По мере того, как день лениво тек дальше, Гадес поймал себя на том, что все больше и больше думает о своей новой сотруднице. Она была любопытным созданием, несомненно. Он мог видеть огонь в ее глазах, решимость, которая двигала ею найти и во что бы то ни стало получить работу. В каком-то смысле это напомнило ему Персефону.
Гадес покачал головой, отгоняя эти мысли из головы. Он знал, что вел себя глупо. Леда была всего лишь смертной, временным развлечением в его долгом и одиноком существовании. Но все же он не мог избавиться от ощущения, что судьба привела ее не просто так.
Он опустошил залпом свой бокал и встал, разминая длинные затекшие конечности, пока шел к окну. Внизу мерцали огни города – море возможностей. Он задавался вопросом, что принесет завтрашний день, задавался вопросом, какие новые вызовы и приключения ждут его в ярком свете нового дня.
Леда вернулась домой и устало выдохнула, расплывшись по дивану лужей желе – конечности обмякли, голова запрокинулась на подлокотник. Она громко зевнула и наконец расслабилась. Живот протяжно заурчал.
Нужно было поесть и при том срочно – не в меру критично, но все-таки. Ленивыми шагами добредя до кухни, Леда заглянула в холодильник без особого энтузиазма – во-первых, ей в голову сразу же пришла мысль попросить об авансе завтра же. А во-вторых, в холодильнике был кусок плесневелого сыра, зубчик чеснока и засушенный насмерть хлеб.
– М-м-м… Дорблю… – саркастично выдохнула Леда, вытаскивая содержимое и раскладывая на столе.
Обжарив сухари на теплой сковороде с каплей масла (которое чудом не заплесневело тоже), Леда натерла получившиеся тосты чесноком, а сверху уложила маленькие кусочки сыра – все-таки планировать свой бюджет было полезно. Полезно, но не необходимо, не так ли? Она фыркнула, запивая свои кулинарные шедевры чаем без сахара – пакету было уже как минимум три заварки.
Скудный ужин, тем не менее, не мог испортить ее настроения – Леда была встревожена мыслью о новой работе.
До вечера она рылась в шкафу и примеряла презентабельную, но удобную (это важно) одежду. В конце концов, она решила, что таскать вазы с цветами все равно по итогу придется ей, а значит нагибаться и садиться в одежде должно быть комфортно. Но и быть уволенной за несоблюдение дресс-кода в первый же день тоже не хотелось.
Леда наскоро приняла душ и улеглась спать – потому что кровать после ледяной воды (горячую отключили за неуплату) становилась резко уютной и привлекательной.
Сон был монотонным, черным и успокаивающим – ей снилось беззаботное прошлое, далекое детство, в котором она рассекала асфальт на роликах, держа в руке палку для лучшей аэродинамики.
Проснувшись по будильнику в семь тридцать утра, она заварила себе пакет чая в пятый раз и молча пила десять минут, поглядывая в окно за скудной белой занавеской. За стеклом виднелись ветки церциса, обрамленные пышными созвездиями фиолетовых цветов, больше похожих на цветные подушки. День обещал быть хорошим – солнце стремительно разгоралось, принося с собой умиротворение.
Закончив чаевничать, Леда наскоро умылась, уложила свое аккуратное каре и надела простые черные брюки и белую рубашку. Накинув на плечо рюкзак со всякими мелочами, она выскользнула из квартиры.
Ноги донесли ее до места работы раньше нужного, и она решила свернуть в маленький переулочек между магазином "Цветов Персефоны" и булочной, где как на зло пахло свежей выпечкой. Живот протяжно предательски заурчал, извещая всю округу о нестерпимом голоде своей хозяйки – она наморщилась, почувствовав укол тоски, но вместе с тем надежду на лучшее.
Подкурив, Леда смотрела в рассветные лучи солнца в голубом небе – погода в Патрах почти всегда была замечательной, сегодняшний день не стал исключением. Маленький переулок, в котором располагались магазин и приятная булочная, был покрыт легкой тенью из-за молодых оливковых деревьев. Архитектура закутка в целом напоминала нечто старомодное, с этими белокирпичными стенами домов и желтоватой черепицей на крышах. Леда сделала глубокую затяжку и прикрыла глаза, считая минуты до рабочего дня на новом месте.
Когда стрелка на часах отмерила 8:57, Леда подошла к закрытой стеклянной двери цветочного магазина, как потерявшийся облупленный кот с фрески.
– Вот бы меня не нахлопали… – пробурчала она себе под нос.
Время стукнуло девять, Леда огляделась по сторонам, ожидая увидеть или Гадеса, или Салею. Но никого не было кругом, только серая тротуарная плитка и легкий ветерок – Леда нахмурилась, покусывая нижнюю губу.
– Может, сегодня выходной в магазине?.. – она глянула расписание, висевшее на фасаде – нет, ошибки не было, рабочий день. Где были все?..
– Очень вряд ли, – послышался низкий голос сзади, Леда взвизгнула, рывком обернувшись – перед ней стоял Гадес. Она даже не слышала, как он подошел – ни звука, ни дуновения ветерка, ни единого стука идеально начищенных кожаных туфель.
– Лорд Гадес! – она натянула измученную неловкую улыбку. – Я не слышала, как Вы подошли.
– Мгм… Давно стоишь? – он ловко увильнул от объяснений, в его руках звякнули ключи – он отворил дверь и впустил Леду в павильон.
– Нет, минут семь, – соврала она, проходя в магазин и снимая с плеча рюкзак. – Там подсобка? – она кивнула на дверной проем за прилавком. Гадес кивнул.
– Можешь оставить там личные вещи, да, – подтвердил он спокойным ровным голосом, на ходу снимая пиджак.
Леда быстро оставила вещи в небольшой подсобке на столе и вернулась в основной павильон – Гадес стоял посреди зала, засучивая рукава своей нежно-фиолетовой рубашки. И она впервые обратила внимание на его глаза, когда они встретились взглядами – они были фиалковыми. Как линзы. Как нарисованные. Нереальные. Не из этого мира точно.
– Критский блять, – выругалась Леда и тут же одернула себя, захлопнув рот ладошкой. – Простите, сэр.. Э-э-э… Лорд Гадес. Просто… У вас необычные глаза, – наконец выдавила она, чувствуя испарину на спине от стыда.