Пролог
Октябрь в всегда был особенным – воздух, пропитанный запахом прелой листвы, словно шептал истории о прошлом. Истории, которые я так отчаянно пыталась зафиксировать на бумаге.Туман стелился над асфальтом, когда я припарковала свою старую «пятерку» у не большого кафе почти на окраине города.
Шесть месяцев творческого кризиса превратили мою жизнь в ад. Издатель ждал рукопись, а я смотрела на пустой экран ноутбука и чувствовала, как тает моя карьера писательницы.
Именно поэтому я вернулась в родной городок. Именно поэтому сидела сейчас с третьей чашкой остывшего кофе и блокнотом, страницы которого оставались девственно чистыми.
Он вошел в бар почти неслышно. Я заметила его не сразу – молодой мужчина с удивительно глубоким взглядом голубых и пронзительных глаз. Его движения были странно выверенными, словно каждый шаг требовал сознательного усилия. Словно он играл роль обычного человека, но забыл некоторые детали.
Наши взгляды встретились на мгновение, и по моей коже пробежал холодок. Он слегка прищурился и направился к барной стойке. Я вернулась к своему блокноту, но теперь мысли путались, а карандаш выводил бессмысленные узоры на полях.
– Вы писательница?
Я вздрогнула. Он стоял рядом с моим столиком, держа стакан с янтарной жидкостью. Я не слышала, как он подошел.
– Что-то вроде того, – ответила я, пытаясь скрыть смущение. – Точнее, была ею. Сейчас я скорее… человек, смотрящий на пустую страницу.
Он улыбнулся – едва заметно, уголками губ.
– Могу я присесть?
Я кивнула, и он опустился на стул напротив меня. Его движения были плавными, но в них чувствовалось что-то нечеловеческое.
– Меня зовут Александр, – произнес он. – Александр Ордынцев.
– Анна Петрова, – представилась я.
– Что вы пишете, Анна?
– Раньше – фэнтези. Сейчас… пытаюсь найти историю, которая стоила бы того, чтобы быть рассказанной.
Его глаза на мгновение вспыхнули странным блеском.
– А что если я расскажу вам историю, которой хватит на целую серию книг?
– Звучит заманчиво, – я невольно улыбнулась. – Но если она о вампирах, боюсь, этот рынок уже перенасыщен.
Он не улыбнулся в ответ. Вместо этого посмотрел мне прямо в глаза с интенсивностью, от которой перехватило дыхание.
– А если я скажу вам, что большинство из того, что написано о вампирах, – ложь? – его голос стал тише. – Что если я скажу, что могу рассказать вам правду?
Я должна была рассмеяться. Должна была вежливо отказаться и уйти. В конце концов, странные люди с безумными историями – не редкость для писателей. Но что-то в его глазах, в тоне его голоса остановило меня.
– Я вас слушаю, – произнесла я, открывая чистую страницу блокнота.
Он сделал глоток из своего стакана и посмотрел в окно, на улицу, где сгущались сумерки.
– Я родился в 1846 году в семье графа Ордынцева, – начал он тихо. – И я умер в 1873, когда мне было 27 лет. Убит собственным отцом, пытавшимся уничтожить чудовище погубившее все поголовье скота и прислугу на нашей ферме.
Мои пальцы замерли над блокнотом. Я посмотрела на него с недоумением.
– Вы предлагаете мне записать вашу… биографию?
Он покачал головой.
– Свои мемуары я напишу сам, если когда-нибудь решусь. Я предлагаю вам основу для художественного произведения. Назовите это фэнтези, основанным на реальных событиях. – Он сделал паузу. – Или считайте меня сумасшедшим с богатым воображением, если вам так удобнее.
– Почему я? – спросила я. – Почему сейчас?
– Потому что я устал держать эту историю в себе, – ответил он просто. – Потому что через две недели исполнится ровно 152 года с того дня, как я стал вампиром, – его голос был тихим, но каждое слово казалось весомым. – Иногда нужно выговориться. Даже таким, как я.
Я должна была уйти. Заплатить за кофе и выйти из этого кафе, подальше от человека с явными психологическими проблемами. Но писатель во мне увидел историю – возможно, не ту, которую он предлагал, но определенно заслуживающую внимания.
– Допустим, я соглашусь записать вашу… историю. Что я получу взамен?
Александр улыбнулся, и его улыбка была неожиданно человечной.
– Бестселлер. И гонорар от него полностью ваш. Мне не нужны деньги.
– А что нужно вам?
– Чтобы правда не умерла вместе со мной, – просто ответил он. – Даже если она будет замаскирована под вымысел.
Я открыла блокнот и достала диктофон из сумки.
– Тогда начнем сначала. Расскажите мне о своей жизни.
Глава 1. С чего все началось
Три недели спустя
Дождь барабанил по крыше моего дома, когда я перечитывала заметки нашей последней встречи. Александр приходил каждый вечер, всегда в одно и то же время, всегда с той же сдержанной манерой. Он рассказывал, я записывала. Никаких вопросов о реальности его истории – таково было наше соглашение.
История его начиналась как классическая южная готика: богатая семья, гражданская война, за исключением одного: прекрасная девушка влюбившая в себя и разрушившая его жизнь… ею оказалась его собственная сестра. Она приняла решение и обратила его.
Но затем повествование погружалось в хаос вампиризма, проклятия, предательства, убийств и бесконечного бегства от самого себя через десятилетия и континенты. Я записывала все: от первой трансформации до его возвращения в родной город спустя полтора века.
Звонок в дверь прервал мои размышления. Я взглянула на часы – 19:00, точно по расписанию. Открыв дверь, я увидела Александра, промокшего под дождем.
– Вы никогда не опаздываете, – заметила я, пропуская его внутрь.
– Когда живешь так долго, как я, пунктуальность становится способом сохранить рассудок, – ответил он, снимая мокрую куртку. – Можно?
Я кивнула, и он прошел в гостиную, где на столе были разложены мои записи и распечатки. Его взгляд скользнул по ним с нечитаемым выражением.
– Как продвигается работа? – спросил он.
– Я закончила первый черновой вариант начальных глав, – ответила ему, протягивая стопку листов. – Хотите прочесть?
Он принял бумаги и сел в кресло. Я наблюдала, как он читает – быстро, но внимательно. Выражение его лица менялось по мере чтения: от нейтрального до слегка напряженного, затем почти болезненного и, наконец, снова спокойного.
– Вы хорошо пишете, – сказал он, возвращая мне листы. – Точно и без излишней сентиментальности.
– Спасибо. Я старалась сохранить атмосферу ваших воспоминаний.
Он кивнул и посмотрел в окно, за которым усиливался дождь.
– Сегодня я хочу рассказать более подробнее о самом начале, – произнес он. – О том как моя сестра сделала меня таким.
Я включила диктофон и приготовилась записывать, но он внезапно остановился и посмотрел прямо на меня.
– Вы до сих пор не спросили, правда ли это все.
Я пожала плечами. – Мы договорились, что это не имеет значения.
– Но вы должны были задаться вопросом. Любой бы задался.
Я отложила ручку. – Конечно, я думала об этом. Но знаете, что самое странное? Ваша история слишком… неудобна для вымысла. В ней нет героизма, которым наделяют вампиров современные писатели. Нет романтизации. Ваша история полна боли, ошибок и раскаяния. Если бы вы сочиняли, вы бы сделали себя лучше.
Он смотрел на меня долгим взглядом, затем медленно кивнул.
– Вы проницательны. – Он наклонился вперед. – А что, если я докажу вам, что говорю правду? Что, если покажу вам, кто я на самом деле?
Что-то в его тоне заставило меня вздрогнуть. Я смотрела, как его глаза медленно меняются – появляются красноватые прожилки, зрачки расширяются, а под глазами проступают темные вены. Это произошло за долю секунды, но я успела заметить трансформацию до того, как он отвернулся.
– Прошу прощения, – произнес он тихо. – Я не должен был этого делать.
Мое сердце колотилось как безумное, но странным образом я не чувствовала страха. Только… благоговение? Шок? Любопытство?
– Вы настоящий, – прошептала я. – Все это… правда.
Александр посмотрел на меня – теперь его глаза снова были обычными – и кивнул.
– Да. Но мне не стоило вас пугать.
– Я не напугана, – ответила я, удивляясь собственному спокойствию. – Я… заинтригована. И у меня теперь гораздо больше вопросов.
Он улыбнулся – на этот раз по-настоящему, открыто. – Тогда, думаю, наши мемуары станут намного интереснее. Начнем с того, как на самом деле работает обращение…
– Расскажите, как это произошло. Ваше… превращение.
Александр откинулся в кресле, его длинные пальцы медленно постукивали по подлокотнику.
– Это было в 1873 году, незадолго до Хивинского похода. Я был молодым аристократом с большими амбициями и сумасбродной сестрой. На которую даже отец никак не мог найти управы. В одну из ночей она как и много разз до этого, сбежала из нашего имения чтобы умчаться за своими мечтами с бродячими артистами и чтобы ее не выдали за муж. Я разумеется поехал ее искать. Она нашлась сама. Но я уже не узнавал ее. Я полагал что сестра заболела и поэтому хотел помочь ей.
– Так она вернулась уже вампиром?
Александр улыбнулся, обнажив безупречные зубы.
– Первое правило нашего разговора: не используйте слово «вампир» так свободно. Это вульгарно. Мы – бессмертные. Мы – существа ночи. Но да, сестра вернулась созданием ночи.
Я сделала пометку в блокноте.
– Как происходит процесс превращения?
– Технические детали? – он усмехнулся. – Это интимнее, чем секс, болезненнее, чем роды, и прекраснее, чем любой религиозный опыт. Ваша кровь покидает тело, и в самый последний момент нужно успеть ввести в организм кровь создателя. Вы умираете и рождаетесь заново в одно мгновение.
– И после этого вам нужно пить человеческую кровь?
Его взгляд стал острее.
– Мы не просто пьем кровь. Мы питаемся жизнью. Ощущаем каждую историю, каждую мысль, каждое чувство наших… доноров.
– Вы убиваете людей?
– Иногда. Не всегда, – он смотрел мне прямо в глаза. – Мораль становится… гибкой, когда живешь веками.
Молчание повисло в воздухе. Дождь на улице усилился.
– Как вы выжили в эпоху суеверий? Охоты на ведьм?
Александр рассмеялся – мелодичный, но холодный звук.
– Лучший способ спрятаться – быть на виду. Я был актером, музыкантом, аристократом, путешественником. Всегда эксцентричным, всегда немного не от мира сего. Люди видят то, что хотят видеть. Бледность можно объяснить болезнью, ночной образ жизни – творческим темпераментом.
– А все эти мифы? Чеснок, распятия, осиновый кол?
– Фольклор всегда смешивает правду с вымыслом. Некоторым из нас действительно… неприятен солнечный свет. Но не до такой степени, как в ваших фильмах. Многое зависит от возраста и силы. Что касается религиозных символов… – он снова улыбнулся. – Скажем так: они имеют власть только над теми, кто верит в их силу.
Я сделала глоток энергетика из открытой банки стоявшей на столе.
– Вы когда-нибудь сожалели о своем бессмертии?
Его лицо на мгновение стало задумчивым.
– Представьте, что вы наблюдаете, как все, кого вы когда-либо любили, стареют и умирают. Представьте себе бремя столетий воспоминаний. Представьте, как меняется мир, а вы остаетесь прежним. Да, были моменты… сожаления. Но что такое сожаление по сравнению с возможностью видеть подъем и падение империй, рождение новых искусств, эволюцию человечества?
– У вас есть… другие? Семья? Компаньоны?
Что-то мелькнуло в его глазах – боль, тоска?
– Были. Когда я… был человеком, у меня была жена и двое детей. Был отец и сестра. Потом, когда я изменился – только сестра. Но, это все в прошлом… покрытым толстым слоем столетней пыли.
– Почему вы согласились на это? – спросила я. – Чтобы я все это записывала?
Александр встал и подошел к окну. Его силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба.
– Мир меняется быстрее, чем когда-либо. Технологии, камеры наблюдения, биометрия – становится все труднее оставаться незамеченным. Возможно, пришло время для нового подхода.
– Вы хотите, чтобы люди узнали о вашем существовании?
Он повернулся ко мне, его глаза сверкнули в полумраке.
– Я хочу, чтобы кто-то рассказал мою историю.
– И вы думаете, что люди поверят?
– Большинство примет это за художественный вымысел. Но некоторые… некоторые увидят правду.
Я откашлялась. – Если честно, я до сих пор не могу до конца поверить в реальность происходящего.
Он медленно вернулся к своему креслу. Его движения были текучими, почти сверхъестественно грациозными.
– Знание – это бремя. Как только вы по-настоящему поверите в мое существование, ваш мир изменится безвозвратно.
– Просто… я думаю что проснусь и пойму что все это было сном…
Он, быстрее чем я могла заметить, оказался позади меня.
– Ваше сердцебиение, – прошептал он мне на ухо, – ускорилось на двадцать два удара в минуту с начала нашего разговора. У вас небольшой шум в левом желудочке – ничего серьезного, но вам стоит проверить это. Ваша группа крови – третья положительная. Редкая.
Мои пальцы сжали блокнот так сильно, что костяшки побелели. Как он мог узнать о шуме в сердце? Я сама узнал об этом только на прошлой неделе от своего кардиолога.
– Но есть более простое доказательство, – продолжил Александр, возвращаясь на свое место с невозможной скоростью. – Проверьте запись вашего диктофона.
Я почувствовал холодок, пробежавший по спине.
– Сколько вас?
– Меньше, чем вы думаете, но больше, чем было бы комфортно знать. Мы не размножаемся бездумно. Это… неэтично.
– Неэтично? – я не смогла скрыть удивления. – У вас есть этика?
Он улыбнулся, и на этот раз я заметила, как на мгновение удлинились его клыки.
– Конечно. Просто она отличается от вашей. Когда живешь столетиями, начинаешь видеть долгосрочные последствия своих действий. Создание нового бессмертного – это не просто дар жизни. Это создание потенциального хищника, который будет питаться людьми веками.
Он сделал паузу, глядя в окно.
– К тому же, мы не хотим привлекать внимание. Чем больше нас, тем больше… инцидентов.
– Инцидентов?
– Не все из нас обладают… самоконтролем, – сказал он тихо. – Особенно молодые.
– Вы когда-нибудь… теряли контроль?
На его лице появилось выражение, которое я не могла расшифровать – возможно, сожаление, возможно, что-то более темное.
– Я был молод и опьянен своей силой.
Я сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Если все это правда… почему я должна верить, что по окончанию нашей работы вы оставите меня в живых?
Александр рассмеялся – искренне, почти по-человечески.
– Если бы я хотел вашей крови, разве мы бы проводили этот занимательный вечер в беседе? Я выбрал вас не случайно. Ваши романы и рассказы показали, что у вас открытый ум, но здоровый скептицизм. – Он наклонился вперед. – Я не прошу вас писать манифест о существовании вампиров. Напишите книгу. Роман. Назовите это художественным произведением. Но расскажите мою историю.
– Почему это так важно для вас?
– Я видел, как история искажается, – ответил он. – Как правда становится мифом, а миф – карикатурой. Я видел, как мое собственное существование превратилось в клише с накладными клыками и черными плащами.
Его голос стал тише. – Возможно, мне просто нужно, чтобы кто-то услышал. Как я уже сказал, бессмертие может быть… одиноким.
За окном гроза начала стихать. Я чувствовала себя странно спокойной, несмотря на все происходящее.
– Итак… с чего мы начнем?
– С начала, конечно, – сказал он, и его глаза засветились странным внутренним светом. – С аристократа, который хотел большего, чем могла предложить его смертная жизнь. С ночи, когда моя сестра появилась на пороге придорожной ночлежки, где я остановился в ее поисках… Та ночь была необычайно тихой. Ни ветра, ни звуков животных – словно сама природа застыла в ожидании того, что должно было произойти. Я стоял возле окна, наблюдая за округлившимся лунным диском. Как только взойдет солнце я планировал продолжить путь и поиски сестры… Наш отец уже наверное в сотый раз нашел для нее потенциального мужа и планировал выдать ее замуж. Но, она не разделяла его планов и удрала вместе с бродячими артистами. Тихий шорох листьев где- то совсем близко, заставил меня обернуться.
А затем распахнулась дверь и невероятно мелодичный голос произнес. – Братец? – это была она. Но звучала совершенно по другому. Как-то резко и натянуто. – Почему ты не оставишь меня в покое?
Я шагнул было к ней, чувствуя смесь облегчения и тревоги. Но она остановила. – Не приближайся.
– Что с тобой произошло? – я заметил что она слишком бледна.
– Со мной все превосходно, дорогой брат, – заверила она. – Возвращайся к своей жене и детям. Отцу передай что не смог найти мня. Или… можешь сказать, что нашел но…
– Нет. Такому не бывать! – заявил я, – ты возвращаешься со мной. Немедленно! – я решительно подступил к не и ухватил за запястье.
Ее кожа была холодна и тверда будто камень. Я одернул руку и оторопело взглянул в лицо сестры. – Что с тобой такое?
– Я изменилась, брат. Не бойся меня. Но и лучше держись на расстоянии… хотя бы первое время.
– Изменилась? Что это еще значит? Твоя кожа… словно лед…
– Ты себе даже не представляешь… – с легким придыханием проворковала она, – будто не я изменилась, а весь мир во круг. Цвета стали ярче. Звуки сильнее. Запахи насыщеннее. Я чувствую что способна на что угодно! Я больше не вернусь с тобой домой. Ты не сможешь увезти меня силой. И, не ищи меня. Просто знай, что я сама выбрала свою судьбу и буду ей следовать. – сказав это, она будто испарилась. оставив лишь легкий порыв прохладного ветра.
Он опомнился на мгновение от воспоминаний и взглянул на меня.
– Кх-м, – слегка прокашлялась я. – Так что,,, если она ушла в ту ночь. Когда же произошло обращение?
– Не много позже, – Александр коснулся кончиками пальцев лежавшей на столе ручки и слегка покручивая ее, устремил взгляд в одну точку куда-то на стене. – Тогда я вернулся к отцу и рассказал ему, что сестра сбежала. Я не стал говорить о том что она изменилась. Просто сбежала и все.