Эхо проклятия

Пока Терри вспоминал, Тачкорд наклонялся к нему все ближе и смотрел пристально, не мигая.

– Он говорил именно так?

– Может я изменил или перепутал некоторые слова, но смысл я передаю точно.

– Бордер действительно верит, что его отец все еще жив?

Терри взглянул на них. Если бы они задали этот вопрос двадцать минут назад, он показался бы ему абсурдным, но теперь Терри было интересно. Разве Мэри не рассказывала, что Винс раздражал Шарлотту шутками про Непостижимое и утверждал, что существо – его отец? Господи боже! Нет, это полная ерунда!

Положив руки на колени, Тачкорд наклонился так близко, что Терри ощутил его дыхание.

– Не скрывайте ничего, мистер Клифф, даже если некоторые вещи кажутся вам нелепыми. Вы вспомнили о чем-то еще?

– Что ж, я сам задумываюсь о поведении Бордера. Иногда он говорит и делает вещи, которые меня пугают. Например, меня тревожили его поступки во время войны. А теперь эта история с его отцом. Может у него мания?

– Почему вы спрашиваете об этом, мистер Клифф? – спросил Тачкорд тоном, в котором угадывалось намерение любым способом узнать правду.

– Возможно, Бордер нес ерунду, но, когда мы услышали, что существо сбежало, он заявил, что это его отец.

– Так и сказал?

Терри почувствовал, что оккультист, хоть и выглядел спокойным, был сильно заинтригован, и подумал о кипящей лаве вулкана, бурлящей под твердой каменной поверхностью. Терри посмотрел на Рандера, который улыбался.

– Думаю, мистер Клифф, ваш сосед, пожалуй, даже слишком разумен. Человек наблюдательный и с невероятно острым умом, всегда готовый уцепиться за подвернувшийся шанс. Эпатажная личность. Немного клоун, жаждущий произвести впечатление. Галка, которая любит наряжаться в павлиньи перья. Полагаю он, будучи позером, всегда старается получить некие преимущества. Однако Бордер вылил на вас, мистер Клифф, всю эту чушь без какой-то практической цели. Он желал создать атмосферу оккультизма, но, разумеется, на самом деле он не более таинственен, чем мой ботинок. Побег этого урода пробудил в нем жадного до внимания актера, и я не сомневаюсь, что, проявив немного любопытства, я прояснил бы его мотивы.

Последовала странная, каменная тишина. Терри чувствовал, что эти мужчины, каждый из которых обладал по-своему великолепным складом ума, были и верными друзьями, и заклятыми врагами, не упускавшими случая раскритиковать идеи друг друга. Тачкорд, намного более массивный и физически внушительный, поднялся и встал спиной к камину. Он пристально посмотрел на хозяина дома.

«Что эти охотники за разумом думают обо мне? Непростые собеседники!» – думал Терри.

– Что ж, мистер Клифф, вы видите, как различаются наши взгляды, – сказал Тачкорд без всякой злобы.

– Вы не согласны с профессором Рандером по поводу мистера Бордера? – спросил Терри.

– Абсолютно. Мой друг первый в области точных наук, и никто не знает больше о природе человеческого мозга. Следовательно, мы должны безусловно принять его заключение о том, что ваш сосед разумен. С другой стороны, я без колебаний и после столь же тщательных исследований, какие провел профессор, чтобы завладеть секретами его науки, заявляю, что все люди, кто-то в большей степени, кто-то в намного меньшей, владеют мистическими силами. Однако те, кто не изучает и не развивает свои способности, объясняют непонятное им законами материального мира. Скептики, возможно, полагают, что оккультисты прыгают по сцене как фокусники и творят чудеса. Однако на самом деле исследователи потустороннего относятся к безмолвному и тайному сообществу, которое предпочитает молчаливое уединение и путешествие к чудесам тихими тропами. Немногие озвучивают сомнения. Миллионы верят и молчат. Чтобы знать, что существуют феномены, для которых у нас нет имен, необязательно видеть, слышать или чувствовать эти явления. Некоторые из нас вынуждены принять особое знание. И я посмею сказать, что нет на земле ни мужчины, ни женщины, которые, по мере того, как к ним приближается смерть, не узнавали бы все больше о сверхъестественном.

Мне интересна аура вашего соседа. Она показывает странные вещи. Злые существа не открывают свое присутствие, но они есть на земле. В мироустройстве, как и в естественных процессах, иногда случаются ошибки, и в нашу нормальность вкрадывается ненормальность, словно прикосновение чего-то потустороннего. Человечество предпочитает не видеть, не знать о вторжении темного мира, чьи слуги застают людей врасплох, используя их для целей, которые непонятны даже таким исследователям как я. Приспешники тьмы никогда не появляются в конкретной форме, поэтому мы не можем удостовериться, что они существуют. Однако наши инстинкты в отчаянии кричат о дьяволе, демонах, вампирах или немертвых, пока эмпирики насмехаются, ведь сущности невидимы и не могут быть исследованы. Здесь нет места для рационализации.

– Вы полагаете, что родственники Бордера – вампиры и демоны? – почти раздраженно спросил Терри.

Он посмотрел на мужчин и увидел, что Рандер молча улыбается.

Но Тачкорд продолжал серьезно изучать Терри.

– Я не предполагаю ничего нелепого или такого, что мы называем сверхъестественным, мистер Клифф. Я думаю, ваш сосед знает о своих необычных способностях и связан, или, возможно, связан с некими злыми силами. Однако мистера Бордера, скорее, можно назвать жертвой, чем приспешником. Вероятно, он отчаянно борется с порывами, которые сам едва понимает.

Неожиданно для самого себя, Терри рассказал всю историю отношений Винса и Мэри, которую джентльмены выслушали внимательно, не проронив ни слова. Когда он закончил, Тачкорд повернулся к своему товарищу.

– Вам не кажутся необычными следующие факты? – спросил он. – Во-первых, рассказ Бордера о вере и занятиях его отца. Во-вторых, его утверждение о родстве с Непостижимым. В-третьих, приход существа в этот город, необъяснимый побег, проникновение в сад Бордера, появление перед его женой и, наконец, припадок самого Бордера.

– Я вижу цепь событий, объяснить которые очень легко. Я согласен с Бордером, который, очевидно, беспокоясь о благополучии ребенка, решил, что его жена нездорово много размышляла о существе, подверглась действию необычно сильной грозы и в итоге вообразила то, чего на самом деле нет. А припадок молодого человека объясняется его склонностью к актерской игре.

– Если монстр – просто деградирующая смесь человеческой и животной жизни, почему же его не поймали?

– Поймают, мой друг.

– Нет, никогда.

Терри повернулся к Тачкорду.

– Вы верите, что природа Непостижимого сверхъестественна?

Тачкорд помолчал.

– Во время вашего нахождения в траншеях, могли бы вы объяснить все, что видели и слышали с помощью естественных наук? – спросил он.

Вопрос застал Терри врасплох. Он, как множество других солдат, сталкивался с происшествиями, порой незначительными, которые удивляли его и пугали тех, кто хуже контролировал себя с помощью разума и воли.

– Значит, Непостижимое исчезло магическим образом? – спросил Рандер, насмешливо подняв бровь.

Вопрос был задан столь снисходительно, что мог бы обидеть Тачкорда. Но обидеть последнего, думал Терри, нелегко.

– Непостижимое похоронено, – мягко ответил Тачкорд.

– Вы предполагаете, что его убили?

– Я полагаю, что нужно перестать рассуждать о том, что уже предано забвению.

Эти два весьма интересных и нежданных гостя оставили Терри в растерянности.

«Господи! – думал он. – Я теперь еще меньше знаю о Бордере, чем до их прихода».

Оба хорошо аргументировали свои теории. Проза жизни, которая так легко объясняла кажущиеся загадочными обстоятельства, склоняла Терри к принятию более вероятных объяснений Рандера. Однако он должен был признать, что многое свидетельствует и в пользу удивительных идей Тачкорда, например, странный склад ума Винса и его поведение.

Согласно Рандеру, Бордер был тем, кем его считала полиция, и в пользу чего говорили другие свидетельства: очень здравомыслящим, изворотливым мошенником, ищущим лучшее место, которое он мог вырвать у жизни. Согласно Тачкорду, Винса захватила тьма. Он стал жертвой призраков, менее уловимых, чем тени, созданием, отчасти понимающим, что он проклят, и тайн бунтующим против этого. В любом случае, он не был подходящим мужем для милой, дорогой сердцу Мэри.

Кто из двух ученых прав, рано или поздно покажет ребенок. Если он окажется нормальным и приличным человеком, победит Рандер.

Тем временем, Мэри была в безопасности у матери Терри. Единственной проблемой оставалось, что Непостижимое так и не поймали. Как и предсказывал Тачкорд. Еще удивительнее, что исчез его хозяин. Был ли этот человек мошенником? Показывал ли он публике измененного волка, а потом исчез, опасаясь последствий обмана?

Время покажет.

Время действительно показало. Никто из смертных больше никогда не видел Непостижимое.

Терри писал Мэри.

«У нас тут тихо и спокойно. Все принимают как должное, что существо навсегда исчезло. Я не преувеличу, если скажу, что осмотрели буквально каждый листочек. Прошло уже много времени, вряд ли оно снова появится…»

«В твоем доме все в абсолютном порядке. Винс, похоже, упражняется в усиленном самоконтроле и ведет себя также тихо, как преподобный мистер Джеймс. Пока он вовсе не пьет, а запирается и проводит ночи с толстыми книгами. Я полагаю, он взял себя в руки, потому что…».

«Поверишь ли ты, Винс выиграл 700 фунтов, угадав результаты футбольного матча, и теперь он у нас местная знаменитость…»

«Я сегодня навещал тетю Шарлотту. Она решила отправиться домой. Она выглядит довольно слабой и, наверное, очень скучает по дому… Без сомнения, ты слышала…»

«Мисси Тэтчер видела доктора Гроува и все организует. Но мама говорит, что моя экономка тебе уже обо всем написала…»

«Мама не приедет на похороны Шарлотты и ее следующий короткий визит будет последним перед продолжительной поездкой. Она отправляется в Америку в составе какого-то странного комитета. Я думаю, она ужасно тоскует по отцу, и старается занять чем-то свой ум…»

«Кстати, я очень по тебе скучаю…»

Примечания