Глава 1
Летом 1962 года вдруг прогремела страшная новость о Мэрилин Монро. Эту белокурую и жизнерадостную актрису знал и любил весь мир. Она являлась секс-символом Голливуда той эпохи, и она ушла в мир иной на пике своей популярности. Никто не мог поверить в эту новость. Но газеты пестрили сообщениями в духе:
«Мэрилин Монро, прекрасная блондинка, трагически ушла из жизни в своём доме в воскресенье. Её тело было обнаружено обнажённым на кровати с телефонной трубкой в руке. Предполагается, что причиной смерти было самоубийство. На момент смерти ей было 36 лет. Рядом с кроватью было найдена пустая банка от снотворного».
Смерть Мэрилин Монро вызвала множество споров, слухов о причинах её гибели. Сразу после её кончины появилось как минимум три основных версии её ухода из жизни. Каждая из версий имеет своих сторонников: это могла быть случайная смерть от передозировки снотворных, самоубийство или убийство. Также есть и официальная версия смерти Мэрилин Монро.
Чтобы разобраться в этом, давайте проживём вместе жизнь американской актрисы и узнаем её поближе.
В этой книге я хочу рассказать о всей жизни самой знаменитой блондинки Голливуда прошлого столетия, начиная с самого детства и до момента её внезапной смерти. Возможно это путешествие приоткроет завесу тайны, почему молодая актриса покинула этот мир в тот момент, когда она достигла своей голубой мечты.
Рождение звезды
В этой главе своего рассказа я хочу уделить внимание непосредственно матери Нормы Джин (в последствии Мэрилин Монро). Мать будущей звезды звали Глэдис Бейкер. Именно она была ключевой фигурой в биографии знаменитой блондинки и оказала на неё очень странное влияние.
Глэдис
Однажды Джон Ньютон Бейкер встретил Глэдис, которой тогда было всего четырнадцать лет. Между ними вспыхнула любовь. Глэдис полюбила Джона не потому, что хотела быть независимой от своего отца, Грейнджера, а по-настоящему, как ей тогда казалось.
В 1917 году, когда Глэдис было около пятнадцати лет, Делла, её мать, помогла им заключить брак, присягнув на Библии, что ее дочери уже исполнилось восемнадцать лет. Она предоставила молодым комнату на Вестминстер-авеню и быстренько перебралась в домик к своему любовнику Чарльзу.
Грейнджер, отец Глэдис, нашёл работу – он стал администратором пристани «Водные наслаждения» в Санта-Монике. Вроде бы жизнь начала налаживаться у всех фигур этого повествования.
Глэдис была счастлива в браке. Через семь месяцев после свадьбы она родила мужу первенца, которого назвали Джеком. А на следующий год у них родилась дочь – Бернис Инез Глэдис.
Однако Глэдис быстро устала от материнства и домашних обязанностей. Она предпочитала оставлять детей на соседей и уходить на танцы или пляжные развлечения с друзьями или даже с незнакомыми людьми.
20 июня 1921 года, ровно через три года, Глэдис подала на развод, обвинив Бейкера в «грубом поведении». Он же, в свою очередь, обвинил её в распутной и аморальной жизни.
Суд был в затруднении и пока не позволил юной матери забрать детей из Лос-Анджелеса.
В период судебных разбирательств отношения Деллы и Чарльза (матери Глэдис и её любовника) претерпели серьёзные изменения. В марте 1922 года Делла ушла от любовника и переехала в арендованный дом к Глэдис. Однако и с ней она не смогла построить гармоничные отношения.
В июле 1923 года Джон Бейкер забрал детей и вернулся в Кентукки. Глэдис нанесла им лишь один визит, но дети уже не воспринимали её как близкого человека.
В мае 1923 года был вынесен окончательный приговор по делу о разводе семьи Бейкеров. Джон забрал маленьких Бернис и Джека в родной штат Кентукки, а Глэдис в свою очередь окончательно прекратила всяческое общение с ними.
Глэдис Пёрл Бейкер (в девичестве – Монро) оказалась неспособной дарить любовь и своим детям. Освободившись от домашних забот и семейных обязанностей, она переехала в Голливуд, где начала работать в компании «Консолидэйтед филм индастриз».
Глэдис каждый день видела на монтажном столе множество изображений, которые создавали, чтобы развлекать американцев. Она вырезала куски плёнки и передавала их тем, кто собирал из них готовые кадры монтируемого фильма.
Глэдис подружилась со своей начальницей Грейс Мак-Ки, которая впоследствии сыграла важную роль в её жизни. Грейс сильно повлияла на следующего ребёнка Глэдис – Норму Джин ( в последствии – Мэрилин Монро). К концу 1923 года они уже вместе снимали квартиру по адресу Хайперион-авеню, 1211, в восточной части Голливуда.
Кто такая Грейс Мак-Ки? И какую роль она сыграла в жизни Мэрилин Монро?
Грейс Мак-Ки родилась в Монтане 1 января 1895 года. Она мечтала стать киноактрисой. В юности она вышла замуж за своего почти ровесника Реджинальда Эванса, автомеханика, который был на три года младше неё. Позже она связала свою жизнь с художником Джоном Уоллесом Мак-Ки, расставшись с Реджинальдом.
Грейс была амбициозной, увлекающейся и много работала. Вечеринки, алкоголь и работа были для неё важны, а отношения служили средством для достижения цели. Вместе с подругой Глэдис они часто проводили воскресные дни на пляжах или в горах, выпивая контрабандный алкоголь.
Если они не приходили на работу из-за свиданий, их коллеги заменяли их, получая взамен выпивку или доллар. Грейс и Глэдис были «молодыми суфражистками» (сейчас бы они назывались «феминистками»), которые решили расширить свои права, включая свободу светской и сексуальной жизни.
Они стремились подражать экстравагантным кинозвёздам. В 1924 году Глэдис по совету Грейс покрасила волосы в ярко-красный цвет. До этого момента, как вспоминает их общий знакомый Олин Стэнли, она не привлекала к себе внимания, была эдакой «серой мышью».
На Глэдис не раз оглядывался Мартин Эдвард Мортенсен – сотрудник газовой компании, который познакомился с ней летом 1924 года. Он был впечатлён её живостью и религиозностью, хотя и не предполагал, насколько давно она пришла к вере. В том году Грейс и её тогдашний спутник посещали богослужения, проводившиеся движением «Христианская наука». Глэдис, как обычно, разделяла их любопытство, но не собиралась присоединяться к этому или любому другому религиозному течению.
Мортенсен казался ей привлекательным, щедрым и решительным. Их брак, который был заключён 11 октября 1924 года, был образцовым… и невыносимо скучным. Через четыре месяца Глэдис ушла от мужа и снова поселилась с Грейс. Мортенсену ничего не оставалось делать, как подать на развод, который состоялся 26 мая 1925 года.
Глэдис долго не отвечала на предложение о разводе. Её муж неоднократно пытался вернуть сбежавшую жену. Среди коллег Мортенсену приходилось часто заступаться за неё.
Однажды Стэнли увидел, как один из мужчин бросил на Глэдис нескромный взгляд и сказал другому:
«Мне бы хотелось обладать этим телом».
Второй мужчина не выдержал и схватил первого за горло, крикнув:
«Чтобы ты больше никогда не говорил о ней такие вещи!»
Это был Мортенсен, который всё ещё был без ума от Глэдис.
Мортенсен продолжал ждать ответа на свои попытки примирения, но Глэдис не отвечала. В 1929 году она узнала, что Мортенсен погиб в результате дорожной аварии.
В конце 1925 года, уже после того, как произошёл развод с Мортенсеном, Глэдис обнаружила, что беременна. Она обратилась за помощью к матери, но та не поддержала её и, отмахнувшись от проблем дочери, уехала на отдых со своим любовником.
Многие биографы склоняются к версии, что беременность Глэдис связана с её романом с Чарльзом Стэнли Гиффордом, руководителем дневной смены всё той же компании «Консолидэйтед фильм».
Чарлз Гиффорд, красивый и дерзкий, считался ловеласом как дома, так и на работе. В иске о разводе его супруга отметила, что он «бесстыдно хвастался своими победами над разными женщинами», включая Глэдис Бейкер.
После рождения дочери Глэдис никогда не говорила о её отце, не требовала материальной помощи и не добивалась содержания ни для себя, ни для малышки.
Норма, дочь Глэдис, никогда не встречалась с Гиффордом и никогда не была уверена, что он является её отцом.
Олин Стэнли, который хорошо знал Глэдис и Гиффорда в 1925–1926 годах, на вопрос о возможной интрижке между ними не дал однозначного ответа.
1 июня 1926 года в городской больнице Лос-Анджелеса родилась девочка. В свидетельстве о рождении она была записана как дочь Глэдис Бейкер.
Глэдис без зазрения совести заявила, что двое её ранее рождённых детей умерли, и без раздумий сообщила, что ей неизвестно местонахождение её мужа-пекаря, которого она назвала «Эдвардом Мортенсоном». В отделе регистрации рождений новорождённую девочку записали под именем Норма Джин Мортенсон. В 20 лет она стала называть себя Мэрилин Монро, однако предложение сменить имя и фамилию отвергала до последних лет жизни.
При таких весьма странных и противоречивых обстоятельствах родилась звезда 50-х годов прошлого столетия Мэрилин Монро. И такие обстоятельства сыграли в её жизни роковую роль.
Детство Нормы Джин
Ещё задолго до рождения Нормы Джин, в далёком 1917 году 20-летняя красавица, звезда немого кино 1920-х годов, Норма Толмэдж вышла замуж за 38-летнего продюсера. Он основал кинокомпанию, которую назвал в честь своей жены, и способствовал развитию её карьеры. До 1926 года, когда супруги расстались, она снялась более чем в 60 фильмах, в основном это были мелодрамы, где её яркая внешность была в центре внимания.
В кинолаборатории, где работала Глэдис, Норма Толмэдж стала образцом для подражания. Её имя «Норма» несло в себе что-то от тотема и надежды, оно было благословением для будущего дочери Глэдис. Так, по крайней мере, себе представляла молодая мать Нормы Джин.
Через две недели после рождения дочери Глэдис сразу же отдала её в приёмную семью, которая жила более чем в 25 километрах от Лос-Анджелеса. В безумные двадцатые годы все обсуждали новые моральные и этические нормы, которые не были приняты в Америке. В общественных местах можно было увидеть приподнятый край платья и услышать ненормативную лексику. Употребление наркотиков и алкоголя стало распространённым явлением. В моду молодёжи входило наплевательское отношение на «устаревшие», как тогда им казалось, моральные принципы. Мать Нормы Джин продолжала жить для себя.
Глэдис не могла оставить работу, а рядом с ней не было никого, кто мог бы присматривать за малышкой. Её жизнь, как и жизнь её матери, не оставляла места и времени для материнства.
Глэдис наблюдала, как постепенно её отец деградировал и в конце концов умер. Ей ошибочно сказали, что причиной его смерти было сумасшествие – состояние, которое тогда считали наследственным.
Глэдис, также как и её мать Делла, была разочарована супружеством и не видела себя в роли матери. Кроме того, её пугали обязанности, связанные с уходом за младенцем. Она не была готова стать трудолюбивой, предусмотрительной и преданной матерью.
Делла, мать Глэдис и бабушка Нормы Джин, также не питала сомнений по этому поводу и начала склонять Глэдис отдать маленькую дочь Норму под опеку приёмной семьи, как только вернулась из путешествия по южным морям со своим любовником.
В те времена многие семьи пополняли свои доходы, воспитывая приёмных детей. За это они получали ежемесячно по двадцать два доллара от родителей ребёнка или от штата Калифорния.
И вот, 13 июня 1926 года двухнедельную новорожденную Норму Джин Мортенсон, фамилию которой потом писали по-разному, привезли к Альберту и Иде Болендер – почтальону и матери их единственного сына. Они занимались воспитанием приёмных детей и ходили в местный протестантский приход. В их доме Норма Джин прожила с младенчества до семи лет.
Когда малышке был один годик, в 1927 году Делла, бабушка Нормы Джин, внезапно почувствовала боль в сердце. Она начала задыхаться из-за прогрессирующей болезни, что приводило её в депрессию. И Глэдис в это время взяла обязанности по уходу за матерью на себя. Когда Глэдис уходила на работу, Делла могла скрыться в своей комнате, но вечером дочь находила её в хорошем настроении, готовящей ужин. Это напомнило Глэдис о поведении отца, когда тот начинал погружаться в болезнь.
К концу июля Делла была убеждена, что её смерть как никогда близка к ней. Воспоминания о прошлом, которые мучили её на склоне лет, смешивались с галлюцинациями. Она рассказала Глэдис, что ее престарелые родители, Тилфорд и Дженни Хоген, внезапно помирились и собираются приехать, чтобы забрать её домой на ферму. Вскоре после этого Делла выбралась из своей каморки и направилась к Болендерам, чтобы увидеть внучку.
4 августа 1927 года Деллу доставили в больницу в Норуоке с острым воспалением сердечной мышцы, также известным как миокардит. Двадцать три дня спустя, 23 августа, после девятнадцати дней тяжких мучений , она умерла в возрасте 51 года. В свидетельстве о смерти был указан миокардит и «атипичный маниакально-депрессивный психоз».
Хотя Делла обращалась к врачам всего три-четыре раза, ей не оказали реальной помощи. После её смерти дежурный врач добавил в свидетельство о смерти заключение о её «психозе», основываясь на мнении Глэдис. Хотя в больничной документации нет упоминаний о психиатрическом обследовании или визите к невропатологу.
Делла Монро, бабушка Мэрилин Монро, умерла от болезни сердца, которая вызывала у неё психические отклонения. Подобно случаю с её мужем Отисом Монро, нет доказательств того, что она была безумной. Однако Глэдис верила в миф о психической болезни, которая преследует их семью. После похорон Деллы Глэдис впала в отчаяние, не могла ходить на работу и в конце концов продала материнский дом. Собравшись с силами, Глэдис переехала в Голливуд, где работала на двух киностудиях, в том числе и по выходным.
Несмотря на разные причины для сочувствия, годы, проведённые Нормой Джин в семье Болендеров, были спокойными. Они заботились о ней, удовлетворяли её материальные потребности и не унижали. Она была единственным ребёнком, который так долго оставался в их доме.
В квартире Болендеров стоял старый рояль, но использовали его в основном для аккомпанемента гимнам, которые пели друзья Иды из её церкви. В доме были игрушки, книги и даже специальная маленькая комната для родителей приёмных детей, где те могли переночевать.
Однако Норма Джин, вероятно, страдала от психических и эмоциональных проблем из-за постоянного стресса, вызванного неопределённостью в её самоидентификации. Девочка не знала, когда и почему её мать внезапно появлялась, а затем так же внезапно исчезала.
Глэдис часто брала девочку с собой на прогулки, экскурсии или пикники. Они ездили на трамвае «Пасифик электрик» на Сансет-Бич или путешествовали на юг, чтобы посетить фабрику художественного стекла в Торансе. В самых ранних воспоминаниях Нормы Джин сохранились воспоминания о площади Святого Марка в Уиндуорде, где выступали мимы, жонглёры и пожиратели огня. Мать с дочерью часто ездили по миниатюрной венецианской железной дороге в Уиндуорд и гуляли по каналам.
Однако такие счастливые уикенды случались очень редко, потому что Глэдис всё больше ограничивала частоту и продолжительность посещений дочери. Но она всегда вовремя платила за её содержание.
«Мать всегда вовремя платила за её содержание», – вспоминала Ида, добавляя, что «Норма Джин всегда была ухоженной».
Но Глэдис стала таинственной гостьей для белокурой дочурки, которая в минимальной степени принимала участие в жизни маленькой Нормы Джин.
Девочка оказалась в непростой ситуации, ведь у других детей были мамы и папы. Однажды она назвала Иду мамой, но та поправила её:
«Я не твоя мама, зови меня тётя Ида».
Когда девочка указала на её мужа и сказала: «А он мой папа!», Ида ответила: «Нет».
Позже близкий друг Нормы, Руперт Аллан, вспоминал, что она часто говорила об отце, а о матери упоминала без особых эмоций. Она очень скучала по отцу, хотя была достаточно разумной и не доверяла тем, кто хотел заменить ей родителей.
Ида Болендер была права, говоря Норме правду. Но она могла бы успокоить девочку, чтобы избавить её от смущения и осознания своей непохожести на других детей. В свои два-три года Норма Джин не могла понять, почему женщина Глэдис, которую ей нужно было называть мамой, приезжала так редко.
«Приезжала она не часто, – вспоминала Норма позже. – И была для меня просто женщиной с красными волосами».
В вопросах поведения, религии и морали решающий голос принадлежал Болендерам. Они ходили в церковь, а ходить в кино они считали грехом.
Несмотря на то, что девочка была растеряна, на фотографиях тех лет она выглядит милой с обаятельной улыбкой и яркими глазами. Но она всегда вспоминала, что в доме Болендеров её никогда не называли красивой.
Искренняя и скромная Ида не признавала похвалы, считая, что красота может быть опасной. Приблудный пёс Типпи стал любимым компаньоном в играх и забавах маленькой Нормы Джин.
Семья Болендеров была глубоко религиозной и строго следовала религиозным правилам. Их дети регулярно посещали воскресную школу, дважды в день молились и воздерживались от курения и алкоголя. Они верили, что нравственная жизнь помогает спасти душу.
Болендеры были заботливыми и внимательными родителями, но их методы воспитания казались некоторым слишком строгими.
Одним из самых ярких примеров духа времени, в котором воспитывалась Норма Джин, была Эйми Семпл Макферсон – известная евангелистка, которой восхищались Болендеры. В 1917 году она начала проводить проповеди во время радиопередач. Также она организовывала исцеляющие церемонии. В Лос-Анджелесе она была очень тепло встречена и основала там Международную церковь неколебимого Евангелия.
Для этой церкви в 1927 году прихожане построили храм за полтора миллиона долларов. Макферсон носила полицейский мундир, когда проповедовала о незыблемых законах Божьих, и викторианский рабочий наряд, когда обсуждала вопросы нравственности. В своей деятельности она активно использовала свет, музыку и зеркала.
Несмотря на более чем полсотни судебных дел, возбужденных против неё, и громкие скандалы, связанные с деньгами и сексом, прихожане обожали энергичную и привлекательную сестру Эйми. Болендеры, у которых жила Норма Джин, строго соблюдали принципы её вероучения. Танцы, курение сигарет и игра в карты считались дьявольским наваждением, а простота, порядок и послушание – признаками добродетели.
На лице Иды часто появлялось недовольство из-за любой детской шалости. Норма Джин никогда не могла угодить Иде. Альберт Болендер ограничивал свою роль тихим одобрением того, как его супруга управляет домом.
Каждый ребёнок находит свой способ выразить свой протест. У Болендеров не было места для шумных игр и озорства, но и свобода для проявления индивидуальности тоже отсутствовала. Норма Джин находила утешение в мире своих мыслей и переживаний.
В доме Болендеров обнажаться можно было только в ванной комнате, а чистота считалась такой же важной, как и набожность. Норму Джин постоянно побуждали оголяться, намыливаться и тереть себя мочалкой, но она никогда не чувствовала, что её тело достаточно чистое, чтобы приёмные родители остались довольны.
В доме также проповедовались заповеди церкви: стремление к совершенству было главной целью. Если что-то не соответствовало идеалу, то это заслуживало пренебрежения. Отсюда следовало, что нет ничего более опасного, чем хвастовство, которое может привести к лени или духовной чёрствости.
Норма Джин вспоминает, что в детстве она никогда не чувствовала себя достаточно чистой, аккуратной и хорошей, чтобы соответствовать Болендерам.
«Ты всегда можешь сделать лучше», – так звучала их первая заповедь.
В 1932 году к домашней дисциплине и религиозному режиму добавились новые требования школы. В первый класс девочка пошла вместе с двумя детьми постарше.
После того как Норме Джин исполнилось семь лет, её жизнь и жизнь её семьи сильно изменились. Сосед убил их собаку, и это до глубины души расстроило ребёнка. Ведь пёсик Типпи был её единственным понимающим другом. Тогда Глэдис, мать Нормы Джин, забрала дочь и переехала с ней в Голливуд, чтобы работать на киностудии. Решение было неожиданным и, вероятно, было принято под влиянием близкой подруги Глэдис по имени Грейс Мак-Ки.
Также Глэдис получила кредит на дом, и осенью того же года они переехали. За десять лет до этого в городе проживало около полутора миллионов человек, а сейчас их было почти в три раза больше.
Для каждого района Лос-Анджелеса было характерно развитие определённой отрасли промышленности или техники. Например, в окрестностях побережья работали авиационные заводы, которые должны были открыть городу дорогу в большой мир. На взгорьях южнее Голливуда можно было увидеть множество буровых вышек, а порт Лос-Анджелеса стал крупнейшим пунктом перегрузки нефти.
В нескольких километрах от центра киноиндустрии, который в начале эры звукового кино привлекал множество технического персонала и актёров со всего мира, находились киностудии. Акционерные общества инвестировали в недвижимость и оснащение студий более двух миллиардов долларов.
Голливуд, по мнению всего мира, был синонимом Лос-Анджелеса и ассоциировался с кинопроизводством. Однако, несмотря на предпринимательскую активность и эффективный выпуск фильмов, трудно говорить о высоком уровне культуры в этом регионе.
В Калифорнию приезжали люди из Северной Америки, в основном из штатов Среднего Запада, связанные с протестантской церковью, которая отличалась скромностью обрядов, и с движением, которое было в первую очередь пуританским и материалистическим.
Из Центральной Америки приезжали люди с другими культурными корнями – испаноязычные католики, часто с глубокими индейскими корнями. Они были не европейского происхождения и, по мнению жителей Среднего Запада, не были настоящими американцами.
В конце августа Глэдис и Норма Джин въехали в большой меблированный дом на Эрбол-драйв. Глэдис выбрала этот дом из-за наличия в меблировке белого рояля для детей, что она восприняла как предзнаменование для лучших времён. Цена дома была заранее согласована, а ссуду в размере пяти тысяч долларов предоставило Калифорнийское товарищество кредитных гарантий.
Чтобы облегчить себе выплату ссуды, Глэдис сдала весь дом кинематографической паре с дочерью, а сама арендовала у них спальню для себя и Нормы Джин, деля с ними салон, ванную и кухню. В спальне Глэдис и Нормы Джин висела небольшая фотография Чарлза Гиффорда, что позднее ошибочно привело к предположению девочки о его отцовстве. Но маленькая Норма предполагала, что фотография отражает чувства Глэдис к её бывшему возлюбленному.
Глэдис работала монтажером и жила с семьёй английских актёров, которые играли небольшие роли в фильмах Джорджа Арлисса.
Ужин, который обычно готовила Глэдис, состоял из рубленого мяса или гренок с плавленым сыром. За ужином они делились новостями и сплетнями о кинозвёздах и планах киностудии.
В Калифорнии отменили сухой закон, и после ужина они усаживались на веранде, курили сигареты и потягивали пиво из высоких бокалов. Норма Джин собирала бутылки и ставила в них цветочки или наливала лавандовую туалетную воду, которую использовала её мать.
Этот отрезок её жизни сильно отличался от жизни у Болендеров. Глэдис и Грейс много работали, а остальное время проводили в развлечениях. Они танцевали, пели, выпивали, играли в карты, и у них было много друзей.
Такой стиль жизни поразил дисциплинированную и спокойную семилетнюю девочку. Ей было сложно привыкнуть к другой матери, которая разливала пиво, отплясывала странные танцы и сдавала карты. Теперь именно этой женщине маленькая Норма должна была понравиться.
Кроме того, новым для девочки стало кино, которое не только принималось и одобрялось в этой семье, но и стало необходимостью.
Воображение режиссёров, создававших киношедевры, росло вместе с ростом стоимости их строительства. На бульваре Голливуд были расположены легендарный кинематографический театр «Пэнтэйджис», который мог вместить 2288 зрителей, Египетский театр с театрально оформленным двором и Китайский театр, напоминавший буддийское святилище.
Именно в этих «храмах воображения» Норму Джин, которой однажды сказали, что её семья «ходит в церковь, а не в кино», забирали на уик-энд. Она видела на экране актрис, которых считала кинозвёздами: Кэтрин Хепбёрн, Мэй Уэст, Клодетт Кольбер, Ракель Торрес и Джин Харлоу.
Грейс и Глэдис зарабатывали на жизнь в киностудиях и давали Норме Джин деньги, чтобы она могла спокойно и безопасно проводить время в кинотеатрах. Она смотрела все фильмы подряд, не оставляя денег даже на попкорн.
В сентябре Норма Джин пошла во второй класс начальной школы. Этой же осенью Глэдис узнала о смерти своего дедушки Тилфорда Хогена. После развода он тяжело переживал утрату, а после известия о смерти жены начал быстро слабеть. Он не был готов к голоду и нищете, которые стали распространённым явлением в Соединённых Штатах в те годы. В мае 1933 года Тилфорд Хоген оказался на грани банкротства. Он не мог содержать себя и свою жену Эмму, и 29 мая он повесился. Следствие подтвердило, что это было самоубийство.
После того как Глэдис узнала о смерти Тилфорда, она впала в депрессию. Её отец, мать и дед страдали психическими расстройствами. И она была убеждена, что их семья проклята и обречена на психические заболевания. Грейс вызвала невропатолога, который прописал Глэдис таблетки. Однако из-за побочных эффектов она продолжала пребывать в депрессии.
«Врач, который прописал ей лекарства, не мог знать, как они повлияют на её состояние», – вспоминает Элинор Годдард. – До этого момента она прекрасно справлялась со всеми своими делами».
В 1934 году Глэдис Перл Мортенсен, которой не было ещё и 32 лет, была помещена в санаторий. Там она провела несколько месяцев, а затем её перевели в Лос-Анджелес, в обычную больницу общего профиля. Глэдис никогда не получала специализированной психиатрической помощи, поэтому она замкнулась в своём мрачном и пустынном мире воображения.
Норма Джин, которая никогда достаточно не знала о своей матери, сначала осталась с Эткинсонами, но затем Грейс Мак-Ки стала её опекуном.
«Грейс боготворила Норму Джин и верила в её будущее как кинозвезды», – вспоминает её коллега Лейла Филд.
Грейс одевала девочку в клетчатые шерстяные платья, сделанные на заказ, укладывала ей причёску с локонами и настаивала, чтобы та улыбалась и надувала губки, как Мэри Пикфорд.
Грейс была уверена, что Норма Джин станет актрисой, и делала всё, чтобы это произошло. Она не могла иметь собственных детей, поэтому изливала свою любовь на Норму Джин, считая её своей дочерью. Грейс говорила, что Норма Джин ей ближе, чем Глэдис, её родная мать, которая считалась некомпетентной и бездарной.
Грейс окружала девочку большей роскошью и давала ей больше свободы, чем Болендеры. Женщина, которая помогла Норме Джин жить спокойной жизнью, не только любила свою работу на «фабрике грёз», но и возглавляла одно из важных подразделений.
Грейс, как и во времена своей богемной жизни, часто меняла мужей и фамилии. Она узнала, что макияж, свет и фильтры могут изменять внешность женщины, и что студии и публика готовы «покупаться» на это.
Грейс Мак-Ки совершенствовала иллюзии Нормы Джин с большим энтузиазмом и брала на себя ответственность за воспитание девочки, чтобы в конечном итоге создать из неё собственную дочь, которой она была обделена от природы.
В 1934 году Генри Стэнли часто встречался с Грейс в студии «Коламбия» во время монтажа плёнок. Они работали по четыре часа в день, а по субботам рабочий день длился ещё дольше. Грейс просила свою подругу приводить к ним в монтажную Норму Джин за час до закрытия студии. Грейс знакомила девочку с сотрудниками:
«Норма Джин, это Олин. Олин, правда, она красавица?»
Сначала это были просто знакомства, но Грейс не останавливалась на достигнутом. Она говорила: «Повернись и покажи Олину свой бант на платье. А теперь пройдись туда и повернись кругом. Чудесно. А теперь возвращайся сюда… Элла, посмотри на Норму Джин! Ты же познакомилась с Эллой в прошлом месяце… Скажи ей, кем ты хочешь быть, когда вырастешь. Скажи: “Кинозвездой”, дорогая!». Это повторялось каждую неделю.
Другая сотрудница студии подтвердила воспоминания Стэнли. Грейс открыто говорила о своих намерениях: «Норма Джин должна стать кинозвездой».
Для достижения этой цели Грейс выбрала только один эталон – юную Джин Харлоу.
Актриса Джин Харлоу, звезда Голливуда, родившаяся в Канзасе в 1911 году в хорошей семье, приехала в Голливуд с матерью, которая мечтала стать кинозвездой. Но дочери повезло больше – она взяла себе имя матери и в качестве Джин Харлоу снималась в немых фильмах и эпизодах, мелькая на экране. Но в 1930 году, когда в это время маленькая Норма Джин еще ходила под стол, Джин Харлоу получила свою первую значительную роль в фильме «Ангелы ада». Связь с матерью была настолько сильной, что даже во время своих замужеств Джин часто оставалась погостить в родительском доме. В девяти кинофильмах, вышедших в прокат в течение двух лет, Джин Харлоу воплощала на экране очень притягательную личность. Но кинокритики считали её банальной стройной блондинкой, которая исполняет банальные эротические роли.
В 1932 году Джин Харлоу подписала контракт «Метро Голдвин Майер», где продюсер Луи Майер создавал ее артистический имидж. На студии ее все любили и считали избранницей судьбы.
Несмотря на обещания давать более серьезные роли, её всё так же просили поглубже распахнуть декольте и играть с эротическим подтекстом. Когда критики стали более благосклонны к ней, студия не переставала одевать ее в облегающие белоснежные платья, подчеркивающие её блондинистые волосы.
К 24 годам Джин Харлоу уже трижды побывала замужем, и все ее поиски мужчины, который бы заменил ей отца, не принесли результатов. Но публика ее обожала, и даже ее второй муж, который был старше ее на 22 года, не уменьшил ее популярности.
Во времена Великой депрессии в 1930-х годах Джин Харлоу стала эталоном чувственности, и никто не смог затмить её.
Новая мать Нормы Джин, Грейс Мак-Ки, постоянно внушала своей приемной дочери, что та станет кинозвездой. В сентябре 1934 года, когда девочке исполнилось восемь лет, Грейс решила сделать из Нормы Джин точную копию Джин Харлоу.
Они ежедневно ходили в кино, а Глэдис регулярно навещала их. В это время мать Нормы Джин находилась в психиатрической больнице. Там она вела комфортную жизнь и с радостью не выполняла материнские обязанности, что позволяло ей избегать чувства вины.
Норма Джин была для Глэдис как призрак, который блуждал на задворках её памяти.
«Моя мать, – позже вспоминала Мэрилин Монро, – никогда не старалась быть со мной. Кажется, меня для неё даже не существовало».